Сексот. Салон Субару был довольно удобным. Наручники пристегнули к металлической дуге, на которую обычно вешают пиджак или куртку. Мы ехали по Садовому кольцу и единственная мысль, что у меня родилась: «Неплохие машины у сотрудников Госнаркоконтроля нынче». - Ты давай дуплись, че делать, - Говорил один из полицейских, что сидел рядом с водителем. - А что в такой ситуации нужно делать? – спросил я аккуратно, не торопя события, зная, что в любом случае они сами предложат выход из ситуации. - Ну, я не знаю, как ты будешь себя спасать, - говорил он, - Андрюх, че на продувку сначала его? За рулем Субару сидел лысый мужчина с красивой бородой. Судя по всему, он был старший по званию, главный. - Нет, сначала в отдел, оформим, а потом на продувку, - ответил он. - Господа, - сказал я, - я прекрасно понимаю, всю трагичность своего положения и хочу вам сказать, что со мной проблем никаких не будет, и я любыми способами буду пытаться помочь себе, сколько бы мне это не стоило. - А у нас хорошие зарплаты, нам деньги не нужны, - ответил тот, что был рядом с водителем. - Ну, значит, будем пытаться спасти меня любыми другими способами. Ведь из любой ситуации есть выход, правда же? - Даже если тебя съели, у тебя есть, как минимум, два выхода, - пошутил главный, - Слышь, Серег, а пассажир вроде одупляемый, а то с этими чурками постоянно: бить или пытать. А тут. Одно слово - русский человек. Ты ведь русский, дурак? - Да я русский. Мы ехали по Садовому. Проезжали мимо домов, около которых я часто проходил и проезжал. Ехали по знакомым мне тоннелям. Я смотрел на уплывающий от меня город. Я думал тогда о том, что эта улица, эти дома, эти светофоры и перекрестки уплывают сейчас от меня навсегда. В следующий раз я увижу все это, я увижу все это непременно, но буду уже совсем другим человеком. Я очень надеялся, что однажды увижу это. Но, как ни странно, страха в душе не было. Возможно, это амфетамин еще действовал. Возможно ощущение того, что выжить – я выживу, а это самое главное. Машина заехала в арку в доме на улице Маши Порываевой. В этом доме я снимал квартиру, когда только приехал в Москву. Знал бы я тогда, что приеду сюда с таким эскортом. Держа за наручники, меня вывели из машины. Тогда я увидел, что во двор въехало три машины. Помимо Субару, в которой везли меня, полицейские вышли из Ауди А8 и ВАЗ восьмой модели. Из Ауди вышел человек с видеокамерой. Меня подвели к металлической черной двери в подвал. Главный позвонил в незаметный звонок. Вывесок у двери не было. Ни одна табличка не указывала на то, что тут находится отделение Госнаркоконтроля. Тогда мне закралась в голову мысль, что может быть, это вовсе не наркополицейские, а, например, какие-нибудь бандиты, которым я как-то перешел дорогу. Возможно, тут замешан Роман и все это из-за него. Это случайная мысль превратилась огромную надежду, которая оборвалась, когда меня проводили по длинному извилистому коридору подвала. Табличка на одной из дверей гласила «ЦАО УФСКН майор Паульс А.О.» Паульс. Какая странная фамилия, подумал я тогда. Лысый полицейский с бородой открыл именно эту дверь и вошел внутрь. Я успел увидеть хорошо обставленный кабинет и портрет Путина. Меня завели в комнату, где стоял телевизор и видеомагнитофон. В углу стоял компьютер. За мной зашел в комнату и закрыл дверь на ключ огромный оперативник. Снял с меня наручники и указал сесть на стул. Я сел - Рассказывай, - приказал он. - А что, простите, рассказывать?- совершенно искренне спросил я. - Где взял, у кого купил, когда купил, сколько, где хранил. Из карманов, кстати, выкладывай все и ремень вытаскивай. Документы. Я вспомнил разговор с Ромой. -Ты должен понимать, что рано или поздно тебя могут принять. Я должен быть уверен, что могу тебе доверять, - говорил Роман. - Что нужно делать? – спросил я. - А что бы ты сделал бы если бы вот, к примеру, тебя примут в клубе с драгсами в кармане. Само собой, разумеется, ты им, в принципе, со своим граммом кокса нахер не нужен. Самое главное для них – дилер. - Ну а что тут делать. Соберу волю в кулак и буду молчать. Конечно, тяжело мне придется, но я думаю, что смогу и вытерплю, - ответил я. - Это глупо. Никто не смог еще не сказать. Они тебя инвалидом сделают, и ты все равно скажешь. И скажешь правду потому, что в процессе пыток они поймут, когда ты врешь, а когда говоришь правду. Но проблема в том, что даже когда ты скажешь им правду, тебя все равно будут бить, на всякий случай, вдруг ты еще что-нибудь вспомнишь. - Ну и как тогда? – спросил я. - Самое главное в такой ситуации добиться подписки о невыезде. Выгоднее будет решать проблему находясь на воле, нежели, чем сидеть в СИЗО. В крайнем случае, можно податься в бега. - Как ее добиться? – спросил я. - Придумай кого-то. Например, какой-то малоизвестный тебе Миша, у которого ты приобрел