Я занимаюсь самым лучшим делом на свете. Я мету, чищу, выскребаю грязь из углов, гуляю по стенам и потолку, бываю в таких закоулках, где никогда не ступала нога разумного. Не каждому повезёт получить такую замечательную работу! Я — метла. Пою, и от моего голоса грязь разлетается на молекулы. Мы с напарником расхаживаем по тоннелям; он ищет Ульи, мох-повторяшку и фиолетовых усатых жуков, а я даю концерты.
А живем мы с ним в Привратницкой у планеты Мисор.
Если вам доведётся побывать в Академии Привратников, для начала вы увидите ворота. Огромные, полукруглые, грузные, они будут возвышаться над вашими головами неприступной бело-серой громадой, снисходительно смотреть на вас как на козявок, и всем своим видом показывать: «Мы тут главные, и от нас зависит, попадёшь ты в Академию или нет». Если вы всё-таки отважитесь сделать несколько шагов и рассмотреть их поближе, то окажется, что ворота вдоль и поперёк исчёрканы надписями на всех известных языках Граней — где размашистыми, где мелкими, где почти нечитаемыми, - но смысл будет одним и тем же: «Привет, родня, тут был такой-то, надеюсь, что меня сюда примут и я обязательно стану Привратником».
Что есть Привратницкие, откуда они взялись и почему так важно, чтобы они находились поблизости от всех планет обитаемых и необитаемых Граней?
Вот мир - он живёт по законам физики своей Грани. На нём могут существовать разумные, неважно, каких видов и форм, вплоть до мыслящих морковок, передвигающихся на корнях, а ботвой посылающих друг другу сигналы, или ягод, растущих на бегучих кустах и разговаривающих цветовым излучением и всеми оттенками запахов. Экспедиция, контакт, здравствуйте, мы вас нашли, добро пожаловать к нам, надеемся, что вам понравится то, что другие Грани могут вам предложить, пожалуйста, располагайтесь и не забудьте - вы тут не одни. Если мир достаточно развит, чтобы не вести войн, его объявляют — конечно, с согласия местных насельцев! - открытым для посещения. В заранее согласованную с планетарным правительством зону рядом с миром протягивают межпространственный туннель и строят портал, регулирующий Переход. А вместе с ним и Привратницкую: кто-то же должен следить, чтобы на планету случайно не пришли завоеватели, мигрирующая портальная нечисть или всякие опасные вирусы.
Каждый, кто желает посетить мир, сначала попадает в Привратницкую, а оттуда уже на планету. Купить билет на линию Перехода — это ещё не всё; войти в портал и переместиться в другой мир — тоже всего лишь пол-дела. Главное-то происходит в Привратницкой. Любого, будь он хоть дипломат, хоть верховный священник своего мира, хоть дама-ихтиоид с икрой в полосатом брюхе, плавающая в личном аквариуме, обязательно расспросят о цели посещения, вежливо проводят в комнату, пахнущую жжёным пером и варёным мускатным орехом, напичканную гудящим, попискивающим и мигающим цветными лампочками оборудованием для сканирования, а уж потом, если всё хорошо и соответствует законам о Переходе, гостю позволяют пройти, проехать, пролететь, проползти или проплюхать в зал главного портала планеты. Там стоит большущее, в три человеческих роста, шероховатое на ощупь кольцо из фейманиума, полупрозрачного металла, способного ограничивать и перекрывать межпространственные туннели; вплотную к нему примыкает четырёхугольная стальная площадочка-возвышение. Чтобы ноги, лапы, колёсики и ложноножки гостей не скользили по гладкой поверхности, поверх неё лежит плоский дырчатый коврик, напоминающий бурую морскую губку. На площадке расположен управляющий механизм, похожий на круглую стеклянную табуретку с вплавленными в сидение канцелярскими кнопками. Нажали на крайнюю левую — на белой стене портального зала загорается предупреждение: «Внимание: Переход!», причём именно на вашем языке (Привратники знают, кто собирается переместиться); жмёте на среднюю — приятный голос диктора, какой-нибудь головидеозвезды с твоей родной планеты, неспешно объявляет: «Осторожно, портал готов к работе. Пожалуйста, не забывайте свои вещи. Приятного вам путешествия!» Теперь остается только надавить пальцем на крайнюю правую кнопку, чтобы портальное кольцо немелодично засвистело, завибрировало, и в дырке фейманиумового бублика появилось переливчатое радужное сияние.
