Таврида! Древняя земля, перекресток путей цивилизаций. Через эти степи волнами шли кочующие народы в поисках новых земель. Кого здесь только не было! Именно здесь были найдены самые первые разборные шатры из шкуры и бивней мамонта! Именно здесь, на самых многострадальных землях, на этих просторах первые конницы сшибались в смертельных схватках за обладание этими землями, на много сотен лет превратившиеся в пустынные земли и не случайно, что наша история произошла именно здесь, на этой земле, в этом провинциальном шахтерском городке. А герой, это обычный парнишка, извините, не совсем обычный, он мечтатель, фантазер, выдумщик, и если вам покажется странным, что он разговаривает сам с собой, то не торопитесь с выводами, может быть только это и помогает выжить ему в этом мире. А вот и он сам, видите, там, на покрытой жестью крыше, белобрысый, с короткой стрижкой под ежика? Это и есть наш Алешка, прошу любить и жаловать...

           

  Глава I

  Я один в этом огромном мире

  Знакомство с Алешкой - мечтателем, выдумщиком.

  Его многолетняя тайна, о которой никто не знает,

  кроме его друга Кольки.

 Принц Алекс и его друг - оруженосец Коллинз.

  Вы когда-нибудь летали? Нет, не на самолете, на самолете любой сможет, а вот так, просто, встать на край крыши, и шагнуть вперед, каждая клеточка в тебе задрожит, завибрирует, как будто мурашки по всему телу пробегутся. Тело становится сразу легким, послушным, переносишь всю тяжесть в грудь, и вперед... Я часто так делаю, главное преодолеть первый страх и сразу вверх, к облакам, конечно, если облака есть.

  Я люблю большие пушистые облака, или кучевые, снизу темные, в завихрениях, а сверху пушистые и белоснежные как вата. Они очень высокие, словно небоскребы, те, что по телевизору показывают, пока долетишь до верха, дыхание перехватывает, зато какой вид! Моя тень прыгает то по пушистым горкам, то падает в просветы, через которые видна земля. Здесь, наверху, облака похожи на всякие фантастические животные, дома, замки которые быстро меняют свою форму, а если повезет, то можно увидеть и эльфов, в этих сказочных дворцах. Они мало живут, наверное время там идет очень быстро, ведь надо успеть прожить в замках, которые так быстро меняют свою форму. А может быть, они перелетают в другие воздушные дворцы волшебной страны? Они весело носятся друг за другом, кричат, радуются. Если они и примут тебя в свои игры, то все равно их не догонишь.

  Я люблю попрыгать на этих воздушных перинах как на батуте, только надо быть осторожней, а то можно так провалиться, что проскочишь все облако насквозь, а если это грозовое облако, то можно и промокнуть до последней нитки. Молнии так и шныряют вокруг. Сразу становится холодно, рубашка и штаны прилипают к телу, но всего несколько минут бешеного полета и все быстро высыхает. Набрать скорость нетрудно, надо как можно выше взлететь и как по горке, вниз, пугая жаворонков, которые заливаются отсюда, своими трелями. Встречный ветер не дает дышать, приходится наклонять голову, чтобы вздохнуть. А еще надо успеть остановить падение недалеко у земли и выровняться вдоль, по горизонту. Деревья, кустарники, как в быстром кино, так и мелькают снизу, иногда встречаются козы, которые пасутся небольшими группками. Почуяв тебя, они бросаются в разные стороны. Бабки, пасущие их, испуганно крестятся, вглядываясь в небо подслеповатыми глазами. А я мчусь дальше, овражки, лесочки, луга... Очень опасны терриконы, это такие небольшие горы из камешков и небольших глыб. Их вытаскивают из шахт, чтобы не мешали доставать уголь, и если эту гору не заметишь, то можно так врезаться, что и костей не соберешь.

  Я люблю летать когда тепло, особенно как сейчас, в конце весны. Пахнет цветущими травами, горькой полынью, а как только покосят, голова аж кругом идет от новых запахов. Потом не очень интересно, через месяц все пожелтеет, трава засохнет, и только в овражках, где еще есть небольшие ручейки можно увидеть зеленые островки.

  Я пою во все горло, здесь можно не бояться, что тебя будут за это ругать, можно свистеть, можно сколько угодно любоваться далекими полями в разноцветных лоскутках, как одеяло, сшитое из кусочков ткани; маленькими машинами-букашками, пылящими по дороге; облаками. Особенно красивы облака вечером, когда они становятся розовыми, это значит, что солнце садится и подсвечивает сбоку. Все вокруг окрашивается в волшебный розовый свет, как сейчас... Ой! Кажется, я слишком замечтался, так и опоздать можно к построению. Надо быстро лететь домой. Домой? Не знаю, можно ли назвать домом детский дом? Наверное, можно, потому что я не жил в других домах, кроме как один раз..., а может и не было того раза, может это было во сне?

  Вот и детский дом, похожий на старый дворец, окруженный высоким каменным забором, с остатками колючей проволоки. Я подлетел к краю крыши и, стараясь не греметь по жести, мягко приземлился. Главное чтобы воспитатели не увидели, а то сразу начнут ахать и стращать спец. интернатом, как будто наш детдом лучше

  Время еще есть. Я не тороплюсь, тело постепенно 'оттаивает', и я сажусь, поджав коленки к подбородку, обхватив их руками, наслаждаясь бескрайними просторами, открывающимися отсюда. Легкий ветерок обдувает меня, и заходящее солнце подсвечивает все вокруг розовыми красками.

  Я не часто залезал сюда, и только тогда, когда был удобный случай.

  Здесь никто не мешает, можно почитать книжку, посочинять глупые стишки. А посочинять я любил, например, есть такой стишок 'Неблагодарность' –

  Если тихонько подкрасться к девчонке

  и крикнуть ей на ухо - доброе утро!

  спасиб от нее ты не жди, не дождешься

  а лучше закрой быстрей уши, и голову,

  от визга ее и от сумочки с книжками,

  которыми стукнет тебя обязательно.

  Конечно, стихи были не в рифму, но это неважно, главное жизненно.

  Здесь можно было представить, что я один в этом огромным мире, где нет назойливых воспитателей, нет глупых девчат, которые воображают из себя невесть что (может быть, есть другие, но я их пока не встречал). Нет пацанов, которые все время доказывают, что они сильнее тебя. Правда нет и друга, но он не хочет сюда лезть, может быть боится высоты или что его накажут. Я не боялся, разве можно бояться того, что и так каждый день происходит? Ради тех ощущений, которые получал здесь, я готов был и все.

  Здесь совсем другой мир, в котором невозможно не любить, я любил всех, любил далекие острова леса в туманной дымке, овражки, степь, панельные пятиэтажки, облицованные плиткой и уже покрывшиеся угольной пылью. Я даже прощал Меланью Герасимовну; воспитателей..., но только не Чику, ему не было места здесь, в этом мире, в моем мире. Он был как наказание, от которого никуда не деться, а может, как говорила бабушка из дошкольного детдома, это было испытание, данное богом?

  'А что такого сделал, чтобы мне посылали испытания? - рассуждал я, - разве виноват, что у меня нет родителей, что они меня бросили или потеряли, и я оказался здесь... или виноват?'

  - О-о - ошка-а-а! - раздался снизу крик, - давай спускайся, скоро построение!

  - Иду - крикнул я.

  Это был Колька, мой самый лучший друг, мы дружили с первого класса, иногда нас называют 'два брата акробата', мы даже были похожи чем-то друг на друга. Может тем, что мы были самые маленькие из группы, правда, я не совсем был тихоня, поэтому мне больше всего шишек и доставалось.

  Я загремел по крыше, торопясь к пожарной лестнице, но двойной свист остановил меня, значит внизу меня ждет воспитка, придется спускаться по елке.

  Это запасной спуск и я им редко пользуюсь, можно запросто кувыркнуться вниз, с пяти метров, главное не поскользнуться. Ель была густая и находилась недалеко от края крыши. Я примерился и разбежавшись, прыгнул на верхние мохнатые лапы ели, схватив их на секунду, гася удар и заскользил вниз как по горке. В голове отсчитывались секунды... пора, я снова ухватился за мохнатые лапы, которые спружинив, опустили меня вниз, и я мягко приземлился на землю.

  - Когда-нибудь убьешься на таких качелях, или с крыши грохнешься - встретил меня Колька внизу.

  Я передохнул, успокаивая дыхание.

  - Ничего ты не понимаешь. Надо и тебе попробовать.

  - Ну да, охота голову ломать. Мне и снизу страшно на тебя смотреть, когда ты стоишь на краю. Стоп, - остановил он меня, - тебе через главный вход нельзя, там Марьиванна караулит, кто-то насвистел, что ты на крыше.

  - Придется лезть через 'запасной вход'.

  Я нашел нужное окно, вскарабкался и просунув обе руки в форточку, подтянулся и щукой проскользнул вовнутрь, в нашу спальню.

  ______________________________________________

  Подождите немного, не торопитесь за ним, я хочу познакомить вас еще с одним героем нашего рассказа, - это барский дом.

   Постаревшая усадьба, некогда одиноко стоявшая вдали от города, в степи, теперь же окруженная новостройками, видимо доживала свои последние годы

.

   Когда-то величественная, с претензией на оригинальность, усадьба обветшала, главный вход, с большими, в античном стиле, колоннами, давно закрыт, остался только запасной выход, тот, что раньше использовался дворовыми людьми. Вся штукатурка на стенах усадьбы покрылась трещинами как паутиной, а лепные украшения в некоторых местах осыпались, обнажив кирпичную кладку. Казалось, усадьба держится из последних сил, но все имеет свой предел прочности. Почему ее до сих пор не снесли, никто не знает, может быть ' наверху' еще не решили, что с ней делать, то ли музей открыть, то ли на этом месте парк разбить? В любом случае надо куда-то девать семьдесят пять его маленьких жильцов.

   А мне жалко усадьбу, сейчас такие дома не строят, в ней уютно, ну разве можно ее сравнить с панельными, однообразными коробками?! Это не дома, это улья какие-то, в угольной пыли.

   Эта усадьба может похвастаться своей богатой историей. В этом доме выросло не одно поколение дворян, послуживших России, это мои предки. Извините, забыл представиться, зовут меня Семен Максимович. В гражданскую здесь были штабы то белых, то красных, и даже батьки Махно, а потом пришло ЧК, и подвалы усадьбы использовали под тюрьму. Когда же время лихолетья прошло, и началась мирная жизнь, сюда вселили неугомонное племя беспризорников, и дом стал называться детской колонией имени "Третьего Коминтерна", преобразовавшись впоследствии в детский дом в котором содержались неблагополучные ребята. Одни попадали сюда после побегов, другие за хулиганистость, третьи... а третьи случайно, просто не было мест в других детдомах.

   Об этой усадьбе ходят легенды. Говорят, что в ней водятся привидения. Что в глубоких подземельях бродят загубленные души крепостных; несчастных, замученных чекистами; ребят, заваленных во время бомбежки в Отечественную. Что где-то здесь, глубоко под землей спрятан клад, что... но, впрочем, не будем торопить события, давайте, посмотрим все сами.

   А теперь прошу проследовать за нашим героем, под своды старинной усадьбы.

  ______________________________________________

Построение было перед сном и утром, после подъема, мы выстраивались в две шеренги, воспитатели нас пересчитывали и, в зависимости от настроения ругали или хвалили. На построение нельзя было опаздывать, иначе наказывали всю группу, а группа потом тебя.

  В детдоме всегда надо быть настороже, даже когда спешишь, надо смотреть под ноги, чтобы не подставили подножку, а если подставили, и ты увидел, то можно 'нечаянно' наступить шутнику на ногу, но надо смотреть кому, если старшекласснику, то лучше не наступать, а перепрыгнуть.

  Сегодня дежурила самая строгая воспитательница, значит, не удастся побеситься, покидаться подушками или тапочками, но зато у нас было для нее другое развлечение...

  После того как все улеглись в свои пастели, дежурная в последний раз прошлась вдоль коек, выключила свет и тут... все тихонько замычали. Она поняла, что мы решили поиздеваться над ней и усмехнулась.

  - Если вы хотите завтра мести весь двор, то можете продолжать гудеть, - гул не прекращался. Воспитательница прошлась вдоль коек. - Мести будете только вы, даю вам еще последний шанс, - она вышла.

  Постепенно гул затих, нет, не из-за того, что ее испугались, просто не получилось довести воспитательницу до истерики, - она оказалась опытнее нас.

  Тишина продолжалась недолго, Санька на цыпочках, подбежал к двери. Мы ждали вестей от старшеклассников, из соседней спальни.

  - Идут, - негромко крикнул Санька, смотревший в дверную щелку и ребята сразу 'проснувшись' негромко загалдели.

  - Ша! Заткнитесь! - прикрикнул Чика, встав в полный рост на своей койке. Он был второгодником и выше всех в группе, воображая из себя 'главаря', и если мог, то старался подтвердить это кулаками, правда, если рядом не было старшеклассников. Все постепенно успокоились. - Слухай сюда, - сказал он, - говорить с ними буду я, если все нормально, я соглашусь, и чтобы никто не вякнул...

  Как только он сказал последние слова, дверь в спальню слегка приоткрылась, и вовнутрь 'проскользнули' двое старшеклассников.

  - Чего разгалделись?! - недовольно буркнул вместо приветствия один из них.

  - Значит так! - начал другой без вступления, как будто разговор только что прервался, - нам из новоселок объявили войну, завтра подготовка, а в воскресенье сражение на пустыре, в четыре вечера, чтобы ни одна воспитка не знала об этом, иначе все провалится. Подготовьте рогатки, 'гранаты', ну, вы сами знаете что...

  - А гранаты настоящие? - пискнул Костик и, испугавшись своей смелости, накрылся одеялом.

  Все засмеялись.

  - Малышню не брать, - добавил вошедший, - а то еще настоящей гранатой бабахнет.

  Все снова дружно засмеялись

  - Пугачи тоже не вздумайте брать, милиции нам еще не хватало, - сказал он напоследок и, гордые своей выполненной миссией, старшеклассники, развернувшись, вышли.

  Все сразу зашумели, обсуждая новость, Чика попытался что-то сказать, но все так были увлечены будущим сражением, что не слушали его.

  Такой же гвалт послышался и из соседней мальчишеской спальни.

  ______________________________________________

  Извините, что опять вмешиваюсь, но я хочу кое-что разъяснить.

   Сражения происходили не часто, раньше дрались с шайками из соседних бараков. Бараки даже жильем назвать  трудно, построены были они из чего угодно, из глины, самана, досок, фанеры, тряпья, и называли их в простонародье 'шанхайчиками'. Их вокруг было огромное множество. После гражданской, они как грибы повырастали вокруг. Разделенные узкими улочками на квадраты, они становились 'собственность' местной шпаны и часто, обычно по пустякам, затевали драки друг с другом, которые даже милиция не решалась разнять. Иногда жители шанхайчиков, объединившись, нападали на детдомовцев, вот тогда драка была особенно жестокой!

   Детдомовцев не любили, может быть, эта нелюбовь повелась с начала смутных двадцатых годов, когда здесь впервые появилась детская колония, куда вселилось веселое, занозистое племя беспризорников. Часто, бывшие питомцы 'улиц', выходили на 'промысел', очищая местные сады от фруктов, обворовывая зазевавшихся прохожих, и бараки, а может, не любили потому, что они были сплоченней, чем одиночные шайки какого-нибудь квартала шанхайчиков.

   Рассказы об особенно жестоких 'боях' передавались устно, проигранные бои забывались быстро, а победы запоминались надолго. Иногда, во время такой драки, в ход шло настоящее оружие, оставленное в последних войнах - гражданской, а потом и отечественной, тогда уж милиция бралась за шпану всерьез, вызывались внутренние войска, и междоусобица, на некоторое время затихала.

   Со временем бараки стали сносить и строить на их месте хрущевки, городские кварталы медленно, но уверенно окружили дворянскую усадьбу.

   Драки постепенно затихли, так как исчезла жестокая нищета бараков, и вместе с ним извечная месть улиц и детдома. Кое-кто из местных, оставшись жить в этом районе, в новых пятиэтажках, вспоминал давно ушедшее время, и по старой привычке снова начиналась буча.

   Конечно, с теми драками, которые были в незапамятные времена, уже ничего не может сравниться, но, отдавая дань сложившейся традиции, детдомовцы и потомки противников снова сходились на пустыре, на котором намечалось строительство дома.

  _____________________________________________

  - Как ты думаешь, - спросил меня Колька, а нас возьмут?

  - Я и спрашивать не буду, у меня есть рогатка с резинкой от шины.

  - А у меня нет, - друг вздохнул, - может успею сделать.

  - И рогатку сделаем и бутылки-гранаты, я знаю где карбид можно достать...

  - Шухер, - раздался голос Сашки, метнувшегося от двери, к своей кровати и ребята моментально затихли.

  Дверь, скрипнув, открылась и вошла дежурная.

  Включив свет, она некоторое время постояла у двери и медленно прошлась вдоль коек.

  - Если кто еще раз зашумит, - сказала она размеренным голосом, не терпящим возражения, - накажу всех, больше повторять я не буду!

  Когда она вышла, мы некоторое время молчали, потом кто-то в дальнем углу тихонько запел и постепенно песню подхватили остальные. Нет, мы не специально запели, чтобы разозлить Марьиванну, это можно сказать привычка, заведенная от первых детдомовцев-беспризорников. Воспитатели знали об этом и не мешали нам. Каждый вечер мы пели одни и те же песни, о беспризорниках, едущих под вагонами, в угольных коробках, и на крышах : 'Тук, тук, тук застучали колеса, это поезд Казанский прошел и в открытые двери вагона, мальчуган-беспризорник вошел...'; о несчастной неразделенной любви беспризорника к красавице, о смертельном выстреле милиционера, прервавший жизнь жигана. Нам так было его жалко, мы представляли его умирающим, истекающего кровью, что у некоторых выступали слезы на глазах, мы ненавидели убившего его милиционера, и верили, что жиган выживет. Пели песню о трех ковбоях, скачущих по пыльной дороге...

  Я закрыл глаза, и незаметно для себя, погрузился в волшебный мир сна.

  _____________________________________________

 Ну что ж, мы тоже не будем им мешать, я только познакомлю вас поближе Алешкой, с тем, кто любит помечтать на крыше, 'полетать' среди облаков, может быть из-за его неуемных фантазий и приключилась вся эта история.

   На первый взгляд он ничем не отличался от других, но это только на первый взгляд, на самом деле у него есть своя тайна, о которой знал только его друг Колька, сосед по койке.

   Вообще-то у них нет тайн друг от друга, их всегда можно увидеть вместе, вместе лазят в детдомовский сад за зелеными яблоками, не смотря на то, что те еще так малы, что их можно принять за грецкие орехи; вместе играют и вместе получают шишки и синяки.

   Вернее, чаще всего бьют Алешку, потому что он всегда вступается за своего болезненного друга, а так как они были не очень сильны и смелы, а силы не всегда равны, то и результат был плачевным.

   Так что же это за тайна, которой владел Алешка? А тайна - это его сон, который продолжается день за днем, год за годом. Это его вторая жизнь, которая началась после того, как он прочитал книгу о принце Алексе.

