| |
Поиск:
Уже с нами:
| | | |
Юрий Кемист
Три выбора
Первое Дело вкуса,
или что может быть,
если выпить утром чашку чая
«Я бреду сквозь самого себя, встречая
разбойников, призраков, великанов,
стариков, юношей, жен, вдов,
братьев по духу,
но всякий раз встречая самого себя…»
Джек Джайс, «Улус»
Часть 1
Утренний морок
Василий Васильевич был благодушен и расслабленно откинулся в своем любимом кресле перед рабочим столом, стоящим у дальней стены его обширного кабинета.
Слева, за широким окном, раскинулась панорама Моквы-реки с фигурками одетых в голубые комбинезоны рыбаков. На ее прозрачном льду, сквозь который просвечивала темно-красная вода, освещенные ярким синим солнцем, они смотрелись очень красиво.
Справа, у стены, стоял внушительных размеров шкаф, журнальный столик и два кресла.
Я сидел перед Василием Васильевичем в кресле «для гостей».
Василий Васильевич улыбнулся, одновременно виновато и залихватски, как-то особенно приветливо посмотрел на меня, и вдруг предложил:
– А не выкурить ли нам по трубочке, как в добрые старые времена? У меня тут в шкафу припрятана одна «старая итальянка», а Вы уж свою английскую просите об одолжении.
Он поднялся из кресла и подошел к шкафу. Дверцы слегка уперлись, но поддались его усилиям и обе одновременно распахнулись, открыв обширное отделение, в котором на аккуратных плечиках висели три костюма – фланелевый, твидовый и габардиновый.
Василий Васильевич недоуменно посмотрел на содержимое шкафа, потом вопросительно и озадаченно – на меня.
– Что это, Игорь Петрович? Откуда здесь чужие вещи? До сих пор я был хозяином в этом кабинете! И все, что здесь появлялось и делалось, было обусловлено только моей волей!
Он резко закрыл одну дверцу. Возникший при этом порыв воздуха ударил в висевшие на вешалках костюмы, и сквозь проем открытой дверцы было видно, как они чуть шевельнули рукавами, будто делая отмашку, и Василий Васильевич, побледнев, начал оседать на пол…
Глава 1
Об особенностях утреннего пробуждения, цвете
Государственного флага, Амгарских проблемах, учебном плане «коммерческих студентов», выборе чая в качестве базового напитка на завтрак, а также об ассоциациях, связанных с запахом кофе.
Уж зимний день глядел из тусклого окна,
Но убаюканный вагон не просыпался…
Я очень не люблю первые полчаса после пробуждения. Каждый раз, осознав, что я проснулся, я с неприязнью жду включения в жизнь. И с неизбежным раздражением отслеживаю работу какого-то внутреннего оператора.
Он коммутирует связи в блоках памяти, отключая линии сновидений и включая воспоминания о самых близких, о прошедшем дне, об имени первой учительницы, о законе Фарадея, о цветах нашего государственного флага – знаменитом «белоризе» – бело-риново-зеленом триколоре. Никак, кстати, не могу запомнить, что символизируют его цвета – белый, кажется, достоинство и верность, риновый – цвет неба в ясный день, зеленый – цвет крови и прекрасного цветка. Или я что-то путаю? А оператор продолжает свою работу, начиняя мой мозг тем, что составляет мое индивидуальное «Я» в этом мире.
У него нелегкая задача и совсем немного времени. Прошло уже 15 минут его работы, а «вагон» всё «не просыпался». Но пока не стоит волноваться – он ещё должен не забыть о моих сегодняшних планах и обязательствах, и о том, что я люблю и что ненавижу.