Пространство начнёт сгущаться киселём, выпучиваться и превращаться в плотный, мягкий пузырь. Свист затихает, в полупрозрачном кольце вспыхивает первая сочная ультрамариновая полоса; синевы становится всё больше и больше, она постепенно переходит в сиреневый, а затем в тёмно-фиолетовый цвет. На стене появляется надпись: «Входите, открыто»; вы делаете пару шагов и оказываетесь внутри трубки калейдоскопа, крутящейся во все стороны сразу. Пропадают звуки, нет больше запахов, вы не знаете, где верх, где низ, вас то растягивает в тонкую нитку, то спрессовывает в крохотную горошину... Несколько секунд — и вы уже на планете. Вас встречают, и дальше делайте что хотите, но не нарушайте правил, уважайте местные обычаи, не смейтесь над верованиями и вообще, ведите себя как подобает воспитанному разумному.
Если же вдруг окажется, что посетитель с другой Грани чем-то опасен для жителей мира, в который он хочет попасть — например, его кожа выделяет токсины или галлюциногены, гость об этом прекрасно знает и что-то такое задумал, - его Привратники не пропустят. Вежливо предложат вернуться обратно, а заартачившегося быстренько арестуют и отправят в Центральный гарнизон, расположенный на Соранте. Так же поступают и с контрабандистами, и с торговцами, не задекларировавшими часть товара, и с другими нарушителями, вроде скрывающихся от правосудия своей планеты преступников, список которых непременно находится в каждой Привратницкой, будь она даже у заштатного мира самой не посещаемой разумными Грани.
Речь идет только о планетах, внесённых в реестр как открытые. Знаете, на самом деле их не так уж и много, всего каких-то сорок две тысячи триста пятьдесят девять. На остальных миллиардах разумные либо воюют, либо их там попросту нет — ну не развилась там жизнь, что поделаешь! - либо они были, но давным-давно извели друг друга и заодно превратили свой мир в кусок камня. Но Привратницкие около них всё равно строятся, пусть и маленькие, шестиместные; двоих Привратников хватает, чтобы наблюдать за планетой и никого на неё не пускать, а четверо разумных из обслуживающего персонала во все имеющиеся глаза следят за работой туннеля, внешнего портала и казённого оборудования.
А где же могучие красавцы-корабли, летящие в гиперпространстве? Почему путешественники и учёные попадают в мир только через Привратницкую и стационарный портал? И как находят новые планеты — ведь кто-то наверняка должен их обнаруживать, прежде чем тянуть к ним туннель! И что происходит с мирами, на которых разумные закончили воевать? Хорошо, начнём с первого вопроса: куда подевались различные фотонные, мю-мезонные и всякие там пи-кварковые и нейтринные звездолёты.
Вот, пожалуйста, перед вами космические корабли в Музее Космоплавания на планете Сар-Ресс, Грань Туманного Синего Краба. Их тут тысячи, и все они громоздки, требуют огромных средств на постройку, не слишком-то надёжны и, самое главное — очень медленны. Вдобавок ко всему, они не могут перелетать с Грани на Грань, потому что одно дело преодолеть световой барьер и выйти в гиперпространство, чтобы за три-четыре месяца добраться до соседней Галактики, и совсем другое — пробиться в межпространство, то самое «никогда» и «нигде», что разделяет Вселенные.
Любая Вселенная — Грань.
И чтобы очутиться на ней, нужны Переход и портал.
Куда же исчезли обычные межзвёздные перелёты? Ну там, с Миррах на Бенетнаш или с Альбирео на Рас-Альхаг? Понимаете, порталы дешевле, время в пути — не более трёх минут, к тому же, постоянное всегда лучше временного. Мы правы? Стало быть, займёмся вторым вопросом, о посетителях и учёных-исследователях.
