…Так вот, был у нас в театре такой весельчак – Василий. Вася-«весельчак». Любил всякие, там, побасенки, анекдоты, и все - с антисемитским душком… Знаешь, когда «еврейский» анекдот рассказывает еврей, он звучит совсем не так, как в устах нееврея. А Васенька был чисто русский человек…
И вот поехали мы как-то на «чес» - давать концерты по городам Украины. Было это в начале семидесятых. Пару выступлений должны были дать в Умани. Тогда это был еще ничем не примечательный городок в Черкасской области. Ну, отыграли спектакль, и пошли прогуляться по городу вечерком…
И тут, один из местных говорит: «А хотите, я вам покажу могилу еврейского праведника – Нахмана?»
- А накой она нам?.. – отмахнулся Васек.
- Говорят, что если положить на могилу цветы и загадать желание, то оно сбудется…
- Что за глупости! – это встряла комсомольская активистка Леночка. Актриса она была совершенно бездарная, но очень активная по «партийной линии».
- А че?! Пошли, глянем на могилку! – Вася был «мальчик-наоборот» - если кто-то был «против», то он – «за».
Вскоре, мы были на месте. Это были обычные огороды на краю города. Кое-где из земли, между грядок, торчали надгробные плиты.
- Тут раньше было еврейское кладбище, - пояснил Петруха – местный «гид», сопровождавший нашу компанию.
– На нем похоронены жертвы погрома. А ребе Нахмана похоронили здесь гораздо позже. Вот, видите камень? – он указал на здоровый валун с какими-то странными письменами. – Это и есть могила ребе…
- О! У меня идея! – воскликнул Вася-весельчак. – Спорим, что я этой ночью, ровно в полночь, приду сюда, и вобью осиновый кол в могилу этого еврея?..
- Ты в своем уме, Василий? – спросил его наш режиссер, Петр Сергеевич.
- А че? Нормально все! Вот будет по-приколу! Посмотрим, какой он праведник!
- А не боишься?.. – тихо спросил его Марик Шомер. С угрозой, так, спросил. Марик был стопроцентный еврей, и терпеть не мог Васька.
- А чего мне бояться?! Я в эти глупости не верю! Так, кто готов со мной поспорить? На рубль!
- Я! Я готов! – Это вылез Шурик. Прямо, как черт из табакерки! До этого его не было ни слышно, ни видно, а теперь вдруг проснулся.
Ну, ударили по рукам…
В полночь Вася пошел…
Как по заказу, было полнолуние. Но… Темень жуткая!
Пошел Вася на кладбище один…
Пришел…
Смотрит – на камень Нахмана уже кто-то цветы положил…
Ну, он их скинул, потом помочился на могилку… Достал колышек осиновый, заранее приготовленный…
А уже начало осени было… Ночи холодные… Он плащ надел. Да еще, чтобы посмешнее вышло, не простой плащ, а немецкий, который был в реквизите нашего театра – в нем мы эсэсовцев играли. Он, и в самом деле, был снят с мертвого немецкого офицера во время войны каким-то советским солдатом, а потом перекочевал в наш театр. Плащ был черный, прорезиненный, тяжелый. Шуршал так зловеще…
А наш весельчак еще и фуражку немецкую нацепил – для стеба – тоже, из реквизита театра. Прикинь, картинка: фашистский офицер вбивает осиновый кол в могилу еврейского цадика…
В общем, сел он на корточки, и в темноте вбил, не спеша, этот колышек в могилку ребе Нахмана…
Ну, дело сделано! Пора вставать и идти обратно в гостиницу за выигранным рублем (мы в гостинице местной все ночевали).
Попытался он встать – а не может! Какая-то сила держит его!!!
Дернулся – не встать!
Тут его сердечко и не выдержало…
На следующий день его так и нашли – привалившимся к надгробному камню. Помер наш «весельчак» со страху! Даже глаза не успел закрыть.
А вся фишка-то была, знаешь, в чем? – Он в темноте не заметил, что, когда вбивал этот колышек, прибил к земле край своего плаща! Поэтому и не мог он подняться! Все оказалось просто! Так и «отдал концы» наш Вася-«весельчак»…
Когда мы уезжали из Умани, я еще разок заглянул на то место.
На надгробном камне ребе Нахмана опять лежали свежие полевые цветы…
06.07.2021
