Маша обдумывала проблему вселенского масштаба – врезать или нет Петьке-дебилу пластиковой лопаткой по пустой башке, и если врезать, то сколько раз. Вся погруженная в нелёгкий выбор, под ноги она не смотрела. Поэтому заметила кота, только уткнувшись в него носом и чуть не наступив на небрежно отброшенный хвост.

Наглое животное сидело посреди дорожки, пристально уставясь на неё пронзительными зелёными глазами. На ошейнике тускло мерцал фиолетовый камень. Значит, не бродячий кот, а домашний. Бояться его совершенно не стоило.

- Кыш, - на всякий случай сказала девочка.

- Сингулярно–парадоксальный концепт амброзии, - с клокочущим придыханием возразил он.

В голове у Маши что-то щёлкнуло, окружающие предметы расплылись, в глазах резко потемнело. Через секунду всё вернулось на свои места. Точнее, возникло вдруг из ниоткуда. Я, Кора Грил, двадцати трёх лет, гражданка Марсианской Федерации, внезапно очнулась и обнаружила себя в теле девочки Маши, воспитанницы старшей группы детского сада номер семнадцать, столбом стоящей возле толстого чёрного кота. И что же я делаю в этом маленьком, пухлом детском тельце?

- Память скоро вернётся в полном объёме, - успокоила усатая морда. – Снятие мнемоблока повышенной надёжности процесс не быстрый.

Ага. А приветственная абракадабра – запускающая разблокировку кодовая фраза. Понятненько. Но меня интересовало совсем не это. Хотелось бы вспомнить, как я попала под этот блок.

- Ты кто? – начала я с конца.

- Пойдём, нам надо спешить, - настойчиво замурлыкал мохнатый собеседник. – На все вопросы отвечу по дороге.

- Да кто нас отпустит одних? Шестилетнюю девочку и толстое, наглое, болтливое животное. Не мог, что ли, в кого-нибудь из родителей вселиться?

- Возникли некоторые проблемы, - смутился кот-искуситель. – Что нам теперь делать? Времени практически нет.

Он ещё спрашивает. Вот по ком лопатка плачет. У него проблемы, а я выкручивайся. Вспомнить бы, с чего весь этот сыр-бор разгорелся. Пока всплыло, что попала я сюда по программе защиты свидетелей. Загружена в ребёнка из далёкого прошлого, запечатана мнемоблоком и оставлена под присмотром ретрородителей до часа икс, а тело в криогенном холодильнике суда дожидается. Отдельно от сознания, чтобы его, это сознание, выследить тяжелее было. Но что такого важного я знаю и кому из сильных мира того дорогу перешла – полная тьма и мрак кромешный. А что перешла – к гадалке не ходи. Иначе не стали бы меня в такую труднодоступную задницу засовывать.

- Маша, прогулка закончена. Скорее в группу.

Я оглянулась. Елена Николаевна стояла у распахнутой входной двери и чинно считала входящих в неё детишек. Почти все уже были внутри. На улице остались только хулиган Петька, тормоз Пашка, неразлучные с яслей клуши Саша с Дашей и я. Взвесив в руке куличестроительный инструмент, а в голове – все за и против, я пообещала:

- Жди здесь. Скоро тихий час, попробую сбежать.

Кот кивнул и принялся вылизывать правую лапу. Хоть бы спасибо сказал, животное неблагодарное. Его работу делаю.

В раздевалке было не протолкнуться. Стоял привычный деловой шум. Саша надела колготки навыворот, и Даша ей это нудно и монотонно втолковывала. Подруга, увлёкшись созерцанием  толкотни у соседнего шкафчика, смысл нотаций улавливала с трудом, и Саша пошла уже на пятый круг. У Пашки кто-то увёл сандалии. Боря и Колян громко делили выпавшую из Катиного кармана конфету.

 Я быстро переоделась и нырнула в умывальник. Надо успеть, пока и здесь не начался обычный бедлам. Только я хорошенько намылила руки, как в дверь будто выдавили бурлящую детскую массу. Эпицентр хаоса переместился вслед за мной в санблок.

