Миссия Поиск Журнал Кино Книжный магазин О магазине Сообщества Наука Спасибо!

Поиск:

А	Б	В	Г	Д	Е
Ж	З	И	Й	К	Л
М	Н	О	П	Р	С
Т	У	Ф	Х	Ц	Ч
Ш	Щ	Э	Ю	Я	А-Я

Уже с нами:

Наталья Сорокоумова

Арикона, или Властелины Преисподней

  «…И явилось на небе великое знамение – жена,
  облеченная в солнце; под ногами ее луна,
  и на голове ее венец из двенадцати звезд…»
  (Откровение, глава 12)


  Глава 1.

   «…И творит великие знамения, так что и огонь низводит с неба на землю пред людьми…»*

   Темный ночной лес зловеще шумел кронами елей и сосен, раскачивая их над головой крадущейся тени. Тень испуганно жалась к земле, подолгу замирала у кустов, озираясь и прислушиваясь, а потом, не выпрямляя спины, спешила дальше. Под ногами хрустели сухие ветки и хвоя, и в пустом лесу они звучали особенно громко и пронзительно. Тень перескочила через ручей, поскользнулась на мокром валуне и упала на влажную землю, пахнущую плесенью. Постанывая, тень ухватилась руками за пучки сочной травы и немного подтянулась, царапая кожу на ладонях, потом жалобно захныкала и попыталась подняться. Резкая боль в лодыжке заставила её охнуть и снова упасть…
  Где-то рядом, всего в нескольких шагах от тени, зашумел кустарник. Тень припала к земле, кусая губы, но сквозь черноту безлунной ночи ничего не возможно было разглядеть. Всколыхнулись листья и все опять стихло. Прямо над головой вдруг ухнула сова, и от страха тень едва слышно вскрикнула, запоздало закрывая рот грязной ладонью…
  Чьи-то цепкие пальцы схватили тень за вывихнутую лодыжку. Тень закричала, забилась, пиная ногами темноту, но вот уже её подхватили, обернули во что-то мягкое и упругое, запеленали, как младенца, и стремительно понесли сквозь лес, во тьму.
  Тень извивалась, кричала, рыдала, однако движение не прекращалось, только пеленка затянулась крепче, так что стало трудно дышать. Через несколько минут силы тени оказались на исходе, и она обреченно обмякла, время от времени издавая что-то вроде протяжного жалобного стона.
  За мохнатыми лапами елей показался красный огонек и распластался в воздухе запах древесного дыма. Тень заскулила.
  Раздвинув колючие ветки, носильщики безжалостно швырнули запеленатую тень на землю. При свете костра она увидела группу людей, одетых в черные блестящие плащи, в ткани которых отражались языки пламени. У каждого в руке пылал смоляной факел. Лица людей скрывали глубокие капюшоны, опускающиеся почти до подбородков, и на груди каждого блестел круглый стальной медальон с загадочной символикой. От этой символики тени стало ещё страшнее.
  Кто-то дернул за пеленку и освободил пленницу. Это была не тень. Молоденькая девушка лет восемнадцати-девятнадцати сжалась возле костра, держась за больную ногу, и круглыми от ужаса глазами обвела всех присутствующих. Они медленно окружили её, встав плотным кольцом - человек двадцать. Они молчали, только трещали полусырые поленья в огромном костре.
  Один из людей нагнулся к ней поближе, и неожиданно под черным капюшоном пленница разглядела красновато-оранжевые огоньки невероятных глаз, смотревших пристально и жестоко. В глазах горели огни ада.
  Человек выпрямился и сделал какой-то знак рукой. Тотчас же несколько человек в полнейшем молчании опять подняли девушку с земли и со всей аккуратностью уложили на каменный алтарь перед деревянной статуей какого-то божества, ужасного и мерзкого, с пухлыми губами вурдалака и взглядом голодной рыси. Металлические кандалы щелкнули и сковали конечности пленницы. Она заплакала и попыталась произнести хоть слово, но рот ей сразу же залепили клейкой лентой, и ей осталось только извиваться на алтаре.
  Деревянный бог был весь залит кровью. От него дурно пахло, и от этого запаха перед глазами девушки поползли черные пятна.
