Черт меня дернул заняться этой ерундой! Но останавливаться было поздно, глубина ямы уже превышала мой рост. Вторую неделю я ее копаю – как мне кажется, довольно быстро, учитывая ее размеры. Одна длина лопаты в ширину и одна в длину, и это при том, что вертикально поставленная лопата как раз доставала мне до подбородка. Кроме того работу осложнял состав почвы: первая четверть метра шла, как говорится, «только в путь», а дальше начались какие-то камни в невообразимом количестве. Лопата то и дело натыкалась на них, издавая мерзкие звуки, что заставляло меня периодически хватать ее за край черенка и в приступах бешенства что есть силы долбить противоположным концом по дну, вырывая камни и куски земли. А после этого я обычно выбирался из ямы и по пути домой мысленно ругал себя, что в очередной раз не сдержался и психанул. До дома было близко – не более полусотни метров. Там я набирал стакан воды и небольшими глотками опустошал его, восстанавливая силы. Брать воду с собой я перестал после первого же дня. На таком солнцепеке она быстро нагревалась и совсем не освежала. Подходящей тени рядом не было, а в яме эта бутылка только мешалась.
Если выйти из подъезда дома и повернуть направо, то окажешься возле балки с невысокими, но достаточно крутыми склонами. С противоположной стороны, после подъема ее ограждает заросшее поле, слева – осинник, справа – еще поля, используемые под посадку картофеля.
В детстве, зимой, мы целыми днями могли кататься здесь по заснеженным склонам на клеенках, сорванных с крыш старых сараев. А теперь кататься некому. Хотя прошедшей зимой я катался тут с племянником. Тогда выпало очень много снега, пришлось прочистить дорожку от дома до горки. Много времени ушло на то, чтобы прокатать спуск и утрамбовать под ним снег. Пока я этим занимался, племянник внизу рылся в снегу. Тогда ему в голову пришла идея сделать спуск, как в различных аквапарках, только не внутри трубы, а под снегом. Но я его быстро отговорил, аргументируя это недостаточной толщиной снежного покрова и трудоемкими работами по закреплению стен и потолка такой снежной конструкции. Тогда он предложил другое – мол, нужно просто прорыть туннель с входом на вершине горы и выходом у основания. На вопрос «зачем?» племянник улыбнулся и ответил: «Просто чтобы был».
Собственно, вот поэтому я и рою эту яму на вершине этой горки. Нет, я не держал в голове эту мысль до самого лета. Просто одним прекрасным, а может быть, ужасным днем от нечего делать я вспомнил эту историю, взял лопату и стал копать. Я сразу решил копать не под углом, параллельно поверхности склона, а вертикально вниз на шесть метров (именно такова была высота горки по моим приблизительным расчетам), а потом горизонтально наружу таким образом, чтобы в самом основании горы зияла дыра прохода.
Зачем это нужно? А черт его знает! За две недели я уже десяток раз бросал это дело, а затем продолжал дальше. Какие только идеи меня не посещали, пока я копал. Но я точно знал, что хочу спуститься на эти шесть метров, прорыть выход у основания, а потом еще углубиться в противоположную от выхода сторону, то есть в сторону дома, но только под землей. Главное – сделать, а придумывать назначения можно потом.
Сейчас стены ямы немного возвышались над моей головой. Выбрасывать землю лопатой было уже нелегко. Зачастую от усталости я не добрасывал, и вся земля падала обратно в яму. Это служило еще одним поводом для психов. Я решил сходить за ведром, чтобы наполнять его землей. Подняв его над головой, я легко мог бы высыпать его содержимое за пределы моей ямы. Вот только после первого же раза я понял, что слово «легко» здесь лишнее. Сырая земля плюс камни равняется тяжелому ведру. Вообще я боялся лишь двух вещей: не успеть до конца лета (был конец июля), и что будущие потолки и стены просто обвалятся. Теперь к ним добавилась третья – как бы полное ведро не свалилось мне на голову.
Длины рук мне не хватало, чтобы высыпать землю подальше, поэтому приходилось это делать у самого края ямы. Когда весь периметр был засыпан, было принято решение идти за веревкой, чтобы с ее помощью вытаскивать ведро, находясь наверху, и высыпать землю в отдельную кучу. Заодно я еще прихватил и лестницу – по ней подниматься куда проще, чем подтягиваясь на руках, схватившись за край. Того и гляди, скоро весь сарай сюда перенесу.