   И так...

  Глава II

  Принц Алекс и Алешка

   Драконы приближаются. Вольный Город и королевство.

  'Шутка' Чики. Наказание в спальне девчат.

  Дина вступается и спасает Алешку.

  Утренний, холодный и пронизывающий ветерок, как пронырливая блоха, пролез под складки одежды. Коллинз зевнул так, что чуть было не свихнул челюсть и поежился, пытаясь запахнуться получше, искоса поглядывая на хозяина и завидуя его выносливости.

  Нет, он завидовал хорошей завистью, ну как можно обижаться на своего хозяина-друга, которому служишь уже десять лет?! Не важно, что они одногодки и им недавно исполнилось по семнадцать лет.

  Алекс был хорошим хозяином, за ним Коллинз чувствовал себя как за каменной стеной, хотя..., стена эта была необходима именно из-за хозяина. Ему никогда не сиделось на месте, он всегда искал опасные приключения, а доставалось частенько Коллинзу, например, принц бьется с бандой разбойников, а слуге приходится искать убежище, чтобы спастись от стрел, да и от самих разбойников. Кроме того, надо уследить за своим осликом, чтобы его не украли вместе с имуществом.

  'Алекс не смог бы без меня и дня прожить! - не без гордости думал Коллинз, - вот представьте себе, как мог он победить, если я вовремя не накормлю его, не заточу меч, не приготовлю ему постель. Его сразу же победят те же разбойники, конечно и мне достанется..., ну, это я так, к примеру. Я вовсе не хочу, чтоб его победили, кому же я тогда служить буду?

  О! Стоит как изваяние, как будто и не холодно'.

  Коллинз залюбовался хозяином, который стоял на верху холма, как будто памятник поставил самому себе, только алый плащ, подсвеченный восходящим солнцем, колышется от ветра.

  Слуга вздохнул и принялся копать землю.

  Алекс смотрел вдаль, пытаясь увидеть драконов, они вот-вот должны были появиться. Не замечая утренней прохлады, он стоял на пригорке как изваяние, не шелохнувшись, опираясь на двуручный меч. Его голубые глаза светились решимостью, мускулы, выделяющиеся под алой туникой, были расслаблены, и готовы в любую секунду к действию.

  Юноша, казалось, дремал стоя, но по тому, как он бросал короткие взгляды в даль, было ясно, что он лишь чего-то ждет.

  Он знал, что там, за изломанной линией зубчатых заснеженных гор, живут драконы. Именно оттуда, из-за багряного, в свете восходящего солнца, горизонта, должна была прилететь нечисть, терроризирующая городок.

  Странно было то, что драконы, до этого жившие мирно, охотясь у себя в горах за снежными турами и горными козлами, никогда не причинявшие людям беспокойства, решили вдруг напасть на город.

 Конечно, и раньше бывали такие случаи, когда, какой-нибудь из них, которому, видимо, надоедала обыденность, начинал безобразничать, но на этот случай всегда находились богатыри, рыцари или принцы.

  Теперь же драконы нападали на Вольный Город снова и снова, с завидным постоянством, как будто подчинялись чужой воле.

  Многие жители, не вынеся такого нашествия, покидали город.

  В конце концов, горожане, пересилив давнюю обиду, обратились к соседнему королю Дарку и тот, не раздумывая, прислал на помощь своего сына Алекса.

  Слава о летающем принце далеко распространилась по планете, он всегда приходил на защиту, если кому-то было плохо.

  Вольный Город был чуть ли не единственным, сохранившим свою независимость. Не раз соседние королевства пытались захватить его, и не раз возникали кровопролитные войны из-за спора - кому он должен принадлежать.

  После одной из битв, в которой обе стороны, ничего не добившись, понесли большие потери и были настолько ослаблены, что едва ли не сами стали добычей других королевств, заключили между собой договор. По нему Вольный Город оставался нейтральным, и королевства не должны были претендовать на него. Да и сам Город не хотел находиться под чьей-либо опекой, он был вольным и хотел остаться им и в дальнейшем.

  Вот уж много лет, как действует этот договор, и до нападения драконов, Вольный Город можно было считать самым счастливым на планете.

  Несколько самых смелых жителей притаились в ложбине, в кустарнике. Утренний туман частично скрывал их фигуры. Они тихо разговаривали между собой, пытаясь спрятать друг от друга нарастающее беспокойство. Одни сжимали мечи, другие арбалеты, готовые прийти на помощь принцу, или убежать. Все зависело от того, на чью сторону будет склоняться победа.

  Нет, они не были трусами, они готовы были сражаться с врагами, будь те на лошадях или пешие, а вот с крылатым чудовищем было сложнее. Более того, если бы не принц Алекс, то они бы ни за что не решились на такую авантюру.

  Конечно, Алекс не нуждался в их помощи, все было скорее наоборот, они отвлекали внимание, от них было не столько помощи, сколько беспокойства за их безопасность, но они были нужны, горожане должны были поверить, что участвовали в битве за свою независимость, иначе гордое имя Вольного Города пострадает.

  Алексу было все равно, кому достанется слава. В свои семнадцать лет, он многое повидал в своей жизни, и ему иногда становилось неудобно, когда его возвеличивали.

  Коллинз устал ждать, конечно, хозяин, иногда задумываясь, замирает на долгое время, видимо внутренне готовясь к битве, но сейчас прошло уже два часа, а тот как стоял, так и стоит не шелохнувшись.

  Слуга знал, что сейчас ему не стоит мешать. За много лет службы у него, он привык к причудам хозяина и знал, что тот бывает вспыльчив, а поступки его, порой, необъяснимы и Коллинз привык вслепую подчиняться ему.

  Он вздохнул и принялся за привычное дело - углублять окоп. Он всегда так делал, и земляное убежище не раз спасала ему жизнь, ведь хозяин, увлекшись боем, не всегда обращал внимание на своего слугу. Хорошо еще, если дракон или клыкастый зверь был один, тогда хозяин быстро справлялся с ним, а если их было несколько?! Вот тогда-то яма была в самый раз, и чем глубже она была, тем лучше.

  Еще раньше, давно, Коллинз пытался помочь принцу, но чуть было не поплатился за это жизнью, ведь у Алекса была за плечами волшебная туника, которую не пробить никакой стрелой и не обжечь никаким пламенем. Тем более что обучался Алекс в Королевской Рыцарской Академии и в школе магии, постигая все премудрости боя и волшебства, к тому же, Алекс умел летать. Как он этому научился, никто не знал, во всем мире это мог делать только он. Правда, знали этот секрет и маги, но разве они расскажут об этом!

  Ходят слухи, что Алекс использует силу полета потустороннего мира, но скорее всего это были сплетни, Коллинз не особенно-то хотел вникать в это. Сам же он обучился только лишь тому, как добивать раненного, но еще опасного дракона, корчившегося на земле, спасаясь от его пламени и агонии; как затачивать меч хозяина; готовить пищу, ну, в общем, всем премудростям оруженосца.

  Да, не легкое это дело - служить молодому рыцарю, тем более, если у тебя хозяином был сам Алекс! И еще одно выручало оруженосца, он не лез на рожон, во время боя, трезво оценивая ситуацию и принимая правильное решение - или вовремя спрятаться, или прийти на помощь. Если выйдешь рано, то можешь попрощаться с жизнью, если поздно, то хозяин будет недоволен, что кушать не приготовлено. Но лучше поздно высунуть нос из ямки, чем рано. Это он усвоил четко.

  Судя по тому, как волновались горожане, позванивая мечами и кольчугами, и по тому, как Алекс 'медитирует' больше чем всегда, Коллинз понял, что сегодня предстоит тяжелая битва, а это значит, что надо окоп делать поглубже.

  Я что-то неприятное почувствовал под собой.

  Не открывая глаз, чтобы окончательно не проснуться и не потерять конец сна, я попытался понять, что же мне помешало.

  Я провел руками по простыне и испуганно замер, наткнувшись на что-то мокрое. Сон как рукой сняло.

  Быстро вскочив, я откинул одеяло и при свете ночника увидел темное пятно, это была обычная 'шутка' кого-нибудь из ребят.

  Я растерянно оглянулся, - все спали, надо было быстро что-нибудь сделать, чтобы скрыть следы 'преступления', иначе попадет от воспитателя и, конечно же, не будет конца издевательским шуткам ребят.

  Быстро сдернув простынь, и, стараясь не скрипеть половицами, я выскочил из спальни.

  Коридор был пуст и темен, только в конце его, светила одна единственная 'дежурная' лампочка.

  'Только бы никто не встретился', - думал я, идя на цыпочках вдоль стены.

  Где-то наверху, на чердаке раздавался скрип старых стропил от сильного ветра, и этот шум как-то скрадывал мои шаги. Под высокими темными потолками, куда не достигал свет, где казалось, прятались привидения, или вампиры слышались жалостливые вздохи, а иногда слышался вой, похожий то на детский, то на старческий. Я вспомнил рассказы о привидениях, и, замирая от страха, торопливо бросился к двери умывальника.

  Я уже был почти у цели, когда услышал впереди, за поворотом, приближающееся шарканье ног. Бежать назад я уже не мог, ноги отказывались мне служить, и если бы не стена, о которую опирался, я бы упал.

  Эти несколько секунд были для меня вечностью.

  Из-за поворота 'выплыла' ночная дежурная, позевывая на ходу. Увидев меня, она остановилась.

  - Ты что тут бродишь? - строго спросила она.

  - Я, это..., простираться.

  Увидев, простынь, которую я безуспешно пытался спрятать за спину, выхватила ее и развернула, повернув ее к свету, стала рассматривать. - Тебе уже тринадцать лет? - внезапно рассвирепела она, - а ты до сих пор еще мочишься в постель?!

  Я попытался что-то сказать в свое оправдание, но воспитательница даже не стала слушать меня. Сложив простынь пополам, она стала хлестать, стараясь попасть мокрой стороной по голове. Яркие звезды посыпались у меня из глаз. Под конец экзекуции, она закрутила простынь у меня на голове и толкнула в сторону умывальника так, что я чуть было не упал.

  - Чтобы все простирал и повесил сушиться, - прошипела она, - потом выйдешь в коридор.

  Глотая слезы от обиды, я стащил с себя простынь и бросился к раковине.

  С этой воспитательницей я встречался редко, - она работала в соседней группе, но часто видел как она 'воспитывает' своих ребят и молил Бога, чтобы меня не перевели к ней; но мне все-таки не повезло, - встреча состоялась.

  Выстирав и повесив на батарею простынь, я вышел в коридор. Воспитательница уже стояла там, ожидая меня.

  Все так же, в тишине, она повела меня по полутемному коридору.

  'Только бы не в спальню к девочкам', - пронеслось у меня в голове.

  Но та как будто читала мои мысли и привела именно туда.

  Она тихонько открыла дверь и втолкнула меня вовнутрь.

  - Будешь стоять здесь, и не вздумай садиться, иначе проторчишь тут до утра, - сказала она своим змеиным шепотом, - а если я услышу хоть какой-нибудь шум отсюда, то тебе несдобровать.

  Еще раз, оглядев спальню, она осторожно закрыла дверь.

  Я знал, что бывает и такое наказание, но получал его впервые.

  До этого я никогда еще не был в спальне девчонок и при свете ночника стал осматриваться. Все было так же, как и у нас, такие же койки, те же тумбочки, но накрытые беленькими салфетками, все было аккуратно расставлено, одежда правильно сложена на табуретках, чувствовалась женская рука.

  Я вздохнул, очень хотелось спать, но стоя это никак не удавалось.

  Закрыв глаза, попытался вспомнить сон. Мне очень хотелось досмотреть, что же будет дальше, сумеет ли Алекс победить драконов? Обычно мне удавалось вернуть конец сна, как будто кто-то включал следующую серию, но сейчас сон не хотел возвращаться.

  Недалеко скрипнула кровать. Одна из девочек, спустив ноги на пол спросонья, нащупав тапочки, выбежала в туалет.

  Я проводил ее взглядом и снова закрыл глаза.

  Передо мной мелькали те образы, которые я недавно видел во сне, они были как реальность. Я мог в точности воспроизвести одежду и оружие горожан, их разговор. Слышал, как звякало их оружие, как утренний ветерок холодил кожу...

  - За что тебя наказали? - услышал я громкий шепот. Передо мной стояла Галя, та девчонка, которая недавно выбежала. Она с любопытством смотрела меня.

  Я узнал ее, это была самая нахальная девчонка, про таких говорили, что ей бы родиться мальчишкой.

  - Любопытной Галке на базаре нос оторвали, - буркнул я.

  - Не в рифму, - хмыкнула она.

  - Зато верно.

  Она, нагло рассматривала меня с ног до головы, так, как рассматривают зверюшек в зоопарке.

  - Сознавайся, что ты сделал?

  Я боялся, что она может разбудить других и как бы в подтверждение догадки, услышал, как заскрипели койки и несколько девчат окружили меня.

  Галя, ободренная 'поддержкой' подруг, стала действовать уже смелее.

  - Значит, говоришь, нос оторвали? А давайте девочки, устроим ему смотрины.

  - Только не все сразу, - попытался отшутиться я, отступая назад, пока не уперся в стенку.

  Девчата ничем не лучше мальчишек, когда действуют сообща. Воспитательница, которая поставила меня сюда, на это и рассчитывала.

  Девчонки смелее обступили меня.

  - Как раз все и отлупим? - ехидно усмехнулась она, - а если хоть пальцем тронешь, то я скажу, что ты меня хотел изнасиловать, и тебя отправят в спец. интернат, за колючую проволоку, а если закричишь, то до утра будешь здесь торчать. Девчата, держите ему руки... - приказала она.

  Они навалились на меня, и мы втихомолку стали бороться, понимая, что кричать не стоило, потому что попадет в первую очередь мне, а потом и другим.

  - Чего вы к нему пристали? - вдруг вступилась за меня Дина, - что он вам сделал?

  Ее видимо разбудила наша борьба и пыхтение. Она смело влетела в клубок тел.

  - Тебя никогда не ставили в спальню к мальчишкам, поэтому ты не знаешь, что это такое, - огрызнулась Галя.

  - При чем тут он? - Дина вцепилась ей в волосы, пытаясь оторвать ее от меня.

  - Они все одинаковые, ой, дура, отпусти! Чего за него вступаешься? Ты что, влюбилась?

  - Сама дура!

  - Атас! - пискнула девчонка, стоявшая у двери, - воспитка идет.

  Девчата моментально оказались в своих кроватях, и когда вошла Марьиванна, была полная тишина и все "спали".

  Она прошлась вдоль коек и, убедившись, что все спят, вернулась ко мне. Придирчиво оглядев меня, она недовольно хмыкнула.

  - Иди спать, - приказала она.

  Это были самые чудесные слова, которые я когда-нибудь слышал от нее и не став проверять ее терпение, побежал в свою спальню.

  Глава III

  Кому подвиги и слава - тому вечная борьба

  Чика подставляет меня.

  'Темная' по всем правилам.

   Наказание.

  Подвал.

  Воспоминание о бабушке.

  Мне показалось, что я только прислонил голову к подушке, как тут же был разбужен самым бесцеремонным образом. От резкого удара чем-то мягким и от этого сильным, у меня загудела голова как набатный колокол.

  - А ну, подкидыш, вставай, - услышал я сквозь боль, - подъем давно уже был и не забудь застелить простыню.

  Я вскочил, - от моей кровати отходил Чика, отбросив подушку в сторону, он посмеивался оттого, что смог найти новый способ пробуждения для меня.

  Действительность стремительно заявляла о себе, в детском доме действуют свои законы, если ты опоздал, то сначала получаешь люлей от ребят, а потом и от воспитателей, но иногда и наоборот.

  Надо было срочно вставать, все рассчитано по минутам, застелить кровать, одеться, умыться и встать в строй.

  Посидев несколько секунд, и приходя в себя от удара, я запустил в Чику тапочкой, но тот уже вышел и тапочек стукнулся в закрытую дверь. Вскочив, я начал торопливо застилать постель.

  Раз, два, три - простынка натянута. Четыре, пять, шесть - одеяло ровнехонько легло на простынь. Семь, восемь, девять - покрывало сверху, разглажено, край постели - стрелочкой. Десять - подушка, чуть наискосок, заняла свое место. Беглый взгляд, несколько штрихов. Теперь одеваться и к умывальнику. Там уже никого не было, - быстро под воду, зубная щетка торопливо 'пробежалась' по зубам, шум в коридоре усиливается, все уже там строятся. Бегом снова в спальню, вытираясь на ходу...

  Я бы успел, но когда влетел в спальню, то обмер, даже сердце казалось, перестало биться - моя постель была перевернута.

  День начинался неудачно, видно у Чики сегодня было хорошее настроение.

  Придется начинать все сначала, хотя, была еще небольшая надежда, что я успею застелить постель и встать в строй.

  В коридоре уже гул строящихся ребят стал стихать, а это означало, что проверка уже начинается. По громкому командному голосу я понял, что дежурила сегодня Меланья Герасимовна, по кличке 'Мегера', самая строгая из преподавателей. Не теряя времени, я бросился к кровати.

  Когда воспитательница подходила к концу строя, я уже был в коридоре, стараясь незаметно проскользнуть на свое место, хорошо, что я стоял в конце.

  Но мне не везло, воспитательница была на редкость наблюдательной, и она метнула на меня всевидящее око.

  - Сегодня третья группа будет наказана, - сказала она своим леденящим душу голосом, - из-за опоздания Перепелкина, после завтрака для вас будет устроена внеочередная генеральная уборка, вымыть свой класс, полы, окна, ну и так далее, потом посмотрим, что с вами делать дальше, а сейчас всем марш на зарядку.

  Вот влип, - думал я, улавливая гневный шепот вокруг, - теперь точно темной не миновать.

  'Темная', это, когда тебя накрывают одеялом и бьют. Накрывают для того, чтобы ты не видел, кто бьет. Воспитателям это было на руку, они не били детей, они просто наказывали нас руками тех же ребят. К этому я привык, и другого не знал, это было нормой жизни, правда я догадывался, что есть иная жизнь, где не наказывают так часто, что 'темной' не существует, но это было скорее из области фантазий. Мы просто получали от старшеклассников каждый день свою порцию синяков и шишек, (правда, одни получали больше, другие меньше), ребята со средней группы 'учили' ребят с младшей, это шло из поколения в поколение, так было всегда, просто я жалел, что сегодня не прочитаю новую книжку, которую взял в детдомовской библиотеке.

  Книга для меня было все равно, что переход из одной реальности в другую, где, хотя и существует опасность, но там герой всегда побеждает, можно попереживать за него, не боясь последствий, а если становится страшно, просто взять и закрыть книгу.

  После завтрака, когда группу привели в класс, воспитательница раздала ведра, мыло, тряпки, и прежде чем уйти, предупредила: - Вам дается три часа, потом уроки, чтобы все успели сделать до обеда, иначе, после школы будет генеральная уборка территории.

  Когда она ушла, нависла гнетущая тишина, девочки предусмотрительно схватив ведра, побежали за водой, ребята, посовещавшись, направились ко мне.

