Я тебя никогда не забуду
Я тебя никогда не увижу.
Я много времени провожу у компьютера. Читаю новости, погоду... Накопила много фотографий, целый альбом, можно час разглядывать.
Как-то попала на сайт «Одноклассники.ру». Совсем случайно. Зарегистрировалась, от нечего делать. Сначала просто разглядывала, надписи разные. Потом нашла свою школу. Списки окончивших ее в разные годы. Фотографию школы. Растрогалась. И, рассматривая школу, окна, калитку, входную дверь, подумала: а что, если... что, если попробовать найти его? Здесь? Найти свою первую, самую первую любовь, неужели это возможно?.. Я не буду вам рассказывать, что у нас было, и как. Да не было ничего, о чем вы могли бы подумать. Годы совсем другие были. Но, может, поэтому и любовь тогда другая была, раз помнится всю жизнь... И всю жизнь мне хотелось увидеть его. Это была идея-фикс. Ну и вот... я таки нашла его. По спискам закончивших нашу школу в разное время.
Но я нашла не совсем его. Я нашла его детей. По его редкой фамилии. Взрослых детей, которые тоже учились в этой школе. И зарегистрировались на этом сайте, со своими фотографиями, с новым местом жительства, указанным в анкете. Жили они теперь совсем в других краях. Отсюда очень далеких. Там, на сайте, можно было писать письма. И я написала, старшему сыну. Он мне ответил. Написал, что передал отцу мой привет. И что отец помнит меня. И тоже передает мне привет. Он передает мне привет! Он меня помнит! Я не могла в это поверить. Как и не могла представить, какой он сейчас. В памяти-то стоит худощавый мальчишка, в курточке, в кепке, держит за руль велосипед... как на фотографии, что запрятана в коробку, вместе с другими старыми снимками. И я стою там, рядом, в белом берете, в коричневом пальтишке. Отчаянно влюбленная, день без него казался зря прожитым. И не представлялось никак, хотя и думалось иногда, что наступит время, и мы уже не увидимся никогда. Почему-то я это точно знала, хотя верила с трудом. Вернее, никак не хотела верить.
А мы расстались. У него появилась другая девушка, она тоже в нашей школе училась, потом он на ней женился. На крыске-Лариске. Как-то я это пережила, выхода другого всё равно не было, только пережить. Вру, я так с этим и не справилась. Однажды я пошла в кино, с подругой. И случись же такое, он пришел тоже, со своей женой, она с большим животом... Она сидела возле меня, он с другой стороны рядом с ней. А что такое значит – жена человека, которого любишь? Да ничего! Она никто. Только он что-то значит, и ты сама. Жена – никто. Как предмет мебели, зачем-то пребывающий рядом. Вот так думают в юности. А некоторые так и думают всегда.
Фильм я, конечно, не видела. Косилась глазами в одну сторону. Он мне, когда садился на место, приветственно кивнул. От одного его кивка я была счастлива. Его жена меня абсолютно не интересовала. Небось, давно надоела ему, бесцветная остроносая блондинка, крыска-Лариска. А он вдруг бесцветной блондинке ладонь свою на ее руку положил... и даже сжал эту руку. От экрана шел свет, и я всё это увидела. Я же только туда смотрела. И была просто шокирована. Я ничего не поняла. Настолько глупа еще была, настолько не понимала, что значит – муж и жена. Понимала как-то всё наооборот, мол, жена – это скучно и не очень нужно, ну как у Чехова, и зачем он вообще женился, глупость какая... А это я была еще глупа, юна и необразована во взрослой жизни. Но всё проходит. И глупость и юность. Но есть нечто, что не проходит никогда. И цепляет, цепляет тебя всю жизнь. Увидеть! Идея-фикс, я же сказала.
Но и тут не пришлось. Только обоих сыновей на фотографиях. Младший очень похож на отца глазами и скулами, а старший, которому я написала и который мне ответил – он совсем другой, на нее, на блондинку крыску-Лариску похож – подумать только, я же тогда, в кино рядом с ним сидела, с этим сыном, он тогда в блондинке внутри был, – и он пообещал мне прислать электронный адрес папы...
Но не прислал. И я больше не писала ему, не спрашивала ничего. Значит, папа не захотел.
Зачем ему это? Переписка, ненужная вовсе. И я подумала: а мне это зачем? Тоже ведь не нужно. Смысла никакого нет. С возрастом мы во всем смысл ищем. Так что правильно, что его электронного адреса нет у меня. Мне нечего было бы ему сказать, в смысле написать. Вернее – не нужно ничего говорить.
Но я ведь рада, на самом деле! В сущности, я достигла своего. Я узнала, где он, с кем, и даже чем занимается. И его детей увидела. Можно сказать, его жизнь проследила. А увидеть его самого? Пускай только на фото? Взрослого чужого мужчину, может, сильно постаревшего, может неузнаваемого, совсем другого... Пусть останется в памяти, каким я его помню. Только не спрашивайте меня, зачем мне всю жизнь хотелось его увидеть? Я сама не понимаю. Вот зачем? Идея-фикс...
Но если бы не было у меня интернета, я ведь вообще ничего бы не узнала о нем.
*
Может, и лучше было бы, если бы у меня не было интернета. И я бы никогда его не увидела. Черт бы побрал этих одноклассников.
