Поиск:

Уже с нами:

Марьян Беленький

Ну чем вам не книга?

Рассказы, скетчи, монологи, статьи

Автобиографическое

Фотографии из альбома

   Это я – неуклюжий очкастый еврейский мальчик с Подола, который жутко боялся уроков физкультуры и мечтал прочитать все книжки. Правда, вскоре я понял: ведь, если я прочитаю все книжки, что я буду делать дальше? А это я сижу инженером за сто рублей в месяц, каждый день мечтаю, чтобы начальница заболела, и тогда можно будет вместо дурацких проектов почитать книжку.
   А это я – на колокольне Киево-Печерской лавры. Каменщик-реставратор. Залезешь утром – весь Киев перед тобой, и писаешь на всех с 90-метровой высоты...
   Это я выступаю в концерте Хазанова. Сто рублей – за пять минут выступления. Это – мой фельетон в «Правде». На следующий день после публикации в корпункте на Крещатике давали сто рублей.
   А это уже здесь.
   Старик с белыми глазами и трясущимися руками в психушке – это тоже я.
   Это я мою задницу выжившему из ума старику – 18 шек. в час на дороге не валяются.
   А это – в тот же вечер – с Кишоном, на банкете по поводу вручения ему госпремии. Унесенных оттуда продуктов на неделю хватило.
   Смокинг не застегивается – пузо торчит, зараза! Я уже написал жалобу портному в Лондон.
   Это я в районном клубе пенсионеров выступаю. Все пять зрителей остались довольны.
   Зато пока нет моих фотографий из тюрьмы и из больницы
   С моих похорон тоже нет пока.
   Кстати, приходите – будут интересные люди.
  
   Краткая биография
  
   Катались мы как-то с Колей на яхте:
   А народ с берега говорит:
   – А кто это там рядом с Беленьким?
   Я, знаете ли, не люблю церемоний. Напротив, я даже всегда стараюсь проскользнуть незаметно. Но никак нельзя скрыться. Только выйду куда-нибудь, уж и говорят: «Вон Беленький пошел»:
   А один раз меня даже приняли за Жванецкого. Русские на центральной улице Иерусалима становились во фрунт и просили автографы. После один министр, который мне очень знаком, говорил:
   – Ну, мы тебя, братец, совершенно приняли за Жванецкого.
   С хорошенькими актрисами знаком – Клара Новикова, Хана Ласло, Лена Степаненко – всех и не упомнишь. От женщин, поверите, прямо-таки отбою нет:
   Женщины прямо-таки преследуют меня, куда бы я ни пошел:
   Я ведь с актрисами вот с такого возраста работаю:
   Я ведь тоже разные монологи... И в журналы разные помещаю. На разных языках, всех и не упомнишь.
   Литераторов часто вижу.
   С Эфраимом Кишоном был на дружеской ноге. Бывало, часто говорил ему «Ну что, брат Кишон?» – «Да так, брат, – отвечает, бывало, – так как-то все». Большой оригинал. Я его всего перевел, даже то, что он не писал. И надо признаться, мои переводы куда лучше оригинала, он и сам это признавал:
   «A translator like Belenki is the dream of every writer, said Kishon. To translate humor, the translator has to be a great humorist himself, but someone as talented as that will not engage in translation but will write his own works. Belenki the translator is a miracle that is typical of our country».
   Часы мне свои подарил, хотел свою виллу в Тель-Авиве на меня переписать, но я отказался – что мне – жить негде, что ли?
   Давеча специально ко мне главный редактор «Нью-Йорк Таймс» прилетал на личном вертолете. Стоял передо мною на коленях, умолял что-нибудь для него написать и размахивал чеком на миллион долларов. Ну, я его прогнал. У меня этих миллионов видимо-невидимо... У вас, кстати, 20 шекелей не найдется? В дороге совершенно поиздержался. А пособие для малоимущих только 28 числа…
   Моих, впрочем, много есть сочинений, я уж и названий даже не помню:
   И все случаем – я не хотел писать, но в министерстве культуры говорят:
   – Пожалуйста, братец, напиши что-нибудь. А то премии давать некому, хоть плачь:
   Думаю себе: «Пожалуй, изволь братец!» И тут же в один вечер, кажется, все написал, всех изумил. У меня легкость необыкновенная в мыслях. Я им всем поправляю статьи. Мне «Вагриус» дает за это 40 тысяч в месяц. Долларов, разумеется. Я, признаюсь, литературой существую:
   У меня дом – первый в Иерусалиме. Так уж и известен: дом Марьяна Беленького. Сделайте милость, господа, если будете в Иерусалиме, прошу ко мне, у меня ведь тоже литературные тусовки бывают:
   Я ведь в самом центре живу. Блеск, шик, просто не говорите! Борщ в кастрюльке прямо на пароходе приехал из Одессы. Я всякий день на тусовках:
   Там у нас и компания составилась – главный редактор «Таймс», главный редактор «Пари матч», главный редактор газеты «Наш Иерусалим» и я. Возвращаешься, бывало, к себе в каморку за 250 долларов в месяц... что ж я вру, я и позабыл, что у меня трехэтажная вилла с бассейном в Герцлии Питуах. В джакузи – личный спасатель от министерства культуры. То есть, не от министерства меня спасает, а ... сами понимаете.
  