   Я затравленно оглянулся, решив драться до последнего, ища глазами, чем бы отбиться, но как назло под рукой ничего не было.

  - Витек, на шухер, - приказал негромко Митяй.

  И началось, сразу несколько старшеклассников оттеснили меня к стенке, накинув скатерть, я бился и лягался, как мог, но был зажат в угол, между двумя шкафами и 'темная' началась. Я сидел, закрыв руками голову и бока, закусив губу, чтобы не закричать и не заплакать, это считалось слабостью, а это было еще страшнее. Когда тебя бьют вслепую, важно закрыться так, чтобы не попало по голове и по бокам, надо сгруппироваться, нагнув голову как можно ниже, закрыв ее ладошками, а локтями - бока, потому что если попадут ногой в бок, то пол дня потом не сможешь отдышаться.

  Удары сыпались один за другим, слышалось пыхтение и кряканье от усердия, иногда удары были такими, что хотелось взвыть. Неожиданно, серия нескольких ударов по голове и удары ногами оказались настолько сильными, что из глаз брызнули искры и я потерял сознание. В голове, как-то само собой всплыли образы давно прошедших дней, когда я лежу на земле, из рассеченного лба течет теплая кровь, а надо мной стоит Чика, еще такой же дошкольник как и я. Он случайно ударил меня палкой и теперь с испугом и любопытством смотрел на свой результат, не пытаясь помочь, потом вспыхнули в голове испуганные крики воспитательницы, врач, больница, темнота.

  Я очнулся оттого, что меня вдруг перестали бить, и стало тихо.

  Я ждал ударов, но вместо этого почувствовал, как кто-то подошел ко мне и сорвал с меня скатерть, - это была Меланья Герасимовна.

  Она гневно посмотрела на меня сверху вниз.

  - Это опять ты?! Теперь еще и отлыниваешь от работы, когда все трудятся! Ну, теперь все! - гневно сказала она, - посидишь в подвале до обеда.

  Она схватила меня за ухо и под насмешки ребят, повела в подвал. Я не сопротивлялся, да и сил, честно говоря, не было, Я видел любопытные взгляды ребят, когда меня вели по коридору и реплики других воспитателей, которые встречались по пути.

  Подвал всегда и во все времена детдома служил местом карцера, туда отводили провинившихся ребят и оставляли на несколько часов. Подвал был сырой и темный, там хранилась картошка, бочки с квашеной капустой и всякий ненужный хлам - сломанные стулья, тряпки. Часть подвала была отгорожена под уголь. Чтобы наказание было более суровым, свет выключали и запирали снаружи железным засовом, а чтобы никто не смог открыть наказанного раньше времени, то закрывали дверь и на висячий замок. Сюда, снаружи практически не проникал звук, и казалось, что находишься в каменном мешке.

  Воспитательница, открыв железную дверь, втолкнула меня в темноту.

  - Посиди здесь 'подкидыш', - проворчала она негромко, - может быть, поумнеешь, - и защелкнула засов.

  В темноте я нащупал кучу тряпья в углу подвала и упал на него лицом вниз. Все тело болело от ударов, особенно ухо, за которое вела меня Мегера, в голове еще вертелись ее последние слова. Почему-то эта кличка прилипла только ко мне, хотя здесь половина ребят подкидышей, отказников и просто тех, у кого родителей лишили отцовских прав.

  Нас считали изгоями и даже слышал, что таких как мы надо топить как щенков пока еще маленькие, что мы не нужны и воспитатели не церемонились с нами. Они нас не любили, да и с чего нас любить? Мы изводили их, а они терпели или отвечали нам тем же. Многие, не выдержав, увольнялись.

  Я вспомнил, что Меланья Герасимовна, когда нас привезли из дошкольного детдома, была приветлива, много улыбалась, она недавно поступила на работу, и мы были очарованны ее добротой. Потом, постепенно, год за годом она превратилась в Мегеру, а мы превратились в шалопаев, перенимая обычаи и жаргон тех далеких, бывших беспризорников, которые заселились много лет назад.

  Трудно, очень трудно остаться здесь самим собой

  Злобы не было, просто какая-то апатия охватила меня.

  - Вот возьму и перережу себе вены на руке - думал я, придет Мегера за мной и увидит что лежу в луже крови, холодный, с застывшей улыбкой, то-то кутерьма поднимется. Наверное сто раз пожалеет что тащила за ухо.

  Я попробовал представить себе эту картину, но Мегера почему-то в моих фантазиях не раскаивалась, а злорадно ухмылялась.

  Нет, не буду резаться, не доставлю ей такого удовольствия.

  Мне вспомнился единственный случай, когда меня пожалели, было это еще в дошкольном детдоме.

  Как-то ночью у меня разболелась нога и я, обхватив ее руками, тихо 'скулил'. Я уже тогда научился скрывать от других свою боль, чтобы никого не тревожить. Я не хотел, чтобы меня жалели, от этого становилось еще горше, и слезы непроизвольно появлялись у меня на глазах.

  Ночная дежурная, старая женщина, 'бабушка' - как все ее любовно называли, встревожено, подошла ко мне и, поняв в чем дело, стала растирать мою ногу и, обернув теплым полотенцем, накрыла одеялом. Боль постепенно проходила. 'Бабушка' присела рядом, поглаживая меня по голове. Мне вдруг стало так хорошо, как будто и не было детского дома, не было ежедневной борьбы за 'существование' и только тогда, впервые я понял, что на свете есть доброта, что есть человек, которому ты не безразличен, пусть это было мечтой, но мне очень хотелось в это верить.

  Она рассказала мне сказку о прекрасном принце, о добрых феях и злых волшебниках и я почувствовал, как через ее руку, в меня вливалась какая-то сила.

  Бабушка стала мне как родная, приносила подарки, и как-то раз, даже взяла к себе домой. Для меня это было как открытие Волшебной страны из сказки, я увидел другой мир, скрытый от детдомовских ребят, эти толпы куда-то спешащих людей, машины, и главное нет забора отгораживающего меня ото всех.

  Я впервые понял, что существует другой мир. В этом мире у каждого есть свой дом, свои родители, которые могут приласкать в тяжелую минуту, пожалеть.

  С изумлением я познавал этот мир, понимая, что с этого момента для меня закончилась та, прошлая жизнь, где все было так ясно. Понимая, что теперь буду мечтать только о нем, что мне не поверят ребята, с которыми я живу, когда буду рассказывать об этом рае.

  Несколько дней после этого я ходил как потерянный, не зная как сказать бабушке о своей мечте.

  Как-то вечером она принесла мне кулек конфет и книжку 'Принц Алекс'.

  - Когда научишься читать, то книжка тебе очень пригодится, - сказала она.

  Я взял книгу и сидя у нее на коленях, робко приступил к разговору о том, чтобы она взяла меня к себе домой.

  - Я бы с удовольствием забрала тебя, - сказала она с грустью, - и думала об этом, но я уже старая и по закону мне не отдадут тебя.

  - Но ведь кто-то должен ухаживать за тобой, когда ты не сможешь ходить? - я пытался вложить в слова всю свою душу, понимая, что может быть от этого зависит моя будущая жизнь, - а я бы помогал тебе, кормил бы с ложечки...

  - Ласковый мой! - она погладила меня по голове, - да если бы мне и разрешили взять тебя, у меня и сейчас бы не хватило средств, чтобы одеть, обуть и прокормить, зарплата у меня маленькая, что даже и самой не хватает, а здесь тебя кормят, одевают...

  Лучше бы я не знал, что есть на свете Волшебная страна за стенами детдома, может быть я, как и другие, не знавшие родительской ласки, был бы по-своему счастлив.

  Я не смирился с мыслью о потерянном рае, как-то раз, уже в другом детском доме, еще первоклашкой, меня сильно избили, и я перелез через забор и, вспоминая заветную дорогу, стал искать пятиэтажку, в котором жила моя бабушка.

  Вспоминал, как мы шли мимо огромного памятника, мимо больших деревьев в парке, потом переходили дорогу и, пройдя двор, входили во вторую пятиэтажку.

  Плохо было то, что дошкольный детский дом находился на другом конце города. Я помнил, как мы ехали на автобусе, с двумя пересадками. Номера автобусов я не знал, только помнил направление.

  Я долго бродил по городу, меняя автобусы, меня выгоняли кондуктора, и тогда я шел, просто шел по маршруту автобуса, иногда возвращаясь назад, когда доходил до окраины города, поняв, что я пришел не туда. Постепенно, 'распутав клубок' городских улиц, я очутился у знакомой двери, на косяке которой была приклеена белая бумажка с печатью. Я еще плохо умел читать и поэтому смог разобрать только несколько слов - 'ЖЭК' и 'звонить родственникам' Кнопка звонка была так высоко, что я не мог до нее дотянуться. Я робко постучался, понимая, что этот стук вряд ли кто-нибудь услышит. Подождав несколько минут, я занес руку для следующего удара, но так и не решился постучать, понимая, какие проблемы принесу с собой.

  'Но я буду ухаживать за ней' - уговаривал я себя, но тут же находил противоположный довод, - 'у нее мало денег, и она не сможет тебя прокормить' - но тот, другой, настаивал на своем, - 'я сам буду работать, и прокормлю ее, и себя'.

  Я долго просидел на лестнице, борясь с самим с собой, так и не решившись громко постучать в заветную дверь пока меня не выгнали на улицу.

  За этот побег меня и перевели в 'строгий' детдом.

  Глава IV

  Капитан, капитан улыбнитесь!

  Крысы. Новый друг - Сережка, привидение из прошлого.

  Подземелье. Гости. 'Темная для Чики.

  Я не буду его бить.

  Шорох в углу заставил меня насторожиться, и не сразу сообразил, что это происходит наяву. Я вспомнил жуткие рассказы о подвале, о том, что здесь бродят привидения некогда пропавших ребят, что под старинным домом есть целый лабиринт подвальных помещений, которые в войну использовались как бомбоубежище.

  Я вслушивался, боясь пошевелиться. Шорох повторился, теперь он был ближе. Я сел, пытаясь рассмотреть это 'что-то' в темноте.

  Постепенно я стал видеть, как будто, раньше был слепой, и зрение постепенно возвращалось ко мне, только это был какой-то нереальный, бледно-зеленый свет.

  Большая крыса, волоча длинный, голый хвост, принюхиваясь, сидела посередине подвала, поджав переднюю лапку.

  Она настороженно глядела в противоположный от меня угол. Я перевел туда взгляд и похолодел от ужаса - на куче тряпья лежал худенький, изможденный паренек, он не шевелился, глаза его были закрыты. Меня как будто окатило ледяной водой, неужели это я сам лежу, мертвый в этом жутком подвале, а душа моя смотрит на меня со стороны.

  Крыса, подбежав к ноге лежащего, обнюхала пальцы и тихо пропищала, в ту же секунду подвал заполнило шуршание множества лапок, и из дыр в стене стали выбегать полчища крыс, направляясь к мальчишке.

  Я сначала застыл от ужаса, пытаясь съежиться, стать незаметнее но, увидев, как крысы накрыли паренька живым, шевелящимся 'одеялом', дико закричал, вскочил и бросился на помощь.

  Я давил крыс своими ботинками, скользя в пищащей массе, расшвыривая их в разные стороны.

  Те сначала испугались и бросились врассыпную, но более смелые остановились невдалеке.

  От моего крика лежащий шевельнулся и повернулся ко мне лицом. Это было исхудалое лицо незнакомого мальчика. Словно очнувшись, он невнятно пропел несколько слов, про отважного капитана из фильма и снова затих.

  - К-как ты здесь очутился? Ты кто? - затормошил я его.

  Тот приоткрыл глаза.

  - Что? - спросил он еле слышно.

  - Тебя тоже посадили в подвал?

  - Да, но меня, наверное, забыли, я стучался, стучался... - он снова впал в забытье.

  Я бросился к двери и забарабанил кулаком по холодному железу.

  - Откройте! - закричал я, - здесь человеку плохо.

  - Бесполезно... - паренек вдруг очнулся и сел, прислонившись к стенке, - всех эвакуировали, - сказал он еле слышно.

  Я стал бить дверь ногами, но никто не бежал на помощь, наверху было тихо.

  - Здесь, говорят, есть ход? - я перестал колотить в дверь и присел рядом.

  - Есть..., но я не могу один открыть дверь, - сказал он безнадежно, - у тебя есть что-нибудь перекусить?..

  Я лихорадочно пошарил в карманах, вспоминая, что на завтраке прихватил горбушку хлеба. Я часто так делал, - иногда чувство голода было таким ужасным, что не было сил дотерпеть до обеда. А после одного случая, когда я чуть не свалился в голодный обморок, решил всегда делать запас. Тогда, на лестнице, по дороге в столовую, - я сел на ступеньки и не мог сдвинуться с места от боли в животе. Желудок скрутило голодными спазмами, и не было сил подняться, дойти до столовой. А когда, переждав приступ, я с трудом дотащился туда, там уже никого не было, на столах было пусто.

  И вот сейчас запас пригодился. Я достал хлеб и протянул парнишке.

  Тот схватил кусок и стал лихорадочно кушать.

  - Тебя как зовут?

  - Серый, - сказал он, жуя, - Серега - поправился он, - попить нет?

  - Нет.

  - Жалко, пить хочется, - он снова прислонился к стене, отдыхая, - а тебя как зовут? Я тебя что-то не помню. Ты новенький?

  - Нет..., я из третьей группы.

  Мальчишка удивленно и недоверчиво посмотрел на меня, - и я из третьей, странно, - он помолчал немного, - наверное, я здесь долго пробыл,- добавил он.

  Я огляделся, что-то таинственное, жуткое и непонятное было во всем этом.

  - Тут, в бомбоубежище есть бак с водой, - вдруг вспомнил Сергей, - ты поможешь мне открыть дверь в подземелье?

  - Здесь есть подземелье?!

  - Да, - паренек медленно встал, видимо силы постепенно возвращались к нему, - пойдем, поможешь открыть, там дверь очень тяжелая.

  Он прошел в дальний угол, откинув старые стулья кучей валявшиеся у стены.

  - Тяни, - сказал Сергей, берясь за ручку двери, которую раньше я не видел. Он схватился за нее, и под нашими общими усилиями дверь постепенно открылась.

  Оттуда пахнуло плесенью и затхлым, застоявшимся воздухом. Какие-то тени мелькнули невдалеке, и шорох крыльев заставил меня отшатнуться.

  - Да не бойся ты их, - успокоил его Сергей.

  - Что это?!

  - Упыри, - усмехнулся он.

  Внезапно мы услышали, как у входной двери из подвала кто-то заскрипел засовом.

  - За нами вернулись! - радостно крикнул Сергей и бросился назад.

  Я выскочил следом за ним, но не рассчитал и стукнулся головой о трубу, торчащую из стены, в моих глазах потемнело, и из глаз брызнули искры.

  - Алешка, ты здесь? - услышал я голос своего друга.

  - Здесь, здесь, - я потирал шишку, - включи свет.

  Тот включил.

  - Серый - негромко позвал я, оглядываясь.

  - Ты кого зовешь?

  Я выскочил в коридор, паренька нигде не было.

  - Сергей! - еще раз позвал я. - Отсюда сейчас никто не выходил?

  - Да кроме тебя никто.

  - Куда же он делся? - пробормотал я и вернулся в каморку.

  - Кто он-то? Здесь же никого нет кроме нас, - Коля несмело зашел за мной следом.

  Я огляделся, - подвал был пуст.

  - Мегера разрешила мне тебя отпустить, - друг с опаской посмотрел в тот угол, куда я глядел, - сейчас уроки начнутся ...

  - Уроки?! А разве обед уже был?

  - Да, она забыла наверное тебя выпустить, но я хлеб тебе взял.

  - Забыли... и его тоже забыли.

  - Кого?

  - Серегу.

  - Кого? - переспросил Коля.

  - Его закрыли в подвале и забыли.

  - Это во время войны? Говорят даже, что его загрызли крысы.

  - Ты что-нибудь слышал об этом?

  - Да так, немного. Его наказали, закрыв в подвале, а потом, представляешь, неожиданно началось наступление немцев, детдом эвакуировали, а про него забыли.

  - Вот гады!

  - Кто? Немцы?

  - И они тоже!

  - Ой, где это ты такую шишку посадил? - Коля потрогал мою голову, - пятак надо приложить, чтобы не вспухло.

  - А у тебя что, пятак есть?!

  Неожиданно на нас дохнуло холодным воздухом, как будто кто-то тронул наши лица, мы с испугом переглянулись и, не сговариваясь, бросились наружу.

  Мы неслись наверх, перепрыгивая через две ступеньки.

  Уже влетев на первый пролет, мы успокоились, и пошли медленней.

  - Стой, - я присел на ступеньку, - давай передохнем, а то у меня голова закружилась

  Коля с готовностью плюхнулся рядом.

  Я оперся боком о стенку и закрыл глаза, от резкого подъема по лестнице, у меня перехватило дыхание и потемнело в глазах.

  Неожиданно я 'нырнул' в какую-то 'яму'... и что-то равномерно, с небольшими промежутками ухало в отдалении.

  - Гром канонады, - догадался Сережка, он достигал и сюда, в подвал.

  Сколько он здесь сидел, Сережка уже не помнил, только по его подсчетам, давно должен был быть обед.

  Он прислушался, пытаясь понять, что же сейчас там происходит.

  Неожиданно наверху поднялся шум и крики, послышалась беготня, во двор въехала машина.

  Сережка понял, что началась эвакуация, к ней готовились давно, но все никак не могли достать машину, чтобы довезти детей до станции, а до нее не меньше тридцати километров.

  Канонада стала ближе, даже стены подвала дрожали от их грохота.

  Сережа ждал, когда же откроют дверь и выпустят его, но минуты проходили за минутами, а дверь в подвал так никто и не открыл. Он до последнего момента не верил, что про него забыли, но когда наверху стало необычно тихо, а шум отъезжающей машины подсказал, что все уехали, подбежал к двери и забарабанил в нее.

  Грохот эхом метался по подвалу, от него закладывало уши, но Сережка не переставал молотить, вкладывая в него все свое отчаяние.

  Когда первый приступ прошел, он улегся в углу и стал ждать, ведь должна была вспомнить воспитательница, что закрыла в подвале мальчика, но время шло, и тишина все так же царствовала во всем доме.

  Проснулся Сережка отчего-то необычного, он постарался сосредоточиться и понять, что же разбудило его, наверху послышался шум мотора. Вспомнили! Сережка вскочил, не веря в удачу, и застыл на месте, прислушиваясь, боясь спугнуть счастливый миг, что-то удержало его от крика. Он услышал шаги и... разговор на немецком языке, Сережка плохо учил немецкий в школе, но смог понять, что говорили именно на нем.

  Он прижался к стенке, не зная, что делать.

  Шаги приближались. Сергей бросился к куче тряпья, и зарылся в него. Дверь лязгнула засовом и открылась.

  Парнишка видел сквозь тряпки, как луч фонарика пробежался по стенам, потом снова лязгнул засов, шаги удалились, и тишина окончательно овладела домом.

  Сергей вскочил и метнулся к двери - та была закрыта. Он в отчаянии стал дергать за ручку, понимая бессмысленность своих действий.

