Посвящается всем, у кого не исполнились самые заветные желания

Светло-серые акварельные тучи предвещали долгий нудный дождь. По стеклу неторопливо стекали капли – редкие, как сегодняшние клиенты. Хотя последние, усмехнулся Виктор, скоро должны нахлынуть.

Словно в подтверждение промелькнувшей мысли, у входной двери приветственно зазвенел колокольчик, и на пороге студии появилась молодая женщина в плаще. В руках она держала большой зонт.

– Здравствуйте, – отводя от лица каштановую прядь, посетительница сдержанно улыбнулась. – Я к вам фотографироваться.

– Прекрасно, – улыбнулся в ответ Виктор. – Зонт можно здесь оставить, а плащ – сюда, на вешалку.

Определенно обаятельная особа.

Под плащом оказалось бирюзовое платье, отлично подчеркивавшее не модельную, но удивительно ладную фигуру. Серебряным кулоном присел на изящную цепочку мотылек с голубыми эмалевыми крыльями.

– Куда проходить?

Ничего себе! Его клиентки торопились проверить прическу, придирчиво осматривали одежду, подправляли макияж. А посетительница с эмалевым мотыльком на шее равнодушно миновала зеркало, хотя оно находилось совсем близко и его невозможно было не заметить. С таким в своей многолетней практике Виктор ещё не сталкивался.

– Вот сюда проходите. Вы какое фото хотите?

– Цветное. Снимок десять на пятнадцать.

– Отлично. Давайте вы сядете в это кресло. Нет, не так, зачем же прямо, это скучно. Слегка боком. И руку правую вот сюда…

– Нет, – покачала головой девушка, – мне нужна фотография исключительно моего лица. Десять на пятнадцать – одно моё лицо. И не надо ничего боком. Только прямо.

– Н-ну… прямо, значит, прямо, – согласился Виктор. – А вам это фото…

– Да, – спохватилась клиентка, – и главное моё пожелание.

Она на секунду замолчала, сжав губы, а потом решительно продолжила:

– Я должна получиться именно такой, какая есть на самом деле. Буду просто смотреть в объектив, а вы меня снимете. Договорились?

– Договорились, – уже совсем отказываясь что-либо понимать, согласился Виктор. – В любом случае я сделаю два снимка. Выберете, какой больше понравится.

Ответом на его слова было молчание.

Ну и пожелание! Все, наоборот, хотят получиться сказочно красивыми, что для многих означает – на себя не похожими. Хотя чего ещё можно ждать от девушки, игнорирующей зеркала?

Интересно, зачем ей это фото?

– Готово, за снимками приходите завтра, после двух.

…А ведь она очень милая. Ничего чересчур – ни тебе слишком пухлых губ, ни вздернутого или, напротив, горбатого носа, ни широких или узких скул. Свежее, яркое, удивительно гармоничное лицо.

И всё-таки в нём что-то не отпускало Виктора и заставляло снова и снова подносить фотографию к глазам, словно именно в чертах лица клиентки скрывалась причина её странного поведения.

Виктор тихонько охнул.

Любой человек, не художник и не фотограф, почувствует особую расположенность к людям, чья правая сторона лица покажется зеркальным отражением левой. Такие люди воспринимаются здоровыми и сексуальными, а потому и необычайно привлекательными. Симметрия же сфотографированного Виктором лица вопреки всем законам природы была абсолютной. И не воспользоваться таким роскошным подарком судьбы означало бы крайнюю степень безрассудства.

* * *

– Здравствуйте, мои снимки готовы?

Знакомый серебряный мотылек приветливо взмахнул голубыми крыльями. А может, это просто электрический свет отбросил блики на гладкую эмаль.

– Готовы, – энергично ответил Виктор, стараясь ничем не обнаружить желание впиться взглядом в лицо клиентки. – Сейчас принесу.

– Сколько с меня?

– Если примете моё предложение, то нисколько, – и Виктор улыбнулся, заранее предвкушая, как обрадуется посетительница. Любой девушке было бы лестно услышать такое.

– Какое предложение?

– Я хочу снова вас сфотографировать, а снимок увеличить и поместить в раму. Изображение вашего лица станет главным украшением моей студии.

Он ожидал совершенно иной реакции. Лицо незнакомки на мгновение превратилось в подобие восковой маски, а глаза наполнились болью.

