Дорогая моя супружница Мария Игнатьевна!
Во-первых строках моего письма не забудь передать привет куму Василию и забрать у него долг, что я у него брал в прошлом годе.
Еще передай куме Настьке, что врут про меня, что я про нее ее соседке Варьке по-пьяне говорил, будто у нее рожа ширше, чем у супоросной свиньи, из-за чего она теперь мне не дает. Скажи, что ошибся я, не ширше, а красивше, чтоб зла не держала. Матери еще твоей передай сухарик, что я в шутку от нее под помойное ведерко спрятал. А то еще подумает, что я его украл у нее. Деткам передай от меня наказ не хулиганить и деда слушаться, а иначе их, скажи, козел Федька забодает.
Я уже прибыл на место благополучно, чего и вам желаю. Сейчас осваиваюсь тут и обживаюсь.
Не, и совсем не больно было, Мань. Даже сначала смешно. Это когда медсестра хирургу рассказывала анекдот про любовника, выпрыгнувшего с десятого этажа. И того так торкнуло, что он вместо чирия на шее вскрыл мне сонную артерию. Чик – и я уже здесь.
Как говорится, с прибытием вас, Иван Федорович!
Сначала, правда, немного заплутал – сияние тут небесное поярче будет, чем когда меня мерин Никодим копытом в лоб треснул.
Сначала увидел слева ворота. Справные такие и поверху надпись идет: «Оставь адежды, всяк сюда входящий!». Ну, оставь, так оставь. Прикрылся ладошкой, вхожу. А там у костерка мужичок, на нашего конюха Пашку похожий, варит что-то в котелке. Супчик, а может, борщ. Запах смачный, мясной идет.
-Сюды к кому? – спрашиваю.
-Грешник какой категории? – еврей, не иначе, токо они так отвечают, вместо того, чтобы развеять сумления у нуждающегося человека.
-Не грешник я, честный христианин, - ответствую.
-А че тогда к нам приперся? Какой нам с тебя навар? И почему голый?
-Так, на воротах написано…
-Эх, темень деревенская! Буква там одна осыпалась. А тебе – в другие ворота, напротив.
-А вы кто?
-А мы – Ад! – и гогочет нечеловеческим гоготом.
Тут только разглядел я его отличия от конюха – хвост у него и копыта.
-Звиняйте, - говорю и задом, задом выпхнулся наружу.
Поворачиваюсь, точно! Справа ворота розовенькие и за столом старикашка в белом халатике.
Не иначе – врач! Посля того, что они со мной сотворили, боязно мне стало. Поэтому осторожно так, издаля, спрашиваю:
-Дед, ты не хирург?
-Нет, - говорит. – Я святой Петр.
-А кем работаешь?
-Да, вот, можно сказать, швейцаром. А ты, любезный, не к нам ли будешь, фамилия твоя как?
-Горелков я, из деревни Гореловка, глянь-посмотри.
Дед книгу полистал:
-Есть, - говорит. – Только не Горелков ты, а Грелкин. И деревня твоя – Грелкина. Признаешь, едрена вошь?
Это, видать, опять Колян, писарчук главы администрации, напутлял. Ленивый – страсть! И всех в бумагах фициальных сокращает. Говорит, большая экономия на чернилах получается.
Бабку Феню со знаменитой на весь район фамилией Череззаборногузадерищенко, знаете, как в новом паспорте сократил? Не поверите! Дрищенко! Второй год вся деревня смеется. А бабка Феня, она ж повитуха, за это на его жену тройню наслала, чтоб знали, как ее сокращать. Пусть, говорит, они их выпаивают теперь чернилами, на мне сэкономленными.
-Признаю.
-На, прочти правила поведения и птицу поставь, на какой тебе уровень, - и старикашка мне два листка протягивает.
Чту: «Распорядок дня в Раю:
1. Подъем……………………………………………………….. - 4.00
2. Отправление естественных нужд в нужнике ……………. - 4.00 - 4.05
3. Уборка территории райского сада…………………………..- 4.05 – 12.00
4. Отправление естественных нужд в нужнике ……………. - 12.00 - 12.05
5. Уборка естественных нужд в нужнике…………………….. – 12.05 – 18.00
6. Молитва во славу и прочая………………………………… -18.00 - 23.00
7. Отправление естественных нужд в нужнике перед сном - 23.00 - 00.05
8. Отбой…………………………………………………………. – 00. 05»
-Дед, непонятки у меня по бумаге твоей.
-Не дед я тебе, а святой Петр, темень поднебесная.
-Ну, я и говорю, Петро, непонятки. Про нужник тут три раза, а про насчет пожрать – ни разу…
-Не положено! Чти вторую бумагу, пенек дубовый!
Чту: «Правила поведения в Раю:
За нарушение данных правил – немедленный перевод в АД!
Всем кающимся строго ЗАПРЕЩЕНО:
-срыв и поедание райских яблок, а также других производимых в раю овощей и фруктов;
-ловля и поедание райских птиц производства местной птицефабрики;
- копание и поедание корнеплодной продукции и удобрений из нужников, для нее
предназначенной;
- поиск, производство и разведение иного съестного.
Всем кающимся строго РАЗРЕШЕНО:
-питаться святым духом в любое время суток без ограничений;
-Молится во славу и прочая без ограничений.
Подпись: Я».
-Петро, а «Я» - это хто?
-«Я» – это ОН! – старикашка в белом халате указал вверх.
Понимаю – не дурак.
-Петро, а как тут у вас насчет девок?
-Девок нет. Евки есть.
-Дают?
-Ага. Но только – за яблоки.
-Так запрещено же?!
-Запрещено все, что не разрешено. Вот и выбирай. Ну, что – подписываешься?
Я повернул голову в сторону других ворот, откуда доносился смачный мясной запашок.
-Не, я лучше – туда!
-Твое дело. Сам видишь – у нас свобода выбора.
Куда же податься на небесах бедному хрестьянину?
И я, дорогая моя супружница, подобрав брошенные портки, поплелся к конюху с копытами.
Я же не знал тогда, Маня, что не я буду там есть мясо. Да и борщ варить буду не я, а из меня.
Так что, все у меня хорошо. Передай куму Ваське, если будет у нас тут, пусть заходит, завсегда жду его в гости.
Адрес простой – от ворот налево, третий котел. Что-что, а горяченьким завсегда угощу. Этого тут навалом, не то, что в раю.
За сим кланяюсь низко всей родне и особливо, тебе, дорогая Мария Игнатьевна!