- Хочешь письку покажу? – раздался над ухом заговорщицкий Петькин шёпот.

Всю жизнь мечтала, ночей не спала. Я подняла глаза на самоявленного стриптизёра. Щёки раскраснелись, мутноватые глазки блестят, зелёная сопля свисает до самого подбородка. Красавец мужчина.

- А взамен что? – спросила я, сморщившись, чтобы не заржать.

Сейчас смеяться нельзя. Можно травму душевную нанести. Вырастет тогда не только полудурком, но ещё и садистом-насильником, а я виновата буду. Хотя, вряд ли, конечно. С его-то гипертрофированным самомнением и полным отсутствием рефлексии. Скорее, не поймёт и забудет, но чем чёрт не шутит, бережёного бог бережёт.

- Ну ты это… тоже… - запыхтел любознательный малыш, потупив глаза.

Кто бы сомневался. Но, как ни прискорбно, ни лопаткой, ни мыльницей он сегодня от меня не получит. Повезло ему, вовремя подошёл.

- Как-то нечестно получается. У тебя там хоть что-то можно разглядеть, а у меня нет ничего. Вообще. Правда, правда. Может титьки показать? У меня уже есть немножко.

Петька засопел как паровоз, из носа вырвался солидный пузырь и громко лопнул.

- Нет… я не… ну, не хочу… а…

- Ладно, но потом не говори, что не предупреждали. Приходи на тихом часу в девчачий туалет.

Бутуз подпрыгнул, сорвался с места и стремительно скрылся с глаз. Хвастаться побежал. Надо было условиться, чтобы молчал. Теперь уже не догнать. Растрещит по всему садику, шушукаться за спиной начнут, пальцем показывать. Ничего, ему же хуже. Вернётся обратно вся его нескромность сокрушительным бумерангом.

Обед прошёл быстро и достаточно спокойно. Многие дети лишь поковыряли пищу вилками и тихо сидели в ожидании сигнала к отбою. Идиоты. Вспомнят ещё потом эти прекраснейшие хлебные котлеты и натуральную, нежнейшую тушёную капусту. Вспомнят, локти до плеч сгрызут, а уже поздно будет. Разворачивать время вспять здесь ещё долго не научатся.

Улучив момент, я стащила котлету у Пашки. Всё равно он никогда их не ест. Дополнительный компот взяла у сидевшей слева Саши, а у жующей напротив Даши – пирожинку с кремом. Чтобы никому обидно не было. Да они, собственно, и не заметили: продолжали обсуждать злосчастные колготки.

Набив живот, я пришла в благодушное расположение духа. Даже не отдубасила никого перед сном. Легла в кровать и уставилась в поток. Удивлённые одногрупники решили, видимо, что я заболела. Ничего, дневная программа ещё не закончена, сейчас повеселимся.

Петька вскочил с кровати, едва Елена Николаевна привычно уткнулась лбом в сложенные замком руки. Её, сидящую за учительским столом, хорошо было видно в дверной проём доброй половине спальни, и детишки частенько бродили по садику, пользуясь её послеобеденным забытьём. Главное было не шуметь. На звуки заслуженный работник образования реагировала чутко.

 Прямо, как лежал, в трусах, майке и босиком, Петька прокрался в учебную комнату, подбежал на цыпочках к доске, заглянул в лицо дремлющей даме и обернулся ко мне. Я ободряюще махнула рукой. Он кивнул головой и ушлёпал в уборную.

Выждав минуты три для верности, я подошла к воспитательнице, потрясла её за плечо и запричитала:

- Елена Николаевна, я в туалет хочу, а там Петька сидит.

- Где Петька? Какой Петька? – осоловело закрутила она головой спросонья.

Потом сориентировалась, встала, взяла меня за руку и потащила к облезлой зеленой двери, ведущей в санблок. Миновав умывальники, она подошла к женскому туалету.

- Петя, ты здесь?

Тишина. Затихарился, сопливец, в надежде, что пронесёт. Он с яслей такой. Недалёкий, тупой и упёртый. Бывало, наложит в штаны и молчит, ждёт, пока по запаху найдут. Спросишь в лоб – глаза вылупит и головой отрицательно мотает. Мол, обижаете граждане, чтобы я, да до горшка не добежал – быть такого не может.