  Люди в плащах несколькими рядами - по пять человек в каждом, - приблизились к алтарю. Их медальоны в точности повторяли рисунок на лбу божества, и люди сняли их, положив на алтарь рядом с жертвой.
  Потом один вынул из складок плаща зигзагообразный нож, остро отточенный, с костяной рукояткой и круглым брелоком на ней. Не произнося ни слова, человек медленно вспорол вену на руке девушки, потом надрезал плечо и бедро… Хлынула ярко-красная горячая кровь и жертва завыла, зажмурив глаза.
  Они ждали, пока она ослабнет.
  Потом, разомкнув кандалы, они посадили пленницу лицом к статуе. Она уже с трудом осознавала происходящее… Покачиваясь, она старалась не упасть.
  Кривой нож блеснул в воздухе и коснулся горла жертвы…
  Что-то коротко свистнуло, и нож будто бы сам по себе вырвался из руки палача и упал за алтарь. Палач согнулся и ухватился за запястье - между пальцев побежала кровь.
  - Нарушение правил поклонения карается законом, то есть мной, - сказал женский голос. – Отпустите её.
  Жертва с трудом повернула голову и сквозь туман забытья увидела выходящую из темноты фигурку – невысокую, широкоплечую и мускулистую. Коротко подстриженные волосы, осветленные «перышками», сурово сжатые широкие челюсти, маленький рот, и топорик в одной руке. Сзади, за спиной, болталось нечто молочно-белое, бесформенное, похожее на призрак.
  Пришелица подняла бумеранг.
  - Отпустите! - вполголоса повторила она. Широкие брови сдвинулись.
  - Это лес, посвященный Афалу, - ответил раненый палач, скрипя зубами. - Твоя власть здесь не распространяется!
  - Моя власть? - переспросил пришелица, не повышая голоса. - Вы нарушили правила поимки жертвы!
  Не дожидаясь приказа своего главы, несколько человек бросились снимать девушку с алтаря.
  - По правилам жертвоприношений вы обязаны заманить жертву видениями и миражами, - продолжала пришелица, искоса поглядывая на девушку, которая пыталась сама устоять на ногах. - Вы должны одурманить разум и внушить жертве мысль о полном счастье. Вы же решили не тратиться на подобные мелочи и просто похитили человека. Потом позволили ей сбежать, гоняли по лесу в состоянии дикого страха и, в конце концов, полностью деморализованную и обессиленную изрезали ножом. Это второе нарушение - разрешается пользоваться только кинжалом с двойным лезвием, пропитанного опием.
  - Арико… - начал было один из людей, откидывая капюшон с лица.
  - Молчи, пес, - цыкнула незнакомка, и он отпрянул. - Мерзкие ничтожества! Поклоняясь Афалу таким образом, вы оскверняете его религию, его имя и его законы. Я позабочусь, чтобы он узнал об этом как можно скорее.
  - Арико! - палач вдруг склонил колени перед ней. - Мы клянемся больше никогда не нарушать правил Афалу!
  - Если бы это было в первый раз, я бы поверила, - ответила незнакомка. - Но вы рискнули повториться... Я, силой Афалу и его повелителя, накладываю на ваш орден печать изгнания. Больше никто из вас не посмеет ступить на землю этого леса. И каждый из вас переживет то же самое, что пережила ваша жертва. Те из вас, кто после перенесенного останется в здравом уме и твердой памяти, смогут вернуться к нормальной жизни. Остальные останутся во мраке сумасшествия.
  - Арико! - вскрикнул палач.
  - Паршивый пес, меня зовут Арикона, - прошипела она и что-то бросила в костер. Взметнулись зеленые искры, повалил густой дым и скрыл от глаз поляну и алтарь. Легко взвалив девушку на плечо, Арикона растворилась в темноте, а следом за ней, как туманный след, потянулось молочно-белое облако.
  Засвистело в ушах. Девушка попыталась поднять голову, но всё, что удалось ей разглядеть - это молочный след в темноте, да брякающий кинжал в ножнах на боку той, которая её несла. Дышать было трудно, плечо Ариконы передавило девушке живот и стесняло дыхание. Она попыталась немного пошевелиться, и тут же получила чувствительный толчок в бок - означало это, должно быть, «не вертись, а то сброшу».