Вскоре я понял, что мне надоели эти бесконечные подъемы и спуски, поэтому я принес еще три ведра и три веревки, по одной на каждое из них. По лестнице я поднимался с четырьмя веревками в руке, и после того, как несколько раз они ускользали, и приходилось спускаться за ними, я решил привязать их к чему-нибудь. Но как назло в радиусе их длины не было ничего, что могло бы послужить этому. Лежал лишь один брусок длиной с мою руку, но и его надо было хотя бы вбить в землю. Ну что ж… очередной поход в сарай. Теперь нужна была кувалда, а еще топор, чтобы заточить брусок.
Заточил, вбил и привязал. Но возникла еще одна проблема. Вбив брусок подальше от края, но так, чтобы ведра стояли на дне, а не были подвешены, опираясь о стену, я теперь не мог высыпать землю в отдельно созданную кучу – не хватало длины веревки. Ну и ладно! Тоже мне проблема… Плюнул на нее и высыпал в другое место.
До следующего дня все работало отлично, пока глубина ямы не превысила ту величину, при которой длина веревок еще позволяла ведрам стоять на дне. Пришлось перебивать брусок в другое место – ближе к яме. Чтобы со временем не делать этого несколько раз, я сразу вбил его у самого края. Теперь снова все хорошо. Правда, до конца веревок все равно не хватит, но до него еще не так уж и близко. Хотя примерно треть уже была пройдена, да и камней становилось все меньше. Оставшиеся две трети я планировал завершить в три недели. Затем за пару дней прорыть выход из основания, а потом уже пробираться вглубь.
– Что это ты делаешь?
Если бы в этот момент небо свалилось мне на голову, я бы меньше удивился. А этот вопрос прозвучал совершенно неожиданно и заставил меня вздрогнуть от испуга. Я как раз замахивался, чтобы сковырнуть очередной кусок земли, и в итоге ударил себя лопатой по ноге. Сдержав ругательства, я взглянул наверх – оттуда на меня смотрела голова неизвестного парня с ухмылкой на лице. На вид он был немногим младше меня, и я понятия не имел, кто он и откуда взялся. Мой дом был двухэтажный, на восемь квартир, но вот уже почти два года я жил в нем совсем один. Все, кто тут раньше жил, перебрались в город, и все это время никаких незнакомцев тут не появлялось. Собственно, тут вообще мало кто появлялся, разве что пара друзей, которые иногда заходили в гости. Поэтому очень странно было увидеть этого персонажа.
Сначала я подумал, что новые жильцы заезжают, но потом отмел эту мысль. Дом был в плачевном состоянии, и адекватному человеку в нем делать нечего. Потом я решил, что это один из дачников – они обычно ходят по грибы в эту сторону. Затем еще несколько вариантов перебрал, даже подумал, что мне почудилось. Почему-то последняя мысль показалась мне наиболее вероятной, поэтому я просто продолжил копать свою яму. Нога после удара все еще болела.
– Зачем ты ее копаешь?
Я сделал вид, будто бы не услышал его. Продолжая копать, я макушкой головы чувствовал на себе его взгляд. Ну и почему он не уходит? Я старался всем своим видом намекнуть, что собеседники мне не нужны, но, видимо, получалось не очень хорошо.
– Насколько глубоко ты хочешь выкопать ее?
На этот раз решил ответить. Я поднял голову и посмотрел на него – все те же ухмылка и довольные веселые глаза.
– Метров на шесть вниз. Потом хочу сделать проход наружу внизу и прорыть некоторого вида помещение внутри горы.
Странно, но мне было легко разговаривать. Я предполагал бросить лишь пару слов без малейшего намека на вежливость. Мне вообще тяжело общаться с незнакомыми или мало знакомыми – никак не могу придумать, о чем говорить. О погоде? Обычно такие беседы представляют собой мои ответы на их вопросы и заканчиваются с окончанием последних. Но сейчас мне хотелось все ему выложить, а сверх этого еще описать мои уже проделанные работы и рассказать про возникновение самой этой идеи. Но этого не вышло, так как он перебил меня.