  Второй день заточения прошел для него как в тумане. Он подергал дверь, зная, что та не откроется. Чтобы разогнать гнетущую тишину, он стал разговаривать сам с собой, чтобы подбодрить себя и отпугнуть крыс, которые шныряли по углам. Очень хотелось пить и есть, желудок скрутило в тугой комок. Чтобы как-то заглушить боль, он решил заснуть, голод легче перенести во сне.

  Проснулся он оттого, что кто-то укусил его за палец ноги. Он вскочил, крысы бросились от него в разные стороны.

  Сережа, пошатываясь, подошел к двери, она была все так же закрыта. Мучительно хотелось пить. Он знал, что в подвале, в бомбоубежище есть бак с водой, но дверь, ведущая туда, никак не хотела открываться. Чтобы как-то заглушить голод, жажду и отчаянье, он и сел в углу, у двери и тихонечко запел, сразу вспомнились утренники, праздники. Голос его стал крепче, 'Капитан, капитан, улыбнитесь...' - уговаривал он незнакомого капитана хриплым от жажды голосом, чтобы тот не отчаивался. Конечно, он уговаривал не его, а себя, но сил становилось все меньше и меньше, а крысы, выглядывающие из углов, становились все нахальнее и настойчивей...

  Я очнулся из-за того, что меня тряс за плечо Колька.

  - Ты слышишь, что я говорю? - встревожено спрашивал он, - Что с тобой?!

  - Все отлично, - я через силу улыбнулся, вставая и пытаясь отогнать мрачные видения, которые назойливо роились у меня в голове, холодя сердце. Мне хотелось верить, что Сергея не забыли, что он вырвался на свободу. 'Так и свихнуться можно' - подумал я. Но то, что мне привиделось в подвале и сейчас, на лестнице, было настолько реальным, как будто это происходило на самом деле.

  - Я рассказал Митяю, что это Чика все устроил, - вывел меня из раздумий Колька.

  - Что устроил? - переспросил я.

  - Ну, то, что Чика перевернул твою постель, и ты опоздал из-за него.

  - А он что?

  - Сегодня ночью с ним разберутся, пускай в следующий раз не делает подлянку, - он помолчал немного и добавил, - а сегодня приходили приемные родители.

  Я старался исчезнуть, когда они появлялись. Обычно об этом узнавали заранее и, практически все, кто не имел родителей, мечтали понравиться им, чтобы их забрали отсюда. Чаще всего забирали из дошкольного детдома. Когда они появлялись, то устраивали 'смотрины' это походило на праздник, мы пели песенки, читали стихи, нам раздавали конфеты и печенья. Приемные родители обязательно дарили что-нибудь детдому, обычно это были или часы на стену, или какая-нибудь картина. Девочки и мальчишки, которые хотели понравиться, сразу становились послушными, вели себя тихо, не бегали, а мы, тем, кому было все равно, шутили и смеялись над ними.

  - И кого они выбрали? - спросил я.

  - Не знаю, наверное пока никого, они со многими разговаривали... и со мной тоже, - он искоса посмотрел на меня, - как ты думаешь, я могу понравиться?

  - Конечно, я бы выбрал тебя.

  Такой ответ видимо понравился Кольке.

  - Жалко, что тебя не было, они бы и с тобой поговорили, - сказал он улыбаясь.

  - Мне не нужны родители, я и сам о себе побеспокоюсь.

  - Почему? Все мечтают иметь родителей. Это же так здорово оказаться на свободе...

  - Через два года нас и так выгонят.

  - Я не дождусь, сбегу, а может понравлюсь и меня заберут отсюда.

  - Кому нужны взрослые дети? Берут малышей или из младших классов.

  - Ну ведь они специально приехали и выбирали среди нас.

  - Знаю, кого они ищут, многим нужны бесплатные работники, а девчат берут для секса или как рабынь.

  - Много ты знаешь?!

  - Все знают, не мы первые.

  - А я все-равно хочу...

  - Побежали мечтатель, а то опять опоздаем.

  Все уже сидели на своих местах, когда мы вбежали в класс.

  Чика затравленно озирался по сторонам, он уже знал, что ему сегодня устроят 'темную'.

  - Эй, подкидыш, - шепнул он, - это ты настучал, что я перевернул твою постель?

  - От подкидыша слышу, - сказал я, не оборачиваясь.

  Он засопел.

  - Ну, смотри у меня! - пригрозил он.

  - Всем тихо, - приказала Меланья Герасимовна, - Чикалин, тебе отдельно сделать замечание?

  Чика показал незаметно кулак и начал вытаскивать книжки.

  - Не бойся, - шепнул Коля, - он не тронет тебя.

  - А я и не боюсь, в первый раз что ли, - сказал я, понимая, что эта история так просто не закончится. Чика будет мстить.

  После уроков, оставалось еще целых два часа до ужина, и почти все ребята высыпали во двор, смотреть, как строят качели.

  Качели были необычные, большие, метра три в высоту, как в чешском луна-парке.

  На саму площадку, конечно, никого не пустили и поэтому все столпились вокруг, наблюдая, как работает сварщик.

  Я делал вид, что смотрю в его сторону, на самом деле мой взгляд остановился на Дине, я помнил, как она вступилась за меня.

  Мне почему-то нравилась именно она, - может тем, что мы были похожи характерами, она, так же как и я, старалась быть незаметной, но если видела несправедливость, безрассудно бросалась на защиту, не смотря на то, что сила была не на ее стороне.

  Дина, уловив мой взгляд, покраснела и, несмело улыбнувшись, поправила коротенькое ситцевое платьице, из которого давно уже выросла и, протиснувшись среди подруг, скрылась.

  Отчего-то у меня защемило в груди, девочка впервые улыбнулась мне.

  До самого отбоя я ходил с идиотской улыбкой, даже забыв залезть на свое любимое место, на крышу.

  Сегодня, в ночь дежурила Елена Львовна, воспитатель со второй группы, она проверила, как все улеглись спать, и ушла к себе, а это значит, что ее до утра не будет, только если не разбудит землетрясение или пожар.

  'Темная' была по всем правилам.

  Чика лежал на своей койке, накрытый одеялом, по бокам стояли двое ребят из старшего класса и следили, чтобы били по-настоящему. Все происходило в тишине, и даже Чика не кричал.

  - Теперь твоя очередь, - сказал Митя мне.

  Я отрицательно покачал головой.

  - Ты его прощаешь?! - удивился он.

  - Нет, я ... не хочу его бить.

  - Ты что, боишься его?

  - Нет.

  - Но ведь из-за него тебе попало! Он же тебя бил ногами.

  Я стоял около койки и смотрел, как Чика лежит, не двигаясь под одеялом. Видно было, как он напрягся, ожидая удара, уж от меня-то он не ждал пощады.

  Я знал Чику с тех пор, как помнил себя, еще с дошкольного детдома. Он, казалось, всегда был рядом, и мне всегда доставалось от него. Сейчас был самый удобный момент рассчитаться за все, за страх, преследовавший меня год за годом, за все побои и издевательства, но у меня почему-то не поднималась рука бить скорчившееся под одеялом Чику. Как будто я сам сейчас лежал под одеялом и ждал ударов. Нет, я не простил его, я расквитаюсь с ним, но не сейчас и не так.

  - Если ты его не стукнешь, то я тебя лично отдубасю, - сказал Митяй с угрозой.

  - Знаю, - сказал я тихо.

  - Тьфу, идиот какой-то, - сплюнул он, - пускай тебя в следующий раз хоть убьют, я и пальцем не пошевельну, чтобы тебе помочь.

  Как только старшие ребята ушли в свою спальню, все сразу загалдели, только Чика лежал, не показываясь из-под одеяла.

  Он никак не мог понять, почему его не избил Алешка, ведь ему ничто не мешало, и тот имел полное право садануть скрученным полотенцем. От этого ему становилось горько и обидно, что его пожалел не кто-нибудь, а тот, над которым он все время издевался. Вот уж от кого он не ждал пощады. Его жалость была хуже всего.

  - Отомщу, - прошептал он, размазывая слезы по щекам.

  - Ты почему не стукнул его? - спросил тихо Коля меня, с соседней койки.

  Я сделал вид, что сплю, ну не сможет он понять, почему....

  Коля, не дождавшись ответа, сказал: - А я догадывался, что ты не будешь его бить, поэтому врезал ему и за тебя.

  Глава V

  Сверху-вниз-наискосок

  Битва с драконами.

  Алекс и Алешка, повязанные во времени и в пространстве.

  Алешка и Коля спускаются в подземелье.

  Алекс знал, что, как только перестаешь ждать опасности, она тут же подстерегает тебя, поэтому он не позволил себе расслабиться. Внезапно он заметил, как горизонт потемнел, в глазах замельтешило от десятка крылатых чудовищ, которые стремительно приближались. На этот раз их было много, значит, битва предстояла серьезная.

  Драконы летели невысоко, их было десятка два, не меньше, огромные, таких Алекс еще не видел.

  Несколько помощников, видимо передумав помогать, мчались в сторону леса. Остальные, неуверенно переглядывались, они уже жалели, что вызвались помочь.

  - Я буду сзади прикрывать, - крикнул оруженосец, предусмотрительно отступая назад.

  - Лучше залезь в свой окопчик, чтобы я за тебя не волновался.

  - Как скажешь, приказ хозяина для меня закон - Колинз быстро воспользовался предложением.

  - Не засни там, - не оглядываясь, посоветовал Алекс, - а то еще простудишься на голой-то земле, кто мне помогать будет?

  - Конечно, - сразу согласился Коллинз, - я буду рядом... если что.

  Он, схватил лопату и торопливо стал углублять ход в боковую нишу.

  - Кому подвиги и слава, - пробормотал он, - тому вечная борьба! А меня и такая жизнь устраивает.

  Первый дракон - вожак мчался мимо, даже не удосуживаясь взглянуть в сторону одиноко стоявшего человечка на холме, он хотел только по пути дыхнуть на него пламенем.

  Алекс закрыл глаза, сосредоточившись, призывая Алешу на помощь, все его тело напряглось, мышцы мелко завибрировали, зазвенели, тело наполнилось легкостью и он почувствовал, как его ноги оторвались от земли. Он открыл глаза, дракон был уже рядом. Алекс как молния скользнул в сторону, набирая высоту, обходя испепеляющее пламя дракона, и взмахнув мечом, бросился на него сверху, усиливая скорость падением.

  Главное попасть мечом под основание шеи, где бронированная чешуя неплотно прилегает к телу, чтобы слегка изогнутый меч попал под пластины, сверху-вниз-наискосок, скользящий, режущий удар

  Алекс все рассчитал правильно и обезглавленное чудовище, кувыркаясь, понеслось к земле.

  Атака была настолько стремительной, что остальные драконы сначала не поняли, что же произошло, но после того, как еще двое кувыркаясь, рухнули вниз, их строй смешался, и они бросились на смельчака в атаку. Алекс метался среди них столь стремительно, что они ничего не могли с ним поделать, наоборот, они частенько наносили вред самим себе, сжигая пламенем друг друга.

  Последние пять драконов, видя, что осталось от их стаи, торопливо развернулись, и бросились назад.

  Принц не стал их догонять.

  Опустившись на землю, он устало оперся на меч, наблюдая как оставшихся в живых, но уже лишенных возможности летать драконов, добивали местные ополченцы.

  Счастливый оруженосец, вылез из своего укрытия.

  - Как мы их, то есть, вы их отделали? - поправился он, забирая меч у своего хозяина.

  - В этот город они уже, наверное, не захотят летать, - сказал Алекс, провожая последних драконов взглядом.

  - Наверное. Я, на их месте, после этого, только бы на коз охотился, - улыбнулся Коллинз. Потом, вспомнив, что хочет кушать, он добавил - не плохо бы подкрепиться, хозяин, может быть, жители города расщедрятся.

  - Сейчас и узнаем, - сказал Алекс, наблюдая, как горожане, закончившие уничтожать драконов, приближались к ним.

  Впереди всех шел высокий, одетый в кольчугу, мужчина. По тому, как он держался отдельно ото всех и по высокомерному виду, Алекс понял, что это был предводитель горожан.

  - Слава тебе, о могучий воин! - закричал он еще издали, - подвиг твой будет жить вечно в летописи нашего города, двери любого дома теперь открыты для вас!

  - Да чего там - отмахнулся Алекс, - нам бы поесть, а то проголодались маленько.

  - Конечно, принц?! Мой дом, твой дом.

  Алекс повернулся к своему оруженосцу.

  - Вот видишь, все и устроилось, иди с ними и подготовь перекусить, я скоро.

  - Но господин, а как же вы будете одни, без оружия?! - Коллинз никак не хотел расставаться с хозяином, в этом мире любой мог обидеть, а с Алексом как-то надежнее.

  - Не бойся, - усмехнулся тот, поняв причину беспокойства оруженосца, - тебя никто не тронет.

  Подождав, пока все скрылись за холмом, Алекс сел и, закрыв глаза, стал мысленно вызывать королевского мага.

  Постепенно, рядом с ним, как бы материализуясь из воздуха, возник знакомый силуэт учителя, сидевшего к нему спиной, в своей черной накидке.

  - Я не помешал вам, учитель? - спросил Алекс.

  - Ты никогда не мешаешь мне, мой самый способный ученик, - маг повернулся к принцу, приветливо улыбаясь ему, - я рад, что ты победил и в этом бою.

  - Я хотел спросить...

  - Я знаю, что ты хочешь спросить - драконов наслал соседний король, вернее его маг. Сам король, уже получил известие о провале и его войско сейчас направляется к Вольному Городу. Я уже предупредил твоего отца, и он выслал на подмогу все войска, которые у него находились под рукой, но боюсь, что мы не успеем вовремя.

  - Я останусь в городе и помогу им продержаться, - сказал, решительно Алекс.

  Маг немного помедлил, раздумывая.

  - Все хотел спросить, - сказал он в раздумье, - я знаю, что ты не жалеешь себя, это твое право, но... тебе не жалко того мальчишку, силой которого ты пользуешься?

  - Вы про Алешку из детдома?

  - Про него, родимого. Ведь, когда вы вместе и если, в это время что с тобой случится, то это отразится и на нем, ты же знаешь это?

  Алекс замолчал, немного нахмурившись, конечно он знал, что рискует не только собой.

  - Я пользуюсь только его силой умения летать...

  - Не обманывай себя, - мягко остановил его маг, - когда он в тебе, он умрет в том мире, если ты умрешь в этом

  Алекс решительно посмотрел в глаза магу.

  - Но и я могу потерять способность летать, если что-то случится с ним в том мире.

  Маг покачал головой.

  - Если Алеша захочет, то он навсегда останется в тебе и умрет в том мире,

  Алекс помолчал немного.

  - Может для него это и лучше...

  - Лучше - не лучше, ему выбирать..., а бы ты помог ему, очень уж ему достается.

  - Я понял вас, мой учитель.

  - Ну, вот и хорошо, - маг хотел уже исчезнуть, но, в последний момент снова повернулся к нему, - а может быть, ты навестишь отца и мать, ведь три года не виделись, неужели не соскучился?

  - Попозже, вот закончим это дело, и прилечу к ним.

  - Алешка, вставай, - услышал я голос своего друга.

  Подъем, утреннее солнце слепит глаза, воспитательница ходит вдоль коек и будит тех, кто еще спит.

  - Как спалось? - Коля бросил на меня взгляд, застилая койку.

  - Отлично!

  - А с кем ты сегодня воевал во сне? - спросил он

  - Опять с драконами, - отшутился я.

  - И снова летал?

  - Да.

  - Как бы я тоже хотел увидеть такой сон! Мне нравятся приключения.

  - Да, мне тоже, вот бы остаться в том мире навсегда.

  Коля настороженно посмотрел на меня.

  - Не дури. Это просто сон.

  Я оглянулся и вытащил из-под матраса потрепанную книжку.

  - Вот прочитай, - протянул я ему свою драгоценность, - а потом положи себе под матрас, может и тебе повезет, будем путешествовать вдвоем.

  - А что это за книжка?

  - 'Принц Алекс', я ее наизусть уже знаю, только не потеряй.

  - Конечно.

  - А если хочешь, то устрою тебе приключения, - усмехнулся я, - после завтрака надо проверить, есть ли ход в подземелье, но нужен фонарь.

  - Есть фонарик!

  - Только уговор, не пугаться и никто не должен об этом знать, обещаешь?

  - Могила.

  - Беги, займи очередь в умывальник.

  - Ага.

  После завтрака - три часа свободного времени, как раз хватит чтобы проверить ход в подвал.

  Коля ждал меня в условленном месте, пряча за пазухой фонарик.

  Я прошел мимо него, смотря в сторону, всем своим видом показывая, что ничего плохого я не собираюсь делать, и направился в подвал, Коля, тоже соблюдая конспирацию, пошел за мной.

  Вот и дверь. Осторожно отодвинув засов и включив свет, мы зашли внутрь.

  - Здесь должна быть дверь, - я огляделся и направился в противоположный угол.

  - Ты уверен? Может, вернемся, сюда запрещено заходить.

  - Ты же обещал не бояться, - попробовал я пристыдить его.

  Пошарив рукой по стене, ощупывая сырые доски, я закрыл глаза, вспоминая расположение двери.

  - Я тебя снаружи подожду, - в голосе Коли послышались дрожащие нотки.

  - Помоги отодвинуть бочку, - попросил я.

  - А может не надо?

  - Надо.

  Коля вздохнул и стал помогать.

  - Вот она, - прошептал я, откинув тряпки и нащупав ручку двери, стал тянуть.

  Дверь, под нашими общими усилиями, громко скрипнула и отошла в сторону, на нас пахнуло тем же затхлым, застоялым воздухом, что и тогда, когда я открывал эту дверь вместе с Сергеем.

  - Доставай фонарь.

  Коля еще раз с сожалением оглянулся на выход и включил фонарь.

  За дверью сразу начинались ступеньки, круто уходящие в темноту, они были скользкими, неровными, со стертыми краями посередине, видимо они послужили немало на своем веку.

  Мы, затаив дыхание, стали спускаться, опираясь о мокрую стенку, но лучше бы я не опирался об нее, моя рука скользнула по стене, я потеряв равновесие шмякнулся и поехал вниз, пересчитывая попой ступени.

  'То-то-только бы не та-та-так долго спускаться' - думал я, пытаясь ухватиться за что-нибудь, паутина вместе с пауками, по дороге вниз прилипала к моему лицу.

  Колька видимо тоже воспользовался моим способом спуска, его громкие вдохи и ойки слышались прямо за моей спиной, а когда я наконец-то очутился внизу, он шлепнулся прямо об меня.

  Несколько секунд мы молчали, приходя в себя.

  - Ты это здорово придумал со спуском, - вздохнув, сказал Колька, - только мне что-то не хочется больше так спускаться, весь кобчик отбил.

  - Мне тоже, - я встал, держась за поясницу, - но зато быстро.

  - Я согласен медленней, но чтобы не так больно.

  Неожиданно черная тень мелькнула впереди, и исчезла за поворотом.

  - Что это? - испуганно спросил Колька.