  Она покорно замерла и больше уже не шевелилась.
  Шли они не по лесу - если бы это было так, то под ногами обязательно бы хрустели ветки. А так - только ветер свистел в ушах и ничего не стегало, не задевало, не щекотало почти раздетую девушку, только стала она чувствовать, что замерзает. Мелкая дрожь нет-нет, да и пробивала её, так что зубы отбивали дробь.
  В темноте почудился ей свет. И точно - за Ариконой молочный след поблек и почти совсем исчез, несколько мерцающих искорок ещё робко сияли внизу, а потом свет заглушил и их.
  - Доброй ночи, Марта, - сказала кому-то Арикона. И опустила девушку на что-то мягкое и теплое.
  Девушка через силу приоткрыла веки. Она находилась в небольшой комнатке, сложенной из толстых бревен (они странно кружились вокруг неё), с низкого потолка спускались бурые пучки трав и кореньев, со стен взирали магические символы, и приятно пахло пряностями. С боку повеяло жаром и сразу стало тепло.
  - Арико,- приветствовал её низкий грудной голос, принадлежащий полной женщине в сером платье и белым переднике поверх него. - Кто эта бедная девочка?
  - Поклонники Афалу нарушили правила, - ответила Арикона. - Как обычно. Все же мне придется пожаловаться ему. У меня полно других забот, кроме как красть с алтаря его жертв.
  - Делай, как знаешь.
  - Есть хочется. Не найдется тарелки каши?
  - У меня есть отличное овощное рагу. Садись к столу. Потерянная, тебе как обычно?
  Девушка решила было, что обращаются к ней и тихонько застонала. Тотчас на воспаленный лоб лег пропитанный душистым отваром компресс, и стены дома вокруг перестали кружиться. Громко заскрипел отодвигаемый стул.
  - Как её зовут? - сочувственно спросила женщина. - Бедняжке совсем плохо.
  - Малена, - ответил ещё один голос - он был очень пугающий, звучащий словно бы из погреба, гулкий и раскатывающий слабое эхо. – Передай-ка мне лучину.
  - Ты опять за свое, Потерянная Душа? После того, как ты пропитаешься ладаном, на тебя смотреть жалко. И не жалуйся потом, что у тебя туман перед глазами. Сочувствовать не стану.
  - И не надо, - беспечно отвечал гулкий голос. - Но если я не питаюсь, как же мне получать удовольствие от существования? Ладан - мое питание, его сладкий дым наполняет меня приятными воспоминаниями…
  - Твоя память пуста, дружище…
  - И, тем не менее, я что-то все равно помню.
  Застучала ложка. Девушка ощутила горячий винный запах и губ её коснулась теплая кружка.
  - Выпей, девочка, - сказала женщина, и девушка с трудом сделала небольшой глоток. Подогретое вино с корицей, лимоном, ванилью и ещё черт знает какими колдовскими добавками, полилось в горло, и почти сразу исчезла боль в порезах, слабость в теле и забытье. Она открыла глаза и обвела взглядом комнату.
  Её спасительница сидела за столом и уплетала за обе щеки еду, не заботясь о манерах. Над Маленой склонялось доброе морщинистое старушечье лицо, играющее бликами солнечных зайчиков, а руки заботливо поддерживали голову Малены и дымящуюся кружку. Девушка чуть скосила глаза в бок и обомлела, поперхнувшись вином: во главе длинного деревянного стола сидел тот самый сгусток молочного тумана, что следовал неотступно за Ариконой, пока она несла на себе жертву Афалу. И этот туман, в котором угадывалась сейчас форма человеческого силуэта, блаженно склонился над блюдечком, позволяя ароматному дымку из него вливаться в себя. Малена закашлялась и замотала головой, отказываясь от питья. Однако Марта успокоила её, поняв причину беспокойства:
  - Это не призрак, не волнуйся. Это Потерянная Душа. Ничего страшного в ней нет.