С душераздирающим воем и ужасающим грохотом на космодром опускается заслуженный, дряхлый корабль, работающий на древнем топливе, весь в заплатках от метеоритных пробоин, излучающий на несколько километров. Земля под ним течёт, плавится, горит, а потом, горбясь и трескаясь, застывает мёртвой, грязно-серой, спёкшейся коркой; над поверхностью корабля раскалённый воздух колышется маревом будто растаявший, но не размешанный сахар в стакане с крутым кипятком; кусты и деревья, попавшие под выхлоп из дюз, вспыхивают словно сухие спички. Разве они все виноваты в том, что какие-то разумные захотели поизучать природу или наведаться в гости к местному планетарному правительству с предложением дружбы и взаимовыгодного товарообмена? Ладно, допустим, что звездолёт вполне современный, бесшумный, защищен полем, не пропускающим вредное излучение и парит на антигравитаторах над бело-розовой, душистой нивой спелой гречихи, весело помигивая оранжевыми фонариками. Всё хорошо и распрекрасно, жители мира встречают пришельцев с объятиями и цветами, а корабль, оказывается, вовсе не исследовательское блюдце, а самый настоящий боевой эсминец... Есть же планеты, любящие повоевать в космосе! Чтобы обезопасить разумных от нападения, любому звездолёту, появившемуся в околопланетном пространстве, по всем каналам связи отправляется сообщение: «Добро пожаловать в Привратницкую!» Если его командир не отвечает и не пристыковывает свой корабль к специально оборудованному шлюзу, Привратники тихо, без нервотрёпки, включают притягивающий луч, а дальше разбираются, кто там летел, с какой целью, и почему их гостеприимство так беспардонно и злокозненно игнорировалось.
Что касается новых миров, то их находят беспилотные автоматы, и тотчас же передают в Центральный гарнизон координаты и сведения. В рубку каждого автомата встроен маленький передвижной портал и, соответственно, несколько разумных могут перейти сначала на борт, а потом, перенастроив приборы, и на планету. Кто первым идёт в чужой мир? Конечно же, это Привратники. За ними прибывают сотрудники дипломатической службы, врачи, инженеры, учёные и специалисты по Переходу, и только после уже начинается строительство межпространственного туннеля, стационарного портала и, разумеется, новёхонькой Привратницкой, оборудованной всем, чем можно, чем нельзя, и чем положено для нормальной работы.
Миры, всё-таки сумевшие отказаться от войн, переводятся в разряд усиленно наблюдаемых. Если в течение трёхсот лет на планете не будет ни одного, даже самого маленького, сражения, её делают открытой и увеличивают гарнизон Привратников с двух до двадцати разумных. Соответственно, обслуживающего персонала тоже становится в десять раз больше: туннелей много, каждый надо поддерживать в чистоте и порядке. Изредка, но бывают случаи, когда открытый мир вдруг скатывается в войну. Привратники сразу же запускают аварийные порталы, мигом эвакуируют всех гостей и отправляют на все Грани сообщение: «Планета Такая-то удалена из реестра открытых на неопределённый срок. Будьте любезны, сдайте купленные билеты в кассу. Надеемся на ваше понимание и дальнейшее сотрудничество». Портал, ведущий на планету, наглухо перекрывают, внешние пассажирские линии запечатывают, гарнизон и персонал вместе отбывают на Сорант за новыми назначениями.
Учат Привратников в Академии. Той самой, чьи гигантские ворота вы увидите, попав на Лантагон, добравшись на утренней рейсовой летучке до материка Эссия и прошагав пешком добрых пять километров по серо-жёлтой песчаной дороге, пахнущей горячей пылью. Пройдя между створками — очутитесь в тенистом дворе, засаженном тощенькими колючими деревцами с оранжевыми стволами и ветками, утыканными густыми пучками иголок, похожими на крупных зелёных ёжиков и благоухающими аптечной ромашкой, остановитесь и приметесь искать, куда же вам идти дальше. Потом додумаетесь спросить об этом у первого же встретившегося вам разумного, вам покажут великанское сине-белое здание, где заседает приёмная комиссия и пожелают счастливого поступления. Вы быстро побежите узнавать расписание экзаменов, подниметесь по ста тридцати каменным ступенькам, изрядно стёртым ногами, лапами, колёсиками и ложноножками будущих студентов, приходивших сюда до вас, толкнёте крепкую дверь с большой медной ручкой, потемневшей по краям, а в середине отполированной прикосновениями до жёлто-розового сияния, и, наконец-то, окажетесь в зале с высокими окнами, светлым каменным полом и вывеской: «Добро пожаловать!». Прочитав указания на стендах, стоящих вдоль синих стен, вы обязательно заблудитесь в коридорах и поворотах, не раз выругаетесь, но всё же попадёте на медкомиссию, а после — возможно! - и на экзамены.