  - Вампир, наверное, - пошутил я шепотом, - нас дожидается.

  - Надо было взять с собой что-нибудь из оружия.

  - Ага, из рогатки по вампиру, другого то оружия у нас нет. Начитался страшилок, ну что тут может быть такого?! - пытался я подбодрить его и себя заодно, - если боишься привидений, то они не кусаются.

  - А вдруг здесь водятся крысы-людоеды, говорят, в войну их было очень много.

  Его голос дрожал.

  - Если бы они и были, то давно бы сдохли от голода, война тридцать лет назад кончилась, - попытался я успокоить его.

  Мы осмотрелись, отсюда расходились коридоры в разные стороны.

  - Куда пойдем? - тихо просил он.

  - Не знаю, давай пойдем направо, под дом.

  - А может налево?

  - Нет, чтобы не заблудится, надо сначала всегда идти направо, я так читал, а возвращаться, поворачивая налево.

  - А ты точно помнишь? Ну, ты тогда впереди иди, а то я иногда путаю, где право, а где лево.

  Он осветил коридор, который уходил в темноту. Свет дрожал по стенам и полу так, что мне пришлось забрать фонарь.

  Тишина и темнота действовали на нас угнетающе. Я хотел запеть, чтобы разогнать страх, но потом передумал, а вдруг мы кого-нибудь разбудим, а этот кто-то окажется действительно людоедом, неприятностей потом не оберешься, так пусть лучше поспит.

  Невдалеке послышался протяжный вздох и теплый, затхлый ветерок пробежался по нашим лицам, наверх, к выходу.

  - Ш-што это? - вздрогнул Колька, - я лучше наверху тебя обожду.

  - Не дрейфь, - промямлил я... смело - сейчас посмотрим.

  Фонарь осветил длинный свод коридора и уперся в железную дверь, запертую на большой висячий замок.

  - Ну вот, и пришли, - вздохнул удовлетворенно Коля, - как здорово, что так быстро все закончилось, и не надо своей жизнью рисковать.

  - Ты думаешь? - я потрогал замок и дернул вниз, тот, щелкнув, открылся. - Проржавел от времени, - пробормотал я и толкнул дверь, та, скрипнув, открылась.

  - А может не надо заходить, а вдруг...

  - И чего ты всего так боишься? - остановил я его дурацкие прогнозы, - убежать всегда успеем, мы это умеем.

  Луч света скользнул по рядам запыленных столов, на них видна была не убрана посуда, проржавевший бак из-под воды и поваленная в беспорядке мебель. Кое-что из всего этого уже превратилось в труху, видимо здесь давно никого не было. Ничто и никто не нарушал покой подземелья, лишь капли мерно выстукивали свой однообразный ритм по каменному полу.

  Рядом, с дверью валялись какие-то инструменты. Я выбрал из груды маленький ржавый ломик.

  - Ну вот, пускай теперь попробуют сунуться.

  - Кто?

  - Да хоть бы кто, так огрею!

  Конечно ломик не ахти какое оружие, но с ним было спокойнее.

  Комната была без выхода, мы не сговариваясь, повернули назад.

  - Теперь налево или... хватит на сегодня? - предложил Коля, когда мы остановились у лестницы.

  - Налево, мы еще ничего интересного не нашли.

  - Главное н-не опоздать на обед.

  Теперь мы пошли по другому коридору, который вел нас в противоположную сторону, и снова какая-то тень мелькнула впереди, на этот раз мы очень ясно услышали шаги.

  - Т-ты слышал?

  - Ага - у меня перехватило дыхание, но, преодолев надвигающийся страх, прошептал, - ты не бойся, у нас с собой оружие.

  - Ты как хочешь, а я-я пошел, - заикаясь, сказал Колька, - надо взрослым все рассказать.

  - Что?! Да как только узнают, что мы здесь были, нас тут же накажут.

  - Все равно, я не хочу здесь оставаться, - он попятился и, развернувшись, побежал к лестнице.

  Я, преодолев желание броситься следом, посветил ему, крикнув вдогонку - я посмотрю, что здесь и сразу назад.

  - Если до обеда не вернешься, я позову взрослых на помощь, - крикнул Коля уже сверху.

  - Постараюсь пораньше вернуться, - пробормотал я, медленно продвигаясь вперед и сжимая в дрожащих руках ломик.

Глава VI

  Подземелье

  Алешка остается один. Серега.

  Погребенные заживо.

  Дворецкий. Помещик Семен Максимович.

  Тайна египетской пирамидки.

  За поворотом никого не было, я посветил впереди себя, луч выхватил из темноты несколько железных дверей.

  Все так же медленно, я приоткрыл самую крайнюю. Дверь, скрипнув, открылась и... стаи летучих мышей, с писком ринулись мимо, задевая мое лицо крыльями и коготками.

  Я отпрянул, ломик отлетел в сторону, фонарик, стукнувшись о стену, мигнул и погас, и в наступившей темноте я увидел неясные очертания фигуры человека, слабо светящегося в темноте.

  Я похолодел и попятился.

  'И чего это меня понесла нелегкая в подвал?! - пронеслось у меня в голове, - сидел бы на своей полянке, среди роз, и книжку бы читал'.

  - Я давно жду, когда ты придешь, - услышал я голос Сергея.

  Я сдержался, чтобы не побежать к лестнице, и перевел дыхание.

  - Т-ты можешь появляться не так неожиданно? - слегка заикаясь, произнес я.

  - Ты чего, сдрейфил? - хохотнул он - я думал, что ты меня уже не боишься.

  - Ты же не кусаешься, так чего тебя бояться, только зачем ты меня разыграл с крысами?

  - Это было на самом деле, я тогда смог очнуться и открыть дверь в бомбоубежище только благодаря тебе. Ведь меня тогда действительно загрызли бы крысы. Здесь, в бомбоубежище было немного еды и воды, правда, этого мне все равно ненадолго хватило.

  - Значит, я тебе помог?

  - Ага!

  - Ничего не понимаю!

  - Ну и не надо, я и сам не понимаю..., а что ты здесь делаешь?

  - Просто, смотрю.

  - Тогда давай вместе, скучно бродить одному по этим подземельям.

  - Ты хочешь, чтобы я, как и ты бродил по подземелью? - я постепенно приходил в себя.

  - А ты шутник, - усмехнулся Серега, - конечно скучно одному, но лучше тебе не попадать в мой мир.

  - А кроме тебя кто-то еще ходит по дому?

  - Конечно, ходят, старый помещик бродит.

  - Помещик?

  - Он был раньше хозяином этого дома, а после революции, Семен Максимович, так зовут помещика, спрятался в своем подземелье, замуровал центральную лестницу в подвал и надеялся там пересидеть революцию, да потом, так и не смог выбраться наружу. Дом сначала использовался как штаб НКВД, а потом отдали беспризорникам. А когда у него еда закончилась, он попытался выбраться, но его случайно завалило, так и остался под обломками. Ну что, двинулись?

  - Погоди, я сейчас фонарь включу.

  - Зачем тебе фонарь, ты и так в темноте все видишь, только напряги зрение.

  Я недоверчиво огляделся и вдруг понял, что вижу, правда, все вокруг было как в тумане, но все равно, окружающие предметы можно было различить.

  - Никогда не думал, что я умею видеть в темноте.

  - Ты многое про себя сегодня узнаешь, - пробормотал Сергей тихо и кивнул ему головой, - пойдем следопыт.

  - Подожди, за этой дверью я видел какие-то тени.

  - А-а, это бомж, он здесь ночует.

  - Здесь есть выход наверх?

  - Недавно появился. Недалеко строили дом и обнаружили кладку, ее посчитали за какие-то коммуникации, ну они и не стали разрушать. А этот бомж расшатал кирпичи, которые задел экскаватор, вытащил и теперь здесь живет.

  - А он не пугается привидений?

  - Да он и сам как привидение, даже его дружки, увидев призраков, больше не появлялись здесь, а ему хоть бы что. Пойдем дальше?

  - А следующая дверь куда ведет?

  - Открой и сам увидишь.

  Я уловил в его голосе веселые нотки и тихонько открыл дверь, там ничего не было, вернее, почти до самых дверей все было завалено осколками камнем, балками. Я хотел было разочарованно сказать что-то, но в следующую секунду отпрянул в страхе - прямо на меня, из хаоса камней, вышла женщина, ведя за собой группу гомонящих и исхудавших малышей, они были тоже окруженные бледно-зеленым ореолом, некоторые из них были настолько истощены, что были похожи на маленькие скелеты.

  Я отшатнулся, от падения меня удержала стена, о которую я уперся.

  Сергей засмеялся:

  - Испугался?! Может тебе не стоит идти дальше?

  - Я... я от неожиданности.

  - Ты, главное, не бойся, - сказал он, пропуская детвору, - пересиль себя.

  - К-кто это?

  - Это подготовишки, их как раз перевели из дошкольного детдома перед войной. Во время налета сюда попала бомба, - прямое попадание. Сначала их начали раскапывать, чтобы похоронить, как полагается, но не успели, а потом поступил срочный приказ об эвакуации, подали специальный эшелон. Потом поперли немцы, поэтому они так и остались здесь. Воспитательница все время водит их наверх, а потом они возвращаются назад.

  Я постепенно приходил в себя.

  - А почему одни похожи на скелеты, а другие нет?

  - Те, что похожие на скелеты - не сразу умерли, они еще несколько дней живыми лежали под камнями.

  Я проводил взглядом гомонящую детвору.

  Некоторые из ребят с любопытством посмотрели на меня, кто-то проказничал на ходу, но, увидев строгий взгляд воспитательницы, притворно присмирел.

  В одинаковых штанишках, рубашечках, платьицах, они были похожи на братьев и сестер, чем так отличались все детдомовцы до недавнего времени.

  - Если хочешь, можем вернуться?

  - Нет, - я перевел дух, - пойдем дальше.

  - А дальше мы пойдем сквозь стену.

  - Ну, ты, наверное, и сможешь пройти сквозь стену, а я ведь не приведение.

  - А ты нажми на этот кирпич, - Сергей показал на камень, который ничем не отличался от других, - как только его выдавишь, сразу толкай стену в этом месте, - это дверь, если сразу не толкнешь, то кирпич встанет на место, он служит как замок и стопор.

  Я недоверчиво посмотрел на него и надавил на кирпич, тот послушно отошел в сторону, и, не отпуская его, я начал с силой толкать стену. Сначала она не поддавалась, но после некоторого усилия, что-то щелкнуло, и стена-дверь стала отодвигаться.

  - Куда ведет этот ход?

  - В подземелье помещика, здесь спрятано его добро.

  Дверь за их спинами стала медленно закрываться.

  - И клад есть?

  - У него есть кое-что получше клада, - Сергей хитро взглянул на меня, - но его охраняют, ... стой! - внезапно крикнул он, - не наступи на меня.

  - А разве можно на тебя наступить? - удивился я, остановившись.

  - Нельзя, я не хочу, чтобы мои косточки кто-нибудь топтал.

  Я взглянул под ноги, маленький скелет, с остатками тряпья на костях, лежал прямо перед ними.

  - Это я. Когда закончилась вода, я пытался выйти отсюда, но у меня уже не хватило сил открыть дверь.

  Я почувствовал слабость в ногах, и чтобы не упасть, прислонился к стене.

  - Ты что? - засмеялся Сергей, - опять испугался?

  - Да, есть немного.

  - Живых бояться надо, а мертвые не кусаются.

  Я вздохнул и осторожно обошел маленький скелет и стал медленно продвигаться дальше.

  Шаги мои гулко раздавались по подземелью, внезапно, когда я открыл одну из дверей, стая крыс, сбивая друг друга, бросились мимо, и с писком исчезли за поворотом.

  Я подождал, прислонившись к стенке, пока проковыляет последняя, видимо старая крыса, заглянул в открытую дверь и отшатнулся. На меня смотрел старик, с большой белой бородой, вместо глаз были белки, его беззубый рот был раскрыт в предсмертной агонии.

  Я почувствовал, как будто у меня зашевелились волосы на голове, я хотел броситься назад, но насмешливый голос Сергея остановил меня.

  - Опять пытаешься нас напугать, Петрович, и не надоело тебе?

  Старик вдруг завыл и стал дергаться.

  - Да будет тебе, - засмеялся Сергей, - на старости лет, такое вытворять.

  - Шмеешшя надо мной? - внезапно прошамкал он, - ничего, вот я хозяину-то шкажу, как ты шуда людей водишь.

  - Давай, давай, что он может сделать?

  - Пошмотрим, - напоследок сказал тот и ушел в стену.

  - Зря, наверное, я смотрителя обидел, - Сергей шел впереди, показывая дорогу, - он безобидный, а вот помещик бывает и злой.

  Я уже жалел, что согласился на путешествие по подвалу, и был бы рад вернуться, но как-то неловко было сказать об этом Сергею.

  - На самом деле, он, как и я, бестелесный.

  Мы вошли в большой зал.

  - Вот это помещение! - восхищенно прошептал я, - наш зал, наверху, не идет ни в какое сравнение с этим.

  - Это он из пещеры его вырубил, вернее его предки, он только закончил.

  - А ты откуда знаешь?

  - Да мы с ним иногда разговариваем, когда ему надоест одиночество, вообще-то он старик не плохой, много знает интересного, у него есть большая коллекция интересных вещей.

  Мы уже дошли почти до середины зала, как внезапная вспышка озарила все вокруг, я даже ослеп на секунду, а когда открыл глаза, то увидел вокруг себя большую толпу одетых в старинные костюмы людей, они кружились в вальсе под красивую музыку.

  От мелькания пар, у меня даже закружилась голова. Было много военных, бренчавших шпорами, лакеи бегали с подносами, разнося напитки.

  - Снова старик начинает шутить, - старался перекричать музыку Сергей.

  - Какой старик?

  - Да помещик, если сейчас будет что-то ужасное, не пугайся, если испугаешься, то он доконает тебя.

  Что-то вдруг изменилось, я заметил, что свет стал постепенно гаснуть, музыка превращалась в какофонию, а люди, недавно такие красивые, вдруг стали терять свою плоть, превращаясь сначала в мумии, а потом в скелеты.

  Я попятился, но Сергей схватив меня за руку и бесцеремонно расталкивая скелеты, танцующие под дикий визг, стал пробираться дальше.

  - Там, в конце зала, - прокричал он на ухо другу, - есть потайная комната, пойдем.

  - Кто вас сюда звал?! - вдруг раздался громовой голос, это мои владения, мое сокровище! - перед нами вдруг появился огромный старик, он медленно наступал на нас, грозно поблескивая глазами.

  - Не шуми, Максимыч, мы просто посмотрим и все, - Сергей попытался обойти старика. А потом, плюнув, и, как будто нырнув в холодную воду, прошел сквозь него, мне ничего не оставалось, как последовать его примеру, но на всякий случай я закрыл глаза.

  - А если вы ничего брать не будете, - продолжал помещик, который уже сделался обычного размера и шагал рядом с ними размашистым шагом, - зачем вы туда идете?

  - Это мой первый друг за последние тридцать два года, - кивнул Сергей в мою сторону, - так неужели тебе жалко будет показать свою коллекцию.

  - Мы честное слово, ничего не заберем, Семен Максимович, - набравшись смелости, произнес я.

  Старик присмотрелся ко мне, видимо что-то вспоминая.

  - Я знаю тебя! Какой вежливый, не чета этому шалопаю, - улыбнулся он, - ну хорошо, не хотел я никому показывать свое добро, а тебе покажу, уж очень ты мне нравишься, только трусоват немного, поэтому и колотят тебя частенько.

  Он подошел к стене.

  - Мы бы прошли и сквозь стену, а вот для тебя нужно открыть ее. Нажми на картину, что справа от тебя, - приказал он,

  Я поискал глазами по стене и нерешительно надавил на маленькую картину, одну из десятков, что висели рядами.

  Часть стены медленно стала подниматься вверх.

  Не дожидаясь пока стена поднимется до конца, мы подлезли под нее, и очутились в ... музее.

  - Эта коллекция, моих предков, ну и я, тоже руку приложил, - сказал старик не без гордости.

  Я с восхищением осмотрелся, прекрасно сохраненные картины, названия некоторых я знал, глядели на меня со стен.

  - Это настоящие?! - прошептал я.

  - А как же, милостивый государь, - старик любовно погладил одну из них, - с ними связанны целые истории, потом, как-нибудь на досуге расскажу.

  Я медленно шел вдоль стен,, разглядывая бесценную коллекцию. Воздух здесь был сухой и поэтому картины были в полной сохранности, даже пыли практически не было.

  - А это что? - я подошел к полкам, уставленными всевозможными предметами, - тоже что-нибудь ценное?

  - Ценное?! - усмехнулся помещик, надевая пенсне и рассматривая свою коллекцию, - это бесценное, сударь мой, здесь собраны статуэтки и предметы искусства, а некоторым из них по несколько тысяч лет!

  Я присвистнул.

  - И все это вы прячете в подвале?!

  - Не отдавать же этим варварам, они все продадут, как распродали все ценности великой России.

  - Но ведь эти картины никто не увидит!

  - Когда варвары сгинут, - торжественно сказал старик, - я завещаю все это тебе. Конечно, ты можешь передать это в музей, но лучше самому пополнять коллекцию. К сожалению, у меня детей не осталось, все полегли в гражданскую, а ты, я думаю, сможешь достойно распорядиться моими сокровищами.

  - А если варвары никогда не сгинут?

  - Я знаю, что скоро наступят перемены, и верю, что добро вернется.

  Семен Максимович, прошелся вдоль стеллажей, ища что-то глазами.

  - Здесь есть одна замечательная вещь, ее приобрел мой прапрадед в Египте, - сказал он, подходя к небольшой хрустальной пирамидке, стоявшей отдельно ото всех, на возвышении, - ему сказали, что она обладает сверхъестественными свойствами.

  - Что это?

  - Это иноземный прибор для усиления хороших качеств человека и уменьшения плохих. Я сам только недавно разгадал надпись, как пользоваться ею. Надпись сделана с помощью египетских иероглифов, а расшифровали этот алфавит недавно, иначе бы я сам, в бытность мою существом из плоти, использовал бы пирамидку при октябрьском перевороте.

  Старик задумчиво посмотрел на меня, видимо решаясь на что-то.

  - Ты чем-то напоминаешь мне сына, и я хочу помочь тебе. Правда этот прибор действует недолго, но я думаю, тебе хватит. - Он поманил меня пальцем, - встань сюда, и смотри внимательно на вершину пирамиды. Я помогу тебе стать смелым и решительным, - улыбнулся он, и помни, когда начнет действовать этот прибор, будь внимателен и чтобы не случилось, не отводи взгляда, нужна полная тишина и темнота.

  - Он не сойдет с ума, Максимыч? - заволновался Сергей.

  - Выдюжит, потом всю жизнь добрым словом вспоминать будет.

  - А может не надо? Я и сам стану... смелым, со временем, - попытался я откреститься.

  - Тебе предстоят большие испытания и без этой помощи тебе никак не обойтись.

  Я вздохнул и осторожно подошел к пирамиде. Маленькая точка на вершине пирамиды слабо светилась и мой взгляд остановился на ней как на магните.

