-Сейчас, сейчас. - Виктор потер руки и начал выставлять из пакета бутылки, запивки, свертки и прочие аксессуары предстоящего застолья.

Михалыч каждое его вынимающее движение провожал с жадным любопытством.

-Да-а, - благодушно протянул он, разглядывая увеличивающуюся кучу вкусностей на столе, - профессорам красиво жить не запретишь.

-Не надо банальщины, Миша. - Виктор скомкал опустевший пакет, засунул его в один из ящиков кухонного стола и снова азартно потер руки. - Банальщина нынче не в моде.

-А что нынче в моде? – поинтересовался Михалыч. Сказал он это, впрочем, машинально, так как в этот момент целиком переключился на выуживание рюмок и стаканов из шкафчиков.

-А в моде нынче, Миша, торжество воинствующего интеллекта, - с готовностью ответил Виктор, нарезая крупными и неровными ломтями сыр.

Михалыч поморщился, досадливо крякнул, и оба весело рассмеялись. Они предвкушали. Впереди был долгий, задушевный и пьяный вечер, который только и бывает между старинными друзьями, встречающимися раз в несколько лет.

Когда стол был приведен в полную боевую готовность, и разлиты первые рюмки, Виктор посерьезнел. Михалыч, подняв вспотевшую рюмку, выпрямился и выжидательно уставился на него.

-Ты смеялся надо мной, - сказал Виктор, - но я это сделал.

-Не я один, - мотнул головой Михалыч.

-Это не важно, - отмахнулся Виктор. - Главное – ты это увидишь первым. И испытаешь тоже первым. – Он ухмыльнулся.

Они чокнулись и выпили. Затем Виктор сказал:

-Сейчас.

И вышел из кухни. Было слышно, как заскрипела дверь дальней комнаты. Михалыч наколол на вилку страшненький кусок сыра и отправил его в рот. Тщательно пережевывая, он принялся оглядывать кухню. Надо же, за двадцать лет ничего не изменилось. Как будто перенесся в школьные годы. От нахлынувших чувств защемило в груди, и Михалыч торопливо опрокинул еще одну рюмку. Послышался звук хлопнувшей двери, и он тут же машинально встал. Прошедшие годы не стерли рефлекторную память: это вышла из своей комнаты Серафима Павловна.

Когда она вошла в кухню, Михалыч широко улыбался.

-Здравствуйте, тетя Сима, - отчеканил он.

-Здравствуй, Мишенька, здравствуй, - тоже расплылась в улыбке Серафима Павловна. – А ты, я вижу, совсем не меняешься. Только чуток в стороны раздался.

Михалыч засмеялся. Серафима Павловна, прищурившись, разглядывала его.

-Как дела-то, Мишенька? – спросила она,

-Все хорошо, тетя Сима, - отрапортовал Михалыч, - растим детей, скоро уже до внуков дойдем, стареем, и, как вы заметили, - он похлопал по животу, - толстеем потихоньку.

Вновь заскрипела дверь дальней комнаты, и через пару секунд в кухню вошел Виктор, таща в руках небольшой металлический ящик.

-Мам, - недовольно сказал он, – не мешай. Мы тут с Мишкой празднуем.

Он поставил ящик на стол среди тарелок и стаканов.

-И что празднуете-то? – благодушно спросила Серафима Павловна, но к выходу из кухни все же послушно направилась.

-Потом расскажу, потом, – легонько подталкивал ее Виктор.

-Ну, позже побеседуем, Мишенька, - обернулась Серафима Павловна.

-Конечно, тетя Сима, - вскочил присевший было Михалыч.

Закрыв за матерью дверь, Виктор повернулся к Михалычу. Тот, недоверчиво разглядывал ящик.

-Это она? – спросил Михалыч.

-Она, она, – возбужденно ответил Виктор, разливая по рюмкам. – Разочарован?

Михалыч наклонился поближе к ящику и нахмурился.

-И из-за этого всю жизнь коту под хвост? – спросил он. – Без семьи, без детей, с матерью под одной крышей, в одном и том же институте от зарплаты до зарплаты. - Он вопросительно поглядел на Виктора.

Виктор негромко рассмеялся и в который раз потер руки.

-Давай, – поднял он рюмку, и они чокнулись.

-И как ты его назвал? – закусив, спросил Михалыч.

Виктор пожал плечами:

-Да никак. Разве это так важно. Главное – работает!

-Ну, показывай.

-Не боишься?

-А чего бояться? – усмехнулся Михалыч.

-Значит, не веришь? – обрадовался Виктор. - Ну, смотри.

Он нажал на кнопку сбоку ящика, и ящик тихонько загудел.

-Положи руку сверху, – сказал он Михалычу, – давай, давай, руку положи сюда.

Михлыч, помедлив, положил руку на ящик. В ящике что-то щелкнуло, и Михалыч исчез. Вместо него на стуле появился таракан.

-Ага! – торжествующе воскликнул Виктор и наклонился к таракану:

-Как ты, Михалыч?

Михалыч забегал кругами по стулу, потом замер и неистово зашевелил усами.

-Видишь! – с жаром зашептал Виктор, - работает! Правда, трансформация еще, как ты можешь заметить, спонтанная. Никогда не знаешь, в кого… - он пошевелил пальцами, - превратишься. Но это, я думаю, со временем решу.

Михалыч опять суетливо забегал по стулу.

Виктор спохватился:

-Сейчас, сейчас, секунду.

Он нажал на кнопку. Внутри ящика что-то громко хрустнуло, и он перестал гудеть.

-Ч-черт, - выругался Виктор, - опять релюшка полетела. Слабое место, – объяснил он замершему посреди стула Михалычу.

Виктор схватил с подоконника ключи.

-Обожди минутку, – сказал он. - Сейчас в машину сбегаю. Я их про запас целую пачку накупил. Уж больно часто летят. С напряжением где-то, видимо...

И выскочил из комнаты.

Виктор скатился по лестнице, с трудом одолел тугую входную дверь, вывалился на улицу и, нырнув в машину, выудил из бардачка картонную коробочку, затем, перепрыгивая через две ступеньки, помчался обратно.

Тяжело отдуваясь, он ворвался в кухню и замер на пороге.

Возле накрытого стола стояла сердитая мать с тапкой в руке.

У Виктора моментально пересохло в горле.

-Мам, - просипел он, - ты чего?

-Да, вот, – недовольно проворчала мать, - Захожу тут к вам, гляжу - нет никого, потом смотрю, а этот ирод прямо на стуле сидит. И откуда только взялся? Столько лет не было, и тут на тебе. Глянь.

И она сунула Виктору под нос тапку.

Виктор почувствовал, как задрожали ноги, и обессилено прислонился к косяку.