| |
Поиск:
Уже с нами:
| | | |
Журнал "Млечный Путь" № 1-2015 (12)
Литературно-публицистический журнал
Оглавление:
Повесть
К. Хиллмэн «Бремя солнца» 4
Рассказы
В. Бабенко «Маленькая штучка» 80
Ж. Свет «Жена Александра Петровича» 97
А. Агнич «Сказка о сухом колодце» 116
Л. Ашкинази «Про главное еще не спросил» 124
С. Тулина «Зачет по прикладной интуиции» 132
А. Иксанова «Романтики» 139
Миниатюры
C. Пшеничникова «Разные измерения» 156
А. Гаврон «Каково быть мужчиной» 158
Переводы
М. Пост «Не та рука» 162
М. Лейнстер «Скорая выезжала дважды» 173
С. Лем «История одной идеи» 196
Эссе
В. Гопман «Отец американского романа» 206
Наука на просторах Интернета
Ю. Лебедев ««“Левенгуки” и “ньютоны” квантового мира» 218
Стихи
А. Гущин 242
А. Полонский 244
А. Романова 247
Сведения об авторах 250
Кэтрин ХИЛЛМЭН
БРЕМЯ СОЛНЦА
Часть 1. Голубой Лотос
Толчок был неожиданным. Ослабивший внимание Пенту едва не вылетел из колесницы и только чудом удержался на ногах там, где менее удачливый возничий рисковал вывозиться в пыли, а то и вовсе свернуть себе шею. Правое колесо, соскочив с оси, откатилось далеко в сторону. Испуганные лошади еще какое-то время тащили перекошенную повозку, потом остановились, храпя и фыркая.
Выбранившись в сердцах, Пенту спрыгнул на землю, чтобы выяснить причину поломки. Он подумал, что молодой фараон чересчур поспешил со строительством новой столицы, не позаботившись прежде о хороших дорогах. Дворцы, сады и фонтаны – это, конечно, прекрасно, но вот мостовые оставляют желать много лучшего. Когда возводишь на века, торопливость неуместна. Тем более – отпрыску бога, у которого в запасе вечность.
Впрочем, Пенту нравилась напористость Эхнатона, его энергия и размах. И неудивительно – если учесть, как круто переменилась по воле фараона его судьба. Пенту был сыном ткача. Он вырос в маленьком городке, лежащем так далеко от столицы, что поездка в Фивы казалась его простодушным жителям путешествием в сказочную Та-Нетер. Здесь всем заправляли жрецы, их власть была почти царской и едва не божественной. Отец Пенту умер, когда он еще бегал с детской косичкой. Чтобы справить мужу достойное погребение, вдове пришлось продать его мастерскую, а самой пойти в услужение к богатым соседям. И Пенту ждала незавидная участь батрака, живущего чужой милостью, если бы начальник школы Амона, куда еще в благополучные времена отдал его отец, не пожалел способного мальчика. Правда, за это ему пришлось выполнять всю черную работу при храме, чистить стойла и ходить за жертвенным скотом, так что времени для занятий почти не оставалось, и Пенту урывал его от своего скудного отдыха. Но, кроме талантов, боги наделили его терпением и выносливостью – главными добродетелями бедняков, а мать научила, что счастье улыбается лишь тем, кто сам себе помогает. Пенту мечтал стать лекарем, постигнуть тайны человеческого тела, возвращать ему утраченное здоровье и красоту. И все же ему навряд ли удалось бы подняться выше должности младшего жреца, если не случай. В один прекрасный день сонное житье городка всколыхнула небывалая весть: царский посланец из самой столицы! Люди выбегали на улочки поглазеть на это диво, как на заморскую диковину. А гонец – усталый человек в запыленной одежде – отправился прямо на храмовое подворье. Он привез указ фараона, предписывающий доставлять в Фивы изо всех уголков страны одаренных юношей, какого бы они ни были происхождения. Так Пенту оказался в столице.