 Воспитательница решительно вошла внутрь уборной. Не дожидаясь дальнейшего развития событий, я захлопнула за ней дверь и подперла её стулом. Ножки удобно вошли в щель между плиткой, спинка плотно уткнулась в ручку. Сидит как влитой.

 - Маша, ты что? – забарабанила в хлипкую фанеру Елена Николаевна. – Открой немедленно.

Разбежалась. Стоило тогда закрывать? Даже если она решится в конце концов ломать дверь, минут пятнадцать-двадцать у меня есть. Если же смирится и станет ждать подмоги, то раньше полдника её не хватятся. За это время можно на Альдебаран и обратно смотаться.

Я вышла в учебную комнату, плотно закрыла за собой дверь, прислушалась. Голос и стук всё равно слышны. Зашла в умывальник, открыла краны для ног. Вернулась в группу. Уже лучше. За шумом воды, бьющей в жестяные поддоны, почти ничего не слышно. Заглянула в спальню. Несколько голов осторожно поднялись и с любопытством уставились на меня.

- Сидеть тихо. Если кто Николашку из сортира выпустит – завтра бошку голыми руками откручу. Всем понятно?

Любопытствующие мигом уткнулись в подушки. Стало быть, понятно. Мой авторитет в группе непререкаем. Даже гордость пробирает. Хотя это, конечно, не моя заслуга, а Машина. Как она там сейчас? Сидит где-то в дальнем уголке мозга, наблюдает, а сделать ничего не может. Пусть учится. Я ей сегодня хороший подарок преподнесла. Завтра придёт в сад уже великой, почти богиней. По местному табелю о рангах, где-то между музыкантшей и заведующей.

Быстренько собравшись, выглянула в коридор. Пусто. Через пост охраны пробираться смысла нет. Даже если Матвеич по обыкновению решает сканворд и ничего вокруг себя не замечает, двёрь всё равно закрыта на магнитный замок с кнопкой под самым его локтем. До неё не сразу и дотянешься. Нужно будет импровизировать многоходовку. Есть гораздо более простые варианты. Кивнув самой себе, я двинулась длинной каменной кишкой в обратную от главного выхода сторону.

В столовой никого не было. За перегородкой гремела посудой баба Маня. Повариха уже ушла. Что ей тут делать? Компот на полдник воспиталки сами разольют, не барыни. Я смело прошла на кухню, хватанула кусок хлеба с подноса и зашарила глазами в поисках блюда с котлетами.

- Баб Мань, я возьму бутербродик?

- Бери, милая, - разрешила она, не оборачиваясь, - кушай. Хорошего человека должно быть много.

Сама посудомойка была явно безупречно добродетельной по этой классификации. Да и Маша, чего скромничать, для своего возраста смотрелась очень даже нечего. Как человек, сделавший серьёзный шаг к нимбу. Кора из будущего, если честно, сильно отстала от них на этом пути. Но никаких угрызений совести по этому поводу я, естественно, не испытывала.

Выцепив котлету, я, не сбавляя шага, вышла на улицу через служебный вход.

Кот ждал меня в тенёчке под кустиками. Положив голову на лапы, он неотрывно смотрел в сторону парадного крыльца.

- Ну, и куда мы сейчас? – спросила я, тихо подкравшись к нему сзади. Он аж подпрыгнул от неожиданности.

- Я думал, ты знаешь. У тебя должен быть обратный амулет.

Конечно, должен, но при экстренной эвакуации положено и линять резервными путями. Значит, и отход не продуман. Что вообще здесь происходит? Память моя восстановилась полностью, но вопросов от этого меньше не стало.

- Какого лешего не аварийно?

- Пойдём быстрее, я тебе потом всё объясню.

Очень хотелось бы верить. Решительно зашагав в сторону дома, я мучительно выбирала, о чём спросить в первую очередь.

- Хорошо. Тогда объясни мне, Арни, каким ветром тебя сюда занесло?