Честное слово, никто из преподавателей не станет задавать вам каверзные вопросы! Наоборот, они будут всеми силами помогать, даже подсказывать, если вы к ним обратитесь. Дело в том, что каждый из пяти экзаменов — это комплексный тест на поведение в различных ситуациях, гипотетических или реальных, и любая самая крохотная ошибка отнимает у вас десять баллов. Чтобы вас зачислили на обучение, сумма баллов должна быть не менее трех тысяч ста одного. Но вот уже всё позади, разумные поздравляют вас с началом студенческой жизни и вы, гордый и счастливый, дожидаетесь своего первого занятия, рассылаете родственникам и знакомым письма: «Привет от будущего Привратника!», ищете своё общежитие и знакомитесь с однокурсниками.
Пройдут семь лет, и вы, уже полноправный Привратник, получите назначение. Куда вас занесёт, продвинетесь вы по службе или нет, как сложится ваша жизнь — мы не знаем. Зато уверены в том, что Грани теперь в безопасности. Надолго ли? Как повезёт.
* * * * *
Привратниками хотят стать очень многие — можно сказать, почти все. А как же иначе? Лицом к лицу встречать любую угрозу, стоять на страже спокойствия мирных планет, общаться с гостями с других Граней Вселенной, знать много-много языков и уметь пользоваться самым совершенным оружием — это ли не настоящее счастье для пылких сердец и трезвых рассудков? Я тоже так думал, когда был совсем маленьким. Часами мог смотреть мультфильмы о мужественных героях, охраняющих Грани от всякой нечисти, а потом весь день обсуждать их с такими же любителями невзаправдашних приключений. Я даже сочинял истории о Привратнике Мвах-ин-Даре и его напарнике Си; Мвах-ин-Дар был фиолетовокожим, двухголовым адолийцем с железными съемными крыльями, а Си — шестилапым, с лазурным мехом, жителем далёкой Мералии. Эти двое постоянно влипали в придуманные семилетним мной опасные и ужасные неприятности: то на мир, рядом с которым расположен их пост, хотели напасть коварные пираты из Дальнего Запределья, то дверь Портала заклинивало, и напарникам приходилось ремонтировать её, рискуя собственной жизнью, то вдруг отказывала система подачи воздуха, и моим выдуманным друзьям надо было скорее уходить на дикую, зловещую планету, сплошь покрытую джунглями, кишмя кишевшими всякой дрянью вроде ядовитых жуков, лишайников-кровососов и кусачих разумных бабочек.
Исполнительный, дотошный, уважающий инструкции Мвах-ин-Дар был полной противоположностью Си, всегдашнему ненавистнику правил. Си упорно считал, что параграфы, регулирующие отношения между мирами, написаны не для него, и с наслаждением нарушал их один за другим, но почти всегда убеждал начальство, что прав-то именно он, а не строчки на белой бумаге: в его послужном списке было двенадцать выговоров и сто восемьдесят шесть удачных обходов буквы Устава Привратников. Мвах-ин-Дар считал напарника постоянной болью своих двух голов, называл его про себя крикливым, назойливым шустриком и мечтал о переводе куда угодно, лишь бы не видеть и не слышать, как Си ругает законы и выискивает в них слова, за которые можно уцепиться и перевернуть всё вверх тормашками. Си, в свою очередь, думал, что Мвах-ин-Дар слишком доверяет Уставу и надеялся, что когда-нибудь напарник поймёт свою неправоту и признает его, Си, самым умным и дальновидным Привратником из всего привратницкого состава.
Несмотря на все перепалки и ссоры, мои Мвах-ин-Дар и Си, с разгону влетев в очередную хорошенькую, вкусную пакость вроде нашествия безмозглых ползучих кактусов-стеклоедов или гигантских пчёл, обожающих питаться волосами разумных существ, сразу же забывали о своих разногласиях. Дружно, в три головы, они обмозговывали свалившуюся на них очередную проблему, и в восемь рук (Си мог держать табельное оружие во всех лапах) отражали нападение бессовестных нарушителей. А потом, уразумев, что надо просто найти средство от насекомых, соорудить пугалку для сорняков и вычистить Привратницкую от разбросанных там и сям страшненьких трупиков, Мвах-ин-Дар и Си сообща принимались за дело. Первый - не вспоминая о правилах, второй — бурча себе под нос, через сколько запретов они могли бы переступить, если качественно и вдумчиво постараться. Вредные пришельцы терпели бесславное поражение, мои друзья получали награды и продолжали нести свою нелёгкую службу, охраняя миры и надеясь, что всё-таки доживут до нового назначения.