А молодой царь замыслил неслыханное. Он потеснил с постов родовитых, но алчных и обленившихся вельмож, заменив их деятельными людьми из народа, и так же бестрепетно сверг засидевшихся на своих престолах старых богов. Прежде чуть ли не каждая деревенька имела собственного божка, маленького, но прожорливого, а его служители грабили доверчивых поселян, подчистую выгребая их жалкие запасы. Помощи от них не видели, зато в случае неповиновения на голову ослушника обрушивались неисчислимые кары. Фараон объявил все эти культы ложными, разогнал зажравшихся жрецов и повелел отныне поклоняться единому богу – Солнечному Диску, Атону, в честь которого даже сменил имя Аменхотеп, что значит «Амон доволен», на Эхнатон – «Угодный Атону». Новый бог был щедрый и добрый, никому не грозил – напротив, дарил тепло и ласку. Между ним и его детьми не было жадных посредников, каждый мог совершать приношение, где и когда захочет, вознося молитву в своем сердце. Казалось бы, лучшего и желать невозможно. Однако... Пенту нахмурился. Он не мог этого понять, сколько ни думал. Народ принял сторону жрецов и знати против фараона. Эти люди, невежественные и темные, уцепились за старых богов, как обовшивевший нищий за грязные лохмотья. Мальчиков не пускали в школы, юношей прятали от вербовщиков, хотя раньше воинская служба была почетна. Их жены умирали, изможденные болезнями и частыми родами, дети ходили с распухшей селезенкой и загноившимися глазами, раны не заживали, а кости срастались неправильно, но купленный тайком за последние гроши амулет ценился выше самого лучшего лекарства из рук выкормыша проклятого еретика, даже если Пенту предлагал его бесплатно. Они уползали от света нового, предпочитая ютиться во мраке, потому что так было привычно – стало быть, безопасно, и покорно жались к ногам своих вчерашних притеснителей. Неужели человек создан для рабства и это его естественное состояние? Но, как гласит поговорка: собака лает, а караван идет дальше.
Прервав свои размышления, Пенту склонился над осью. Так вот в чем дело! Выпала чека. Это было странно. Опытный возничий, он никогда не выезжал из дома, не проверив колесницы, и помнил, что утром все было в полном порядке.
– Господин нуждается в помощи?
Пенту поднял голову. Перед ним стоял мальчик лет двенадцати, в заплатанной, но чистой набедренной повязке. При всей бедности своего наряда он не походил на обычного уличного попрошайку или маленького сводника из тех, что донимают прохожих предложением известных услуг. В его лице и голосе не было ни угодливой приниженности, ни назойливой развязности. Однако Пенту уловил напряженное ожидание, когда мальчик повторил свой вопрос. Он кивнул, побуждаемый невольным любопытством.
– Как тебя зовут?
– Анху, господин.
– Поищи чеку, пока я подкачу колесо. Она не могла отлететь далеко.
– Слушаюсь, господин.
Мальчик отбежал, мелькая коричневыми пятками. Он вернулся через несколько минут.
– Вот. Нашел.
– Хорошо. А теперь помоги мне приладить колесо.
Когда со всем было покончено, Пенту вытер испачканные руки о полу одежды и забрался на колесницу. Потом снял с пальца кольцо и протянул его Анху.
– Держи за труды! Купишь себе сладостей и новую повязку. А если поторгуешься, хватит и на сандалии.
К его удивлению, маленький оборвыш не расплылся в довольной улыбке, а помотал головой, однако не тронулся с места.
– Кольца мне не надо.
Пенту поднял брови.
– Вот как? Чего же ты хочешь?
Мальчик переступил с ноги на ногу и облизнул пересохшие губы.
– Господин – врач. Я видел тебя сегодня в мастерской начальника царских скульпторов Тутмоса. Ты не мог бы осмотреть мою сестру?
– А что с ней такое?
– Тошнит и сильно болит живот. Вот здесь, внизу.
– Сколько ей лет?
– Тринадцать, мы погодки.
Пенту пожал плечами.
– Ну, у женщин это обычное дело. Ты уже взрослый, должен знать. И еще никто не умер. Так что не бойся.
Анху посмотрел на него исподлобья, как учитель, раздраженный тупоумием ученика.
– Но она не встает уже третьи сутки, не может ни пить, ни есть и все жалуется, что внутри огонь.
Пенту нахмурился.
– Ладно. Полезай ко мне – покажешь дорогу.
Мальчик опять покачал головой.
– Это совсем рядом, в соседнем квартале. И улочка у нас очень тесная. Твоя колесница по ней не проедет.
Пенту расхохотался.
– Однако же ты наглец, приятель! Требуешь от царского лекаря, чтобы он осмотрел твою сестру, словно она дочь какого-нибудь вельможи, да еще велишь ему идти пешком. А если за дерзость я надаю тебе по заднице?