– А я вот тут хотел капсулу времени закопать. – Я только сейчас заметил у него в руках металлическую коробку с небольшим замочком, зачем-то перевязанную лентой, как обычно завязывают подарки. Мой гость приподнял коробку на уровень своих плеч и стал вертеть ее в руках. При этом его губы искривились в самую искреннюю улыбку, какую я когда либо видел. Казалось, не было и нет в мире более счастливого человека, чем он в тот момент.
– Представляешь, как я открою ее через несколько лет, десять, а может и двадцать, сколько воспоминаний сразу нахлынет. Буду доставать из нее по отдельности каждую вещь и вспоминать, что она для меня значила, почему именно ее я решил отправить в капсулу. Знаешь, я ведь устроил целый кастинг на получение права быть закопанным. – Тут он залился смехом, заставив меня улыбнуться. – В итоге я все равно упаковал ее под завязку. Процесс вспоминательства будет долгим.
Тут он, видимо, в доказательство своих слов встряхнул коробку, и ее содержимое издало звук, свидетельствующий о невозможности дальнейшего ее наполнения. После этого он снова засмеялся – теперь уже над словом «вспоминательства».
– Да, представляю, – ответил я, садясь на перекладину лестницы и потирая ушибленную ногу. – Я тоже однажды занялся этой ерундой. Насобирал, чего попало, засунул в сундучок от новогодних подарков и закопал там, за осинником. Закапывал осенью, а достал уже следующей весной. Особых воспоминаний как-то не возникло. А еще в нее вода попала. Много воды. И все было испорчено.
– А у меня все герметично – никакая вода не попадет, – судя по всему, он очень гордился своим творением.
– Я тоже так думал, все равно просочилась.
– А я проверил ее в ванне с водой. Ты проверял? – Он быстро взглянул на меня, а затем снова уставился на свою драгоценность. – Можешь не отвечать. Конечно, ты не проверял. Если бы проверил, то не стал бы закапывать протекающую капсулу времени.
Говоря это, он сделал такое лицо, будто он говорит настолько очевидные вещи, что ему странно, как вообще могла зайти о них речь. Меня это раздражало. Еще и нога до сих пор болела. Надо ж было так по ней приложиться..! В этот момент парень сел на край ямы (прямо на остатки земли, которую я когда-то сюда высыпал), свесил ноги и положил коробку себе на колени.
– Серьезно, закопал осенью, а достал весной? – Казалось, он был разочарован. – Она же просто лежит в земле, зачем ее трогать?
– Я и сам задавал себе этот вопрос. Вообще-то я забыл о ней, а потом внезапно вспомнил. Тогда мне показалось, что она уже достаточно там пролежала. Я и закопать-то ее решил, находясь под впечатлением от фильма – не помню, какого. Там был эпизод, как какая-то парочка вытащили такую капсулу, а потом сидели в машине, вспоминали… Или это был сериал..? Скорее всего, сериал.
– Видимо, он был средней интересности, раз ты его не запомнил.
– Не знаю, я смотрел его с инте… – И тут только я обратил внимание на его слова. – «Средней интересности»? Что это вообще такое?
Признаюсь, эти слова заставили что-то внутри меня вскипеть. Почему он так сказал? Кто вообще так говорит? Я посмотрел на него. От той широкой улыбки на его лице осталась лишь небольшая тень. Он покачивал головой и постукивал пальцами по коробке в такт какой-то мелодии.
– Почему ты не сказал «не интересный» или «не очень интересный»? – Когда я задал ему вопрос, он словно опомнился, уставился на меня и опять широко улыбнулся. Мне показалось, что мои вопросы делают его счастливее. Я захотел его ударить…
– Потому что если разделить все фильмы или сериалы по величине интересности на три условные группы: «не интересные», «средней интересности» и «очень интересные» – то тогда сериал, о котором ты вспомнил, будет именно во второй группе. Можешь назвать ее как-то по-другому, я не против. Если бы я сказал «не очень интересный», то это означало бы, что он находится не в третьей группе. Значит, либо в первой, либо во второй. Но в первой он не может быть. Собственно, как и в третьей. Только во второй.