   А любопытно взглянуть ко мне в переднюю, когда я еще не проснулся – главные редактора газет и журналов со всего мира толкутся и жужжат там как шмели. Мне и на пакетах пишут «Лауреату Нобелевской премии Израиля». Один раз я даже управлял министерством культуры. И странно: министр уехал, куда уехал, неизвестно. Ну, натурально, пошли толки: как, что, кому занять место. Многие находились охотники и брались, но подойдут, бывало – нет, мудрено. Кажется, и легко на вид, а рассмотришь – просто, черт возьми! И в ту же минуту по улицам курьеры на мотороллерах – курьеры, курьеры, курьеры, можете себе представить – 35 тысяч одних курьеров.
   – Каково положение? – я спрашиваю. «Марьян, сделайте божескую милость, ступайте министерством культуры управлять».
   Я признаюсь, немного смутился – вышел в трусах: хотел отказаться, но думаю – дойдет до премьер-министра, ну и CV тоже... «Извольте господа, я принимаю должность, я принимаю, говорю, так уж и быть, только уж у меня – ни-ни-ни!.. Уж у меня ухо востро! Уж я!»:
   И точно, бывало, как прохожу через министерство, просто землетрясенье, все чиновники прекращают кофе пить, все дрожит и трясется как лист. О! Я шутить не люблю. Я им всем задал острастку. Меня комиссия Кнессета по культуре боится. Да что, в самом деле? Я такой! Я не посмотрю ни на кого... я говорю всем: «Я сам себя знаю, сам». Я везде, везде. В канцелярию премьер-министра каждый день на бронированном «Мерседесе» езжу, со встроенным баром, ванной, туалетом и библиотекой. А на заднем сиденье – две самые шикарные иерусалимские девушки. Ждут, пока я освобожусь.
   Мне завтра же дадут социальную квартиру на Брайтоне как почетному инвалиду репатриации ...
   Ну, заболтался я тут с вами.
   Надо бежать на подработку.
   20 шекелей в час на дороге не валяются.
  
   Это, изволите видеть, моя переводчица на иврит Ирис. Работаем над переводом (Фото)
   А это график Наташа. Работаем над макетом обложки. (фото)
  
   Умное
   Ars longa vita brevis
  
   – Здравствуйте, мы звонили по поводу ваших текстов.
   – Да. Да, заходите. Прежде всего, какими средствами располагает ваш театр для приобретения моих скетчей?
   – Нет, вы нас не поняли. Мы не за этим.
   – Вы же сказали – по поводу текстов.
   – Ну да. Только не этих. Мы хотим, чтобы вы возглавили наше Движение.
   – Какое еще движение?
   – Ну вот вы пишете «Смело, решительно, без колебаний, в бой мы пойдем, не щадя расстояний». Вот и возглавьте нас. Ведите нас в бой.
   – Ребята, я боюсь, вы меня не так поняли. Я литератор – мое дело сидеть писать.
   – Значит, все это неправда, что вы пишете? Неправда? Вы нас обманывали?
   – Ну почему, правда. Но есть правда жизни и правда искусства, понимаете. Вы «Лолиту» читали? Ну вот, представьте, если бы кто-нибудь предложил Набокову «организовать» двенадцатилетнюю девочку по сходной цене?
   – Значит, вы нас обманывали? А мы так надеялись на ваше участие...
   – Ребята, только не надо здесь рыдать. Поймите, литература отражает жизнь не прямо, а опосредовано. Вот, к примеру, Карл Маркс писал письма коммунарам в Париж, а на баррикады вовсе не рвался.
   – Наше Движение основано на ваших принципах. Вот, вы пишете –
  
