Эту историю еще помнят многие жители нашего города. Ее следы можно найти в различных архивах спецхрана.
Дело было в 1964 году. Страна, вышедшая из послевоенной разрухи, наращивала промышленный потенциал. К местам ударных строек в поездах и самолетах мчались строители новой пятилетки. Рабочей силы требовалось много, и по всем правилам экономического бума она должна была быть дешевой.

И вот представьте себе эшелон. Полтора десятка вагонов набиты солдатами. Несколько суток пути. Теснота, духота и запах портянок. Плюс командиры со своим вечным «отставить!». И главное – никакого разнообразия.
 
Что делает в такой обстановке рядовой боец строительного батальона? Читает Толстого? Слушает Бетховена? Нет. Он дуреет. Он дуреет медленно и верно, а молодая кипучая кровь, подобравшись к голове, настойчиво требует действий. Например, своротить пару фонарных столбов. Размять погоней залежавшиеся мышцы. Выпить, черт возьми, водки!

А поезд все стучит и стучит колесами, и от южных рубежей необъятной державы попадает в северные края. Где-то там, не то в Карелии, не то в Заполярье, ждут солдатиков кирка и лопата. Там не будет ни «кин» с театрами, ни танцплощадок с девчонками, только тайга кругом на тысячи верст. И от таких перспектив впадает наш служивый в самую что ни есть черную депрессуху. По-волчьи выть ему хочется. И слышит он вдруг, что долгожданно скрипнули тормоза… Остановочка, стало быть.

Тихим звездным вечером, под падание редких снежинок, спекшийся в вагонной душегубке пассажир прочел за окошком: «Лодейное Поле».
– А что, отец, буфет на вашем поле имеется? – от расстегнутых гимнастерок ребят, что спрыгнули с подножки, казалось, валил пар. 
Прохожий почесал в затылке:
– Да нет, сынки, вокзальный буфет закрыт уж. А вам ежели попить чего, так это в «Гастрономе», тут под горочкой метров триста…
– Точно?
– Да уж куда точнее.
– Асса! – хлопок в ладоши, переворот в прыжке – и дружная шеренга бодро захрустела сапогами по первопутку. С этого все и началось.
Полный сценарий вспыхнувшего в «Гастрономе» спора неизвестен, но наиболее вероятная версия выглядит приблизительно так. Магазин, крыльцо, дверь, прилавок.
– Дайте нам, пожалуйста, пятнадцать бутылок водки.
– Не торгуем.
– Как это? Почему?
– Не положено.
От входа – наступающие угрюмые лица:
– Нам двадцать бутылок – и прямо в ящике!
– Говорю же, закрыто.
– Ах, так…

Продавщица и рта открыть не успела, как ее снесло за дальнюю стойку. А бутылки со «Столичной» и «Московской» начали с полок слетаться в карманы непрошеных посетителей. Столько, блин, суток в пути… Тупые командиры… И впереди тайга беспросветная!
Но народ не понял. Народ хоть и был един с армией, но самоуправства не одобрял. Охальники, да и все тут! Водку им в неурочный час подавай! А в милицию не хотите?

  А в милицию не хотим, отвечают «охальники», суют два пальца в рот и свистят соловьиным посвистом в сторону вокзала. Сюда! Здесь то, что нужно! Так что когда подоспела милиция, умножившаяся группа стройбатовцев просто повязала стражей порядка ремнями, а машину «козелок» опрокинула. Гулять так гулять.
Тем временем центральный, прилегающий к железной дороге, квартал уже не на шутку всполошился. Что такое? Топот ног, крики, солдаты, будто на штурме… Захват города? Высадка десанта? Дядя Коля снял со стены берданку и встал с нею у ворот своего домика. Его так просто не возьмешь – Курскую дугу прошел. Из подъездов домов, сжимая кулаки, на улицу потянулось мужское население…

Примерно через пару часов территория от вокзальной площади до середины проспекта Урицкого превратилась в арену невиданного доселе противостояния. Люди в штатском, в том числе переодевшаяся милиция, пытались урезонить людей в хаки. Но не тут-то было. Выпущенный из бутылки джинн уже делал свое черное дело. Тут и там на снегу заалели пятна крови. И вот, когда из пожарной части выехала машина со струей воды, после того, как напором молодецких плеч повалили и ее набок, – стройбат снял с себя узду окончательно. В воздухе сухо протрещали автоматные очереди.

Это была кульминация. В домах погас свет, в квартирах – паника, детский плач, и кто-то прячется под кровати. А топот и крики раздаются уже в подъездах и на чердаках. Людям страшно; происходящего не понимают, но к ощущению опасности примешивается-таки любопытство – что там на улице? – и в окнах мелькают лица. Вышедшей на балкон женщине шальная пуля пробивает почку. Залетный гость бушует уже по полной.

В эту ночь из следственного изолятора ОВД, оставленного без охраны, были выпущены на свободу все зеки, хулиганы и воры. Были разбиты окна, витрины, сломаны уличные телефоны и столбы связи. По центральному кварталу словно прошелся тайфун.

Разумеется, городские власти били во все колокола. Шутка ли сказать, такое ЧП! Срочно запросили подмогу. И примерно к полуночи подмога явилась. С помощью пожарных машин и брандспойтов бушующую ораву согнали на вокзальную площадь и кое-как растолкали по вагонам. Роль батальонных командиров при этом свидетелями не описывается никак…

И вот тамбуры закрыты, выходы заблокированы, а светофор дает зеленый свет. «Отправление!» – командуют машинисту. «Есть отправление», – кивает тот, жмет на пары и… в сердцах сплевывает. Состав стоит. «Сигнал понял?» – спрашивают машиниста. Он говорит «да», включает ход и… вытирает платком лоб. Состав стоит. «Отправляй же поезд, твою мать!» – хрипят из всех станционных динамиков и грозятся в адрес сидящего в кабине человека всякими разными мерами. «Да сейчас!» – уже как-то совсем непонятно отвечает бывалый локомотивщик и про себя добавляет пару ласковых. В сложившейся ситуации он бессилен. Стоп-краны работают безотказно.

Только к четырем часам утра дергание вагонов и тормозная дрожь наконец унялись, и эшелон покатил в Карелию. И там, на станции Деревянка, под городом Петрозаводском, был загнан в тупик и трое суток стоял в оцеплении. Наступила развязка.
 
С нарушителями уставов и законов поступили по всей строгости трибунала. Подробности неизвестны. Да и о самом инциденте не написала ни одна советская газета. Молчал также эфир; только радиостанция «Би-би-си» уже на следующее утро бодро вещала о том, что в городе Лодейное Поле Ленинградской области такого-то числа в такое-то время «произошли столкновения военных лиц с гражданским населением».

Позже дошла молва, что виновниками беспорядков признаны все-таки командиры. Именно они допустили психологический перегруз контингента, приведший к бунту с захватом боевого оружия.

Ну а что касается местных жителей, то случившееся обсуждали долго. В целом же все успокоились: разгульный солдат усмирен, любимый город может спать спокойно, а кому не хватило бдительности, пускай получает по шапке.

Хотя, конечно, нервная тогда вышла история. Раненая женщина долго лечилась и все равно осталась инвалидом; другим тоже потрясений хватило. Единственный, кому та заваруха обернулась пользой, был городской торг. Получилось, что «Гастроном» за один-единственный вечер продал чуть ли не весь свой винно-водочный ассортимент. Денег на прилавок было накидано столько, что сумма легко погасила убытки. Стройбат оказался хоть и буйным, но честным – даром не пил.

 2008 г.