Я знал, что пожалею, но все равно спросил:
– Почему это вдруг?
– Да потому что ты не помнишь его! – Ну вот, он стал еще на один пунктик счастливее. Похоже, что вопросительное выражение моего лица никуда не исчезло, поэтому он продолжил. – Понимаешь, средние фильмы не запоминаются, запоминаются хорошие, точно так же, как и провальные. Представь себе две стоянки, битком набитые автомобилями. На первой все машины серые, и только одна красная, а на второй – все красные, кроме одной серой. Согласись, на обеих стоянках эту выделяющуюся машину будет одинаково легко найти. Ведь серый среди красного заметен ничуть не меньше, чем красный среди серого. Соответственно, запомнить серый, то есть «не интересный», так же легко, как и красный, то бишь «очень интересный». А если ты что-то не помнишь, значит, он ни красный, ни серый, в общем, «средней интересности». Понял?
С каждым произнесенным им словом я улавливал некий импульс в голове и к концу этой тирады почувствовал, что мозг мой взорвался.
– Понял. Вот только не понятно мне, как мы дошли до этого разговора. Не могу проследить тот момент, когда ты начал меня бесить. Я же просто копал яму – теперь это время кажется таким далеким, что я начинаю по нему скучать – и тут появился ты и начал втирать про свои капсулы, а потом еще и эти разноцветные машины и «интересно – не интересно». Вот интересно, если я тебе лопатой по голове ударю, ты запомнишь это? К какой группе это отнесешь?
На самом деле, я не хотел показаться грубым, да у меня этого и не получилось, потому как после секундного молчания мой гость просто взорвался смехом. Через пару мгновений наблюдения за ним я сам не выдержал и засмеялся.
Солнце еще было высоко, но продолжать копать совсем уже не хотелось. Я выбрался из ямы по лестнице, воткнул лопату в землю и начал поднимать ведра, последние на сегодня.
– Подержи-ка, мне нужно почиститься.
Он передал мне коробку и начал хлопать себя по бедрам, отряхивая шорты. Правда земля, на которой он сидел, еще не успела высохнуть и оставила на одежде коричневые следы. В это время я рассматривал ленту и замок на капсуле. Тогда мне очень захотелось убежать, сорвать замок и заглянуть внутрь. Я посмотрел на отверстие для ключа на замке – оно было причудливой формы, в виде загогулины от вопросительного знака – как иронично. Никогда не встречал таких замков. Может быть, ручная работа. Взглянув на него, я увидел, что он уже почистился и теперь наблюдал за мной. Мне стало неловко, и я вернул ему его вещь.
– Я возьму лопату и схожу закопать мою капсулу, ладно? – C этими словами он вытащил инструмент из земли и начал спускаться с горы. – Только не ходи за мной, можешь пока подождать меня здесь.
– Что значит «могу»? – Его наглость поражала меня. Свалился на мою голову, работать мешает, а теперь еще и указывает, что мне делать. – Спасибо, что разрешил, конечно, но не я могу, а мне придется подождать тебя здесь. Лопата-то мне еще нужна, а ты не знаешь, куда ее нести.
– Делай, как знаешь, только не ходи за мной. Я не хочу, чтобы ты видел, где я ее закопаю.
Или тон его голоса действительно стал более резким, или мне так показалось из-за того, что ему нужно было кричать, чтобы я услышал, ведь он уже отошел достаточно на большое расстояние, но мне стало как-то не по себе. А последние произнесенные слова только еще больше подпитали мое любопытство. Он уже скрылся за осинником, и я решил последовать за ним. Когда я спустился с горы, услышал его крик:
– Я же сказал не ходить за мной!
Ладно, делать было нечего. Я сел на траву и принялся ждать его. Полчаса, в течение которых его не было, показались мне бесконечно долгими. А когда он вернулся, с лопатой на плече, то опять начал светить своей довольной улыбкой.
– Сделано! Ну, время пошло! Осталось всего ничего – подождать как минимум десять лет. Видел там твою ямку, в которую ты прятал свою капсулу. Она еще не заросла полностью.
Он подошел ко мне и вручил лопату. Я положил ее слева от себя и спросил:
– И что, ты закопал прямо в ней?