  Арикона подняла голову от тарелки. У неё были небольшие зеленовато - рыжие глаза и темные брови, немного скрывающие пристальный изучающий взгляд. Малене очень не хотелось долго противостоять этому взгляду, и она снова припала губами к кружке. Ещё несколько глотков и страх пропал окончательно. Приятное блаженство охватило уставшее тело, ласково покалывало в ладошках и подошвах, словно их щекотали перышком. Арикона со стуком отставила тарелку в сторону и вытерла губы рукой.
  - Через два-три дня я поставлю её на ноги, - сказала Марта, разглядывая порезы на руках Малены.
  - Спасибо, старушка. Ты опять здорово мне помогла, - ответила Арикона, медленно вынимая кинжал из ножен и внимательно разглядывая потолок над печкой. Малена не успела проследить её взгляд, а Арикона внезапно метнула нож с такой силой, что он почти по рукоять ушел в дерево, накрепко пришпилив ползущую мерзкую тварь зеленого цвета, нечто среднее между змеей и хамелеоном. Тварь завизжала, задергалась, грызя острыми клыками кинжал, шипящая слюна брызнула на пол и подожгла сухие доски. Марта торопливо загасила искры ногой. Арикона, не спеша, поднялась, забралась на печь и, сжав губы, дернула кинжал. Тварь вскрикнула, обрушилась сверху, ещё минуту извивалась на полу и издохла, издавая страшную вонь.
  Арикона спрыгнула с печи, толчком открыла дверь и брезгливо, носком сапога, выбросила тварь наружу.
  - Разведчики Везельвула, - отметила она и повернулась к Марте. - Тебе нужно зашептать свой дом заново. Пока она здесь, - она мотнула головой в сторону изумленной Малены, - тебе покою от них не будет.
   - Сегодня же зашепчу, - пообещала Марта.
  Арикона вытерла кинжал о грязную тряпку, осмотрела его со всех сторон и со звоном вернула в ножны. Потом потянулась и сладко зевнула. Кожаный корсет, который обтягивал её торс, скрипнул по швам. Малена с удивлением отметила, что на странной её спасительнице одеты также самые обыкновенные джинсы - староватые, правда, вытертые на коленях и икрах, но исключительно гармонировавшие с кожаным корсетом.
  - Спать хочется, - заявила Арикона капризно. - Хочу спать!
  - Оставайся на ночь, - улыбнулась Марта. - Я постелю тебе на печи.
  - Жарко, - капризно ответила Арикона. - Лягу на улице.
  - Славно! - радостно подхватила Потерянная душа. - А пока слетаю на кладбище. Сегодня там будет весело.
  Не теряя времени, человеческий силуэт вытянулся в струночку и вылетел через печную трубу.
  - Налакалась ладану, и - на вечеринку. Завтра будет целый день плакаться, какая она несчастная, - сказала Арикона.
  Малена погружалась в долгожданный сон. Некоторое время она сражалась с ним, стараясь разглядеть, услышать и запомнить как можно больше из всего того странного и загадочного, что окружало её, но горячее вино завладело её разумом, сладко напевая колыбельные песенки, и Малена уснула крепко и без сновидений.
  Арикона и Марта устроились на крылечке избушки. Маленькими глоточками потягивая крепкое вино, они поболтали о том и о сем, попытались угадать, какая будет погода утром, обсудили последние сплетни, принесенные сороками из города, а только потом пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись.
  Арикона закуталась в одеяло, удобно устроившись в гамаке, покачалась немного и уставилась немигающим взором в звездное небо. Луны не было, так что все звезды горели ярко и горячо. Лицо Ариконы разгладилось, исчезла глубокая складка между бровями, придававшая ему выражение недовольства, крепко сомкнутые губы расслабились. Покачиваясь в гамаке, она искала знакомые созвездия и улыбалась, узнавая их.
  В бок давили ножны кинжала. Она отцепила ремень, свернула его и положила под голову. Стояла тишина, тихо стрекотал одинокий сверчок в высокой траве и потрескивали скалы, к которым прилепилась избушка. После забот предыдущей ночи и целого дня было так приятно нежиться в гамаке, что Арикона и не заметила, как уснула.


