Каждый имеет право разгадывать загадки. Вольтер

- Тяжелы отметки, малые по значению! Накопив их, остаёшься за партой один. Тут для безопасности лучше и собственный вес распределить по большой опоре: Голову - на соседнее место, а Туловище - на своё. На гуманитарном языке это значит можно лечь и расслабиться - прямо на уроке, если Голова, конечно, не станет Туловищу подсказывать:

- Если тебя поднимут, то ты на вопрос «почему лежишь?» ответь грамотно. Например, так: пока замкнутая макроскопическая система «парта - тело»  достигает своего равновесного состояния, твой результат репликации в интерфазе лежанием проверяет второе начало термодинамики: от чего к чему идёт теплота? От доски к телу или от тела к доске? То есть ты занят проведением опыта.

- Как я, бравый капитан Гамильтониан, могу опуститься до какого – то опыта!? К тому же сказануть подобную репликацию Ариадне Нуклеонемовне даже я не рискну. Ведь она, кроме того, что выдающийся организатор ядрышка, ещё и большой специалист по перетяжке хромосом. Особенно – ученических.

- Репликация – это вообще - то удвоение ДНК, а не реплика. В своё время появление второго комплекта ДНК привело нас, драман, к историческому разделению на клетки с разными задачами.

- И как теперь звать эти клетки? Головы и Зада?

- Похоже, что да. Или Ариадна Нуклеонемовна такая экзонофильная,[1] что ты думаешь о ней даже на уроке физики. Хотя, чем же ты думаешь?

- Хиазмом.

- Ах, да! Только не хиазмом, а хиазмой.

- Нет, хиазмой думает, я думаю, хотя бы иногда, Ариадна Нуклеонемовна. А я думаю хиазмом.

- Понял. Пока прочтёшь твои латентные мыслишки о кроссинговере….Но, дело прошлое! Наша физичка, Тирана Динамовна, если рассердится, вообще может заставить нас думать таким букетом, какой конъюгациям в зигонеме и не снился. В связи с такой перспективой мне не хочется, чтобы твоя видимая физическая безнадёжность осложняла не только фазы мейоза, но и физические этапы.

- С конвоирами?

- Приставят и конвоиров, если мы начнём на её уроках мыслить как на биологии – то есть за рамками теоретического конструктора, созданного математическим аппаратом.

- Стало быть, Матапарат – это такая рамочная конструкция, где инженеры прогресса поливают своими мыслями всходы, дающие в онтогенезе урожай полезных продуктов? И без интегральных ключей в кармане нам в неё не  проникнуть?

- Да, вредить физике, как мы навредили биологии, сложнее.

- И сколько же всего этапов онтогенеза в этом закрытом от вредительства мире?

- Восемь:

1.      наблюдения и опыты (эксперименты);

2.  введение понятий и величин, описывающих свойства наблюдаемых процессов или   объектов;

3.      создание моделей наблюдаемых процессов или объектов;

4.  выдвижение гипотез, то есть предположений о закономерных связях различных характеристик наблюдаемых процессов или объектов;

5.      проведение экспериментов, позволяющих установить справедливость выдвинутых гипотез;

6.      формулирование законов, принципов, создание теорий;

7.      применение сформулированных законов, созданных теорий к решению частных задач;

8.      создание устройств, решение задач прикладного характера на основе полученных знаний.

- И всё?

- Что, мало?

- Вовсе нет: можно прожить жизнь, не дорастя и до половины всех существующих принципов. А если и дорастём до половины, то, кто знает, что наши собственные этапы будут значить для других? А это - спорность, уважаемая моя Апикальная Меристема, и она есть девятый, препятствующий всем остальным, этап: нет у нас для заведения своего опытного поля права на собственный интеллектуальный суверенитет.

- Опыты в поле, где растут сорняки, - это не серьёзный этап.