– Конечно же, нет. В другом месте. Если вздумаешь искать, то тебе потребуется много времени – я хорошо закопал и травой все прикрыл так же, как было. Ты же не собираешься ее искать?
Последний вопрос был произнесен совсем уж суровым голосом. Его губы распрямились, он нахмурил брови и посмотрел мне в глаза. Я почувствовал, как по спине пробежали мурашки, и решил ответить не менее суровым тоном.
– А если и собираюсь, ты-то об этом не узнаешь. Не будешь же ты десять лет сидеть возле нее и караулить.
– Я могу иногда приходить туда и проверять.
– Что проверять, правильно ли лежит трава? Думаешь, я не смогу аккуратно все уложить? Или ты будешь приходить раз в месяц или в неделю и откапывать ее?
– Если потребуется, буду приходить.
– Тогда это будут самые долгие десять лет в твоей жизни, – в этот момент мне почему-то вспомнился эпизод мультсериала про тасманийского дьявола. – Ты же знаешь, что если включить чайник и сидеть возле него и ждать, когда он закипит, то… в общем, он никогда не закипит.
– Что за ересь? Конечно, он закипит!
– Но тебе это время покажется бесконечно долгим. – Я почувствовал, что правый уголок моих губ полез вверх. Несколько мгновений он молчал, а я смотрел на него с ухмылкой.
– Не буду я ничего откапывать. Придумаю что-нибудь, о чем ты не будешь знать, но что покажет, был ли там кто-нибудь или нет.
– Например, что?
– Я… я пока не придумал. – Пальцы на его руках нервно задрожали.
Я поднялся с земли и встал перед ним. Я был выше его ростом и испытывал удовольствие от того, что смотрю на него сверху вниз.
– Тогда тебе нужно было придумать это еще до того, как ты решил закопать свою капсулу. А теперь остается лишь тревожиться и гадать в какую «группу по величине интересности» мне уперлось содержимое твоей коробки.
В глазах моего собеседника что-то вспыхнуло. Скорее всего, это был огонек жуткой злобы и негодования. Он подошел вплотную ко мне и стал тыкать указательным пальцем мне в лицо.
– Не смей даже приближаться к ней!
Голос у него срывался. В какой-то момент я даже пожалел, что завел всю эту канитель. Когда-то мне нравилось в интернетах выводить из себя обитателей различных форумов и «чятиков» и наблюдать, как они беснуются. Но сейчас совсем другое дело – вживую бесить стоящего перед тобой человека почем зря.
Было жарко, я устал и не захотел больше продолжать этот цирк. Я нагнулся, чтобы поднять лопату и стал взбираться по горе. На середине подъема этот незнакомец остановил меня, схватившись за черенок.
– Слушай, извини, что я вспылил. Я этого не хотел. Просто ты…ты сам все это начал.
Я не стал спорить, а лишь попросил его помочь донести инструменты до сарая. Он согласился, снова улыбнувшись той своей доброй улыбкой, с которой я его первый раз увидел…
Естественно, в эту ночь я не мог заснуть. Я лежал на диване на спине, глядя в потолок, а перед глазами у меня был этот парень. Странный. Очень странный. Кто такой, откуда появился – неизвестно. Хотя, если честно, я и не спрашивал. После того нашего разговора на повышенных тонах я чувствовал себя виноватым и не стал больше разговаривать, дабы еще сильней не усугубить ситуацию. Он просто помог мне донести инструменты, а потом исчез также внезапно, как и появился.
Я хотел заглянуть в ту коробку.
Я понимал, насколько это гнусно, но я очень хотел. Мне казалось, что он слишком резко реагировал, даже с учетом того, что какой-то незнакомец, коим я являлся для него, сует нос не в свое дело, грозится ворваться в его личную жизнь да еще и грубит на пустом месте.
Я пытался проглотить все это, и в какой-то момент мне даже показалось, что у меня получилось, но затем я снова стал чувствовать себя отвратительно, потому что не мог решить, направиться на поиски этой капсулы сейчас или подождать до завтра, когда будет светло. В самом деле, что я смогу найти среди ночи в траве, тем паче, что даже примерно не предполагаю, где он ее закопал.