  Глава 2.

  «…И даны были жене два крыла большого орла, чтоб она летела в пустыню…» *

  Медленно и величаво поднималось солнце из-за вершин вековых сосен. Оно никуда не спешило, прокладывая себе путь к зениту. Окрасив скалы в розовый цвет, солнце согрело лес, и все в нем пришло в движение - звонко начали свою перекличку невидимые птахи, прогудел по-утреннему холодный ветерок, запел ручей, далеко-далеко рыкнул неведомый зверь…
  Рядом с Ариконой кто-то тихо напевал песенку. Она сжала рукоять кинжала под головой и приоткрыла один глаз. Потерянная душа развалилась на крыльце, и устало пела строчки из Библии, бесстыдно перевирая слова. Несомненно, на кладбище этой ночью творилось настоящее безобразие. Когда Потерянная Душа начинает петь псалмы, совесть её нечиста и нещадно колется разными угрызениями.
  - Вижу, вечеринка удалась на славу? - сонно пробормотала Арикона, переворачиваясь на другой бок.
  Потерянная Душа петь перестала и смущенно кашлянула. Этот кашель всегда Арикону удивлял - у Души горла не было и воспроизведение таких чисто человеческих звуков стоило Душе больших усилий.
  - Да, - ответила Потерянная Душа несмело. - Все прошло прекрасно.
  - Ну и славно, что ничего не случилось.
  - Ничего такого, о чем тебе стоило бы беспокоиться! - поспешно сказала Душа. - Просто мы порезвились немного с Бунсом и Бифроном. Невинная забава - кое-где мы поменяли местами надгробия. Всего-то делов!
  - Как не стыдно опускаться тебе, Душе, до мелких демонов! - резко сказала Арикона. - Не удивляюсь, что ты потерялась. Наверняка своему последнему пристанищу-телу ты надоела нелепыми глупостями. Советую тебе вернуться туда и все исправить.
  - Я была там не одна! - попыталась защищаться Душа.
  - Я не стану разговаривать с тобой, пока ты не очистишь свою совесть. Так и знай. Демоны на то и демоны, чтобы пакостить на земле. А тебе должно быть стыдно...
  Малена тоже проснулась. Открыв глаза и увидев себя в незнакомой обстановке, она в первые секунды запаниковала, но потом память услужливо воскресила в ней события прошедшей ночи, и страх сменился изумлением. Услышав голоса за неплотно прикрытой дверью, она прислушалась и узнала голоса своих вчерашних спасителей. Говорили они о вещах совершенно непонятных.
   Пристыдив Потерянную Душу и взяв с неё честное слово, что она исправит содеянное, Арикона помолчала и произнесла вполголоса:
  - Сегодня бал во Дворце.
  - Ты собираешься идти туда? - вдруг ужаснулась Душа.
  - Обойдемся сегодня без проповедей, - в голосе Ариконы отчетливо слышалось раздражение. - Твоя святость в подобных вещах просто смешна. Да, я собираюсь пойти на бал. Тем более что Лорд лично прислал для меня приглашение. Там будут только особо приближенные к нему генералы и старейшины.
  - Тебя приравняли к генералам? - ревниво поинтересовалась Душа.
  - В приглашении это не уточнили, - огрызнулась Арикона.
  - Понятно, почему ты вдруг проявила интерес к балу, - мстительно сказала Душа. - Там же будет ОН. Генерал шестидесяти легионов, пророк и великий воин Ада, рыцарь на белом крылатом коне - великолепный Абигор! Держите меня, иначе я растаю от умиления и счастья!
  - Ты мелкая, подлая, противная душонка, - сердито ответила Арикона.
  - А ты - лживое и эгоистичное создание! - парировала Душа.
  - Конечно! А как бы иначе я заключила сделку с Лордом? Когда-нибудь я найду твое последнее пристанище в теле человека и заставлю его продать тебя Лорду за бесценок!
  - Ах! Ах! - задохнулась Душа от ярости. - Я за тебя готова жизнь отдать, а ты…
  - Кто это говорит о жизни? - осведомилась Арикона. - Потерянная Душа? Та, которая вечно болтается между небом и землей только потому, что её нигде не принимают?
  - Зато я сделки с Дьяволом не заключала! - гордо заявила Потерянная Душа.
  При этих словах Малена испуганно зажмурилась и несколько раз перекрестилась, мысленно шепча молитвы и взывая к создателю.
  Арикона не ответила на этот выпад, а Душа тихонько замурлыкала свои мерзкие стишки:
  - Влюбленный демон ищет страсть, но что находит? Только холод!… Влюбленный демон…
  Свистнул воздух. Душа вскрикнула, потом захныкала:
  - Арико, ты порвала мой новый замечательный плащ!… Арико…
  - Смотри, как бы у тебя хвост не вырос вместо плаща, - предупредила Арикона, покидая гамак и подбирая кинжал, который она метнула в Душу.
  Малена приподнялась на локте, и доски под ней пронзительно скрипнули. Она замерла, но те двое на крыльце продолжали свою перебранку и, похоже, ничего не услышали.
  - А, проснулась, девочка, - ласково сказала Марта. - Пора бы, пора, солнце высоко. К столу все, к столу.