- Самый что ни на есть серьёзный: говорят, любому в Матапарате можно сколько угодно рассказывать о природе за его пределами – всё равно он не изменит своих представлений, точно так же, как порядочный полицейский не нарушит закон.^[2]

- Сущая правда, и объяснение такой консервативности взглядов кроется в двух вещах. Во – первых, учиться способен только тот человек, у которого развито чувство собственного достоинства, и объяснять ему, что он учился не всему – значит задевать его самолюбие. С другой стороны, любой трезво мыслящий индивидуум осознаёт, что Истина -дама ничейная, и может существовать только в сумме знаний, не данной никому целиком. Именно по этим причинам справедливость ещё не закреплённых в социуме идей приходится долго доказывать.

- Как Эйнштейн?

- Как Инфельд: польский профессор Леопольд Инфельд, популярно излагая те аспекты мировоззрения Эйнштейна, которые интересуют всех, сумел ознакомить с ними такое число интересующихся, что, собственно, физики составили, в конце - концов, лишь малую часть собранного людского моря.^[3]

- Конечно, значение физической величины «удивительность» на уровне вопроса «как устроена Вселенная», становится существенным уже для всех, а не только для физиков.

- Это сработало подобно тому, как  пробный заряд обнаруживает электрическое поле: физическая «удивительность», умело брошенная в поле общественное, обнаружила многих людей с удивительным воображением.

-  Это, прошу прощения за каламбур, и не удивительно, ведь «Физика является фундаментальной наукой, понятия физики и её законы лежат в основе всего естествознания, поскольку она изучает наиболее общие свойства материального мира».

- Перечисли.

- Что?

- Эти наиболее общие свойства.

- Не могу.

- Но тебе же надо их знать, хоть вкратце.

- Надо, но где же взять на это время?

- Вот странный вопрос! Да разве ты, живя, не получаешь у Природы минуты, часы, месяцы и годы стабильнее, чем зарплату?!

- Получаю, но время приходится сразу тратить - его не положишь в банк, как деньги.

- Вот ты его и тратишь, не успевая думать, хотя, если подумать, время, как и деньги, - эквивалент всего, а значит, время можно поменять на что угодно - на те же деньги, на знания…

- А можно на «погулять»?

- Можно и на «погулять». Ты же решаешь физические задачи, а там, выяснив скорость какого - ни будь субъекта, находишь отношение пройденного пути ко времени и считаешь, что десять километров равны двум часам. Не так ли?

- Так. Я всегда говорю одно, а думаю другое. Говорю «зарплата», думаю «месяц», говорю «месяц», думаю «зарплата». Точно так же и с путём: говорю «десять километров», думаю - «два часа», говорю «два часа», думаю - «десять километров».   Это потому что я двуликий, у меня раздвоение личности. Или это мои «часы испытывают исключительно интенсивный пароксизм броуновского движения».[4]

- Нет, это потому, что ты идёшь пешком.

- Верно! Тут я, не подумав, себя оговорил.

- Ничего: ты являешься переносчиком себя на какое - то расстояние, а теперь представь, что существуют бесконечные в пространстве гравитационные и электромагнитные взаимодействия, и что по типу твоих ног есть агенты, переносящие эти взаимодействия так далеко.

- Что же это за неутомимые агенты?

- Гравитоны и фотоны.

- Значит я, как тело тяжести, весь напичкан агентами?

- Да.

- И они разостланы по бесконечности?

- Да.

- Ну и бред!

- Да, то есть, нет - это теория взаимодействий. В ней доказывается, что никакие агенты не могут ходить быстрее фотонов.

- С какой же скоростью ходят фотоны?

- Триста тысяч километров в секунду. Правда ходьба на такой скорости превращается в полёт.

- Об этом я догадался: не умей они летать, как бы они разлетелись по бесконечности? А с какой скоростью летают гравитоны?

- Их ещё не нашли. Пока это гипотетические частицы.

- Вот тебе раз!

- Но, несмотря на такую брешь, Эйнштейн решил, что нет агентов, более быстрых, чем фотоны, и потому никакие взаимодействия не могут передаваться со скоростью большей, чем у них. Тем самым он до некоторой степени предсказал свойства ещё не открытых частиц, что тоже вызвало немало споров.