Другие мысли в голову не шли. Коробка крепко засела в моем мозгу. Зачем он ее перевязал лентой? Что это за странный замок на ней? Почему он закопать решил именно здесь? Как он связан с этим местом? Почему я сразу этого не спросил?
На последний вопрос я знал ответ. Он просто не дал мне спросить. Смутил меня. Сначала капсулой и размышлениями об интересных фильмах, потом неадекватным поведением. Еще его улыбка. Не помню, чтобы мне когда-либо так улыбались. Отвлек меня от работы, заставил меня ударить себя по ноге. Мерзавец. Я его ненавидел!
Больше сомнений не было – я иду искать коробку.
Мне повезло, что аккумулятор в фонаре был заряжен. Он был большой, с кучей светодиодов, светил ярко и на большое расстояние. На ясном небе среди россыпи звезд сияла полная луна и помогала фонарю освещать мне путь.
Для начала я дошагал до места, где когда-то сам закапывал капсулу времени. Яма находилась там, где ей и должно быть. Сейчас оставалось самое сложное – угадать, где этот тип мог закопать свою коробку. Вариантов была целая гора. При других обстоятельствах можно было бы предположить по смятой траве, но сейчас она итак была вся вытоптана грибниками.
Я повернул от осинника направо и пошел вдоль заросшего поля. Слева от меня стояла стена мелколесья. Возможно, он закопал свой клад в нем, под каким-нибудь деревом. По крайней мере, он точно сделал это не на поле – я не нашел никаких признаков того, что он проходил по нему.
Я осознавал всю тщетность своих ночных поисков, но желание от этого не становилось меньше. Возвращаясь к своей ямке, я осматривал землю на наличие кусков земли. Не мог же он подчистую все сгрести, не оставив ни единого следа. Я обошел осинник, прошелся по лесу, оглядывая деревья. Трава и листва казались нетронутыми, земли или других следов раскопок не попадалось, и я уже не надеялся, что в эту ночь мои поиски дадут хоть какой-то результат, кроме отрицательного.
И вдруг меня осенило. Чем еще можно замаскировать вырытую яму, как не другой раскопкой? Я ринулся к своей старой ямке. Бросив фонарь на землю, я упал на колени и стал руками обшаривать траву вокруг нее. Я ползал по спирали, увеличивая радиус поисков.
Нашел! Вот они, заветные кусочки земли. Он решил спрятать коробку поближе к полю, где трава менее примята. Я внимательно оглядывал все вокруг. Кроме найденного, больше никаких следов. Действительно хорошо замаскировал – не видно никаких срезов в земле. Придется рвать траву. Я схватил сразу около полусотни стебельков тимофеевки и с силой дернул вверх – ничего. Я лихорадочно дергал все сильней и сильней, пока с треском не вырвал их. В руках у меня оказался небольшой букет, а на земле осталась круглая рана. Ну что ж, по крайней мере, именно в этом месте он ничего не закапывал. Нужно продолжать. Я рвал траву в огромном количестве за раз, рана на земле расширялась, силы покидали меня, но я чувствовал, что с каждым рывком все ближе приближаюсь к моей цели.
И, наконец, достиг ее. Очередной пучок травы после моего рывка взмыл в воздух вместе с прямоугольным кусочком дерна, из которого рос. У меня перехватило дыхание, и я снова упал на колени. С остервенением я разбросал остальные пласты почвы – всего их оказалось четыре штуки. Аккуратно уложенные, они отлично маскировали зарытое под ними сокровище. Отлично, но недостаточно. В ширину и длину яма была таковой, что коробка только-только входила в нее. Осталось лишь разрыть землю. Только теперь я понял, что со всей этой паникой я даже забыл взять лопату, поэтому пришлось работать голыми руками. Он не мог запрятать ее глубоко.
***
– Кто следующий? Входите!
– Мое почтение, Мастер. Младший ученик сорок четвертого отдела Но;рмал.
– Я тебя внимательно слушаю.
– Задание успешно выполнено.
– Не спеши с выводами. Это было первое твое задание? В чем оно состояло?
– Именно так, Мастер, первое. Установить наблюдение за потенциальным посягателем.
– Посягателем? Что он делал?
– Копал проход прямо над нашими седьмыми вратами.