– Это исключено, – тихо, но очень решительно произнесла девушка.

– Почему? – не желал отказываться от задуманного Виктор. – Ведь у вас потрясающее лицо. Поверьте, это не затасканный комплимент, я столько видел лиц, но у вас…

– Нет, – отрезала незнакомка. – Для фотосессии вам придется поискать кого-то другого.

– Сомневаетесь в качестве моих снимков? Так вы сейчас сможете его оценить.

– Да, принесите, пожалуйста, фотографии.

Девушка неожиданно улыбнулась, но улыбка её была печальной.

– Не волнуйтесь, я не буду придираться. Ведь вы, кажется, один из лучших фотографов в этом городе?

– Я не думал об этом. Просто занимаюсь любимым делом.

– Повезло вам. Заниматься любимым делом – для многих недосягаемая мечта.

Мечта… Да его заветное желание, скорее всего, так и не осуществится. Возможно, стоило бы разместить во всех газетах объявление о том, что один невероятно работоспособный и неприхотливый в быту фотограф готов запечатлевать каждый шаг любителей путешествовать по дальним странам в поисках… Да какая разница в поисках чего! Главное, что Виктор смог бы ощутить себя настоящим художником. Заново открыть для себя мир. И, с благодарностью приняв его разнообразие и великолепие, сохранить с помощью фотообъектива увиденную красоту.

Хотя вряд ли кто-то клюнет на такое объявление. Всё-таки берут в подобные экспедиции по чьим-то рекомендациям, а не благодаря саморекламе в газетах. Но среди многочисленных знакомых и их приятелей заядлых путешественников-исследователей, к сожалению, не наблюдалось.

– Так где же мои фотографии? – напомнила незнакомка.

– Ах да, сейчас.

Виктор взял со стола конверт и протянул его девушке.

– Вот, держите.

Посетительница взяла конверт и, даже не ознакомившись с его содержимым, сунула во вместительный карман плаща.

– Сколько с меня?

Когда колокольчик вновь разлился мелодичным звоном, Виктор остался в студии один.

Нет, что ни говори, странная девица. Отказаться от такого предложения… Что-то в её жизни определенно не так.

И всё-таки в незнакомке было нечто такое, что заставляло чувствовать к ней необъяснимую симпатию и уж совсем невероятное доверие.

* * *

Солнечный луч проник сквозь стекло. Ласково прикоснулся к щеке Виктора, скользнул под ресницы, словно напоминая посмотреть на часы. Подходило время обеда.

Виктор уже собрался закрыть студию и отправиться перекусить в ближайшее кафе, когда опять зазвенел колокольчик.

– Добрый день, – поприветствовала Виктора посетительница.

Снова она – таинственная незнакомка. Значит, всё-таки решила принять отвергнутое предложение.

Но что это? Усталые глаза, внешние уголки которых опустились, как у много и тяжело поработавшего человека. Вокруг губ – мелкие, но уже явственно заметные морщинки. Краски лица поблекли, будто смытые прошедшими дождями. Да и чудесные волосы… Откуда в них взялась эта седая прядь?

– Здравствуйте, – Виктор улыбнулся посетительнице, как хорошей знакомой. А сердце почему-то сжалось от острой жалости к ней. – Вы…

– Фотографироваться, – тихо произнесла девушка.

– И…

– Как в прошлый раз. Только лицо.

– Хорошо.

Зеркало вновь не удостоилось ни малейшего внимания.

Девушка замерла в кресле, держа спину очень прямо, и в этой позе Виктор уловил чудовищное напряжение.

– Приготовились? Снимаю. И ещё раз.

– Спасибо, – встала незнакомка. – Мне зайти завтра?

А на следующий день всё повторилось в мельчайших подробностях. Нимало не заинтересовавшись своим изображением, посетительница сунула конверт в карман, расплатилась и вышла, ошеломив Виктора новым открытием: на прежде молодых руках по-старушечьи вздулись вены и появилась мелкая россыпь пигментных пятен.

* * *

Осень облила улицы ярким золотом, украсила их праздничным разноцветьем. Казалось, даже ночь в этот солнечный город стала приходить позже. А потому Виктор удивился слегка, когда чей-то голос произнес:

– Добрый вечер.