- Сколько мы всего спорного учим! Потому и времени нет.

- Знай: время всегда есть, но чаще - занятое, особенно у тех, кто может приспособить к практике наиболее общее свойство времени, у которого один недостаток и одно преимущество: недостаток в неизбежности ухода, а преимущество в неизбежности прихода будущего часа. Пользуясь преимуществом, составляют график, имея который, избавляются от недостатка, то есть заранее планируют свои дела так, что когда час придёт, оптимально его занять. Это значит надо как можно полнее преобразовать время данного часа в то, что индивидуум считает наиболее ценным или необходимым.

- Для себя: Эйнштейн, как самый умный, преобразовал время своего часа ещё до того, как оно пришло, и теперь, когда откроют гравитоны, он станет ещё более гениальный физик.

- Как ты быстро схватываешь!

- Когда руки есть, а Головы нет, всё направлено на хватательные функции.

- А вот у меня наоборот – всё приходится схватывать Головой, начиная с основных постулатов.

- Что такое «постулат»?

- Это когда теория, чтоб её не сглазить, подтверждается практикой постукивания по стулу. Другого оригинального определения у нашего постулата нет, потому что «в логическом отношении постулат - то же, что аксиома. Разделение исходных положений на аксиомы и постулаты, восходящее к Евклиду, не имеет ясного логического содержания».^[5]

- Значит в исходном положении постулат у нас один.

- На двоих.

- Деревянный.

- А под ним?

- Пол.

- А ниже?

- Подвал.

- А под подвалом?

- Земля.

- А в Земле?

- Ядро.

- А на ядре?

- Мантия.

- А выше?

- Кора.

- Какая ещё кора?

- Дуба.

- Не смеши!

- И всему вершина - человек.

- Барон Мюнхгаузен: так на ядре и летит, мантию подстелив, чтоб заднее место не припекало.

- Блестящие  знания?

- Ещё бы!

- Так что отучимся мы с тобой и будем землю рыть.

- Это ещё за что?

- За то, что плохо учимся.

- Не буду!

- Почему?

- Потому что рыть Землю тяжело физически. К тому же я читал, что ниже десяти километров нашу самую глубокую в мире скважину - Кольскую, бурить мешает сера, а по церковному преданию в глубине Земли размещается Ад, и именно серой питаются в том Аду грешники. Так что религия с её приданиями – это тоже наука, местами весьма передовая. Такой вот высверливается научно – церковный дуализм. Так что хочешь – представляй внутренний мир Земли как священник, а хочешь, изучай его как учёный. Только на результатах зондирования внутренних сфер, хоть волнами, хоть нейтрино, сразу же образуется, как ксилема на ране растения, та же вуаль многомыслия: каждый увидит в спектре вышедших из Земли диаграмм своё. Отсюда я прихожу к неутешительному выводу, что бесспорны только споры грибов.

- Спорам грибов не о чем дискутировать потому, что у них уже есть споры, а социальные им не нужны. Мы же без конца что – то объясняем и с кем – то спорим, сочиняя порой целые параллельные миры. Например, специфический признак наступления профазы митоза состоит в том, что нити хроматид, поначалу параллельные друг другу, всё более спирализуются, укорачиваются и уплотняются. Но это так сказала бы Ариадна Нуклеонемовна. Тирана Динамовна о том же сказала бы, что происходит модуляция хроматидных волн. И слова «спирализуются», «уплотняются» перешли бы у неё в точные меры длины волны и её частоты. Конечно, кроме этих общих мер у каждого конкретного вида волн есть ещё и собственные, иначе, например, электромагнитные волны окажутся в одном ряду с пружинками. Что ты подпрыгнул? В самом деле: и те и другие, чем сильнее они сжаты, тем их витки чаще, и в них больше энергии. К тому же и те и другие видимы. Правда, видимые электромагнитные волны видимы не в деталях, но это не мешает нам знать, что самые редкие витки у красных, а самые частые у фиолетовых волн.

- И сколько примерно в них витков на метр?