  - Долго стоять? - шепотом спросил я.

  - Ты сам почувствуешь, а теперь молчи, иначе ничего не получится.

  Я стоял в полнейшей темноте, для меня существовала только эта маленькая точка, на острие пирамиды, которая, постепенно заполняла меня всего.. Это свечение завораживало, притягивало взгляд к себе. И вдруг, внезапный луч, вырвавшийся из недр пирамиды, через вершину, превратил меня в точку и вытолкнул наверх, в сверкающую бездну вселенной. Я мчался сквозь хоровод галактик, сквозь ослепляющих и пышущих жаром звезд, мимо меня проносились планеты населенные людьми...

  Сколько прошло времени, я не помнил, только обнаружил себя сидящим на полу, а старик и Сергей встревожено смотрели на меня.

  - Ты меня узнаешь? - спросил Сергей, когда увидел, что я очнулся.

  - Виделись когда-то, - улыбнулся мучительно я, - голова какая-то тяжелая.

  - Раз шутит, - вздохнул облегченно Сергей, - значит, будет жить.

  Старик положил на мое плечо свою невесомую руку и, заглянув в глаза, сказал: - Не знаю, подействует пирамидка, или все это сказки, но думаю, что путешествие по подвалу немного закалило тебя, ты уж извини меня, старика за такой розыгрыш. Я подготовил его на случай непрошеных гостей и, пожалуйста, не рассказывай никому о моем подземелье.

  - Мне все равно не поверят.

  - Надеюсь на твое молчание, а сейчас беги наверх, тебя ищет твой друг.

  Коля стоял наверху и встревожено всматривался в темноту подземелья.

  - Алешка! - звал он, отчаявшись, уже не зная, что делать, то ли звать на помощь, то ли самому спуститься вниз.

  Услышав знакомые шаги, слегка успокоился.

  - А я уж хотел бежать, звать на помощь, - сказал он, - ты чего так долго?!

  - Коридоры длинные.

  - А привидений не видел?

  - Полно, так и кишат, еле отбился.

  - Я серьезно спрашиваю, - обиделся он.

  - Ну и шел бы со мной, сам бы увидел.

  - Да ну тебя, я боюсь темноты - отшутился он, - а к нам снова приехали приемные родители, те, что были вчера.

  - Ну и...?

  - Ищут тебя, они хотят всех увидеть.

  - А как насчет тебя?

  Коля счастливо улыбнулся.

  - Они сначала меня позвали.

  - А я зачем нужен?

  - Не знаю, просто они тебя еще не видели.

  Я вдруг понял, что Коля отчаянно боится, что я понравлюсь приемным родителям, и они выберут меня, а Коля снова останется в детдоме.

  - Не бойся, - как бы отвечая на его мысль, - я сделаю так, что не выберут.

  - Спасибо, - счастливо улыбнулся он, - ты настоящий друг! - и он, развернувшись, выбежал.

  Я медленно поднимался по лестнице, стараясь растянуть неприятный момент 'смотрин', я никогда не любил эту процедуру, и если была возможность, то старался избегать ее.

  - Перепелкин, - услышал я голос Меланьи Герасимовны, - где ты шляешься? Гости тебя заждались. Господи! - всплеснула она руками, увидев меня, - где ты так вымазался?! А ну-ка живо переодеваться в чистое и в зал. Позже мы поговорим.

  'Опять накажет' - подумал я и усмехнулся, теперь мне было все равно, я знал что делать, а за это все равно по головке не погладят.

  Я неторопливо прошел в спальню, переоделся и решительно вздохнув, пошел в зал.

               Глава VII

  Я не ваш сын

  Приемные родители - гости. Я не ваш сын.

  Колька обиделся. Дина предлагает дружбу.

  Алешка вступается за Колю. Разговор с директрисой.

  Они сидели на диване, окруженные толпой ребят.

  Сидеть на диване, разрешалось только в исключительном случае, он использовался только тогда, когда был праздник, и когда приезжали гости или какое-нибудь начальство.

  Подходя к этой толпе, я замедлил шаге, что-то кольнуло в сердце от предчувствия, толпа расступилась, и я увидел уже не молодых мужчину и женщину. Мне показалось, что где-то я уже их видел, но только они были тогда моложе. Между ними сидел счастливый Коля.

  Я остановился, забыв, что хотел сделать.

  - Ну что ты? Иди, - подтолкнула меня Меланья Герасимовна, - а это Алеша, - представила она, - очень способный, но иногда ленится.

  Я видел, как мужчина и женщина побледнели, увидев меня. Мужчина попытался встать, но ноги видимо отказали ему.

  Коля почувствовал перемену и, посмотрев на них, вдруг все понял, понял, что это не его место, сидеть рядом с ускользающим счастьем, что все рухнуло.

  Я перевел глаза на него, и отчаяние Кольки набросилось на меня, подмяло, как будто это чувствовал не Колька, а я. Быстро взяв себя в руки, я решил действовать.

  - Ну, как? - спросил я, разведя руки в стороны, и демонстративно повернулся вокруг себя, - глаза, руки, ноги все на месте, и в порядке. Я не даун, я не псих. Правда Меланья Герасимовна скрыла, что я плохо учусь и шалю, за что меня часто наказывают, а в остальном товар в полном порядке, - я криво улыбнулся и, развернувшись, побежал, расталкивая ребят.

  - Перепелкин, назад! - гневно крикнула Меланья Герасимовна.

  - Не надо, - остановил ее мужчина, - я сам с ним поговорю, - и он поспешил за мной.

  Я стоял в коридорчике, у заколоченного главного входа, за шторами, он медленно подошел и встал рядом, прислонившись к стене.

  Я молчал, чувствуя спиной его присутствие.

  - Принц! - едва слышно позвал мужчина.

  - Меня зовут Алеша, - сказал я, не поворачиваясь.

  - Я знаю, но мы так в детстве называли тебя, ты наш, мы это сразу поняли...

  - Я не ваш сын, - я резко повернулся к нему, - Перепелкин я, и родители мои Перепелки.

  - Почему ты нас так ненавидишь?

  Я и сам бы не смог ответить на этот вопрос.

  - Если вы мои родители, то, где вы были столько лет?! - сказал я прерывающим голосом, пытаясь сдержаться, чтобы не разреветься, - я ждал вас, когда совсем маленьким смог понять, что у каждого должны быть отец и мать. Я умолял меня забрать отсюда, когда меня избивали! Я возненавидел вас, когда понял, что вы уже никогда не придете, что вы бросили меня!

  - Мы не бросали...

  - А теперь..., когда я научился обходиться без вас..., вы появились?!

  - Но мы нашли тебя!

  - Лучше будет, если вы найдете другого, чтобы я снова не страдал, оттого что вы снова меня потеряете, - крикнул я и, вытирая слезы, бросился прочь.

  Я спрятался на маленьком островке-полянке в кустах диких роз, которые разрослись за детским домом, превратившись в непроходимые заросли. Я один, да еще Коля, знали тайную тропинку, по которой можно проползти на островок.

  - Так вам и надо, - бормотал я, зарывшись в сухую траву лицом, - а я и один проживу, никто мне не нужен.

  Я слышал, как меня искали, но не отзывался.

  Мне сейчас нужно было побыть одному, разобраться с тем, что сейчас произошло.

  Невдалеке послышался хруст веток, и я увидел, как Коля пролезал ко мне. Его лицо было неузнаваемо, - он плакал.

  - Что ты им наговорил? - спросил он, рыдая и размазывая слезы по щекам, - они ушли..., они не взяли меня.

  Я опустил голову, как будто был виноват.

  - Я сказал..., что я не их сын.

  - Но почему они решили, что ты их сын? Почему не я?! - выкрикнул он.

  - Откуда я знаю..., я их не просил.

  Коля хотел еще что-то сказать, но потом, с ненавистью взглянув на меня, бросился сквозь колючки назад.

  Я метнулся было за ним, чтобы удержать его, объяснить, но уже на выходе из кустарника я остановился, что-то удержало меня, - я понял, что сейчас Колька ничего не поймет, нужно время.

  Я снова вернулся на островок и сел, обхватив колени руками.

  'Вот теперь и друга нет, - думал я с горечью, - а я-то в чем виноват'.

  Без друга в детдоме никак нельзя, не с кем будет играть, не с кем делиться секретами, а кроме Кольки у меня из друзей-то никого не было.

  Мы подружились еще в первом классе, как только меня перевели из дошкольного детдома.

  Мы сразу нашли друг друга, похожие, словно два брата близнеца. Правда, Колька частенько болел и когда его, время от времени отправляли в санаторий, то мне приходилось туго.

  Коля стал мне как брат и я не мыслил себя уже без него.

  Я услышал, как кто-то снова продирается сквозь кустарник роз, и вскочил, обрадовавшись, думая, что это возвращается Колька, но по возгласам, который этот кто-то издавал, понял, что это была девчонка.

  Динка-резинка, девочка из нашей группы, которая заступилась за меня ночью. Вся красная от смущения и проделанной работы, она вылезла из кустарника.

  - Вот ты где прячешься? - она встала с четверенек, поправляя платье, - тебя все ищут, а ты здесь.

  Я сел, стараясь не глядеть на нее. Раньше я знал, что с девчонками делать, дернуть за косу, если подвернется случай или засунуть лягушку за воротник. Теперь же я сторонился их, они для меня не существовали, может оттого, что я не знал как себя с ними вести, что говорить.

  Девочки редко общались с мальчишками, они играли, дружили, секретничали только друг с другом.

  - Что тебе нужно? - проворчал я.

  - Фу, как грубо, - она поправила волосы и искоса взглянула на меня, - а чего ты всегда такой дикий? Никогда ни с кем не поговоришь, всех сторонишься, особенно нас, девочек.

  - Как ты нашла сюда дорогу? - вопросом на вопрос спросил я.

  - А я видела, как Колька отсюда вылезал, - она тряхнула косичками, - а ты с кем-нибудь из девчонок дружишь?

  - Еще чего?!

  - Тогда, давай со мной, я ведь знаю, что нравлюсь тебе, а ты мне. Ты красивый... и сильный.

  - Сильный?! - я усмехнулся.

  - Серьезно! Просто ты сам не знаешь этого, может потому, что тебе некого защищать или ты боишься? Тебе надо просто перестать бояться, поверить в себя. Перестать быть рохлей, повзрослеть что ли. - Она замялась, - а хочешь... я покажу тебе себя, может быть ты сразу повзрослеешь? - и, не дожидаясь моего согласия, она начала расстегивать пуговицы и платье, соскользнув с плеч, упало к ее ногам.

  Я как парализованный смотрел на нее.

  Дина смущенно потупила взор, теребя конец косички.

  - Ну и как? Я тебе нравлюсь?

  Я сглотнул комок в горле и решительно полез через кустарник наружу.

  - Ну и дурак! - крикнула Дина. Она торопливо накинула платье, с досады кусая себя за губу, и спохватившись, заторопилась следом за мной, - если ты сейчас не хочешь дружить, то я подожду, я умею ждать.

  - Долго ждать придется, - сказал я и пошел к дому.

  - Ничего, я терпеливая.

  Меня никто не ругал, все занимались своими делами, одни готовили домашнее задание, другие, объединившись в кучки, обсуждали происшедшие события, третьи носились как угорелые.

  Воспитателям было сейчас не до нас, гости подарили цветной телевизор, и они сейчас решали, как сделать так, чтобы его не сломали и не включали дети и главное, чтобы его не украли.

  Я прошел на свое место и достал тетради, но никак не мог сосредоточиться на подготовке к школе, мои мысли все время возвращались к внезапно 'воскресшим' родителям, к подземелью, к полученному дару, к Дине.

  От мыслей меня отвлек крик Коли, я обернулся, Чика бил моего друга, видимо он приводил в действие свой план мести за 'темную'.

  Я вскочил и бросился на помощь.

  - А ну, отойди, - со злостью произнес Чика, когда я встал между ним и лежащим Колей, - тебя ведь не трогают.

  - Нашел равного? - спокойно сказал я, удивляясь своей смелости и чувствуя наливающуюся злобу противника.

  - Отойди, иначе сам получишь.

  - Почему бы тебе ни подраться с Митяем? Или на него у тебя силенок не хватит?

  - Ну, смотри, я тебя предупреждал, - он выругался и с силой ударил меня

  Я за долю секунды предугадал его удар, зная, что Чика ударит именно так, а не иначе, и отклонил голову. Кулак Чики только слегка задело мое ухо. Он от неожиданности навалился на меня всем телом, потеряв равновесие, и я непроизвольно отпихнул его, как будто оттолкнул мешок с картошкой.

  Чика, отлетел, стукнувшись о шкаф.

  Весь красный и растерянный, он вскочил и снова бросился на меня как бык на красную тряпку, думая, что он сам не попал в цель. Он был уверен, что я, как всегда упаду от первых ударов, но произошло непонятное для него, неожиданно, в самый последний момент я присел, и Чика практически перелетел через меня. Я только слегка подтолкнул его корпусом, придав ему ускорение. Чика отлетел под столы, сбивая все на своем пути.

  Несколько секунд тишины, наступившие после падения Чики казалось, казалось, тянулись вечно.

  Некоторые с удивлением, а другие, особенно девочки, с восхищением смотрели на меня.

  Я обернулся к Коле, пытаясь помочь ему, но тот уже стоял на ногах.

  - Кто тебя просил вмешиваться?! - крикнул он, - мне не нужно от тебя никакой помощи. Может быть, я специально хотел..., чтобы меня избили!

  - Что здесь происходит? - в класс влетела Меланья Герасимовна, - Чикалин, а ну-ка встать. Господи! Даже в такой день не угомонитесь. А ну, быстро привести все в порядок и всем садиться. Я хочу сообщить вам хорошую новость.

  Подождав, пока все угомонятся, она, потирая руки от удовольствия, сообщила: - Сегодня нашему детдому гости подарили цветной телевизор, теперь вы сможете смотреть фильмы в цветном изображении.

  Она словно очнувшись, осмотрела класс.

  - Кстати, Перепелкин здесь? Нашли его?

  Я встал.

  - Бегом к директору, я совсем забыла сказать, что она тебя ждет.

  Я опустил голову и пошел между рядами к выходу как на казнь.

  Все настороженно молчали, не часто вызывает к себе директор, обычно, после такого разговора, ребят отчисляют в спец. интернат, за колючую проволоку или переводят в другой детский дом, что не лучше, новичкам всегда труднее найти свое место 'под солнцем'.

  Как бы медленно я не шел, все равно очутился у дверей с надписью 'Директор'. Постояв некоторое время, я обречено вздохнул и осторожно постучал.

  - Можно? - спросил я, приоткрывая дверь.

  - А, это ты, Перепелкин? Входи, входи, давно тебя жду, - директриса оторвалась на секунду от работы, взглянув на меня.

  Я вошел, зажмурившись от солнца, бьющего сквозь окно с двойной рамой, и встал у двери, не зная, что делать дальше.

  Кабинет был небольшой, в нем вмещался лишь письменный стол, три стула, шкаф и сейф.

  - Ну что же ты? Проходи, садись, - показала она на стул около своего стола.

  Я осторожно присел на краешек, ожидая, когда она закончит писать.

  Я давно здесь не был. Это комната была святая святых. В ней, ребята бывают редко, и никто не хотел попадать сюда.

  Директриса, все так же скрипела своей ручкой, не поднимая головы.

  Тишину нарушала лишь 'сумасшедшая' муха, бившаяся между двойными рамами.

  Я представил себя на месте ее, так же как и она, пытаюсь вырваться, но невидимые 'стекла-преграды' не пускают меня на волю.

  'Уж скорее бы вырасти, - подумал я с тоской, - и забыть бы все это как кошмарный сон, а может быть действительно, умереть и остаться в сказочном мире', и у Коли проблем не будет...

  Директриса, наконец, отложила ручку в сторону.

  - Что сегодня за представление ты устроил? - спросила она, после небольшого молчания

  Я сидел, понурившись, поняв, что она не сердита, и что не знает с чего начать, чтобы уговорить меня, а о чем, я еще не понял.

  - Ладно, не будем ходить вокруг да около, - решилась она, - я очень заинтересована, чтобы наши гости были нами довольны, не часто нам делают подарки, а ты их сегодня очень огорчил.

  Я искоса поглядел на нее.

  - Да, да, ты! Я не хочу пугать тебя спец. интернатом, но если ты не исправишься, то отправим тебя туда.

  Я надеюсь, ты знаешь о чем я говорю, недавно туда вам устраивали экскурсию и вряд ли ты захочешь жить за колючей проволокой, с решетками на окнах.

  Это мы здесь такие терпеливые, а там совсем другие воспитатели.

  - Там тоже люди живут, - буркнул я.

  Она взяла сигарету из пачки, и, повертев ее в руках, положила на стол.

  - Конечно, живут, ты просто не представляешь, как там живут. Там живо из тебя дурь выбьют… И откуда ты взялся на мою голову?! Все дети как дети, мечтают о приемных родителях, а ты как будто не из мира сего. Я никак не могу взять в толк, что наши гости нашли в тебе?!

  Я промолчал.

  - Я предлагала им взять кого-нибудь из младших классов, так всегда все делают, но они почему-то хотят именно тебя. Они ушли очень расстроенные, что ты им наговорил?

  - Я сказал, что не хочу быть их сыном.

  - Но почему?! Тебе нравится у нас?

  - Нет!

  Директриса не ожидала столь быстрого и прямолинейного ответа. Она даже запнулась, как будто потеряла мысль.

  ... - Так в чем же дело...? Чем они тебя не устраивают?! Пойми, я искренне хочу помочь и им, и тебе. - Она, решившись, взяла сигарету со стола и закурила. - Я знаю, - сказала она после нескольких затяжек, - наш дом не сахар, наши воспитатели не святые, но ведь и вы не ангелы ... должны понимать нас.

  Я видел, как у нее слегка дрожали пальцы держащие сигарету, и извилистая, тоненькая, сизая струйка дыма, просвечивающаяся под солнечным лучом, медленно поднималась к потолку.

  'Ну, разве ей объяснишь, что не хочу обижать Кольку, - думал я, - что кроме настоящих родителей мне никто не нужен, а настоящие родители нужны только для того, чтобы выплеснуть им все, что накипело у меня на душе за эти годы. Нет, директриса вряд ли бы поняла'.

  - Мне осталось всего два года, потом я пойду своей дорогой. Зачем я им нужен?!

  - Спроси что-нибудь полегче.

  - Пусть Кольку возьмут.

  - Ну не знаю, почему они хотят именно тебя. Говорят что ты их настоящий сын. Может ты обиженный на них?

  - Еще чего! Они мне никто, чего на них обижаться?! - сказал я.

  - Они люди хорошие, интеллигентные, я узнавала...

  Она отвернулась к окну.

  'Вот пристала', - подумал я, но вслух спросил, - можно подумать?

  - Конечно, - она махнула рукой, не поворачиваясь, - иди.

  Я вышел, осторожно закрыв дверь, и медленно пошел по коридору. Было необычно тихо, шли уроки, и за дверями слышались приглушенные голоса.

  Глава VIII

  Алекс приходит на помощь

  Предательство Коли.