Я любил их, своих непутёвых Привратников. Гордился ими — как же, они всегда находили выход из любой, самой непонятной, глупой или угрожающей ситуации! Каждый раз, попадая в переделку, я спрашивал себя: «А как Мвах-ин-Дар и Си поступили бы на моём месте?» Когда мне ставили двойку или ругали, я воображал себя Си, выслушивающим очередной выговор от командующего; если надо было решать задачки по математике или рисовать кувшин с лежащим перед ним яблоком, представлял, что это не я, а Мвах-ин-Дар выводит в тетрадке цифры и неторопливо закрашивает контур посудины огрызком карандаша с замусоленным кончиком и грифелем, затупившимся от нажима. Все родственники и знакомые давно перестали задавать мне вопрос: «Куда ты пойдёшь после школы учиться?», потому что знали — я сразу же встану на стул, повыше подниму подбородок и гордо отвечу: «Конечно же, я хочу стать Привратником! Как закончу десятый класс, так и отправлюсь поступать в Академию!»
Так и вышло. Только я не Привратник, я - чистильщик. Обслуживающий персонал, техник-смотритель, а если уж совсем честно, то мусорщик. Уборщик. Ассенизатор второго ранга. В руках у меня напарник - звуковая метла, за плечами ранец-контейнер, куда я собираю остатки хлама, на голове большие наушники, на поясе передатчик и радио. Я не прошёл приёмные тесты, а всё равно хотел учиться в Академии, хоть на кого-то, пусть даже на чистильщика туннелей! И вот я здесь, в Привратницкой у планеты Мисор, на которой ничего не растёт, ни одной зелёной былинки, зато есть шахты по промышленной добыче индориума, заводы по его очистке и переработке, и десятки шахтёрских городков-поселений.
Впрочем, я не жалуюсь на работу. Мне гораздо больше нравится расхаживать по тонкостенным, пружинящим под ногами, прозрачным трубам, гонять напарником неразумный, но страшно болтливый мох-перемешник и разыскивать мелкие новорождённые Ульи, чем сидеть в нашей не слишком-то посещаемой гостями Привратницкой, читать Устав и маяться от безделья. Улей — это рыхлое, круглое будто шар гнездо личинок-туннележоров, питающихся самим «телом» туннеля, гнусных, абсолютно безмозглых и очень противных на вид. Они напоминают вывернутых наизнанку лиловых гусениц размером с человеческий локоть; когда ползут — трясутся как желе, а если их задеть — воняют словно ведро с помоями. Достаточно десятка таких тварей, чтобы за пару минут прогрызть дыру метр на метр, и тогда тот разумный, кто сейчас переходит с Грани на Грань, никогда уже не доберётся до своего Портала... Он просто окажется незнамо где и когда в пространстве между мирами, рассыпавшись на миллиарды молекул. Хорошо ещё, что личинки вылупляются только через два дня после появления Улья, а техники три раза в сутки проверяют, не прилип ли к какой-нибудь стенке маленький белый шарик, под завязку набитый шевелящимися, мутно-серыми яйцами.
Эту дрянь откладывают безобидные фиолетовые жуки, живущие в Переходах. Их, правда, старательно истребляют, но никак не изведут до конца: скорее всего, какие-нибудь уставшие раззявы мечтают о конце смены, недоглядывают, и пропускают несколько штук. Говорят, что эти жуки на самом деле сгущённая протоэнергия, обитают в межпространстве и могут мимикрировать под энергию Перехода, поэтому появляются снова и снова, но я предпочитаю думать о недобросовестных уборщиках, а не о гипотезах и невнятных умозаключениях академиков, и тщательно проверять, нет ли в моих туннелях чернильной усатой погани и её ползучих омерзительных деток.
Я, как всегда, прогулялся по всем Переходам, поискал Ульи. Ничего не нашёл, зато наткнулся на свежую куртинку мха-пересмешника. У нас его зовут «повторяшкой»: уж больно смешно он передразнивает речь и все другие звуки, которые слышит. Мох не делает ничего плохого, только растёт да разговаривает без умолку, но в туннелях должно быть чисто, вот я его и убрал. Он, конечно, возмутился, когда я ткнул в него ручкой метлы, заверещал и попытался сбежать восвояси. Пришлось догонять, включать наушники и запускать напарника, а потом убирать пепел с пола в контейнер.
В третьем тоннеле опять сидели грибы. Разумные, между прочим. Им нравится жить в Переходах, потому что они давным-давно позабыли, из какого мира пришли. Выглядят грибы... как грибы, без всяких там глаз, ушей, ног и рук, а разговаривают они своими пластинками внизу шляпки.