- Это зависит от того, как меняется расстояние между источником света и наблюдателем. Если источник и наблюдатель выдерживают между собой постоянную дистанцию, то количество циклов на метр (волновое число) между ними не меняется. Или, сказать ещё умнее, пространственная частота сигналов остаётся постоянной.

- А если нет, и наблюдатель с источником меняют дистанцию?

- Тогда всё то время, пока дистанция меняется, пружинки оптического излучения, растягиваясь и стягиваясь, как гармонь, исполняют пифагорову музыку сфер: «Если источник света и наблюдатель сближаются, то длины волн укорачиваются, а при взаимном удалении длины волн увеличиваются». Эффект Доплера - Физо. Обнаружили этот эффект в акустике: звуковые волны от гудка приближающегося паровоза по тональности всегда выше звуковых волн того же, но уже удаляющегося паровоза. Потом, естественно, предположили, что этот эффект должен быть и в оптическом диапазоне волн. Только для того, чтобы его там обнаружить, нужны такие «световые паровозы», которые перемещались бы дальше – ближе относительно нас. И чем значительнее будет скорость этих перемещений, тем легче будет обнаружить смещение волновых частот. Вполне возможно, свойством быстро двигаться относительно нас обладают светящиеся звёзды, поэтому учёные, изучающие эффект Доплера в оптике, в первую очередь занялись исследованием спектра излучения звёзд. Как известно, звёзды, по крайней мере на поверхности, с которой происходит излучение, представляют собой плотные массы газа, которые дают сплошной непрерывный спектр волн в виде слившейся радужной полоски. Однако, над излучающей поверхностью звезды непременно расположена звёздная (солнечная) корона, состоящая из разреженного газа. Излучение, проходя сквозь разреженный газ, частично поглощается им, в результате чего в сплошном спектре появляются тёмные линии поглощения и спектр становится по виду линейчатым. Таким образом, на выходе из атмосферы у звёздного спектра остаются, как шрамы на теле, тёмные линии поглощения, которые и обнаруживает спектрограф (прибор, куда вставлена призма). Любой свет звезды, разложенный на спектр, имеет такие линии, но заметили, что чем дальше от нас находится звезда, тем эти линии становятся ближе к красному концу спектра. Тогда и предположили, что это эффект движения: если дистанция между нами и звездой, у которой обнаружены такие аномалии, увеличивается, то частота принимаемых от неё оптических волн снижается. А это ведёт к изменению цвета волны. Поэтому линии поглощения, как свидетельства давно минувших событий оказываются на новом цветовом фоне смещёнными к красному концу спектра. Так с помощью спектрального анализа и эффекта Доплера было доказано расширение Вселенной. А расширение Вселенной, в свою очередь, разрешило и имевший место быть фотометрический парадокс, суть которого состоит в том, что при наличии бесконечного числа звёзд их суммарное облучение любого участка пространства тоже было бы бесконечно большим.

- То есть и днём и ночью было бы так горячо и ярко, как в адском пекле, и расстояния до звёзд тут не причём?

- Да, так было бы, если бы звёзды не разлетались во все стороны.

- С таким универсальным направлением световых начал даже моим взаимодействующим агентам по пути!

- Сравнение Гамлета с Принцем Датским: фотоны, они же - переносчики электромагнитных взаимодействий, и есть кванты света. А знай бы Птолемей, у которого Земля была центром Вселенной, что электромагнитные и гравитационные силы с удалением слабеют, то он бы легко доказал, что Вселенная улетает от Земли, закономерно ускоряясь: ближними галактиками - медленно, средними - быстрее, а расстояние между Землёй и галактиками на краю Вселенной вообще увеличивается со скоростью света. Именно такой вывод делают из величины красного смещения в их спектрах.

- Это покраснение, по - моему, вызвано стыдом, который испытывает Вселенная, покидая свою маленькую планету. Но мы можем утешить всех землян: все земляне находятся в одной точке Вселенной и расширение её от этой точки - не более чем их субъективная оценка.