– Зачем он это делал? Как он узнал их место расположения?
– Смею предположить, что это случайное совпадение. Он не смог дать вразумительного ответа на этот вопрос.
– А ты его спрашивал?
– Конечно, Мастер. Но настроиться на его волну мне удалось лишь с третьим вопросом. Я еще не достаточно овладел этой техникой, поэтому он посчитал, что мой первый вопрос ему почудился, а второй он просто проигнорировал.
– Ты же знаешь, насколько для нас важно заставить говорить объект после первого же вопроса… Ну ничего, третий вопрос для первого раза – это тоже неплохо. Что он рассказал?
– Так как повторения вопросов недопустимы, то я уже не мог спросить у него, что он делает и зачем, поэтому спросил, насколько глубоко он хочет выкопать эту яму. Если он действительно намеревался сделать то, что ответил мне, то за сохранность врат можно было бы не тревожиться, но для перестраховки я все равно принял решение установить наблюдение, тем более что именно в этом состояло мое задание.
– Задание нужно выполнять, это так. А вот разбрасываться с самого начала основными вопросами при отсутствии опыта не стоит. Что произошло дальше?
– Мне кажется, что я переусердствовал с давлением. Объект начал подавать начальные признаки ансверии. Ответив на мой вопрос, он не остановился и хотел, как мне кажется, рассказать о том, как решил копать эту яму. Если бы я его вовремя не перебил, он мог бы бесконечно отвечать мне, постепенно повторяясь, а затем противореча себе, далее начался бы внутренний спор, а в итоге все это могло бы привести…
– Я знаю, к чему приводит ансверия, ведь я входил в состав группы, которая ее открыла. Да уж, до этого события, она погубила многие наши начинания еще на самых ранних этапах… Продолжай. В виде чего был твой приемо-передатчик, и как произошел контакт?
– Приемник в виде капсулы времени, Мастер. Закрепитель находился в замке. Контакт произошел, когда я попросил его подержать капсулу, пока я отряхивался. Вспоминая наш диалог, я теперь осознаю, какую ахинею мне пришлось говорить, но я уверен, что мне все-таки удалось его заинтересовать, ведь иначе закрепитель бы не сработал. Далее я закопал передатчик в траве. Яма оставалась в радиусе действия от него.
– Может ли случиться так, что объект найдет прибор?
– Он подавал признаки повышенной заинтересованности, но, скорее всего, это лишь побочный эффект от моего изначального давления. Уверен, интерес в ближайшее время пропадет.
– Ты еще юн и плохо знаешь людскую природу. Некоторым из них совсем незначительная идея может глубоко вклиниться в мозг, последствия чего обычно печальны. Уверен, что хорошо спрятал аппаратуру?
– Абсолютно, Мастер.
– Хорошо. В любом случае он уже не предоставляет для нас проблемы. Если интерес пропадет, то он просто продолжит свое дело, а как ты сказал, до врат он не доберется. Если не пропадет, он будет отчаянно искать твою капсулу, пока эта затея не изведет его… или пока он не найдет то, что ищет. Ну, а в этом случае… наверно, мне будет даже немного жаль его… ужасные вещи, которые и врагу не пожелаешь. Уж лучше погибнуть от ансверии… На этом все, младший ученик Нормал, ты свободен.
– Доброго дня, Мастер.
***
Не прошло и минуты, когда мои пальцы ударились о металлическую крышку, я нервно засмеялся, из глаз потекли слезы. После этого я достал коробку и положил перед собой. Пару мгновений я мешкал, а затем сорвал ленту и принялся дергать замок – он не поддавался. Тогда я схватил фонарь и стал долбить им по замку. Он не открылся, но одна из петель отвалилась. По-моему, в этот момент я взвизгнул, а после закричал в воздух:
– И ничего-то ты мне не сделаешь!
И вот, я открыл капсулу времени. Не могу точно сказать, что произошло после этого. Я мало что успел рассмотреть или почувствовать. Единственное, что заметил – в ней не было никаких «важных вещей», а лежал какой-то бесформенный предмет, предположительно деревянный. Меня отбросило неведомой волной, я упал на спину и заснул. Я смертельно устал и хотел спать.