- Эй, ребята, а ну, быстро взяли и ушли с моего участка, - я грозно взмахнул метлой.
- Да ладно тебе, сантехник, хорош возмущаться, - лениво процедил главный гриб, самый большой и толстый.
- Так, сейчас вызову Миграционную службу, - пообещал я и сурово насупился.
- Ну тебя, парень. Сам знаешь, что идти нам особо некуда, - отозвался другой гриб, потощее.
- Слушайте, дорогие мои, мы же с вами договаривались. Сидите где хотите, только не там, где я убираюсь. Или хотя бы не в мою смену, - добавил я и выразительно глянул на кнопку включения звука. - Ну как, сами уйдёте или вас подбодрить?
- Нудный ты, - вздохнул главный гриб. - И всё вы нудные, техники. Один говорит: «Уходи», другой, третий, четвёртый... Никакого житья от вас, мусорщиков. Не в мою смену, не в мою смену! А в чью смену, скажи на милость?
- Меня не волнует, - отрезал я. - Уговор есть уговор. Брысь, а то метлу заведу!
Грибы поворчали, встали на корешки и дружно утопали. Я проводил их до чужого тоннеля и снова вернулся к работе.
Скучный день сегодня выдался, право слово. Спела я всего один раз, да и то вполголоса. Не люблю такие никчёмные смены — ни руладу красивую выдать, ни портаменто, ни трель. Хоть вешай в туннелях таблички «Заходи к нам, уважаемый хлам, я буду рада с тобой познакомиться!». А не выйдет: напарник обидится, скажет, что я думаю только о себе и не беру в расчёт его мнение.
В Привратницкой меня почему-то никто не встретил. Обычно первыми выбегают Рону и Масси, разумные с планеты Укрель. Они похожи на красных кальмаров щупальцами кверху; когда двигаются — быстро-быстро переваливаются с боку на бок на своих треугольных отростках, часть щупалец заменяет им руки, а на остальных вместо присосок торчат большие голубые глаза с пушистыми фиолетовыми ресницами. Рону и Масси обожают играть в лото, им всегда не хватает компании, вот они и мечтают, что я сяду с ними за доску и начну кидать кубик. Иногда я так и делаю, и сегодня был бы не прочь пройти десяток конов, но кальмары, вероятно, дружно отсыпались после дежурства. Ладно, их тоже можно понять. А всё равно обидно: я, между прочим, надеялся.
А где тогда прячутся Нэхх и Рилки? Уж эти двое точно бы прилетели: я обещал помочь им починить голопроектор в нашей гостиной. Нэхх — парианин, весь в белом меху будто заяц, и такой же ушастый, но с четырьмя ногами и двумя коротенькими длиннопалыми ручками, а Рилки родом из мира Норте, эдакий чёрно-зелёный пятнистый бочонок на костяных ходулях, с головой-кубом, двумя голыми хвостами с кисточками на концах и болотного цвета гребнем вдоль упитанной глянцевой спинки. Рилки очень сентиментальна, любит бесконечные сериалы и всё свободное время сидит у экрана; Нэхх разделяет её пристрастия. И ведь не расходятся по своим комнатам, чтобы насладиться зрелищем в одиночку! Как же, им обязательно нужно поспорить, чья очередь занимать самый большой проектор, поругаться до хрипоты, а потом счастливчик гордо развалится на диване, весело подхихикивая над неудачником.
Тихо-то как... Даже странно. Я слышу, как в портальном зале попискивают приборы, как в чём-то приёмнике играет песенка... и больше ни одного звука. Нет, вру: в жилом отсеке что-то скребётся, шуршит и щёлкает.
- Вы что, в прятки играете? Могли бы предупредить, - кричу я. Голос отдаётся от стен, эхо мячиком прыгает по коридорам.
Пахнет какой-то кислятиной, аж скулы сводит и чихать хочется. А ещё воняет горелым мясом... Наверное, какой-нибудь остолоп забыл выключить плиту и спалил свой ужин на сковородке.
Кто же там всё-таки шуршит? И почему никто не выходит?
- Эй, разумные, где вы все? Что случилось? - я уже ору во всю мочь.
Может быть, наши перехватили чей-то корабль и теперь сообща разбираются? А техники им помогают. Но тогда я бы об этом знал! Вот он, передатчик, работает как миленький, и никакого сообщения о тревоге мне не прислали.