  Аппетитно пахло свежеиспеченным хлебом. На столе дымилась огромная чашка с крупным вареным картофелем, блестели круглыми тугими бочками помидоры, тонко нарезанные ломтики сыра и ветчины манили изысканным ароматом. Капельки холодной испарины скатывались по зеленому боку таинственной бутыли, торжественно поставленной посередине стола.
  Душа услышала голос Марты и первой устроилась на почетном месте. Для неё добрая хозяйка приготовила какую-то особо ароматную смесь в глубокой тарелке.
  Малена, с опаской косясь на призрак Потерянной Души, уселась подальше от неё и поближе к Марте. Милая старушка успокаивающе ей улыбнулась.
  Арикона села за стол последней, но все её терпеливо ждали. В молчании начался завтрак. Потерянная Душа погрузила кончик своего плаща в тарелку и что-то немелодично мурлыкала, помешивая смесь. Арикона разлила жидкость из бутылки по стаканам, выпила без комментариев и принялась за еду.
  Марта подкладывала Малене круглые картофелины, поливала топленым маслом и придвигала поближе тарелку с ветчиной. Натерпевшаяся за последнюю ночь ужасов девушка почувствовала жуткий голод и торопливо засунула горячую картошку в рот. Она оказалась превосходной на вкус. Некоторое время слышалось только мурлыканье Души и постукивание тарелок. Малена не сводила глаз с Ариконы, а та не обращала на спасенную никакого внимания. Утолив первый голод, Малена решила, что пора заговорить с таинственной Ариконой.
  - Я хотела бы как-нибудь отблагодарить вас, - несмело начала она и запнулась, потому что Арикона резко подняла голову и пронзила своим взглядом.
  Малена испугалась и сглотнула. Однако продолжила:
  - Я не знаю, как отплатить вам за то добро, которое вы сделали для меня… Если бы не вы, я бы умерла там, в лесу. Спасибо.
  - На здоровье, - бросила сквозь зубы Арикона.
  Осмелев, Малена сказала:
  - Я буду молить бога за вас. Я буду каждый день вспоминать вас в своих молитвах, чтобы бог защитил вас также, как вы меня…
  Потерянная Душа перестала мурлыкать. Марта неловко кашлянула и зачем-то переставила стаканы на столе. Арикона прожевала кусок, с усилием проглотила и проговорила:
  - Это худшее, что ты можешь для меня сделать.
  - Что? - не поняла Малена, беспомощно оглядываясь на Марту. Та опустила глаза и поправила передник на коленях.
  Потерянная Душа издала негромкий смешок. Арикона сердито сверкнула глазами и та заткнулась.
  - Если я могу сделать что-то для вас… - пролепетала Малена.
  Арикона опрокинула в горло содержимое стаканчика, вытерла губы и процедила:
  - Лучшее, что ты можешь сделать - никогда не вспоминать о нашей встрече. Тем более в молитвах.
  Она со стуком отодвинула стул, кивнула Марте - «спасибо за завтрак», - и вышла за дверь.
  - Что я сказала не так? - жалобно спросила Малена.
  - Все так, девочка, все так, - ответила Марта. - Но лучше сделай, как она тебе говорит. Не вспоминай о ней.
  - Не понимаю.
  - Она - демон, - коротко сказала Душа. - И, сама, понимаешь, с богом у неё не самые теплые отношения.
  - Но как же так?
  - Я ухожу! - сказала Арикона снаружи. - Потерянная, если ты со мной - пошли,
  - Конечно, - засуетилась Душа. - Спасибо тебе, добрая старушка, за уют и тепло. Нам пора, к сожалению.
  Марта поманила Душу рукой.
  - Она хочет пойти на бал? - шепотом спросила хозяйка дома.
  - Собирается, - прошептала в ответ Душа. - И отговаривать её бесполезно. Сам Лорд пригласил её.
  - Скажи ей, пусть не идет.
  - Попробуй ей перечить! Чуть что не так - ножами кидается. Пусть сама решает - идти или нет.
  - Михаил был у меня, - сообщила Марта. - Он хочет опять поговорить с ней.
  - Ну, нет, - Душа подалась назад. - Это не мое дело. Я в такие игры не играю. Прощай.
  Арикона стояла на краю каменного уступа и курила. Потерянная Душа подлетела к ней и спросила весело:
  - В путь?
  - Михаил появлялся? - спросила Арикона, глядя на качающиеся верхушки вековых сосен.
  - Был, - нехотя призналась Душа. - Но подслушивать некрасиво.
  - Я чую его запах, - отрезала Арикона. - Дух святости.
  Потерянная Душа с шумом втянула в себя воздух, но кроме густого хвойного аромата ничего не почувствовала. Арикона глубоко затянулась и выпустила дым через нос. Потом она бросила сигарету на камни и быстро растерла носком сапога.
  Больше она ничего не сказала. Раскрыв черные крылья и взлетев в воздух, она понеслась над верхушками деревьев, глядя строго вперед, и через минуту Душа угадала направление - они летели в город, туда, где в вечном хаосе звуков, смердящего воздуха и несчастий, жили обычные люди.