что-либо, с чем там тебя примут, в клубе. И самое главное, что ты готов показать его и даже произвести контрольную закупку, лишь бы тебе дали подписку о невыезде. Мозг, под действием амфетамина моментально нарисовал всю картину. Я совершенно спокойно выложил из карманов сигареты, зажигалку, портмоне, паспорт. Покопался еще, но больше ничего не нашел. Сел на тот же стул. Опер взял паспорт и посмотрел в него. Затем открыл кошелек, достал деньги и пластиковые карты. Пересчитал деньги, пересмотрел пластиковые карты. Затем оперативник взял со стола видеокассету и включил телевизор. На экране появилась приборная панель Ауди. Снимающий прятался в машине. Слышались переговоры: - Оперативник на месте, операция началась. - Время: восемь часов вечера восемь минут. - Внимание, работаем, объект появился. - Объект: Русский мужчина, двадцати пяти лет, спортивного телосложения, волосы светлые русые, одет в светло-голубые джинсы кроссовки, джинсовую светло-голубую куртку. - Подходит… - Разговор… - Что-то передает, начало операции. - Захват, выходим. Двери в машине открылись и камера затряслась. Снимающий забежал сзади от меня и спрятался за недалеко стоящей машиной. - Внимание, оперативник и объект вместе уходят в направлении Калужской площади. -Оперативник достает сотовый телефон…Сигнал…Захват…Работаем, работаем. Далее камера задрожала так, что рассмотреть что-либо было невозможно. Шум, голоса, мат. Что-то рассмотреть было уже невозможно. В следующем кадре я уже лежал на земле. Оперативник нажал кнопку «Stop» на видеомагнитофоне. - Ну, ты понял, что ты попал? – сказал он с улыбкой. - Я все понял и все расскажу, - сказал я, глядя ему в глаза. Он отвернулся от меня и, взяв мой паспорт, сел за компьютер и очень медленно начал что-то набирать. - Рассказывай, - приказал он. - А, с какого момента? - С самого начала, как купил. - Хорошо, - начал я, - Я поехал на Савеловский рынок, для того, чтобы починить телефон. После того, как мой телефон починили, я у подземного перехода встретил молодого человека, который представился мне…, - я на долю секунды задумался о имени и вспомнил, что недавно ко мне приезжал старый приятель по имени Игорь, - …как Игорь – его зовут Игорь и предложил мне приобрести у него наркотическое вещество «Экстази». Я помнил о том, что моя знакомая Маша… - Не, не, не! Вот про нее тут вообще не надо! – оборвал меня наркополицейский. - Хорошо, я приобрел у него три таблетки за тысяча восемьсот рублей. И отнес их домой. Дома я завернул их в золотистую фольгу. Я рассказывал о том, как встретился с молодым человеком по имени Олег и как передал наркотическое вещество «Экстази», который оказался, в последствии, сотрудником Госнаркоконтроля. Я понимал, что ничего не смогу изменить. Что все уже решено и обратного пути нет. Меня никто уже просто так отсюда не отпустит. Не поможет, если я попрошу прощения. Не спасут меня мольбы о пощаде. И родители не приедут и не заберут меня отсюда. Никто не отшлепает меня ремнем по заднице и точно не скажет мне с улыбкой, показывая указательным пальцем в мою сторону: «Приятель, мы тебя разыграли – это скрытая камера». Это не скрытая камера, меня никто не разыгрывал. Это были настоящие «Экстази», настоящий сбыт и самая настоящая проблема, которою завтра мне придется решать. - Вы обвиняетесь в совершении преступления, предусмотренного статьей двести двадцать восьмой, прим один, часть два уголовного кодекса Российской федерации, а именно незаконный сбыт наркотических веществ… Все как в сериале. Все настолько реально, по-настоящему. Улицы разбитых фонарей, Мухтар, Глухарь – все эти дешевые глупые сериалы, поднимающие репутацию ментов. Там всегда говорили именно так. И вот теперь говорят тоже так же. Но говорят мне. Говорят не в шутку. - …максимальное наказание по этой статье – 12 лет лишения свободы. Понимаешь? – спросил оперативник. - Я думаю, мы попробуем как-нибудь не допустить этого, - сказал я. - Попробуй, - усмехнулся оперативник и встал, - ты сможешь найти того, у кого ты взял? - Да конечно, я все покажу и даже могу попробовать у него купить, - заверил я, - а если я так сделаю, вы можете все это закрыть? – я знал, что никто меня просто так не отпустит, но в это случае я могу рассчитывать на подписку о не выезде. - Отпустить, тебя уже никто не отпустит, но если ты найдешь барыгу, можно сделать подписку о не выезде и на суде скажем, что оказывал содействие следствию. Получишь условняк и пойдешь танцевать по клубам дальше, до следующей нашей встречи. Я остался один в кабинете, и в голове стало пусто. Зашел один из оперов и сказал, что я сейчас поеду на продувку и, если в крови найдут наркотики, я отправлюсь на принудительное лечение. Спустя пятнадцать минут меня, уже без наручников, вывели из подвала и посадили на заднее сидение Ауди. (продолжение следует)