- Разумеется: наблюдатель, находящийся на планете, обращающейся вокруг любой другой звезды, видел бы точно такую же картину, только от себя.

- Да уж! Каждый из тысячи наблюдателей под тысячью звёзд наблюдает тот факт, что Вселенная разлетается именно от него! Это напоминает мне детский вопрос Пиаже: «Как вы думаете, когда вы идёте, идёт ли за вами Луна?»^[6]

- И что отвечают дети?

- Конечно «идёт!».

- А вот ещё вопрос на засыпку: как ты думаешь, долетят ли до галактик, удаляющихся от нас со скоростью света, фотоны, испущенные Солнцем?

- Конечно, нет! Ведь именно поэтому, как я теперь понимаю, у нас есть ночь и прохлада.

- И в результате не получится взаимодействия?

- Никакого!

- А как же тогда быть с утверждением, что гравитационные и электромагнитные взаимодействия распространяются на бесконечность?

- А так: они распространяются на бесконечность пространства, но не распространяются на всю совокупность тел в нём. У кого есть сомнения, тот может почитать учебник, где сказано: «Силы тяготения невозможно устранить или ослабить с помощью какой - либо преграды». Вот и выходит, что преграды в виде тел для сил тяготения не помеха, а значит, на силы тяготения… не влияют тела.

- Договорился!

- А что?

- Делая такие выводы, ты и получаешь двойки.

- А как же отвечать?

- Отвечай, что сила притяжения тел друг к другу зависит от их масс.

- Значит, силы тяготения не устраняются, не ослабляются, а преобразуются на теле в массу?

- Совершенно верно! По этой причине масса иначе называется гравитационным зарядом. Только имея его, тела притягиваются.

- А не преобразованная в массу сила тяжести какова?

- На этот вопрос пока ещё нет ответа.^[7]

- Ага! Как и на вопрос «какова природа света?» Волновая или квантовая?

- Отвечай «квантово - волновая». Я же тебе говорил.

- Не хочу!

- Почему?

- Ну что же мне тогда, в самом деле, этим фотонам ноги приделывать, да ещё разные: та, которая делает шаг, - волновая, а та, которая стоит, - квантовая? Двигаясь, фотон и проявляет несовместимые свойства. В общем, само физическое строение фотона обеспечивает дуализм. Так?

- Ты, похоже, за словом в карман не лезешь.

- Куда уж! Где у меня слово в кармане? Тем более в параллельной Вселенной Птолемея, где мы, как выяснилось, по некоторым законам до сих пор живём, само всё вскрылось. И мне, чтобы вернуться во Вселенную Коперника, надо балласт с надписью «взаимодействие», от темы отцепить, иначе получается, что красное смещение, как связанная с фундаментальными взаимодействиями величина, и Солнца касается на закате и фотографии моей, на которой зрачки, если красные, значит, тоже улетают от хозяина в бесконечность.

- Ну и что? Коснуться Солнца на закате - милое дело. Представь себе, что всё здесь по Доплеру: от полудня до заката наблюдатель постоянно удаляется от Солнца, и скорость этого удаления непрерывно увеличивается, от чего цвет солнечных лучей смещается в красную сторону спектра. И, наоборот: от рассвета до полудня наблюдатель постоянно приближается к Солнцу, но скорость этого приближения постепенно уменьшается, в результате чего видимый наблюдателем цвет солнечных лучей смещается в сторону жёлтого цвета, то есть в ту сторону, где у спектра фиолетовый конец.

- Погоди, ты меня совсем запутала. Как же может быть такое, что Солнце, двигаясь к закату, становится в диаметре больше от того, что удаляется? Тут что - то не так.

- Всё так: видимый угловой диаметр Солнца и Луны над горизонтом действительно больше. А знаешь почему?

- Нет.^[8]

- Потому что путь световых лучей в атмосфере в это время наиболее велик.

- Ну и что?

- А то, что атмосфера и есть тот участок на пути солнечных лучей, где происходит процесс, зрительное следствие которого состоит в том, что наблюдатель видит мнимое увеличение диаметра небесных светил. Согласен?