– Здравствуйте, – он поднял голову и обнаружил, что посетительница уже стоит перед ним.

Это снова была ставшая знакомой незнакомка. Правда, шикарные каштановые локоны серебрились седыми прядками. Морщин на лице прибавилось. Теперь они лучами расходились вокруг глаз, бороздили щеки и лоб. Губы истончились. И маленький кулон-мотылек, ярко голубевший на утратившей свежесть коже, лишь подчеркивал очевидность свершившихся перемен. Но самое поразительное – лицо безвозвратно потеряло былую симметрию. Лишь глаза оставались прежними.

О боже, пронеслось в голове, да у неё болезнь, которая неумолимо прогрессирует. Но зачем эта несчастная с маниакальным упорством делает снимки? Или её кто-то заставляет?

– Вы…

– Фотографироваться, – слегка надтреснутым голосом ответила незнакомка. И, словно желая предупредить неприятные расспросы, сухо поинтересовалась: – Мне можно пройти?

– Конечно.

Как отяжелела её походка, какая усталость ощущалась во взгляде… Теперь понятно, почему клиентка избегает зеркала: кому захочется наблюдать за собственным увяданием?

– Вы готовы?

Посетительница еле заметно кивнула, а на губах на мгновение появилась горькая усмешка.

Похоже, она уже ко многому готова, и отнюдь не к такой ерунде, как короткая фотосессия.

– До завтра? – вопрос незнакомки прозвучал, как утверждение.

– До завтра, – растерянно подтвердил Виктор.

За окном кружил в торжественном танце листопад. Но его огненная роскошь почему-то показалась Виктору совершенно неуместной и даже пошлой.

* * *

На следующий день резко похолодало, небо затянуло тучами, но дождь так и не решился брызнуть, словно чего-то выжидая.

Колокольчик простуженно звякнул, и до Виктора долетело тихое шарканье медленных шагов.

Прозвучал знакомый приветливый, но очень грустный голос:

– Здравствуйте.

Усталая улыбка, опущенные плечи.

– Здравствуйте, сейчас принесу. А вы… присядьте пока.

Не предложить посетительнице стул было бы по меньшей мере невежливо. Но, судя по её понимающей улыбке, Виктор всё же причинил незнакомке боль: цветущей красавице приходилось дожидаться снимков стоя.

Виктор мысленно чертыхнулся: он никак не ожидал, что забота о клиентке обернется неожиданной бестактностью с его стороны.

– Вот, ваши фотографии.

Конверт отправился по знакомому маршруту.

– Пожалуйста, возьмите деньги.

И Виктор хотел было протянуть за ними руку, но вместо этого неожиданно для себя произнес:

– Я не выпущу вас отсюда.

– Что? – изумилась незнакомка.

– Я не выпущу вас, пока не расскажете, что с вами происходит, – решился наконец Виктор. – Простите, но вы должны были предполагать, что я замечу все изменения, которые будут происходить с вашей внешностью. И вам почему-то надо, чтобы я это заметил, иначе вы не стали бы ходить в одно и то же место. Поэтому сейчас я повешу объявление о техническом перерыве, закрою дверь на ключ, и вы мне всё расскажете.

– Вы ошибаетесь, – с видимым усилием, но по-прежнему спокойно ответила посетительница, и Виктор поразился её удивительному самообладанию. – Я прихожу к вам исключительно фотографироваться. И салоны не меняю потому, что меня устраивает качество снимков. А теперь я должна идти. В конце концов, каждый обязан просто выполнять свою работу.

При этих словах клиентка сделала шаг вперед, однако от Виктора не ускользнуло её явное смущение, вызванное сорвавшейся с губ последней фразой.

– Работу? Так вот оно что! Ну, со мной всё понятно. А в чем же заключается ваша работа? Быть подопытным кроликом?

Да, это было жестоко – так разговаривать с попавшей в беду женщиной, но слова прозвучали, и теперь Виктор всем своим видом демонстрировал, что и не подумает отступать от задуманного.

Клиентка тяжело вздохнула и поправила исхудавшей морщинистой рукой выбившуюся прядь.

– Хорошо, – грустно усмехнулась она, – я расскажу, а верить моим словам или нет – решайте сами.

– Я только объявление повешу, а вы пока устраивайтесь, как вам будет удобнее.