   «И пусть погибнут тысячи врагов,
   И пусть земля горит под их ногами,
   Мы вместе – сотрясатели основ
   И горе тем, кто в этот час не с нами!»
  
   – Дайте сюда! Какой идиот это писал? Ах, да... припоминаю... у меня был приступ печени... я поссорился с женой... ребята, я очень уважаю ваш порыв, но нельзя же так буквально все воспринимать.
   – Вот мы готовим убийство политического лидера, согласно вашим принципам... Вы должны возглавить...
   – Ребята, да вы с ума сошли! Мне только этого не хватало… Мне сейчас диван-кровать должны привезти из мебельного, а в пять у меня эндокринолог. Девочка, успокойся, вытри слезы, выпей водички. Дай мне телефон твоей мамы. Ребята, поймите – литература – это одно, а жизнь – совсем другое! Ну, хорошо, вы знаете известные строки Маяковского «Я люблю смотреть, как умирают дети». Как вы думаете, сколько детей убил лично Владимир Владимирович?
   Или взять Пушкина:
  
   «Самовластительный злодей!
   тебя, твой трон я ненавижу
   Твою погибель, смерть детей
   С жестокой радостию вижу».
   //
   Вы полагаете, что Пушкин, написав эти строки, сунул за пазуху кинжал и пошел убивать царских детей? Или вот, скажем: «Жидов расхватали по рукам и начали швырять в волны. Жалкий крик раздался со всех сторон; но суровые запорожцы только смеялись, видя, как жидовские ноги в башмаках и чулках болтались на воздухе».
   Как вы думаете, сколько лиц еврейской национальности Николай Васильевич лично покидал в реку?
   А это? «Я люблю смотреть, как умирают дети?» Вы полагаете, Владимир Владимирович ходил по детским больницам?
   – ... В штабе нашего Движения висит ваш портрет... Вы обманули всех нас... Мы ....
   – Ну хорошо, хотите, я приду к вам в штаб, отработаю вам концерт, 400 долларов всего, без неконвенциональной лексики, с учетом вашего возраста. Разумеется, без квитанц... А вот с кулачками на меня не надо. Вот вам каждому по книге с моим автографом... Зачем же вы их рвете?
   – Ах так? Мы будем без вас осуществлять ваши идеи... вы – предатель ваших идеалов. Мы так вам верили... Мы на ваши слова написали наш гимн.
  
   «Жизнь наша нам не дорога,
   Смело пойдем в бой на врага!
   Дело народа – вера и честь!
   Враг пусть трепещет! Священная месть!»
  
   – Да, да, припоминаю. 20 строк, по 5 долларов за строку... Я, правда, просил по 8 ... Поймите, ребята, у меня семья. Что мне, в мои годы, к конвейеру идти, на завод? С моей печенью? Ребята, послушайте умного человека, как говорит героиня моего монолога. Если вы меня действительно уважаете – выбросьте мои книги на помойку, а мои идиотские идеи – из головы. Займитесь тем, чем все в вашем возрасте – пейте вино, ходите на дискотеки, встречайтесь с девушками. Ну все, желаю успехов, мне статью сдавать. И большая просьба – забудьте мой телефон и адрес. И, ради Бога, большая личная просьба – не надо так буквально все воспринимать... Жизнь – это одно, а литература – совсем другое. До свидания...
  
   …Алло, справочная? Как связаться со службой безопасности?
  