- Положим.… Но что это за таинственный процесс?

- Ничего таинственного. Вспомни только, из чего состоит атмосфера.

- Знаю - из иголок. Иголки в яйцах, яйца в зайцах, зайцы в щуках, щуки в утках, утки в дуплах, дупла в дубах, дубы на коре, кора на мантии…. Продолжать?

- Достаточно! По сути, ты сказал верно, но по содержанию всё несколько иначе: атмосфера состоит из газов, газы состоят из молекул, молекулы из атомов, атомы - из элементарных частиц, но уже размеры молекул вполне малы для того, чтобы волны света огибали такие препятствия со всех сторон. А это свойство света огибать препятствия, называемое дифракцией, и приводит к тому, что частицы, находящиеся на пути луча, оказываются внутри фронта его распространения. Таким образом, все расположенные на пути световых лучей частицы атмосферы попадают в оптическое излучение, от чего фронт его распространения увеличивается, а значит увеличивается и видимый глазу угловой диаметр небесных светил. Понятно?

- О, Голова! Ты бесконечный источник мудрости! Значит, если перед Солнцем уменьшить слой атмосферы или разрядить её, то видимый диаметр Солнца станет меньше?

- Да.

- А если наоборот - увеличить слой и уплотнить атмосферу, то больше?

- Конечно же!

- А этот факт реальный или мнимый?

- Этот факт реальный: лучи же действительно проходят, и частицы действительно попадают. Кроме того, есть от этого и тепловой эффект. Он состоит в том, что, раз в полдень солнечные лучи захватывают гораздо меньше частиц атмосферы, чем на закате, то и передают они свою энергию меньшему числу частиц, зато нагревают их сильнее. Однако, как бы ни был нагрет малый предмет, - например, раскалённый утюг, до которого нельзя дотронуться, им комнату не согреть, а тёплым радиатором большого объёма - можно.

- Точно! Давно я чувствовал, что Солнце в полдень жжёт меня как утюг, а вечером трансформируется в щадящую батарею.

- От такой трансформации количество теплоты в воздухе изменяется плавно, поскольку мощность нагрева, падая, компенсируется увеличением нагреваемого объёма. Именно этим можно объяснить и тот факт, что на планетах с атмосферами, в отличие от планет без атмосфер, более выровнен перепад дневных и ночных температур. Но и вакуум, как известно, тоже не пуст, и пока излучение далёких звёзд идёт до Земли, где его спектр фотографируют, каждая волна в нём не только получает резкие шрамы от атмосферы звезды, но и плавно теряет на нагрев встречающихся атомов межзвёздного газа долю своей энергии.

- А от потерь она удлиняется, так как меньшую энергию переносят более длинные (более красные) волны. Я это уже должен был запомнить на пружинках.

- В результате, на фоне происходящих изменений в спектре излучения, линии поглощения в нём выглядят смещающимися в сторону длинных волн. Такое объяснение доплеровского смещения тебя удовлетворит?

- Сполна! Теперь я даже знаю, почему на Марсе, хоть он и красный, Маяковский не мог написать: «В сто тысяч солнц закат пылал» - там не было атмосферы.

- А мне вспомнилось это: «Однажды весной, в час необыкновенно жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах…»

- «…объявился Чёрт». Чёрт! Да ты - Голова Воланда! А я - то думаю: «Откуда ты всё знаешь?». А теперь, к тому же, подталкиваешь меня спорить с учителем по поводу эффекта Доплера? Так он и скажет: «Будет тебе эффект! На двойку! И скажи спасибо, что не бутылку масла». Что, эффектно? Нет уж, лучше, подумав, согласиться с каждым из тысячи наблюдателей, тепло пожать им руки и поблагодарить за проделанную работу. Тысячу лет благодарить: на 220 - ой планете - Доплер, на 284 - ой - Физо…^[9] А потом уходишь и думаешь про себя: вот так наиболее общие свойства материального мира делятся на личные восприятия.