Иногда он ошибается, и предвкушение, например, сегодняшней зарплаты, оказывается подключенным раньше, чем мысль о том, что она будет зависеть от успеха телефонного разговора с Амгарском. А если точнее – от того, успела ли уже сернистая нефть, которую были вынуждены принять амгарцы из-за каких-то проблем с ее отгрузкой через Дальний Восток великоханьцам, достаточно сильно изгадить их технологию. Достаточно для того, что «Юкоси» будет вынужден купить у нас монометиламилен – высокооктановую добавку к бензину…
Раздраженный и все еще «недоподключенный», я сую ноги в тапочки и бреду на кухню. В мойке стоит полупрозрачная кружка ночного цвета, на плите – еще не успевшая остыть оранжевая, медленно наливающаяся красным оттенком, кастрюля с вареным проделом для Джима, на столе – пустая коробочка из-под биотворожка «Активия».
Понятно… У Нателлы сегодня первая пара и она уже уехала (а давление в шинах проверила?..) в свой «университет», еще полгода назад бывший просто «институтом холодных мальчиков», учить «коммерческих студентов» применению принципа Паули и правила Гунда для описания порядка заполнения атомных орбиталей. Очень, конечно, нужная информация из квантовой механики для будущих «менеджеров рынка химической продукции»… Но их учебный план – дело святое и обсуждать его негоже, тем более мне и сейчас.
Руки, никак не связанные с текущими в голове мыслями и действиями внутреннего оператора, включают кнопку электрического чайника (я купил первый такой лет семь назад по совету шефа, в ту пору мною бесконечно уважаемого и безусловного авторитета почти во всех делах, включая и вопросы оптимизации быта), открывают дверцу кухонного шкафа, достают коробку пакетиков чая, за которой прячется в шкафу банка кофе «Чибо», сахар, любимую черную кружку, привезенную в подарок из Лондона, вынимают из холодильника пару творожных сырков «32 коровы».
Так… Сколько кофе сыпать? Две ложки или две с половиной? Это уже какая-то мысль из пробуждающегося сознания пытается вмешаться в работу рук. Но она не успевает – в кружку уже бухнулся пакетик чая и ложка сахарного песка. Это, конечно, «ошибка коммутации» – я хотел кофе… Но раз так получилось – выпью сегодня чаю. В конце концов – невелика разница!
Со щелчком прекращается бульканье закипевшего чайника и гаснет зеленая лампочка в его ручке (именно это преимущество современных чайников – самоотключение при закипании – открытое мне шефом, и подвигло меня купить такой во времена, когда верхом удобства у нас считались чайники «со свистком») и ало-оранжевая струя кипятка льется в кружку. Вот так, пополнее, что б не было «недолива», который я очень не люблю, хотя полную кружку успеваю допить далеко не всегда…
Пока руки размешивают ароматный напиток (я всегда пью чай с бергамотом) и разрывают фольгированную пленку сырков, в голове успевает наладиться достаточно контактов, чтобы начать планировать ближайшее будущее. Но терпкий запах бергамотового чая, вместо ожидавшегося запаха кофе, почему-то вызывает в памяти вчерашнюю встречу с представителем одной из конкурирующих с нами фирм на рынке этих самых высокооктановых добавок.
Рынок, честно говоря, небольшой и конкуренты на нем знают друг друга и «в лицо», и «заподлицо». Конечно, взаимоотношения далеки от идиллии, но все-таки как-то устоялись и даже без формального «картельного соглашения» (хотя и есть что-то подобное…) все друг друга «понимают» и на «чужие делянки» стараются не лезть. Хотя, что считать чужим… Да и ставки порой столь высоки, что «деловая жадность» превозмогает чувства приличия и добрососедства.
За копейку, разумеется, никто никого не удавит, а вот за миллион «лысых стариков»… Удавливают редко (я такого, пожалуй, с определенностью и не припомню), но кусают здорово – и палец, и руку «по локоть», откусить могут запросто. Как сейчас, в связи с амгарской ситуацией…
В фирме, представитель которой вчера «заглянул к нам на огонек», тоже, разумеется, знают, что «Юкоси» был вынужден направить в Амгарск сернистую нефть, понимают, что это приведет и проблемам с коррозией и к ухудшению работы катализатора. А потому выход бензина с хорошим октаном неизбежно упадет. А контракты у Амгаска серьезные, и «Юкоси» – фирма солидная, мирового уровня, срывов поставок или ухудшения качества допустить не может.