- Вспомнила, - обрадовался он, а потом внезапно сбился с ноги, споткнулся и удивлённо спросил: - А как ты меня узнала?

- Элементарно, дубинушка. Сам посуди: вселился в кота, план отхода не проработал, экстренный канал не прорубил. Такой одарённый человек один на всю галактику. По крайней мере, в будущем. Здесь у тебя есть брат по разуму. Его Петька зовут. Я вас потом познакомлю.

- С деньгами картеля не меня, а тебя накрыли, - обиженно проурчал кот.

- Он ещё и мяукает! Да если б я знала, что ты их всего через семь банков прогнал и ни разу ни в коммуну, ни в халифат не заводил, я б к ним вообще не прикоснулась. Это ж надо было додуматься! Нет, польстила я тебе. Петька, по сравнению с тобой, - Эйнштейн. И как только ты этот картель ломанул? Наверное, пароль из пяти единиц подошёл. Не иначе.

Выплеснув эмоции, я немного успокоилась и смогла рассуждать здраво, но пасьянс всё равно не сходился. Кот пришибленно трусил следом. Морда в пол, усы асфальт трут. И поделом. Я, когда выберемся, и не такое ему устрою. Не можешь следы как следует замести – вообще не бери чужого. Чтобы другим не пришлось за тебя отдуваться. Попала, по его милости, как кур в ощип. Если разобраться, сотрудничество со следствием ещё не худший вариант для меня. Вполне могла бы лежать сейчас на дне моря, расфасованная по чёрным пакетам для мусора. Впрочем, с этим, если судить по способу эвакуации, до сих пор всё в порядке. Только щёлкни клювом – мигом начнут на куски пилить.

- Так с какой луны ты свалился? – напомнила я.

- Когда тебя взяли, - услужливо начал объяснять он, - я затаился, но сеть картеля мониторить продолжил. Вчера прошла депеша, что тебя вычислили. Я забеспокоился, взломал базу федералов, выяснил, где тебя прячут. По подложным документам, вывез твоё тело в надёжное место, разморозил, подготовил свою заброску. Но времени было мало, я не смог вычислить крысу, поэтому внедрялся не по федеральным, а по научным каналам. Их проще перенастроить, контроля и шифрования почти нет, но они в людей обычно не селятся.

- И всё это за один день? Молодец, - решила подхвалить его я. – Хоть что-то умеешь делать быстро и качественно. Не думать и строить, так хотя бы ломать и гадить. Тоже важные навыки. Без ложки чечевичной баланды в старости точно не останешься. Москва девятое кольцо строить собирается, надо будет Тверь с Владимиром сносить.

Арни недоверчиво скосил на меня глаза. Да, работать ещё и работать. Слова «ирония» и «сарказм», для него пока ничего не значат. Так, звонкое сотрясение воздуха. Но уже чувствует что-то, начинает подозревать. Значит, не зря стараюсь.

У подъезда я взяла кота на руки и поднялась на свой этаж. Позвонила бабе Свете, соседке по лестничной клетке. Ей Машины родители когда-то давно выдали запасной комплект ключей. Будучи уже далеко на пенсии, она следила за квартирой и поливала цветы, во время нашего отсутствия. Я об этом прекрасно знала.

Шла открывать она долго, почти вечность. Наверное, я выдернула её из послеобеденного сна, прямо из самой сладкой его части, в которой слюни текут по щеке, и хочется полежать ещё чуть-чуть, хоть самую малость. Вот, и здесь человеку не дала интересное досмотреть. Но не по своей же вине. Держись, ботан заученный, вернёмся – за всё ответишь.

 Распахнув дверь, соседка растерянно уставилась на меня.

- Здрасьте, баба Света. В саду тараканов морят и нас пораньше домой отправили.

- И ты одна шла по улице?

- Не одна, а с котом. Познакомься, его Арни зовут. Он будет у нас жить.

- Безобразие, - возмутилась соседка. – Нельзя таких меленьких детей одних домой отпускать. Я вашей заведующей позвоню.

- Обязательно позвони. Ужас. Даже полдником не покормили. Открой мне квартиру. Я родителей дома подожду.

- А, может, ко мне? У меня оладушки есть.