- Точно: практика спектрального анализа есть «ремесло достаточно субъективного характера, которое наряду с использованием научного подхода требовало также определённого эмпирического искусства»^[10].

- И теперь требует: эмпирическое искусство продать научный продукт, даже если приходится ради этого заставлять Вселенную взрываться и бежать от нас, вынимает из кошельков любопытствующей публики, не знающей, что спектральный анализ – искусство, баснословные суммы. Про это искусство мне ещё говорил Пилат перед распятием: «Главное не факты, а их интерпретация»^[11].

- А можно в таком случае и я покажу своё искусство интерпретировать факты?

- Валяй!

- Предупреждаю, что моё искусство будет сверхпроводимым.

- Как кишечник при поносе.

- Не понось меня раньше времени! Дай лучше я тебе прочту о сверхпроводимости и связанном с этим явлением другом эффекте – Джозефсона: «Явление сверхпроводимости наступает для некоторых металлов и сплавов при температуре жидкого гелия (4,2 К) Так, для свинца она возникает при температуре 7,18 К, для ниобия – 9,2 К, ванадия – 5,13 К, сплава ниобия со свинцом – 18,3 К.

Для понимания физической природы сверхпроводимости рассмотрим основные явления в сверхпроводнике. При пропускании постоянного тока через металл, находящийся в сверхпроводящем состоянии, вольтметр, присоединённый к точкам ввода и вывода тока, не покажет какого – либо падения напряжения на этом металле. При разделении материала сверхпроводника на две части течение тока прекратится, вольтметр покажет напряжение, равное напряжению незамкнутой цепи источника тока.

Если же расстояние между половинками сверхпроводника уменьшить до расстояния порядка 1-2 нм., то может произойти удивительное явление, что между двумя половинками сверхпроводника нет никакого напряжения, однако постоянный ток течёт в цепи, то есть протекание тока происходит и через узкую щель. Это явление называется эффектом постоянного тока Джозефсона. Есть и другой эффект переменного тока Джозефсона, заключающийся в том, что в цепи сверхпроводника протекает ток, а вольтметр показывает напряжение и при этом из щели в сверхпроводнике происходит излучение электромагнитной энергии».[12]

Вдобавок, кроме сверхпроводимости, прими во внимание опубликованный ещё Юнгом и Форбсом результат, состоящий в том, что синий цвет распространяется в вакууме со скоростью, приблизительно на 1,8 % большей, чем красный цвет. Это значит, что в оптическом спектре большие длины волн обгоняют меньшие и в процессе пересечения двух фронтов они какое – то время находятся на расстоянии 1 – 2 нм. друг от друга.

- Теперь я уже догадываюсь, к чему ты клонишь: электромагнитные волны  перемешиваются так близко. что….

- Да, да, да! Предположим, что в космосе,  с его температурой, близкой к 0 К, существуют явления, похожие на явление сверхпроводимости. Они возможны в э/м спектре волн, особенно, если в линиях спектра присутствуют металлы и другие вещества, способные при температуре около 0 К быть сверхпроводниками. Как только – что сказано, в процессе своего движения фазы разных длин волн, имеющих измерительный порядок в тех же нм.,  сближаются и удаляются друг от друга. То есть статистически в э/м спектре всегда присутствуют события, когда фазы разных волн находятся на расстоянии 1-2 нм. друг от друга. Если это линии сверхпроводников, то в описанных условиях явление сверхпроводимости обязано наступить, причём направление течения тока без разности потенциалов между двух фаз определится по разности энергий этих волн, то есть по второму термодинамическому закону. Порция энергии, которая успеет быть передана за время, когда фазы волн проходят на расстоянии 1-2 нм. друг от друга, называется квантом энергии. Минимальный квант энергии, который может быть передан таким способом, называется постоянной Планка. Естественно, что с увеличением длин волн пересекаемых фронтов частота событий, связанных с передачей квантов энергии снижается, равно как стремится к минимуму и величина каждого передаваемого кванта. Именно поэтому квантовые свойства излучений при возрастании длин волн проявляются всё хуже, а при убывании – всё лучше.