  Глава 3.

   «…И услышал я другого от жертвенника говорящего: Ей, Господи Боже Вседержитель, истинны и праведны суды Твои…» *

   Потерянная Душа город ненавидела из-за шума. Рычащие автомобили, кричащие приемники, магнитофоны и телевизоры, гул толпы и рев самолетов угнетали её, но она следовала за Ариконой, которая в дебрях каменных джунглей искала то, ради чего заключила сделку с дьяволом - месть.
   Они опустились за чертой города и пешком вошли в него. Потерянная Душа сморщилась от шума, но для Ариконы это был привычный мир, в котором ещё недавно она жила и познавала страсти земные.
   Город двадцать первого века... В нем было до страшного много страданий. Арикона шла по улице и краем сознания улавливала сигналы, поступающие к ней со всех сторон: где-то кого-то избивают, где-то кого-то травят и грабят, где-то кто-то расстался с жизнью по вине врачей... Стенания и плач неслись к ней со всех сторон, но она уже успела привыкнуть к ним и среди всеобщего рыдания умела находить то, что считала необходимым. Для обычных людей горе стало вполне привычным делом, они смирились, теша себя надеждой о светлом мире там, за пределами неба и разума, они жили, потому что никакого выбора перед ними не ставилось, и они наивно полагали, что так и должно быть.
  Город, порабощенный злом... Злом? тут же спросила себя Арикона. Что эти люди знают о зле? Только то, что оно доставляет им неприятности. Но они не знают, что не зло виновато в их несчастьях. Что угодно, только не зло.
  Утреннее солнце отражалось в зеркальных витринах, играло на плафонах уличных фонарей, отражалось слепящим блеском в лужах, оставленных водяными уборщиками улиц. Толпа текла рекой во всех направлениях, бурным потоком пересекая перекрестки, дружно замирала у светофоров и толкалась в дверях автобусов. Ревели гудки автомобилей, скрипели тормоза, постукивали каблуки туфелек, ботинок и сапог, шуршали бумажные пакеты и целлофановые мешки.
   Арикона скользнула по краю ветра и мягко опустилась на крышу городской ратуши. С него открывался отличный вид на город. Утренний смог струился над улицами, благоухая бензином и угарным газом, слабый аромат цветочный клумб терялся в зловонии.
  Арикона оперлась плечом о стальную иглу шпиля, сложила крылья и закурила сигарету. Она не торопилась окунуться в свои дневные заботы. Каждое утро она старалась встретить на какой-нибудь высокой точке, откуда бы разворачивался вид – неважно, какой это был вид: речная протока, гладкое озеро, горная долина, шумящий лес или дымный город. Разглядывая пейзаж, она на некоторое время отрекалась от всего, что существовало внутри неё, что было раньше и что окружало её в данный момент.
  Часы на ратуше пробили девять раз. Вибрация от ударов огромного молота подалась и в шпиль, проникнув в тело Ариконы. Она сделала последнюю затяжку и швырнула сигарету вниз, глядя, как кувыркается она, прокладывая себе путь к асфальту.
  Расправив крылья, она черной большой птицей пронеслась над улицей и коснулась ногами земли в самом центре шумного города.
  Прямо перед ней сияли двери оружейного магазинчика, куда она частенько заглядывала по делу и без. Огнестрельное оружие её совершенно не интересовало, но вот холодное… У неё была особая страсть к холодному оружию.
  Она толкнула дверь, и над её головой звякнули колокольчики. Продавец тотчас же поднял голову и улыбнулся ей, как старой знакомой. Потерянная Душа с наслаждением втянула в себя ни с чем не сравнимый запах стали и кожи, громко чихнув при этом.
  - Будь здорова, душенька моя, - сказал продавец. Душа что-то пробормотала в ответ.
  Арикона подошла к стенду с коллекцией холодного оружия. Это был её любимый стенд, да и хозяин магазина сам оставался неравнодушен к ножам различного типа.
  На зеленом сукне с белой неоновой подсветкой красовались настоящие произведения искусства и шедевры мастеров криминального мира. Здесь были микрокинжалы – коварные вещицы размером в три-пять сантиметров, в собранном виде напоминающие стилет. После удара таким ножом в мягкие ткани или живот делался резкий поворот вбок, и лезвие оставалось в теле жертвы, нанося ей ещё большие повреждения и боль при малейшем движении.