Вот почему вокруг Амгарского нефтеперерабатывающего завода, как воронье над полем битвы, начинают кружиться поставщики высокооктановых добавок – наши «заклятые друзья и коллеги». Они терпеливо ждут, когда амгарских технологов «прижмет» и можно будет поднять цену до максимума. Спешить тут нельзя – утопающий хватается за соломинку (надеется на опыт своих специалистов и на традиционное «авось») – и в этот момент отталкивает руку спасителя, справедливо полагая, что, выбравшись из беды самостоятельно, лучше сохранит свой кошелек от опустошения. Но ведь и опоздать опасно!
Пожадничаешь в цене, «пережмешь» ситуацию – упустишь контракт. Кто-то более решительный (и менее жадный!) предложит товар раньше тебя и чуть-чуть, но дешевле, чем хотел предложить ты, и… прощай вожделенная бумага с названием твоей фирмы в первом абзаце и с печатью синатового цвета и реквизитами банка-плательщика в твой адрес в последнем!
А такого большого и платежеспособного потребителя пойди, поищи! (Да, собственно, давно хожено и давно выяснено, что нет больше такого). И вместо подписания контракта на поставку… эх, мечтать, так мечтать! – 10 железнодорожных цистерн хоть и вонючего, но лично для тебя родного, а для покупателя – желанного (хоть и дорогого…) монометиламилена и последующего «приятного отдыха» в новой, построенной «Юкоси» шикарной амгарской гостинице с рестораном, где байбальский омуль и салат из папоротника и кедровых орешков так хороши под рюмку «Росского стандарта», будешь метаться по захолустным нефтебазам, где распальцованные бодяжники бывают иногда готовы прикупить бочку-другую твоей чудо-добавки (а на их языке – «вонючки»), чтобы «коктейль» из отбракованного на фирменных НПЗ бензина и ослиной мочи хоть как-то походил на настоящий 92 бензин. И неважно, что он только «похож» на настоящий, главное, что от него двигатели местных ЗИЛков хоть и выхаркивают черные едкие клубы дыма, но тянут их нагруженные «вагонкой» кузова от пилорамы до стройки очередного «бумгала» местного авторитета…
И будут тебе в башкирской глубинке подавать «салат по-моковски» под майонезом «Кальве», сделанным там же из просроченного «Провансаля», а закусывать ты им будешь «фирменную» водку «Вольный башкыр» – настойку местных трав на контрабандном спирте.
Ассоциация, возникшая при взгляде на стоявшую передо мной на кухонном столе кружку с чаем, была не случайной – «внутренний оператор» уже успел подключить блок памяти о вчерашнем дне и произошедшей встрече с «конкУрентом», как он шутливо называл себя.
Приехал он, разумеется, «понюхать воздух» относительно наших контактов с Амгарском, но говорил, конечно же, о перспективах нового способа переработки отходящих газов.
И возникла она потому, что Елена Петровна, услышав по линии громкой связи с кабинетом (каковая – как всем было прекрасно известно! – используется нашим, как и всяким другим начальником, и для «обратного процесса» прослушки болтовни нерадивых сотрудников) спокойный и интеллигентный голос шефа: «Два кофе, пожалуйста!» (только себе и гостю – так у нас заведено изначально) побежала за водой.
Я сам сидел в кабинете и слушал вялые рассуждения гостя – представительного, но какого-то «профессионально бесцветного» мужчины в дорогом светло-сером фланелевом костюме. Начал он с заверения о готовности к сотрудничеству с нами и обмену полезной информацией о положении с очисткой выбросов везде, где стоит эта проблема. «В Даргомыжске, Волглом, Каппелевце…»,– перечислял он ключевые в нашем бизнесе названия городов, отслеживая реакцию шефа на название каждого из них.
Я же выполнял обычное задание шефа – со стороны следил за смыслом разговора, отмечая реакцию собеседников на вопросы друг друга. Реакция шефа на это перечисление была совершенно правильной – нулевой. И здесь гость «ненавязчиво» перешел к главной цели своего визита, сокрушенно сказав:
– Да вот хоть бы, к примеру, в том же Амгарске, на Байбале… Загрязняют ведь нашу национальную жемчужину природы!