   Сдача дежурства
  
   – Алло, это Марьян? У меня дело к вам. Когда можно к вам подойти?
   – А вы от какой организации? Артист?
   – Да нет.
   – Служба безопасности?
   – Нет, давайте встретимся, я вам все объясню.
   ….
   Значит так, Марьян, пришло вам время сдавать дежурство.
   – В каком смысле.
   – Ну, эта ваша писанина. Этого больше не будет.
   – Как не будет?
   – Мы, в общем, посовещались, и решили, что способности, которые мы вам дали, вы не смогли правильно использовать. Поэтому мы решили – у вас все будет как раньше, только писать вы больше не будете. Не будете просыпаться среди ночи, чтобы успеть записывать сюжеты. Не будете во время секса стараться запомнить, что она бормочет, чтобы это записать. Ну и так далее.
   – … А как же… А как же я буду… дальше.
   – Как все. Большинство людей на Земле живут без этого.
   – Я не согласен. Я буду жаловаться! Вы не имеете права! В ООН, в комитет по правам человека…
   – Вы когда в 16 стали записывать рассказики в школьной тетрадке, вы интересовались, откуда они берутся? Почему еврейский мальчик с Подола стал писать монологи для взрослых актрис? Откуда вы это все знали? Когда вы посреди улицы, останавливаетесь, чтобы запомнить и записать готовый сюжет, вы задумывались, откуда он берется?
   – Я думал… само собой.
   – Это мы вас выбрали, вам диктовали, вы только записывали. Вот мы и решили – пора сдавать дежурство. Ваши способности будут переданы другому человеку.
   – Позвольте ваши документы. Откуда я знаю, может вы просто самозванец. Ходят тут разные, пылесосы продают, гербалайф…
   – Документы, говорите. Так. Ознакомьтесь.
   – Что это?
   – Списочек. Возьмем, к примеру, пункт 14. 23 июня 1956 года вы катались на велосипеде на углу ул. Волосской и Нижнего Вала, и чудом увернулись от тяжелого грузовика. До столкновения оставалось 1.4 сек.
   Пункт 23. На площадке большой колокольни Киево-Печерской лавры, где вы работали каменщиком– реставратором, мимо вашего носа пролетела стальная конструкция весом 24. 6 кг. Расстояние между ней и вашим черепом было 68 мм.
   Пункт 33. 23 марта 1999 года вам приснилось, что вы должны пойти к глазному врачу. Чего ради– подумали вы, у меня со зрением все в порядке, – но к врачу пошли. Врач обнаружил у вас глаукому. Вам сделали лазерную операцию. Если бы вы тогда к врачу не пошли...
   Пункт 34. 26 апреля 2007 года в 7.08 у вас случился инфаркт. Скорая приехала через 7 мин. 44 сек. Если бы она приехала на 3 минуты 30 сек. позже…
   В списке 56 пунктов. Большинство из них вы даже не помните. Как вы думаете, – все это случайность? 56 раз подряд?
   У него зазвонил мобильник. Он внимательно выслушал сообщение.
   – Вы вчера в Ашдод ездили? Сирену слышали? Если б вы вышли на две остановки раньше… Это был пункт 57.
   – Ну ладно… Допустим…А как же я … без этого… кто же я буду.. просто больной одинокий старик…Погодите, а компенсация?
   – Ну да. За этим я, собственно и пришел. А что бы вы хотели… Не надо, я понял. У меня по телепатии была пятерка. Шикарная блондинка, третий, нет, четвертый размер груди, будет вас любить безумно, делать вам минет утром и вечером…
   – За что же она меня будет любить? Без этого?
   – Ну просто, как человека.
   – Без этого?
   – Да успокойтесь вы. Миллионы людей ходят каждый день на работу без этого, потом приходят домой, смотрят телевизор, ждут отпуска, чтобы поехать куда-нибудь за границу, как там у вас «чтобы увидеть чужих людей, которые ходят по чужим улицам».
   – Мне это никогда не нужно было. Я смотрел свои картинки, там, внутри …
   – А теперь понадобится.
   – Погодите, а танцы?
   – Какие танцы?

Далее читайте в книге...

ВЕРНУТЬСЯ