Знает, старая плутовка, чем ребёнка завлечь. Маша бы ни за что не отказалась. И мне нельзя – возникнут подозрения.

- Хорошо, сейчас приду. Только переоденусь и кое-что сделаю.

Удовлетворённая ответом старушка, впустила меня на опекаемую территорию и ушаркала к себе на кухню. Лукавит, небось, нет у неё никаких оладушек. Сейчас быстренько состряпает для соседской девчушки. Значит, минут пятнадцать у нас есть.

Я влетела в Машину комнату и принялась планомерно опустошать многочисленные ящики с игрушками. Как выглядит амулет обратного перехода, я не знала, но это и не важно. Он сам себя найдёт. В мозг девочке, а точнее в моё сознание, встроили простейший визуальный спусковой механизм. Стоит мне, не ограниченной снятым утром мнемоблоком, увидеть амулет – переход начнётся сам собой. Две минуты пристального рассматривания этой незамысловатой обычно вещицы – и я снова в своём теле, а Маша вспоминает несколько часов под моим управлением как страшный сон, недоумевая, как же её угораздило наломать столько дров за такое короткое время.

Ящики кончились. Амулета в них не оказалось. Я осмотрела комнату. Ничего. А, ведь, вещичка должна быть легкодоступная и такая, что точно не выбросят. Хотя, это как раз проверяется просто: отмотал на пару лет вперёд, нашёл в квартире что-нибудь заметное и необычное, на эту вещь и программируй переход.

- Ты-то как возвращаться собираешься?

- У меня камень в ошейнике. Подойду к зеркалу - и все дела.

Я схватилась за голову. Стыдобище. Это же надо, забыть про подаренный на пятилетие фамильный медальон. Его надо было проверить в первую очередь. Ещё в садике. Ведь спусковой механизм обычно именно в нательные драгоценности и встраивают. Потому и говорящее название «амулет» прижилось. Меня извиняет только то, что это верно главным образом для взрослых. Детей привязывают или к любимой игрушке, или к орнаменту на обоях. Нет, ну надо же. Так опростоволоситься. Только не подавать вида и не колоться. А то Арни совсем засмеёт. До самой старости мне этот конфуз вспоминать будет. Если она будет у нас, эта старость.

Я оттянула, висящий на короткой цепочке, медальон в сторону и посмотрела на него искоса. Металл мягко блеснул в свете лампы. Голова немедленно закружилась. Всё, кроме маленького бронзового диска, мгновенно исчезло. Мысли испарились. В мозгу будто открылась бездна. Он. Я отвела взгляд. Комната вернулась на место.

- Я готова.

- Отлично, - обрадовался Арни, - сними с меня ошейник или покажи ближайшее зеркало.

Неожиданно громко хлопнула входная дверь. Из коридора донеслись чьи-то уверенные, неторопливые шаги. Мы испуганно замерли. Я лихорадочно гадала, кто бы это мог быть. Для родителей ещё рано, у бабы Светы походка старческая, шаркающая. Не они. Тогда кто? И как он проник в квартиру? Неужели, соседка не закрыла дверь? Конечно, не закрыла. Она считала, что я сейчас к ней приду, а как бы я выбралась из запертой квартиры? Это я виновата – не задвинула засов. Что за день-то такой сегодня? Просчёт за просчётом. Мне стало пронзительно жаль себя, такую беспомощную, глупую неумеху.

Я приложила палец к губам и спряталась за комод. Арни последовал за мной. Шаги замерли у нашей комнаты. Я затаилась, прижавшись спиной к фанерной стенке. Кот попытался что-то промурлыкать, но был стремительно остановлен моей внезапно вспотевшей ладонью.

Кто-то вошёл в комнату, медленно и осторожно прошёл мимо нас к окну. Я увидела длинный чёрный плащ с высоким стоячим воротником, широкополую шляпу, кожаные перчатки и арбалет в правой руке. Гость еще не повернулся к нам, а я уже узнала его. Это был жилец с четвёртого этажа, повёрнутый на реконструкциях, любитель древнего холодного оружия. Он участвовал в инсценировках исторических сражений регулярно и отдавался этому делу самозабвенно. Даже потерял левый глаз в одном из постановочных боёв. Что ж, выбор логичный. Если хочется и концы в воду, и скрыть утечку в федеральной службе, нужно выдать смерть ключевого свидетеля за несчастный случай. А что может быть случайней сумасшедшего соседа, любителя подраться на мечах и пострелять из лука?