Надо пойти, посмотреть, куда они все подевались.
Далеко я не ушёл, только сделал полсотни шагов до главного портального зала.
Они были там. Все до одного.
Мёртвые.
Тут, в центре, руки-щупальца Масси (или Рону?), верхняя половина туловища Нэхха, голова Рилки, блестящий, чешуйчатый левый хвост ихтиоида Мар-Сан-Аттла и половина серо-белого, полосатого панциря Ритапона, всегда неторопливого и любящего порассуждать разумного из мира Кларт, похожего на большого морского краба. В углах — месиво из рук, тел, ног и голов техников. Целых трупов я не видел, кругом были только обожжённые, ровно отрезанные куски...
«Они что, палили друг в друга из дезинтеграторов?»- оторопел я и машинально переглотнул. - «Зачем? Кто же мог их заставить?»
Под ярким светом лампочек поблёскивало стеклянное сидение управляющего механизма. Фейманиумовый бублик молча смотрел на меня круглой, пустой, полупрозрачной глазницей. На белых стенах — чёрные пятна копоти. От запаха гари слезились глаза. Или совсем не от этого?
«Вот почему так несло горелым, когда я пришёл».
«Силы небесные, да что же это такое? Им не могли приказать стрелять, Привратники и техники защищены от любого телепатического воздействия. Но почему же все тут, у портала? Кто-то прошёл в Привратницкую и хотел попасть на Мисор, а они его не пускали?»
Пятясь, я закрыл за собой дверь и побежал по коридору в приёмную. Где там журнал учета посетителей? А, вот он, лежит себе на столе, мигает зелёными лампочками и урчит словно довольный, сытый котище, до отвала напившийся молока.
Я прислонил метлу к стулу и мигом набрал запрос на журнальной клавиатуре. Нет, за неделю в Привратницкой не было ни одного гостя. Сегодня переходов тоже не зарегистрировано.
«Как же так? Кто же пришёл, от кого все защищали портал? Но где тогда запись, куда она могла провалиться? Мистика, да и только. Хорошо, допустим, это был сбой оборудования. И такое случается. Стало быть, гость попал сюда, к нам, каким-то образом перебил всех в Привратницкой и удрал на планету? Или... или он всё ещё бродит тут?»
Кажется, у меня зашевелились волосы на затылке. Я весь взмок, ноги тряслись, руки дрожали как у двухсотлетнего старика.
Шорох в жилом отсеке стал громче. Там как будто скрежетали и щёлкали хитиновые пластины.
«А у меня даже дезинтегратора нет... Хотя зачем он мне, раз Привратников всех из него положили?»
Хрусть-хрусть, шарк-шарк. Кто-то идёт по коридору, задевая за стены и волоча ноги.
А я совсем забыл про дверь. Вот дурак.
Жук. Огромный фиолетовый жук глядел перед собой серыми, выпуклыми, бессмысленными глазами, вяло шевелил усами и топорщил жёсткие, бугристые, матовые надкрылья. Из-под них то и дело высовывались сетчатые тонкие крылышки. Я смотрел на него и понимал, что от страха у меня не получится даже крикнуть. Мысли путались, в голове вертелись только два слова: «мимикрия» и «протоэнергия». Жуку не нужен был Переход, он просто-напросто стал Переходом. Замаскировался под него, поэтому приборы не среагировали.
Привратники никогда не выпускают гостей без досмотра. Они включают главный портал, когда всё проверено и выверено тридцать раз. Вот почему жук не ушёл на Мисор! Мисор. Иридониум...
Источник энергии для туннелей — вот что такое переработанный металл иридониум. Может быть, жук её ест? Или она нужна ему для существования? Вполне вероятно и первое, и второе. Или оба сразу? Возможно.
Жук зашипел и со скрипом почесал правой передней ногой левую заднюю. На сгибах его шипастые конечности отливали бронзой и зеленью. Он был настолько большим, что не мог пролезть в дверной проём и сожрать меня. А я не мог отсюда выйти, чтобы передать сигнал тревоги по гарнизонам.
Зато у меня была моя звуковая метла! И как я про неё забыл, а? Слабо верится, что она убьёт этого жучилу-гиганта, но вдруг получится отогнать тупую, наглую тварь?
Наставив на жука нижнюю планку, я большим пальцем нажал кнопку на рукоятке.