Я не хочу с вами драться.

  Нахальная девчонка Дина.

  Как все сложно, когда нужны были родителя, их небыло, а когда тебя уже через два года выпустят в другой мир, то родители тут как тут! Они были нужны, тогда, когда я понял, что у каждого должны быть папа и мама. Но почему-то воспитатели, еще в дошкольном детдоме не хотели отвечать на мои вопросы о родителях. Ребята со старшей группы, сказали, что здесь все те, кого бросили, или потеряли, или от кого отказались. Я тогда не очень понимал, как это отказались? Может быть дети шалили, и родители отказались от них? Но он не был хулиганом, значит, от него не отказались, а просто потеряли. На праздники я загадывал желание, чтобы меня нашли родители, но... некоторых находили, а меня нет. После того, как я стал понимать, что же на самом деле происходит, то понял, что меня просто бросили.

  Я не пошел в класс, а, взяв книжку, спрятался на своем островке, в кустах роз. Искать меня не будут, а мне очень хотелось побыть одному.

  Я лежал на земле, наблюдая за черными муравьями, которые тащили всякие тяжести в свою дырочку в земле. Вдруг откуда-то появился огромный жук, с большими ветвистыми рогами. Он неторопливо шел, не замечая такую мелочь, как муравьи. На одного он даже наступил. Муравьи не смогли стерпеть такой наглости и набросились на жука. Тот попытался отпугнуть их, но муравьев с каждой секундой становилось все больше и жуку ничего не оставалось, как быстро ретироваться. Вот что значит большая семья, и если кто-нибудь нападет на них, то они вместе отражают атаку. Может и с Чикой так надо поступать, договориться с ребятами, которых он лупит и если что, вместе обороняться.

  - Алешка, - услышал я голос Коли, - ты здесь?

  - Да, пролезай сюда.

  - Я не могу, ты сам вылезай.

  - Сейчас!

  Я торопливо полез сквозь кустарник. Я был рад, что Коля решил сам со мной поговорить, но уже на выходе почувствовал необычно сильные волны злобы, окатившие меня.

  На полянке, перед кустарником, толпились четверо ребят из старшего, выпускного класса, из другой группы, а впереди всех стоял, криво улыбающийся Чика. Это от него исходила злоба.

  - Ну что, подкидыш, попался?! - он обернулся к друзьям и те, сдержанно хохотнули, - мечтаешь смыться отсюда? Только ногами вперед.

  Я понял, что сейчас будет драка, вернее избиение, что старшеклассники не будут стоять в сторонке.

  - Вы обещали, что только поговорите с ним, - крикнул, издали Коля.

  - Мы уже поговорили, а ты вали отсюда, а то и тебе перепадет, - Чика подошел ближе, он помнил свои промахи и теперь решил действовать наверняка.

  - Мне не хочется с вами драться, - сказал я. У меня куда-то исчез страх, уступив место какому-то новому чувству. Я видел, кто, где стоит, знал, кто первым нападет, видел в кармане Чики самодельный нож. Мне даже показалось, что это уже не я, а кто-то другой стоит сейчас перед старшеклассниками, а я смотрю со стороны.

  Ребята сдержанно рассмеялись.

  - Он не хочет с нами драться!

  Чика искал в его глазах страх, но не находил, вместо этого, он видел глаза другого человека уставшего, умудренного жизнью, прошедшего через испытания. Чика понял, что если сейчас он промедлит, то не сможет ударить его. Он размахнулся и... Алекс-Алешка, словно ожидая этот удар, за долю секунды опередил его, увернувшись, встретив его встречным ударом, вложив всю силу в конечный миг, когда кулак встретился с челюстью противника.

  Принц сосредоточился, вспоминая, как учил его королевский наставник, «используй инерцию удара нападающего и усиль против него его же силу своим ударом».

  Мышцы напряглись и знакомо завибрировали, он почувствовал опасность сзади, шаг в сторону, его рука, как бы соскочившая со стопора, рассекла воздух, нападавший сзади, рухнул, схватившись за живот, в этот момент Чика снова бросился на него.

  Уход в сторону, подсечка, удар вслед - Чика, пролетел мимо, прямо в кусты. Теперь уже несколько ребят бросились на него со всех сторон. Главное не дать им действовать одновременно, со всеми сразу не справиться. Уход от правого, прыжок в растяжке, удар ногой, тот вышел из драки. Теперь уход в сторону, Алекс-Алешка подныривает под удар, хватая руку соперника, перекидывая его через себя и сам, перекувыркнувшись, бросается под ноги третьему. Тот не ожидал такого поворота, валится всем корпусом, пропахав носом землю.

  Снова Чика, теперь у него в руке нож-заточка. Ложный выпад в его сторону, удар по кисти, оружие отлетает в сторону, далеко в колючки, не давая опомниться, Алекс-Алешка встречает Чику, выставив локоть, уперев ладонью в грудь и качнувшись вперед, всем корпусом. Тот падает, кувыркаясь.

  Алекс-Алешка стоит в сторонке от кучи барахтающихся тел, глаза полузакрыты, он сосредоточился, пытаясь из хаоса мыслей нападающих выбрать самый нужный. Кое-кто начинает паниковать, надо продолжать действовать.

  Ближайший парень, держась за живот, с удивлением смотрит на него, - устрашающий выпад в его сторону, и тот в страхе бросается прочь. Еще несколько ударов, теперь остался один Чика, да и то, только потому, что его сбили с ног убегавшие.

  - Почему ты все время пытаешься меня избить? - спросил его Алешка-Алекс, стоя перед ним, голос его был спокойным и ровным, как будто это не он, только что носился в толпе, раздавая удары направо и налево - тебе это доставляет удовольствие?

  Чика сел, помотав головой. Он ничего не понимал, что же сейчас произошло? Он попробовал встать, но Алешка-Алекс медленно шел на него, не давая подняться. Тот начал паниковать, перед ним был не знакомый с детства слабак, с которым он всегда делал что угодно. По разговору, и по тому, как он расправился с его друзьями, Чика понял, что это был не прежний Алешка.

  - Я же говорил, что не хочу с вами драться, а ты не слушал – мое тело оттаивало, мышцы расслабились. Я остановился, приводя в порядок мысли.

  - Не называй меня больше подкидышем, - сказал я тихо, - меня нашли родители, и они меня не бросали.

  Чика больше не мог выдержать этого, он икнул и, вскочив, бросился прочь.

  Я не стал его догонять, и медленно пошел по садовой тропинке, не замечая ничего вокруг. Поняв, что сейчас совершилось что-то очень важное, как будто кто-то помог мне, и этот кто-то был очень сильно знаком. Я был один на один со своими мыслями, какая-то пелена вдруг спала с меня, но самое главное, что я преодолел страх, который все время держал меня словно железными клещами всю жизнь, и что теперь я никогда не дам себя в обиду. Все это было как-то необычно, тело легко подчинялось мне, опережая команды.

  'А может, все это происходило во сне?' - подумал я и остановился как вкопанный, ошеломленный своей догадкой. Мне помогла пирамидка! Оглядевшись, и убедившись, что за мной никто не наблюдает, я попробовал вернуть то состояние, в котором был во время драки, но ничего не происходило, мышцы не вибрировали, тело не становилось легким, видимо это происходило, независимо от меня.

  Я тряхнул головой, как бы освобождаясь от пережитых волнений, и побрел по тропинке, не заметив, как очутился в яблоневом саду.

  - Привет!? - услышал я девичий голосок, доносившийся откуда-то сверху.

  Я поднял голову, среди веток яблони на меня глядела девчонка в джинсах и футболке.

  Она грызла зеленое яблоко размером с черешню и с интересом рассматривала меня, держа перед собой серебристый прибор, нацеленный на меня, размером со спичечный коробок.

  - Привет! Ты что здесь делаешь?

  - Тебя на мобильник снимаю.

    Она бросила в сторону огрызок, спрятала приборчик в карман и ловко спрыгнула вниз, - а я тебя знаю, тебя зовут Алешка-подкидыш.

  Я не знал что такое мобильник, и не знал, обидеться мне или нет, уж очень нахально она себя вела.

  - Тебя еще никто не колотил? - спросил я, с интересом разглядывая это создание, с длинными ресницами, курносым носиком и в короткой стрижке.

  - Не-а. Ты не бьешь девчонок, я знаю, - заявила она авторитетно, но на всякий случай отступила назад.

  - Откуда? - мне еще никогда не приходилось разговаривать и тем более видеть так близко девчонок не из детского дома.

  - Я давно за тобой наблюдаю, - она смахнула паутинку, которая прилипла к ее ресницам, - я люблю лазить к вам, очень интересно.

  Она достала из-за пазухи яблоко-орешек и откусила, зажмурившись от кислоты.

  - А чего смотреть за мной? Ты же не в зоопарке.

  - Не-а, не как в зоопарке, как в кино, - девчонка посмотрела на него с уважением, - а ты здорово дерешься, летаешь как ниндзя, где ты так ловко научился драться?

  - Нигде, - я медленно пошел по тропинке к дому.

  - Обманываешь, - она обогнала меня и перегородила дорогу, - не хочешь говорить?

  Я остановился, неожиданная догадка пришла мне в голову - она нравится мне, она не похожа ни на одну из детдомовских девчат. Я не знал, как вести себя дальше.

  - Что тебе нужно? - спросил я краснея.

  Она передернула плечиками.

  - Ты в будущем станешь знаменитостью, вот  я и хотела увидеть тебя в молодости. И, по-моему, не ошиблась.

  - Глупости все это!

 - Не глупости, я многих видела и записала на мобильник, и Д’Артаньяна, и Одиссея…

 - Сравнила!

 - А сегодня я записала очень удачный бой, ты дал всем жару, даже не ожидала от тебя такого. Правда, я еще не ожидала от тебя, что ты такой грубиян, но это со временем пройдет, - она засмеялась и, бросив в меня очередной огрызок яблока, развернулась и подбежала к забору.

  Прежде чем проскользнуть в потаенный лаз, помахала мне рукой.

  - Пока, супермен, еще увидимся в будущем! - крикнула она.

  Я проводил ее взглядом, понимая, что опять совершил какую-то глупость, нужно было сказать что-нибудь, спросить, например, что такое мобильник? или сказать приятное, что зеленые яблоки лучше всего есть с солью, или что у нее красивые... глаза.

  Какие же они все-таки непонятные, эти девчонки! И притягивают, и в тоже время отталкивают. На одних хочется смотреть и смотреть, а на других и глаза поднять боишься, третьих вообще не замечаешь.

  Я сравнил Дину и эту девчонку, незнакомку, чем-то они были похожи друг на друга. При воспоминании, я снова покраснел, вспомнив сценку в кустах роз, может она действительно хотела мне помочь?

  Решительно махнув головой, словно отгоняя мысли, я разбежался и, перепрыгнув через кусты, побежал напрямую к дому.

  Когда я вошел в свой класс, гудевшие голоса слегка стихли, моя победа над старшеклассниками успела докатиться и сюда.

  Положив книжку в шкафчик, я сел свое место, выискивая глазами Колю, тот сидел у окна, отвернувшись. Его уши, просвеченные солнцем, горели. Он не решался посмотреть в мою сторону. Вошел Чика, он торопливо прошмыгнул к своему столу. Губа его распухла. Проходя мимо меня, он тихо прошипел: - теперь тебе конец.

  - Строиться на ужин первой и третьей группе, - раздался в коридоре голос дежурного.

  Меланья Герасимовна, все еще не успокоившаяся от сегодняшних событий, не замечала ни распухшей губы Чикалина, ни общего возбуждения в группе, выстраивала ребят.

  - Сегодня вам разрешается после ужина посмотреть телевизор, малышам сказку, а остальным художественный фильм.

  - До двенадцати? - спросил кто-то.

  - Еще чего?

  - Но ведь завтра воскресенье.

  - Сегодня не Новый год, и вы себя ничем не проявили, а теперь в столовую, и потише, я могу и отменить телевизор.

  Я шел вместе со всеми, но был как бы отдельно ото всех. Во взглядах ребят я ловил любопытство и уважение, а у девчат вообще творилась неразбериха, но цель их была ясна, каждая мечтала понравиться мне, чтобы я обратил на нее внимание.

  Одни девчонки старались идти рядом, улыбаясь мне, другие перешептывались и смотрели то на Дину, то на меня.

  Дина шла недалеко, опустив глаза, иногда улыбаясь загадочной улыбкой и искоса посматривая на меня. Девочки завидовали ей.

  - Алеша, - позвала его Меланья Герасимовна перед тем, как всем сесть за столы, - сегодня ты будешь сидеть здесь, - указала на стул, рядом с собой.

  Это место считалось почетным.

  - Мне и здесь хорошо, - я попытался отстоять место за своим столом.

  - Здесь тоже неплохо, - улыбнулась она, (все онемели, никто не видел, чтобы она раньше улыбалась) и постучала вилкой по стакану, - тихо ребята! Сегодня у нас получился праздничный ужин, наши гости, - она многозначительно посмотрела на меня, - приготовили нам приятный сюрприз, к чаю, вы получите по кусочку торта.

  Ее последние слова утонули в радостных криках.

  - Тихо, тихо, я еще не все сказала, - продолжала она, пытаясь перекричать гомон, - на завтрак каждый получит по апельсину. Меня завтра не будет, поэтому я сегодня решила сообщить вам эту приятную новость, а теперь ужинать и не заставляйте меня сердиться...

  - Можно мне сесть рядом с Перепелкиным, - попросила Дина, подойдя к Меланье Герасимовне.

  - Садись, садись, Лисичкина - улыбнулась она снова, - если конечно Алеша не будет против.

  Дина взяла свою тарелку и под завистливые взгляды девочек, пересела ко мне. Я искоса взглянул на нее, и та, уловив взгляд, слегка покраснела.

  - Тебе дать соль? - спросила она.

  - Нет, мне ничего не нужно.

  Мне как-то стало не по себе, как будто я сидел на именинах. Я еле дотерпел до конца ужина.

  Чтобы укрыться от любопытных глаз я спрятался в единственное место, где меня не могли найти, - в подвал.

  Открыв защелку и не включая свет, я вошел. Уже привычная обстановка, знакомое тряпье в углу. Я сел на них и задумался.

  Я так привык, что один на свете, и давно перестал верить, что меня найдут родители, и вот теперь мне предстоял выбор, который не радовал. Не хотелось мешать Коле, пусть даже он считает, что теперь я и не друг вовсе. Я привык к той мысли, что один, что никакие родители мне не нужны, а Колька до сих пор ждет, верит в чудо.

  И вдруг я понял, что надо делать, надо просто уйти и не мешать никому..., уйти совсем, уйти в другой..., в тот волшебный мир, в котором я уже живу много лет, сражаться с драконами, с разбойниками, с пиратами, уйти отсюда навсегда.

  - Ну и глупо! - внезапно послышался голос Сергея.

  - Кто здесь?! - я вскочил.

  - Не пугайся!

  Я увидел в бледно-зеленом мареве силуэт Сережки.

  Тот стоял рядом, прислонившись к стенке, держа в зубах свою смятую вечную папироску.

  - Ты думаешь, что там лучше?

  - Это ты?!

  - А кто же еще, рассказывай, что ты хочешь сделать?

  - Зачем тебе знать? Я уже все решил.

  - Ты слышишь, Максимыч, он уже решил.

  - Тот мир придуман тобой, - старик вышел из стенки и, несколько раз кашлянул, - и если ты умрешь, то ты умрешь по-настоящему.

  - Вы тоже умерли!

  - Не нужно тебе попадать в наш мир - старик устало присел рядом со мной, - мне иногда так хочется исчезнуть... навсегда, так хочется покоя, но никто меня уже не откопает, не прочтет панихиду, не отпустит мне душу на покаяние... - Он закашлялся. - А мне понравилось, как ты расправился сегодня с этими шалопаями, - похлопал он меня по плечу, - может быть помогла пирамидка или еще кто, только, боюсь, что они не остановятся на этом.

  - Алеша, - услышали они несмелый голос Дины, - ты здесь?

  Сергей и старик мигом исчезли, и когда Дина открыла дверь, то кроме меня, она никого не увидела.

  - А что это ты в темноте сидишь?

  - Ну, чего ты меня преследуешь? - не выдержал я, увидев ее.

  Дина отшатнулась, как будто ее ударили наотмашь.

  - Я тебя не преследую, - ее голос задрожал, - тебя директор ищет, специально задержалась. Хорошо, что Коля подсказал, где ты можешь быть, а то я всю территорию оббегала, даже в наш тайник заглядывала.

  - Наш?!

  - Ну да, тот, что находится в кустах роз.

  Я хотел вспылить, сказать какую-то колкость, но остановился, вернее, остановило отчаяние, которое читалось на ее лице.

  - Почему ты хочешь... быть со мной? - спросил я как можно мягче.

  - Я... я видела, как ты защищался, мне даже показалось, что ты... летал.

  - Глупости все это, ничего я не летал.

  Дина несмело взглянула на меня.

  - Прости меня, дуру, за то, что я... разделась.

  Я промолчал, не зная что и ответить ей, может она действительно помогла.

  - Ты не забудешь про всех нас, когда тебя заберут отсюда, про ребят, про ... меня.

  - Я не собираюсь пока отсюда уходить, почему вы все думаете, что я хочу быть усыновленным?

  - Да потому, что только олухи пропустят такую возможность, - сорвалось у нее, но потом она добавила уже мягче, - но ты ведь умный!

  - А я олух, и я хочу сам всего добиться, не хочу быть кому-то обязанным, - крикнул я.

  Дина отступила на шаг.

  - Ну почему везет таким как ты?! Почему, такие как ты, не понимают, что заботиться о ком-то это тоже бывает приятно, и что там, - она мотнула головой в сторону, - нас никто не ждет? Какой ты еще глупый, а я-то думала...! - она всхлипнула и выбежала в коридор.

  Ее шаги уже давно стихли, а я все еще стоял, как оглушенный и не мог прийти в себя. Эмоциональная волна, вырвавшаяся из существа в коротком платьице, обрушилась на меня, перевернула, подмяла. Я впервые видел Дину такой, ее зеленоватые глаза с длинными ресницами, на которых блестели капельки слез, как будто две далекие звездочки, проникли в душу, я впервые обратил внимание - как она красива!

  - Она правильно говорила! - Сергей подошел ко мне. Он все слышал, - мы там изгои, мы никому не нужны, многие, после 'освобождения' отсюда, попадают в колонии и в тюрьмы.

  - Это, наверное, раньше было, в твое время, - сказал я, все еще находясь под впечатлением.

  - А-а, - Сережа махнул рукой, - ты думаешь, что-нибудь изменилось?

  - А она красивая! - прошептал я.

  - Да, клевая девчонка, и фигурка у нее что надо, зря ты ее обидел, я бы и сам не прочь... подружиться с ней, только ты сейчас не об этом должен думать, у тебя впереди кошмарная ночь.

  - Знаю, - я тряхнул головой и побежал.

  - Будь начеку, - крикнул мне вдогонку Сергей.

  Коридоры были уже пусты, и только из спален доносился гомон ребят.