Пришелец остановился у окна, посмотрел по сторонам и начал разворачиваться. В этот момент Арни выскочил из-под моей руки, в два прыжка преодолел расстояние до мужчины и прыгнул ему на голову. Щёлкнула тетива. Распластавшийся в воздухе кот испустил душераздирающий «мяв» и вцепился в лицо гостя. Я сорвалась с места и со всего разбега воткнула ему в солнечное сплетение невесть каким образом оказавшуюся у меня в руке гантель. Он ахнул, согнулся и упал на бок. Попала. Уже хорошо. В запале боя я схватила с комода копилку – фарфорового поросёнка и раскрошила её о голову лежащего на полу человека. Не сбавляя темпа, подняла всё ту же гантель и ударила ещё несколько раз ей. Вложила в эти удары все эмоции, всё накопленное за день раздражение. Мимоходом подумала, что Петьке утром, похоже, действительно повезло. Царапинами он сегодня не отделался бы.

Спустя считанные секунды силы иссякли. Остановившись отдышаться, я осмотрелась. Незваный гость валялся полупустым мешком у самых ног и признаков жизни не подавал. Рядом с его головой лежал чёрный кот и тихо-тихо скрёб когтями паркет. Его тело пронизывала насквозь стальная арбалетная стрела.

Я бросилась к Арни, взяла его на руки.

- Что-то мне как-то не очень. Наверное, давление повысилось, - прохрипел он и оскалился.

- Сейчас, сейчас. Погоди, не умирай, - просила я его, снимая ошейник и поднося его к самой кошачьей морде. – Вот. Смотри, смотри. Давай.     

- Не могу сосредоточиться. Больно.

- Врёшь, я не дам тебе умереть.

Я судорожно соображала, что же делать дальше. Арни нужен врач. Срочно. Доктора бесплатно не лечат. Значит, нужны деньги. Много денег.

Вбежала в родительскую комнату, открыла шкаф и запустила руку под стопку постельного белья. Есть. Радостно достав толстую пачку купюр, сунула её в кармах сарафана. Сколько там, я не представляла – сама в местных реалиях не разбиралась, а Машу деньги интересовали только металлические, чтобы в кармане сладко звенели. Но судя по тому, что этот кирпич любовно хранили в таком укромном месте, сумма в нём должна быть вполне приличная.

Заскочив на кухню, я взяла самый большой пакет. Чёрный, из-под обуви. Осторожно положила в него кота и вышла на улицу. На секунду остановилась. Простая поликлиника, в которую Машу водили сдавать анализы, не подходила. Там даже травмпункта не было. Нужна больница. С операционными, каталками, хирургами. Но где её искать? А люди на что? Аккуратно прижимая к себе сумку, я заспешила к метро. Там всегда толпы. Кто-нибудь да знает.

Я прямо физически чувствовала, как уходит время. Кровь отбивала в висках суматошный ритм, с каждым выдохом улетали драгоценные секунды. Если кот умрёт, Арни исчезнет вместе с ним. Я не могла этого допустить. Над кем я тогда буду издеваться, кого строить, кем помыкать? Кто развеет мою вечную тоску по приключениям, наконец?

- Девочка, куда это ты одна, без взрослых? – раздался над головой раскатистый мужской голос.

- Тебя забыла спросить, - буркнула я по нос, не сбавляя шага.

Кто-то прочно схватил меня за шиворот. Я обернулась, подняла глаза и увидела лишь волосатую руку и толстый живот, обтянутый грязно-голубой рубашкой.

- Так куда, ты сказала, идёшь без родителей? – снова спросил мужчина и развернул меня лицом к себе.

В глаза сразу бросились рыхлые пористые щёки, пышные усы, густые брови и фуражка с красным околышем.