И, как бы между прочим, «в порядке светской болтовни», спросил:
– А вы давненько там бывали?
По интонации нельзя было понять, говорит ли он «Вы» лично шефу, или «вы», имея в виду нас как фирму. Он, скорее всего, думал по второму варианту. Но шеф нарочно «услышал» его обращение в первом, и этак вежливо-равнодушно ответил:
– Да я лично уж лет двадцать как...
Этот ответ не прояснил гостю ситуацию, и он продолжил разведку под прикрытием «культурного разговора»:
– А «ваши» – те, кто ездил туда недавно – не говорили о том, что там памятник Колчаку решили поставить?
– А «мои» так далеко не ездят, а летают, когда это бывает нужно по делам, – мгновенно поняв смысл этой «культурной болтовни» ответил шеф. – Но у меня с Амгарском дел пока никаких нет, а на памятники смотреть в рабочее время и за мой счет я сотрудникам не позволяю,– поставил он точку в этом вопросе и перешел в контрнаступление, поинтересовавшись, какими технологиями очистки газа – «мокрыми» или «сухими» – занимается фирма гостя?
Вопрос о нашем присутствии в Амгарске хотя и остался для гостя не вполне ясным, но больше не поднимался. А ведь ответ на него был дан в свойственной шефу манере – «для умного слушателя». Мелькнувшее в ответе слово «пока» было ключевым во всей этой беседе. Если гость достаточно проницателен, он поймет, что мы, как серьезная фирма, разумеется, работаем с Амгарском, но до заключения договора дело не дошло. А когда дойдет – не говорите, что мы скрывали от вас свои интересы на АМЗ. Если же пропустит смысл этого маленького словечка – шеф тем более чист. А у нашего шефа есть привычка к чистоплотности в бизнесе.
Как раз после этого он и заказал кофе, поскольку дальнейший разговор уже действительно превратился в «светскую болтовню», в ходе которой гость отметил и солидную профессиональную охрану на входе, которая «только кажется добродушно-приветливой, а на самом деле бдит неусыпно и своего не проморгает», хороший евроремонт на этаже – «солидно выглядит, молодцы хозяева», и даже миловидность наших женщин – успел-таки заметить за ту минуту, пока раздевался в общей комнате! От Василия Карпыча Старовыйного, нашего общего партнера, привет передал да посетовал, что сам его давно не видел…
В этой беседе и я принял активное участие, пытаясь направить ее все-таки в профессиональную сферу и интересуясь у гостя «коэффициентами абсорбционной емкости растворителей» и «кратностью циркуляции основного контура», на что отвечал он, как и положено для такого «разведчика», вполне невразумительно.
Поэтому я не мог видеть, как Елена Петровна включила кофеварку, используемую именно для подобных случаев приготовления кофе визитерам (сами-то мы пьем растворимый – каждый из своей банки и своего любимого сорта), не слышал, как она сказала с досадой, но удовлетворенно: «Вот, блин, хорошо, что только две. Как раз кончается пачка…».
Дверь во время разговора была, конечно, закрыта, но каким-то верхним нюхом я уловил запах «Мокко с амаретто», когда Елена Петровна начала наливать свежесваренный кофе в простые, но изящные белые чашки с синим золотым ободком… И понял я тогда, что это хорошо, и запал мне этот запах в душу, поскольку алкал я в этот момент табачной услады, а она, с проникшим в кабинет запахом, только обострилась и, видимо, настолько крепко зафиксировалась в блоках моих неосуществленных мечтаний эта связка кофейного и табачного запахов, что сейчас, при сбое утренней коммутации, и послужила причиной кухонных грез…
Я потянулся к пачке табака, но внутри раздался ещё один щелчок внутренней коммутации, взгляд упал на часы, и я поспешно занялся одеванием «приличной» тройки, галстука и с вечера начищенных ботинок.
Эх, опять не допил кружку…
Далее читайте в книге...
ВЕРНУТЬСЯ
| | | |
| | |