Анху сверкнул зубами.
– Не надаешь. Люди из мастерской Тутмоса говорили, что ты сам не знатного рода и никому не отказываешь.
– А они не говорили, что я – проклятый колдун, прислужник еретика, который знается с демонами и готовит снадобья на крови младенцев? Если я стану лечить твою сестру, она попадет прямиком к Пожирательнице, Осирис не примет ее в свое царство, и ее Ка не будет жить в ее теле. Тебя это не страшит?
Анху побледнел и попятился. Но, сделав шаг, остановился и глянул прямо в лицо Пенту.
– Господин, я верю в Атона. И у меня только одна сестра.
Лекарь сдался.
– Я вижу, ты не только дерзок, но и храбр, а это заслуживает награды. Надеюсь, однако, что мои лошади и колесница дождутся меня в целости и сохранности.
Мальчик вспыхнул.
– Я – не пособник воров! Мы бедные люди, но чужого нам не надо.
Пенту спрыгнул на землю и похлопал его по плечу.
– Успокойся, приятель. Я не хотел тебя обидеть.
Анху не соврал: улочка оказалась настолько узкой, что на ней едва ли смогли бы разминуться двое прохожих. Здесь не было и следа великолепия «Дороги Фараонов». Извилистые закоулки, без света и мостовых, упирались в глухие тупики, где ютилась городская беднота. В пыли копошилась голая ребятня, какой-то пьяный справлял у канавы нужду, и тощая собака остервенело выкусывала блох.
Маленькая глинобитная лачуга стояла затиснутая между таких же убогих домишек. Пенту пришлось нагнуться, чтобы не задеть головой о низкую притолоку. Однако внутри было чисто: пол недавно подметен и обрызган водой, на стенах свежие циновки. Хозяева старались, насколько это возможно, поддерживать в своем жилище порядок и уют. Пенту заметил даже цветы в выщербленном горшке.
Больная лежала у самого очага – несмотря на жаркий день ее бил озноб. Худенькая и хрупкая, она выглядела заморышем, хотя по годам уже вступила в брачную пору, когда многие из ее сверстниц носят под сердцем первого ребенка. Слипшиеся от пота кудряшки падали на черные, как маслины, глаза. Искусанные губы распухли, покрытые запекшейся кровью. Дыхание натужно поднимало маленькую грудь, обтягивая кожу на ребрах.
Анху смочил в глиняной миске тряпицу и, присев на корточки подле сестры, бережно отер ей лоб.
– Ташерит, сестренка, посмотри, кого я привел! Это царский лекарь, который пользует самого фараона – пусть дарует ему Атон жизнь, здоровье и силу! Он обязательно тебе поможет, и все теперь будет хорошо.
Но Пенту, не склонный к сантиментам, предпочел, не теряя времени, перейти к делу.
– Принеси воды, Анху: я должен вымыть руки. Потом ее нужно раздеть.
Живот, неестественно вздутый, был твердым, как камень. Когда Пенту надавил на брюшину, девочка, до сих пор вялая и бесчувственная, пронзительно закричала, цепляясь за его руки. Анху, с тревогой следивший за его действиями, непроизвольно сжал кулаки.
– Что с ней, господин?
Пенту сказал, обращаясь скорее к себе, чем к мальчику:
– Когда основная жидкость проникает из мозга через небо обратно в тело и находит выход, в него поступает река жизни и человек не заболевает. Но если она попадает в желудок и не может уйти, тогда она загнивает и превращается в болезнь хесбет. А тело твоей сестры заперто, как на засов.
– Но она не умрет?
Пенту, не отвечая, продолжал ощупывать живот больной. Наконец он выпрямился и повернулся к мальчику.
– Послушай, Анху, я сделаю все, что могу, и попытаюсь ее спасти. Но болезнь зашла слишком далеко, а я не бог и не волшебник. Да и снадобья мои не вполне безопасны. Так что даже если недуг отступит... В общем, у твоей сестры никогда не будет детей. Решай: время не терпит. Но потом не обвиняй меня.
Анху проглотил слюну.
– Я уже сказал, господин: у меня одна сестра. А у нее только одна жизнь. И она в твоих руках.
Далее читайте в журнале...
ВЕРНУТЬСЯ
| | | |
| | |