«Не хотелось бы мне быть на твоем месте. Ты уж прости, напарник!»
Теперь я понял, что чувствует мох, когда его убирают. Живот и грудь словно окатили кипящим железом, в виски будто вонзили сверло и стали бурить насквозь мою несчастную голову. Хорошо, что я не успел снять наушники, а то бы точно оглох. Мельком я увидел плотное, почти осязаемое туманное свечение вокруг жука; звуковые волны отразились и вернулись ко мне обратно.
«Он не просто жрёт энергию», - подумал я, падая на пол. - «Он создаёт из неё щит. И усиливает его по мере надобности. Вот, значит, как все погибли: убили сами себя...»
Единственным прекрасным моментом было то, что жук убрал свою тушу с порога. Я кое-как пополз по коридору, с замиранием сердца ожидая удара хитиновой лапой в спину. Но жук не обращал на меня никакого внимания. Он скрежетал жвалами и пытался развернуться, чтобы пойти.. куда?
Вряд ли за мной. Я ему неинтересен как пища. Да пускай куда хочет, туда и бредёт: всё равно я доберусь до поста, и жить нам с ним останется каких-то три минуты, не больше. Как только отправлю сообщение о вторжении — закрою все туннели вместе с главным порталом, чтобы жук не пролез на Мисор, и отдам Привратницкой приказ о самоуничтожении.
Я дошёл. Дотащился, дополз, прорвался — всё, что угодно. Отстучал на клавиатуре: «Прорыв в Привратницкой планеты Мисор. Существо, предположительно питающееся энергией. В Привратницкой все мертвы, исключая меня и жука. Данные камер наблюдения пересылаю в Центральный гарнизон. Переходы закрываю, дезинтеграция через минуту после прекращения работы туннелей». Содрал грязными пальцами квадратную пломбу со стального ящика, висящего на белой, очень чистой стене поста, дёрнул на себя ребристую тяжёлую рукоятку и повис, налегая на неё всем своим весом.
- Внимание! Закрывается туннель номер один, - раздаётся приятный женский голос. - Пожалуйста, будьте осторожны.
Где-то позади меня раздался тягучий, дребезжащий звук, будто пар вырывался из чайника со свистком. Началось. Сейчас закроется второй туннель, за ним — третий, четвёртый. И так до восьми. Ну почему обязательно в мою смену?
- Внимание! Закрывается туннель номер два, - продолжал тот же голос. - Пожалуйста, будьте осторожны.
Хотелось заткнуть эту проклятую извещалку, посидеть, подумать о своей судьбе. Нет, надо вставать и запускать свою смерть.
- Внимание! Закрывается туннель номер восемь. Пожалуйста, будьте осторожны.
Пора.
Код нас заставляли зубрить наизусть. Один-три-дельта-эпсилон-альфа...
Стучат над головой часы, отмеряя последние шестьдесят секунд моей жизни. Пронзительное «пии-пии» через каждые пять секунд.
Мвах-ин-Дар и Си поступили бы точно так же.
Умирать, наверное, будет больно. Прощайте, мама и папа.
Четыре. Три. Два.
Где-то далеко, за пределами всех изученных Граней, в параллельной Вселенной, отстоящей по шкале ординат на добрый десяток значений от той, где минутой раньше Привратницкая у планеты Мисор стала облаком раскалённого газа, молча сидели Мвах-ин-Дар и Си, только что закончившие придумывать свою новенькую историю.
- А ведь мы даже имя ему не дали, - горестно шепчет Си.
- Вот ведь как нехорошо получилось. У всех Привратников есть имена, а у него нет, - поддерживает его Мвах-ин-Дар.
- Давай назовём его... скажем, Сэмом, - предлагает мохнатый Си.
- Пойдёт, - соглашается Мвах-ин-Дар. Отстёгивает крылья и в знак скорби кладёт их на пол.
- А метла? - вспоминает Си.
- Что метла? Она же неживая, дружище! Сам подумай — кто про неё вообще вспомнит?
Си нехотя кивает и уходит готовить ужин.
На Грани Прозрачной Гривастой Лошади, в галактике Сиреневой Рыбы, вокруг звезды Пирон, что в созвездии Два фок-марселя, кружится планета Мисор. Новую, только что отстроенную Привратницкую командующий Центральным гарнизоном называет в честь Сэма. Звание Привратника присваивают ему посмертно и награждают медалью «За мужество» первой степени.
А метле не дают ничего. О ней даже не вспоминают.