- Ну что ж, подведи итог и по красному смещению.

- Итак, в момент сближения фронтов ток преодолевает узкую щель в 1 – 2 нм. между ними, и течёт, как между двумя половинками сверхпроводника. Тем самым ток передаёт более длинной волне световую энергию от более короткой, то есть, в итоге, переносит свет в сторону красного конца оптического спектра.

- Что ж, твою версию я выслушал. Она плоха, но кажется лучше моей.

- Лучше уж такая, чем никакой.

- В свете эффекта Пиаже – да.

- А твоя какая версия?

- Модная: я свою версию подогнала под последнюю Нобелевскую премию. Она, как и твоя, объясняет постоянство во времени оскудения энергетического запаса излучения вне зависимости от того, проходит ли оно через среду или движется в абсолютном вакууме. Но не имеет касательства к сверхпроводимости. И к разной скорости волн – тоже. Эта интерпретация связана с теплообменом внутри излучения по ходу его движения. Она позволяет качественно развить объяснение происхождения различных видов спектра. Так, согласно ей, сплошной спектр жидких и твёрдых раскалённых тел и плотных газов  оказывается непрерывным потому, что у этих излучателей внутренняя энергия распределена ровно и теплообмен в точках вылета волн близок к термодинамическому равновесию.

- Да мы с тобой, Голова, сами пример таких излучателей, поскольку у нас одинаковая температура.

- С другой стороны не плотные, разреженные излучатели дают настолько изолированные друг от друга волны спектра, что обмен внутренней энергией между ними затруднён в силу расстояния.

- Да, моя теплота не перейдёт к постулату, если я перестану на нём лежать.

- Отсюда возникает третий, промежуточный, вариант, когда излучающее тело в точках вылета волн не имеет равновесного состояния, и стремящийся к энтропии (выравниванию) теплообмен идёт уже внутри движущейся по вакууму изолированной системы волн, расположенных достаточно близко друг к другу.

- При таком варианте он должен происходить на границе разности значений внутренних энергий волн.

- А если он происходит, то в спектре поглощения тёмные линии должны быть местами этого неравновесного теплообмена. Тут, казалось бы, вскоре должно наступить и равновесие, но надо вспомнить, что ни один процесс передачи энергии в природе не происходит со 100 % КПД.

- И поэтому доска всё теряет и теряет энергию, а я ей всё даю и даю!

- К тому же энергоёмкость двух соседних по спектру волн не одинакова. А отсюда следует, что по проверяющемуся на доске правилу термодинамики, волны отдают свою энергию от её большего содержания к меньшему. В итоге получается односторонний процесс переноса внутренней энергии с направлением от фиолетовых волн к красным.

- А красные?

- А красные что – то успевают отдать инфракрасным, и так далее до вакуума.

- А вакуум?

- А вакуум полученный минимум вернуть уже не может, поскольку не успевает выполнить закон Кирхгофа – излучить волне обратно столько же, сколько от неё поглотил, ведь свет относительно вакуума очень быстро летит.

- Со скоростью света.

- Так, по чуть – чуть, и накапливается в вакууме та тёмная энергия, за которую в прошлом году дали Нобелевскую премию. И, как знать, может быть и не случилось бы знаменитой «ультрафиолетовой катастрофы» в формуле Рэлея – Джинса, если бы вовремя учли динамический дрейф внутренней энергии по волновому спектру.

- В итоге сумма энергии системы «белый свет» с её возрастом убывает.

- Это обстоятельство и выражается в смене спектрального фона.

- И если белый свет прилетел с края Вселенной, то просто потерял за время полёта уже заметную часть себя, даже если и не касался никаких туманностей.

- Вот и всё.

- И нет ни какого фотометрического парадокса.

- Думаю, теперь за Большие Взрывы никому не дадут Больших Погон.

- Потому что наше исследование оптического спектра на этом блестяще завершено.

- Чего же боле?

- «Свет решил, что он умён и очень мил».^[13]