- Дяденька полицейский, у меня котик ранен, в больницу несу его срочно. Иначе помереть может, а я его люблю очень.

Арни в сумке победоносно муркнул. Погоди, мохнатый, давай только выберемся, я тебе всё про свою любовь неземную расскажу. Пожалеешь ещё, что чужой разговор ненароком подслушал. Полицейский озадаченно посмотрел внутрь протянутой сумки, разгладил усы и назидательно произнёс:

- Всё равно нужно дождаться родителей. Не дело маленькой девочке одной по улицам ходить. Разные люди бываю.

- Так умрёт же. А у меня и деньги есть.

Я достала из кармана и протянула служителю закона предусмотрительно захваченную пачку. Глаза его странно блеснули, лицо приобрело подозрительно задумчивое выражение. Зловещий блеск и псевдоинтеллектуальная гримаса мне ни капельки понравились. Выпустила джина, на свою голову. Теперь только шокировать и ломать шаблон. Иначе останусь с пустыми карманами и трупом кота на раках.

- Слышь ты, козёл, - с расстановкой произнесла я, как можно более низким голосом, - попробуешь деньги просто так прикарманить – скажу, что ты меня за жопу лапал и предложения непристойные делал. Со службы по-любому вылетишь. Даже если не сядешь. Достанешь хирурга из-под земли – половину пачки получишь. Слово даю.

Для подтверждения серьёзности своих слов, я потрясла деньгами в воздухе. Особого выбора уже не было, приходилось идти во банк.

- Да кто тебе поверит, - облизав губы, с сомнением протянул он.

- Мне – поверят, - веско парировала я. – Обязательно поверят. Я такие слова и подробности знаю – маленькой девочке даже под гипнозом не придумать. Откуда – вопрос пятнадцатый. Так что, либо помоги мне зверя спасти, либо круши череп рукояткой пистолета и вези тело в канаву. Только решайся быстрее – у меня времени нет.

Не знаю, что его убедило, гипноз, рукоятка или канава, но он выпустил мой воротник и кивнул на стоящую невдалеке машину.

Во двор, оказавшейся неподалёку больницы, мы влетели минут через пять. Ворвались, как и положено, с воем, скрежетом тормозов, мигающими маячками. Остановились у входа в реанимацию. Сирену полицейский не выключил.

Через считанные мгновения на крыльце появились санитары с каталкой. Я вылезла из машины, бережно вынула едва дышащего кота из сумки и уложила его дерматиновую поверхность. Санитары застыли, как каменные.

- Пожалуйста, быстрее, - чуть не плача попросила я.

Они почти синхронно пожали плечами и вкатили больничную тележку внутрь здания. Я засеменила следом. Полицейский, секунду помедлив, закрыл машину и присоединился к нам.

- Что это за зоопарк? - остановил нас на полном скаку удивлённый окрик дежурного врача.

- Она с полицией, - попытался оправдаться один из санитаров.

- Ну и что? Если с полицией, так можно и зверьё в хирургию таскать? Давайте, завтра слона приводите. Будем ему грыжу вырезать.

Я с надеждой оглянулась на полицейского. Он остановился у входа и уже прислонился к стене. Вмешиваться в конфликт, судя по всему, он не собирался. Мол, свою часть сделки я выполнил, а дальше сама.

Вздохнув, я опять достала из кармана пачку денег, встряхнула ей и, почти не подделывая истеричные нотки, заканючила:

- Доктор, миленький, его очень-очень надо спасти. Ну, пожалуйста. Я хорошо заплачу. Пожалуйста, пожалуйста.

Ошеломлённый моим напором врач, растерянно переводил взгляд с денег на меня, с меня на полицейского, с него опять на деньги. Когда он пошёл на третий круг, я не выдержала и рявкнула:

- Ну? Чего встал? Лечи, давай.

Мой окрик вывел его из ступора, он махнул рукой и взялся помогать санитарам, закатывать тележку в операционную. Я решительно проскользнула следом за ними. Полицейский остался подпирать вход.

Внутри сверкающей хромом комнаты, доктор быстро и тщательно вымыл руки, надел маску и стремительно подошёл к столу, на который санитары переложили кота.