Когда он вернулся, посетительница сидела в мягком кресле и задумчиво разглядывала висевшие на стенах снимки. Их Виктор делал для себя, не на заказ.

– Красиво. Вы давно занимаетесь фотографией?

– Со школы.

– Дело всей жизни? – взгляд клиентки потеплел.

– Точно. Так что самое главное обо мне вы уже знаете. Остальное до жути банально. Теперь давайте о вас. Но для начала предлагаю познакомиться. Меня зовут Виктор. А вас?

– Проводница.

Виктор улыбнулся. Вот ведь какая! Не хочет называть свое имя. Так что же получается: она где-то в поезде подцепила неизвестную заразу?

– И на каких направлениях работаете?

– Видите мой отличительный знак? Этот мотылек – символ так называемой голубой, то есть самой-самой, мечты. Я осуществляю заветные человеческие желания, провожу их в жизнь, отсюда и моё имя.

– Ах, так это имя…

– Ну да. Получается, и имя, и моё предназначение. Хотите – верьте, хотите – считайте меня сумасшедшей. Но тогда выпустите из вашей студии.

– Да нет, я и не думаю считать вас… Значит, дело не в поездах, – пробормотал Виктор, и Проводница, сразу уловив, что он имеет в виду, утвердительно кивнула.

– Вы правы, дело абсолютно не в поездах. Всё это, – и она взмахнула рукой, словно очерчивая овал вокруг своего лица, – из-за моей собственной поспешности. Нет, не так… – нахмурилась Проводница, – из-за моей халатности и разгильдяйства. И излишней самоуверенности.

– Так что же произошло?

Почему-то Виктор готов был поверить чему угодно, хотя с точки зрения здравого смысла то, что говорила клиентка, напоминало сущий бред. Одно имя-предназначение чего стоило.

– Нас, осуществляющих мечты, не так уж много. Кто-то отвечает за мелочевку вроде того, чтобы руководство отметило премией или родители купили собаку, а я вхожу в число избранных, потому что самых талантливых… – она на несколько секунд замолчала и сглотнула тугой комок. – Я исполняю только заветные мечты, причем те, о каких человек уже и думать не смеет. И от осуществления этих желаний по-настоящему зависит дальнейшее человеческое счастье или… – на миг возникла пауза, – несчастье. Понимаете, на всю ещё, возможно, очень длинную жизнь – и несчастье, в то время как человек заслужил обратное.

– И вы… – почему-то холодея от ужаса, произнес Виктор.

– Я совершила чудовищную ошибку. Понимаете, хотя мы совсем не такие, как люди, но тоже устаем, строим свои планы, нами порой овладевает тщеславие и нетерпение. В моей ситуации всё было просто – и оттого обидно вдвойне. Мне следовало закончить одно дело, после чего в качестве поощрения я получала право на короткий отдых, а затем меня ждало приятное повышение. Хотя там всё слишком специфично, я не стану вдаваться в подробности. Так вот, моё задание заключалось в том, что я должна была помочь бездетной паре родить долгожданного ребенка. Я уже предвкушала, насколько будут счастливы эти люди, и заранее радовалась вместе с ними. Тем более что задание не казалось мне архисложным – при моих-то способностях! И вот эта самонадеянность меня и подвела. Я совершила ужасный промах: встретилась в кафе с мужем той самой женщины – наш разговор пересказывать не буду, это ни к чему, – но не учла, что за соседним столиком окажется её приятельница. А та была сплетница страшная, из разряда тех, кто вечно сует любопытный нос не в свое дело, объясняя собственный порок жаждой оказать поддержку ближнему. Эта знакомая, услышав обрывок одной моей невинной фразы, насочиняла на пустом месте такого, да ещё столь убедительно, что бедная женщина не могла ей не поверить. Финал истории оказался трагичным: жена, решив, что прежде обожавший её муж готовится уйти в новую семью, покончила с собой, а мужчина… – Проводница нахмурилась и взмахнула рукой, словно отгоняя от себя что-то очень страшное. – В общем, я не только провалила пустяковое задание, но ещё и сломала чужие жизни.

– Но причем тут ваша внешность? – тихо спросил Виктор.