  Отдельно расположились многопредметные складные ножи, ножи охотничьи и туристические без фиксаторов лезвия, ножи автоматические, инерционные и гравитационные – клипиты, ножи Боуи, представленные сразу двумя типами - тяжелым тесаком с массивным перекрестием и скосом обуха, и более легким клинком с кинжальной рукоятью в "византийском" стиле и симметричным стрелообразным участком возле острия, параллельными прямыми лезвием и обухом с односторонней или полуторной заточкой. Рядом таинственным одиночкой сиял складной одно-предметный нож с фиксатором. Хозяин магазинчика частенько говорил с гордостью, что это самое замечательное изобретение двадцатого века. Однако его утверждение было ошибочно. Прообразом этой модели являлись популярные в испаноязычном мире навахи и альбацеты. Именно они предвосхитили появление модели, признанной классической в этом направлении - модели 110 фирмы Buck. Идея такого удобного, компактного и не противоречащего закону ножа просто носилась в воздухе и поэтому сразу и безоговорочно была принята на ура. Несмотря на появление достаточно поздно - во второй половине века, - эта модель по популярности соперничала только со складным многопредметным ножом и копировалась с различными незначительными изменениями и дополнениями практически повсеместно. В настоящее время этот вид ножа плотно сросся с клипитами, радуя своих поклонников разнообразием форм и технических решений.
  Украшением стенда служили несколько удачно выполненные танто – японских ножей, бализонг – «бабочка» и мачете, украденный, возможно, из музея, потому что его внешний вид был изрядно подпорчен временем и неаккуратным хранением во влажной среде. На вид ему было лет триста, и за этим старичком никогда особенно не ухаживали – хозяин магазина «великанов» из простонародья не слишком жаловал.
  Ещё на стенде были скандинавские ножи, финские, французские, но их Арикона даже взглядом не удостоила – плебеи.
  - Колюще-режуще-кромсающее, - сказала Арикона удовлетворенно. Продавец покинул стойку и приблизился к ней.
  - Ты, как всегда, чертовски красива по утрам, - сообщил он ей. Арикона сняла с пояса свой топорик.
  - Затупился. Посмотри.
  Продавец попробовал пальцем остроту лезвия, взвесил на руке вес, ответил:
  - Сейчас все сделаем, - и ушел за витрину.
  Звякнули колокольчики. Вошли ещё двое покупателей – молодые крепкие парни. Ариконе они не понравились. Она давно научилась перехватывать дерзкие взгляды отчаянных людей, готовых на любые подлости. А у этих двоих взгляды были более чем выразительные. У одного под курткой сбоку что-то топорщилось и он придерживал это рукой. Арикона шагнула за стойку.
  - Я могу вам чем-то помочь? – спросила она.
  Парни мигом оценили обстановку – пустой магазин, за прилавком щуплая девчонка, и на улице ни души, за исключением незадачливого водителя, копающегося во внутренностях своего автомобиля.
  То, что топорщилось под курткой у одного из парней, было немедленно извлечено на свет божий. Обрез.
  - Кассу на стол, детка, - зловеще приказал он, наставляя дуло обреза на Арикону. Она обратила тихий задумчивый взгляд на второго парня. Он припер дверь плечом и вывеску повернул надписью «Закрыто».
  - Кассу? – переспросила Арикона. – Торговли с утра пока не было, какая может быть касса, ребята?
  В тени витрины кто-то выразительно зарычал.
  - Не злите моего друга, парни, - сказала Арикона. – Он с утра не в настроении.
  Парень обернулся. В проходе между витринами стоял невероятной величины белый лохматый пес. Глаза его блестели красноватыми огоньками, с оскаленных клыков на пол капала слюна, а шерсть на загривке встала дыбом. Угрожающий рык рождался в глубине могучей груди, а поддергивающиеся в оскале губы и капающая слюна немного дезориентировали бандитов.
  Тот, что держал обрез, вдруг резко вскинул оружие, развернулся и выстрелил в пса. Собака необычайно грациозно подпрыгнула в воздухе, как-то странно кувыркнулась, щелкнула челюстями и опять вздернула губы, демонстрируя пойманную пулю. Смачный плевок - и пуля со звоном покатилась по полу.
  Напряженно прижимаясь к полу, пес двинулся по направлению к парням. Глаза его загорелись двумя дьявольскими кострами, и в этом огне бандиты неожиданно увидели самих себя, корчащихся в адском пламени и завывающих от боли. Пес приподнялся и оглушительно гавкнул. Зазвенели стекла, за спиной Ариконы на стенде сами собой взвелись курки на пистолетах, а многочисленные ножи и топорики покинули полки и вознеслись над её головой, подрагивая и в любую минуту готовые вонзиться в беззащитные людские тела.
  - Дьявол! – вскрикнул один из парней.
  - Всего лишь маленький демон, - скромно поправила Арикона. Дверь отворилась сама. Парни выскочили наружу, бросив обрез, следом за ними гигантскими скачками летел лохматый пес, хватающий их за пятки.
  Арикона повела рукой в сторону, и ножи спокойно вернулись на свои места. На шум выскочил хозяин. В руке он зажимал топорик.
  - Что случилось? – спросил он, оглядываясь.

   * - В книге использованы цитаты из «Откровения Иоанна».

Далее читайте в книге...

ВЕРНУТЬСЯ