Примерно через полгода, я, буквально, от нечего делать, заглянула к его сыночку на страницу. Первое фото, что я увидела... и тут же увеличила... и впала в шок. Сразу было ясно, можно и коротенький текст сверху над фото не читать. Родители. Сидят плечом к плечу за накрытым празднично столом. За ними стоит уже знакомец – старший сын, положил руки на плечи мамы и папы. Опять пришлось констатировать, что он – вылитая Лариска, только в мужском, поэтому более мощном исполнении. Ну, а от вида самой крыски-Лариски другого и ожидать было нельзя. Располневшая постаревшая женщина в розовой кофточке с розовой вышивкой на плече, со светлыми, завитыми кудерьками на голове, и круглым лицом безмятежной домохозяйки. Даже если она и работает, все равно лицо у нее вечной домохозяйки. Трудно в ней узнать былую тонкую остроносенькую блондиночку, разве по голубеньким вострым глазкам.
А он... Конечно, я сразу вся впилась в Стаса, а не в крыску. Её уж потом рассматривала, пристрастно и ехидно. А на него смотрела минут пятнадцать, не меньше. Никогда бы в жизни не узнала в этом седом, с большими залысинами, мужчине Стаса, даже если бы встретила лицом к лицу. Ну ничего общего, ни одной черты. Хотя, при втором, или третьем-четвертом рассмотрении я увидела его глаза, его взгляд – и это всё, что осталось от него прежнего – чуть насмешливый взгляд небольших коричневых глаз из-под темных бровей... И брови те же. И это всё, это всё...
Мне не надо доставать из шкатулки старую маленькую фотокарточку – я наизусть помню там каждую черточку. Конечно, тот мальчик не мог сохраниться в прежней ипостаси, но почему-то я в своем дурацком воображении видела совсем иное лицо – в любом случае сильно узнаваемое. Лицо оказалось не-узнаваемым, а шок сильным. А чего я ждала? В том-то и дело, что ничего. Потому что не думала, что вообще увижу когда-нибудь. Хотя, зашла к крыскиному сыночку с этой, явно-тайной целью, но без ожиданий. И тут мне «подарок»!
А ведь действительно. По большому счету это подарок. Было такое времечко, давным-давно, за высокими горами, за дальними далями... И в этом времечке жила я и мечтала. Вот стать бы мне невидимой, птицей-не птицей, но летающей каким-то образом, и подлететь к одному окну, которое неизвестно где и на какой улице находится (они, поженившись, переехали в другую часть нашего города), или даже влететь внутрь, и увидеть, что там делается и говорится, и вообще, как оно всё там, в подробностях рассмотреть и узнать.
Можно сейчас сказать, что эти глупые мечты осуществились. В какой-то мере и спустя много лет.
Я вижу застывший краткий цветной миг, когда щелкнул фотоаппарат. Этот миг был совсем недавно, дата написана наверху. Вижу всё в подробностях: белая скатерть, высокие прозрачные бокалы с широкой серебряной каемкой по краю, наполовину наполненные светложелтым вином. Большие блюда из одинакового белого фарфора, круглые и овальные – сервиз, видимо; на блюдах закуски – фаршированные помидоры, красные редиски, черные маслины на маленькой тарелочке, ветчина в окружении ломтиков лимона и веточек зелени... еще что-то; бутылки с водой и вином. Всё красиво разложено, налито и еще не тронуто. Все трое смотрят в фотоаппарат, который направлен только на них. Гости то ли еще не пришли, то ли отодвинулись в сторону. Можно предположить, что примерно сказала только что крыска – стандартно-банальная недосказанность еще держится на тонких губах, и как промолчал на ее слова Стас – у него лицо не очень разговорчивого человека.
Я убрала фото с экрана. Но ненадолго – не выдержала и снова открыла. Мой шок немного сгладился, но еще не прошел. На праздничный стол я уже не смотрела, только на них троих – точнее, на двоих. А второй сын, который похож на Стаса – ну совсем другое лицо! – видимо, их фотографировал. И тут на меня накатило... Ах, ты, крыска-Лариска, ты мужа у меня забрала! Это я могла бы сидеть рядом с ним, в другом месте и за другим столом. Это наши дети были бы рядом, один (одна) за спиной, а другой (другая) с фотоаппаратом. И ты точно лучше бы выглядел, я ведь выгляжу лучше и моложе Лариски в тысячу раз. И я бы тебе не изменяла, ни в молодости, и никогда, как сделала (по моим точным сведениям) твоя крыска с домохозяичным лицом. И тебе бы не пришлось простить, чтобы удержать семью.
Я всё смотрела и смотрела... И под моим взглядом невидимый ластик стирал и стирал... и фотография изменилась. Сидела рядом со Стасом я, другая скатерть была на столе, другая посуда, другое вино и другие закуски. И за нами, положив руки нам на плечи, находилось ДРУГОЕ лицо и фотографировал нас тоже кто-то ДРУГОЙ… Может быть, это были бы две наши дочери. А крыска-Лариска всё это отняла у меня. Другую жизнь отняла. Я не могу сказать, что моя жизнь чем-то меня не устроила, но я бы хотела и другую прожить. Может, она лучше была бы. Стасу эта крыска никогда и ничем не подходила, я всегда точно это знала, и удалось ей только лишь по глупой молодости – его глупой, женщины в таких вопросах быстро умнеют, а глупеют они уже после, в процессе, когда добились желанного.
…Фотография восстановилась как была. «Жизнь невозможно повернуть назад, и время ни на миг не остановишь...»
Нет, я нисколько не сожалею, что увидела эту фотографию. Ведь я увидела так много. И даже сумела не только остановить миг, но и повернуть его на другой вариант, и увидеть другое фото, и тоже в подробностях рассмотреть его. И прочувствовать всё это будто на самом деле. Словно и вправду пожила другой жизнью, которая и должна была быть моей. Я тебя стерла, крыска-Лариска. «Отмщение и аз воздам». Пусть только виртуально. Жаль, но история жизни не имеет сослагательного наклонения. А то мы со своими жизнями натворили бы чудес. Да таких, что сами бы не обрадовались. Но ведь, когда не можешь, тогда только и хочется.
--------------