- А можно ему не усыпляющий наркоз сделать? Чтобы я говорить с ним могла. Ему поддержка нужна. Я его поглажу, успокою.

Доктор остановился и набрал воздуха в грудь. Лицо его скрывала маска, но и по одним глазам было ясно, что он судорожно перебирает маты в поисках менее разрушительных для детского мозга слов.

Я сорвала резинку с пачки денег и принялась брать купюры по одной и бросать их на пол.

- Ладно. И не мусори тут.

Радостная, я подскочила к операционному столу и обхватила кошачью голову руками. Я с надеждой смотрела в его зелёные глаза, шептала ободряющие слова, увещевала, уговаривала, заставляла смотреть на фиолетовый камень. Я не выдела чем занимается доктор, у меня была своя операция. Намного более важная. В какой-то момент кот дёрнулся, в его глазах появился растерянный, приправленный долей безумия испуг. Неужели получилось?

- Арни, мяукни мне что-нибудь дружеское.

Молчание. Ни искры понимания на морде. Сумасшедший оскал и испуганно-бегающий взгляд. Порядок. Я посмотрела на доктора. Он тоже заканчивал: обматывал бинтом успешно заштопанное тело.

- Он будет жить? – спросила я уже без прежнего надрыва.

- Да, - ответил доктор, любуясь на дело своих рук. – Ничего жизненно-важного не задето. Но для пущей уверенности хотелось бы понаблюдать его какое-то время.

- Хорошо. Позвоните, когда его можно будет забрать. И спасибо вам.

Я подошла к столу, взяла листок, завернула в него примерно половину взятых с собой денег и написала сверху телефон Машиных родителей. Оставив свёрток на столе, вышла из операционной. Потом вернулась, надела на кота ошейник и поцеловала его в сухой нос. До свидания, котище. Надеюсь, тебе будет хорошо у Маши.

Полицейский всё так же стоял у входа. Увидев меня, он отлепился от стены и сделал шаг навстречу. Я подошла и протянула ему остаток денег. Он не взял их. Только посмотрел на меня долгим взглядом и устало сказал:

- Пойдём, я тебя домой подброшу. Не дело маленькой девочке одной по улицам ходить.

Неужели я опять ошиблась и разглядела у него в глазах то, чего там не было и не могло быть? Как стыдно-то. Что за день сегодня такой, право слово. Одно радует – разгребать ситуацию уже не мне. Извини, Маша. Я хотела как лучше.

- Спасибо. И извините, если что. Я просто сильно переволновалась.

Ничего не ответив, он развернулся и пошёл к машине.

Уже сидя на заднем сидении, я вспомнила о соседе.

-  Дядя полицейский, там, у меня в квартире, злой дядька остался. Тот, который Арни ранил. Я его боюсь. Арестуйте его, пожалуйста.

- Обязательно арестую, - пообещал он и завёл мотор.

Я сняла с шеи медальон.

Спасибо за сказочное гостеприимство, но мне пора. Арни, поди, уже извертелся весь. Сидит, очки ежесекундно протирает и на мониторы поглядывает.

 Интересно, как объяснит себе и другим свои сегодняшние поступки Маша? Она будет прекрасно помнить всё, что делала, но не будет понимать зачем. Запереть воспитательницу в туалете, сбежать из садика, подобрать кота, отмутузить соседа, украсть у родителей все сбережения, запугать полицейского, поставить на уши больницу – и всё за два с небольшим часа. Не слишком ли много впечатлений для шестилетней девочки? Впрочем, моей вины здесь нет. Все вопросы к картелю и моему ненаглядному Арни. А мне действительно пора.

Я с усилием отогнала от себя лишние мысли и пристально всмотрелась в маленький бронзовый диск. Всё вокруг мгновенно исчезло. Тревоги и желания испарились. В мозгу будто открылась бездна. Она выгнулась воронкой и стала пылесосом всасывать в себя окружающий мир. Я сорвалась с места и полетела в неё, ускоряясь с каждым мгновением всё сильнее и сильнее.

Арни, встречай меня, я уже иду.