  Я осторожно подошел к спальне девочек и постучал. Дверь тот час же открылась, как будто там уже знали, что будут гости. Высунулось конопатое личико какой-то девочки, я даже не помнил ее имени. Она оглядела меня с головы до ног и хитро улыбнулась.

  - А ее еще нет, - сказала она скороговоркой, и, не дав мне возможности открыть рот, добавила - она тебя ищет, - и захлопнула дверь.

  Я постоял в задумчивости, не зная, где она может быть.

  - Перепелкин! - послышался голос директора.

  Я вздрогнул, ко мне торопливо шла директор детдома.

  - Наконец-то нашла тебя, - вздохнула она и в не свойственной ей манере, обняла меня за плечо и отвела в сторонку.

  Я опешил и из-за этого пропустил начало разговора.

  - ... не спят и ждут моего звонка, я им передала наш разговор, конечно, не все, а только суть, ты ведь обещал подумать.

  - Пусть Колю забирают, он согласен.

  - Господи! Причем тут Коля, если они хотят взять тебя?! Ну как ты этого не понимаешь?!

  Я помолчал немного.

  - А если бы меня не было, они бы Колю забрали?

  - Не знаю, наверное.

  - Может до завтра все подождет?

  - Конечно! Конечно! Я верила, что ты не глупый мальчик, и что нелепо обижаться на своих родителей, - директор погладила меня по голове и заторопилась к себе в кабинет, видимо спешила успокоить 'спонсоров'.

  Я медленно пошел по коридору. Внезапно я услышал всхлипывание и огляделся, - за плотной шторой, закрывающий окно в зале, кто-то стоял.

  'Она!' - догадался я и несмело подошел, не зная, как успокоить ее, что сказать.

  - Чего тебе? - Дина откинула штору и, кусая дрожащие от обиды губы, посмотрела на меня, - пришел пожалеть?! - всхлипнула она, - совсем не обязательно. А если ты думаешь, что я навязываюсь тебе, то ты ошибаешься, - она пыталась улыбнуться, чтобы показать мне, что безразлична ко мне, но у нее плохо получалось, - мне..., мне не нужны такие... олухи.

  Я почти не слышал ее слов, и видел только ее глаза в слезинках, в которых сверкали звездочки, чувствовал ее мысли, говорившие совсем о другом, и меня снова захлестнул ее блистающий космос. Я сделал шаг и, не говоря ни слова, медленно, слово она была сделана из хрусталя, обнял.

  Дина попыталась слабо оттолкнуться, но потом обмякла в моих в руках и заплакала навзрыд, как будто, исчез стопор, удерживающий ее.

  - Ну что ты?! - я неумело гладил ее по голове, - прости меня, за то, что я такой болван.

  Она приподняла голову с моего плеча и посмотрела на меня заплаканными глазами.

  - Ты не болван, и не олух, - с нежностью сказала она, - ты мой... принц!

  В спальне уже был выключен свет, ребята, по старой привычке, заведенной еще со времен основания детдома, тихо пели песни.

  При свете ночника, я проскользнул к своей койке и торопливо стал раздеваться.

  - Где ты был? - тихо спросил Коля, - тебя директор искала.

  - Уже нашла.

  Коля помолчал немного и извиняющимся тоном прошептал: - Ты прости, что я показал наше потайное место, меня обманули.

  Я юркнул под одеяло.

  - Может быть и правильно, что ты это сделал.

  Тот еще помолчал некоторое время, видимо собираясь с духом.

  - А насчет приемных родителей, - как бы продолжал Коля начатый разговор, - то я не обижаюсь, ты мой друг, и тебе ведь должно когда-нибудь повезти.

  Я приподнялся на локте и прошептал: - не бойся, завтра у тебя все будет хорошо. Прощай! - И мысленно добавил - "завтра никто тебе не будет мешать".

  - И у тебя все будет хорошо, - Колька накрылся одеялом.

  Глава Х

  Последний бой

  Штурм Города. Западня. Плен

  Чика приводит свой план в действие.

  Алешка в больнице. Казнь.

  Коля приходит на помощь. Мама и папа.

  - Вставай принц! - услышал он голос своего оруженосца.

  Алекс вскочил, пытаясь понять, что произошло.

  - Штурм начался? - спросил он коротко.

  - Нет, горожане выслали на встречу конницу, и она сейчас гонит неприятеля по главной дороге, - сказал он, широко улыбнувшись.

  - Почему меня не разбудили? Я же просил! - Алекс быстро оделся и выскочил на улицу.

  - Мне сказали, что сами справятся, - оруженосец бежал рядом, протягивая ему меч, - их немного.

  Принц вбежал на городскую стену, где толпились защитники. При виде его, они почтительно расступились.

  - Что же они наделали?! - в отчаянии прошептал Алекс, - надо было дождаться помощи, а уж потом...!

  При первом взгляде, он все понял. Лучшая сила - конница горожан, преследовала убегающего неприятеля, но это был маневр, чтобы заманить основные силы города и уничтожить их. Это он увидел сразу, но вот только откуда ждать нападения? Где притаилась засада?

  - Подготовьте лучников и заградительные ежи, - приказал он коротко, - и по первому моему сигналу пусть будут готовы выступить.

  Алекс вдохнул и резко взмыл вверх.

  Набрав высоту, он огляделся, соседний лес, стоявший на холме, казалось, кишел неприятельскими всадниками, они ждали сигнала, чтобы напасть, когда войско горожан отойдет подальше от стен. А за холмом, стройными рядами, стояли, готовые к действию, основные силы противника, они не были видны со стороны стен города.

  Все решали минуты.

  Алекс спустился.

  - Срочно выставьте ежи вдоль кромки леса, и как только появятся всадники, задержите, - приказал он подбежавшему командиру лучников, - а я попробую предупредить конницу. Как только основные силы вернуться, отступайте в город.

  Командир лучников кивнул и побежал к своему отряду.

  'Только бы они не начали атаку раньше времени', - думал он о неприятеле, спрятавшегося в лесу, мчась на предельной скорости к сражающимся.

  Уже подлетая к огромному облаку пыли, поднятому копытами конницы, Алекс увидел, как появились из леса первые вражеские всадники, но ежи, связанные друг с другом веревками уже были выставлены и лучники послали первые тучи стрел.

  Командир конницы понял сразу, что случилось, когда Алекс опустился рядом и коротко объяснил ситуацию. Еще не все слышали сигнал отхода, но основная масса конницы горожан уже разворачивала коней назад.

  Надо было хоть как-то задержать противника и предупредить остальных, что бы и другая половина отряда повернула к городу.

  Алекс решился, он взлетел и обнажив меч, бросился в самую гущу сражения.

  Тихо в спальне, ночник выключен, три черные тени проскользнули к койке Алеши.

  - Держите его, - тихо прошептал Чика своим приятелям и склонился над своим недругом, положив смоченную в жидкости тряпочку на лицо Алешки и нащупывая его сонные артерии.

  Если бы они оглянулись, то увидели бы, как рядом появилось бледно-зеленое свечение мальчика-призрака.

  Появление легендарного принца, заставило отшатнуться первые ряды неприятеля. Алекс налетел как ураган, внеся сумятицу.

  - Срочно уходите в город, - крикнул он всадникам, которые хотели возобновить атаку, видя, как отступил неприятель, - в лесу засада.

  Тех минут, которые выиграл Алекс, было достаточно, чтобы конница горожан оказалась в безопасности.

  Король Тед, гарцуя на своем черном жеребце, на вершине холма, с досады скрежетал зубами.

  - Опять этот мальчишка?! - шипел он от злости, - где королевский маг?

  Тот незамедлительно появился около своего владыки и замер в поклоне.

  - Кто мне говорил, что разгадал тайну полета этого мальчишки? - проревел король, - кто обещал, что он будет для нас безопасен? Кто обещал, что мы его возьмем голыми руками?

  - Я все сделал, господин, надо немного подождать, - взмолился маг.

  - Сколько ждать?! Пока он перебьет всех моих людей?

  - Еще несколько минут, и он упадет к твоим ногам.

  - Смотри у меня, а то сам упадешь к моим ногам.

  Король вонзил шпоры в бока лошади и с места взял в карьер.

  Несколько самоотверженных всадников и Алекс, сдерживая натиск врага, постепенно отходили к воротам.

  Алекс метался над головами неприятеля как бешеный, рассекая мечом, наводя ужас, но силы были явно не равны, хорошо вооруженные и закаленные в боях конница врага теснила горожан...

  Облако пыли стоявшая над полем боя, скрывала от Алекса всю картину, но он и так понял, что горожане спаслись от разгрома.

  Неожиданно, Алекс почувствовал, как у него перехватило дыхание, в глазах потемнело, и он камнем рухнул под копыта неприятельских коней.

  Самые смелые горожане бросились его спасать, но их тут же оттеснили.

  Воодушевленные гибелью принца, войска неприятеля бросились на стены города.

  - Прекратить штурм! - взревел король Тед, - мы уходим!

  - Но господин, - удивился кто-то из окружавшей его свиты, - мы же почти у цели!

  - Глупец! Они закрыли ворота и мы не сможем сегодня захватить город, а вечером подойдет Дарк, со свежими силами.

  Мы потом вернемся, когда разберемся с Дарком, и тогда город останется один, потому что эти трусы никогда не уйдут далеко от своего города, чтобы помочь ему.

  Сергей пытался обратить на себя внимание Чики и его приятелей, отчаянно взмахивая руками и кривляясь, но видя, что те так увлечены, что все старания пропадают даром, он взвыл и, когда те в ужасе обернулись, бросился на них.

  Один из них, от перепуга полез под койку, другой перекувырнуться через спящего по соседству Колю, а Чика медленно осел на пол и криво улыбнулся идиотской улыбкой.

  Коля, разбуженный столь бесцеремонным образом, вскочил, ему показалось, что он увидел привидение, которое в ту же секунду растаяло в воздухе.

  Рядом, на полу сидел Чика и тихо хихикал, вращая глазами.

  Коля толкнул Алешку, пытаясь разбудить его, но тот никак не хотел просыпаться, лишь рука его безжизненно свесилась с койки.

  Коля спрыгнул с койки и дико закричал.

  - Молодец маг, - король Тед ехал на коне и рассматривал свою безжизненную жертву, которую везли на повозке, - получишь награду, а сейчас сделай так, чтобы он ожил. Мальчишка нужен мне живой.

  - Принц живой, господин, - сказал маг, рассматривая распростертое тело.

  - Сделай так, чтобы он сам стоял, без посторонней помощи, - усмехнулся Тед, - иначе, как я заманю его папашу.

  Маг склонился над телом и стал действовать.

  Приближающийся вой сирены скорой помощи распорол ночную тишину. Последний раз, взвыв, сирена затихла у дверей детдома. Врач, схватив чемоданчик с красным крестом, вбежал в открытую дверь, а через некоторое время и санитары, в белых халатах, с носилками протиснулись за ним следом.

  Дежурная воспитательница с бледным лицом, бегала из спальни в спальню, успокаивая ребят. Она уже позвонила директору и ждала помощи.

  Маг колдовал. Он со страхом ожидал, когда король снова обратит на него свое внимание, до сих пор он не мог сказать ничего обнадеживающего, принц не оживал, дыхание было поверхностным. Маг уже использовал все средства, которые были у него под рукой, но все было напрасно.

  Король не торопил, он ехал рядом с повозкой, изредка поглядывая на нее.

  'Если мальчишка не оживет - думал он, - трудно будет привести план в исполнение.'

  А этот план он вынашивал много лет. Тайно была сделана ловушка у Центральных ворот, в которую должен был попасть неприятель. Но одно дело - сделать ловушку, другое, - как заставить соседнего короля, вместе с отрядом войти в ворота, - тот был очень осторожен.

  Теперь план практически осуществился. Он, на глазах короля Дарка, будет медленно убивать его сына, и тот бросится на штурм и тогда он, король Тед, уничтожит Дарка, его королевство, и захватит богатый город заодно.

  Вдали показались стены родного замка, и король Тед заторопил свой эскорт, ему уже доложили, что король Дарк повернул свою армию прямо к границам его королевства.

  - Мальчик в коме, - врач поправил капельницу и отошел от койки больного, - и если бы вовремя не вызвали 'скорую', то он был бы уже мертв. Но мы сделали все, что могли, остальное зависит от него самого, захочет ли он жить.

  - И ничего нельзя сделать? - пожилой мужчина с надеждой глядел на врача.

  - Честно говоря, я сделал все что мог. Мальчишки использовали неизвестный яд, а у нас нет противоядия. Мы, насколько это возможно, очистили организм, но... Это состояние может продлиться еще день, а может быть и годы.

  Женщина, сидевшая с другой стороны кровати, склонилась над лежащим мальчиком.

  - Извините, а кто вы ему приходитесь? - спросил врач, прежде чем уйти.

  - Мы его родители.

  - Не может быть, он из детского дома.

  - Теперь, надеемся, что нет.

  - Понял, вы приемные родители? - он с сочувствием посмотрел на них. - Меня предупреждали... Возьмите другого, - посоветовал он.

  - Нам не нужен другой, нам нужен наш, родной сын, мы так долго его искали... Когда его можно забрать домой?

  Врач пожал плечами: - Как я понял, он еще не давал согласие, так что, пока больной останется здесь, - сказал он с сожалением и вышел.

  Алекс медленно приходил в себя, рядом, перед ним, сидел незнакомый старик, в котором нетрудно было угадать мага.

  Увидев, что пленник открыл глаза, маг облегченно вздохнул, - принц очнулся, господин, - сказал он и, склонившись в поклоне, отошел от каменного ложа, вместо него появилось надменное лицо незнакомого мужчины.

  'Король Тед' - пронеслось в голове Алекса.

  - Вот и славненько, - потер Тед руки, - а я уж стал волноваться, что из моей затеи ничего не выйдет. Эти глупцы из города, пожалеют, что помогают Дарку. Эй! Слуги, - крикнул он, - тащите его наверх.

  - Он еще слаб, - попробовал было вступиться маг.

  - Не настолько слаб, чтобы не стоять на виду у своего папаши, - захохотал король, - и не настолько силен, чтобы защитить себя, когда его будут медленно убивать.

  Принца подняли на ноги и потащили по коридорам, потом по лестнице подняли на крепостную стену.

  Он стоял связанный между двумя рослыми воинами. У края стены, внизу, насколько хватало глаз, бурлило войско, готовясь к штурму.

  Вдали, на холме, принц увидел голубой шатер своего отца. Тот стоял возле него и отдавал приказания.

  - Будь внимателен, - король Тед обратился к одному из своих подчиненных, - по моему сигналу приоткроете ворота, а после того как король Дарк, со своим отрядом окажется внутри, захлопните.

  - Он сам поведет войско на штурм?!

  - Поведет! - он повернулся к трубачу, - начинай сигналить, а ты, - обратился он к палачу, - приготовься, сейчас устроим представление на глазах у Дарка.

  Алекс понял, почему его оставили в живых, и какая опасность ждет его отца, - внутренний двор, куда их заманивают, был окружен большими стенами, а наверху приготовились арбалетчики.

  Сигнал рога привлек внимание короля Дарка, тот поднял подзорную трубу.

  - Начинай, - приказал король Тед палачу, - но так, что бы он не сразу умер, а у его папаши хватило ума и времени сообразить, что от него требуется.

  Палач, ухмыляясь, подошел к жертве и занес над ней нож.

  Внезапно он зажмурился, луч солнца, брызнувший откуда-то с высоты отразившись от лезвия ножа, на несколько секунд ослепил его. Сверху, с обнаженным мечем и в развевающейся тунике, на них мчался молодой парень, очень похожий на Алекса.

  - Откуда?! - оторопел от изумления король Тед, но ответа никто не дал, все, как один, бросились врассыпную, спасаясь от разящего меча.

  - Коллинз?! Коля?! - удивился Алекс-Алешка, когда тот, приземлившись рядом, несколькими взмахами меча, освободил его от пут, - как ты здесь...?

  - А ты думал, что я тебя оставлю? - улыбнулся он, закладывая меч за спину.

  - Но как ты сюда попал?

  - Ты же сам мне дал книгу, вот я и решил воспользоваться.

  Алекс-Алешка улыбнулся.

  - Значит получилось?

  - Еще как получилось!

  - Теперь мы им всем дадим жару! Теперь у нас будет много времени. Я решил остаться здесь, в этом мире навсегда! А тебя, в том мире заберут приемные родители. Я теперь тебе не буду мешать!

  - Нет, мы должны вернуться, тебя там ждут!

  - Ты не понял, я остаюсь здесь, меня никто там не ждет, а если и ты не хочешь, то оставайся со мной, здесь, навсегда, мы вместе будем путешествовать, сражаться...

  Коллинз-Коля покачал головой, отступив на шаг.

  - Это ты не понял, я только помог тебе и мы должны вернуться, - махнул он рукой в сторону холма - тебя ждут отец и мать... настоящие, твои родные.

  Алекс-Алешка повернулся, пытаясь разглядеть.

  - Разберемся. Ты поможешь мне?

  - Конечно! Держись.

  Они спрыгнули со стены и полетели.

  Принц немного волновался.

  Он давно не видел отца, даже забыл, как он выглядит. Дарк стоял у шатра, вглядываясь в подлетавшего сына и его оруженосца.

  Принц подбежал и... замер на месте, он узнал его! Это был он! Это он сидел на диване, окруженный детворой! Это он побледнел, когда увидел его, - Алешку! Это они, папа и мама приходили ему во сне и были все время с ним, в этом мире. Вот почему у Алешки екнуло сердце. Он остановился, не решаясь первым шагнуть навстречу отцу.

  Тот широко открыл свои объятия, и Алекс-Алешка утонул в них.

  - Повзрослел-то как! - улыбнулся он, отстраняя его от себя и, вглядываясь в лицо сына.

  - Отец, ты не должен идти через Центральные ворота, там ловушка! - выдохнул Алекс-Алешка.

  - Спасибо что предупредил, а я как раз хотел идти на штурм в этом месте.

  Принц замялся, не решаясь спросить, помог сам отец.

  - Я знаю, что ты хотел спросить. Тебя украли цыгане, когда тебе было три года, мы надеялись, что те потребуют выкуп, но так и не дождались. Мы искали тебя во всех приютах, детдомах и вот, нашли,

  - А мама тоже здесь?!

  - Здесь, ждет тебя, - он кивнул на шатер.

  Алекс-Алешка стремительно бросился туда, - навстречу выходила уже знакомая женщина.

  - Мама! - выдохнул Алешка и открыл глаза, на меня смотрела самая любимая женщина на свете.

  - Я здесь, сынок!

  Я увидел в ее глазах слезы и с огорчением спросил: - Почему ты плачешь?

  - Я рада тому, что ты очнулся, и что ты признал меня.

  Я огляделся.

  - Где я?

  - Ты в больнице, но врачи сказали, что скоро поправишься, и мы заберем тебя отсюда домой.

  - А где Коля?

  - Он здесь, рядом. Коля настоял на этом, сказал, что только он сможет помочь тебе.

  Коля был бледный как простыня, его глаза были полуоткрыты, он проснулся и смотрел на меня, слабо улыбаясь.

  - Мы вернулись! - сказал он тихо.