– О, вы даже не представляете, насколько причем. Когда я явилась с повинной к боссу – видите, и у нас тоже есть свой начальник, – он был уже в курсе и взбешен безмерно. Я даже не пыталась оправдываться и готова была понести любое наказание. Однако, учитывая мои предыдущие достижения и заслуги, босс предоставил мне право выбора: либо навсегда забыть о своем деле и попробовать себя в чем-то ином, либо продолжать заниматься тем же самым, но с одним условием.

– Я, кажется, догадываюсь, с каким, – печально качнул головой Виктор.

– Думаю, что да. По воплощении очередной чужой мечты я должна была постепенно терять свою красоту и молодость, и чем дальше, тем ощутимее.

– Но почему настолько жестокое наказание?

– Босс так и сказал мне: «Ты умная, талантливая девочка, но я переоценил степень твоего мастерства. Тебе многое надо узнать, чтобы достичь совершенства, поскольку цель любого живущего на земле – постоянное самосовершенствование. Ты, оказывается, ещё не понимаешь, что значит – навсегда, иначе аккуратнее относилась бы к людям. Конечно, смысл этого слова тебе ясен, но суть неведома. И вот теперь, безвозвратно теряя свою молодость и красоту, ты познаешь, что это такое».

– И вы выбрали второе? Но почему? Занялись бы чем-то иным. Может, новое дело стало бы доставлять вам больше удовольствия.

– Нет, – горько улыбнулась Проводница, – в том-то и соль, что никакое другое дело не сделало бы меня по-прежнему счастливой. Терять молодость страшно, но ломать себя, перестраивая под чуждые моему предназначению вещи, – ещё ужаснее. И больнее. А чтобы я видела перемены в своей внешности, босс велел мне найти лучшего в городе фотографа и после каждого успешно выполненного задания делать снимок и вешать его в моей… скажем так, комнате, чтобы все фотографии всегда были у меня перед глазами.

Так вот почему требования к снимкам были такие странные! Как Проводница сказала в первый раз? Нужно, чтобы она получилась именно такой, какая она есть на самом деле? Ну что ж, одной загадкой меньше. А он ей ещё предлагал сфотографироваться для студии…

– Но как долго…

– Я буду приходить к вам, пока не превращусь в древнюю старушку. Когда снимки перестанут отличаться один от другого, вы меня в студии больше не увидите.

От резкого порыва ветра звякнуло оконное стекло.

– Моя внешность уже потеряла выгодное преимущество, которое отличало меня от обычных людей и очень помогало в осуществлении моей деятельности. О чем я говорю, думаю, вы, как настоящий художник, отлично понимаете. Кроме того, многое дается физически гораздо тяжелее, а успеваю всё меньше. Получается, что, выбрав любимое дело, я не смогу заниматься им в полной мере. Вот это и есть для меня самое страшное наказание.

– Но ведь любой по-настоящему раскаявшийся человек достоин прощения. И вы, думаю, теперь прекрасно понимаете, что значит – навсегда. Простите…

– Мне не за что вас прощать. Но и добавить к сказанному тоже нечего. Поэтому благодарю вас за ваше мастерство – поверьте, я оценила его в полной мере и говорю об этом безо всякой иронии – и за то, что предоставили такую вот роскошную возможность поделиться с кем-то своей бедой. Знаете, мне даже стало легче. Как будто кто-то хотя бы на несколько минут разделил со мной мою участь. А теперь извините, мне пора.

– Значит, до новой встречи? – холодея от собственного вопроса, произнес Виктор.

– Непременно, – неожиданно тепло, словно очень близкому другу, улыбнулась Проводница.

* * *

– Сегодня вы с самого утра?

Главное, ни в коем случае не показать клиентке, как он потрясен произошедшими с нею переменами.

– Да, – произнес старческий голос, – так уж получилось.

И посетительница улыбнулась в ответ посиневшими то ли от холода, то ли от жутких метаморфоз губами.

Теперь она была вся седая, сгорбленная, словно бы ссохшаяся.

– Пойдемте, – направился в соседнюю комнату Виктор. – Сегодня очень холодно. Чаю хотите?

– Нет, благодарю.

– Ну хорошо, тогда приступим.

Та же поза. Тот же ракурс. Меняется лишь внешность героини.

– До завтра? – словно известный только им двоим пароль, произнесла ставший уже привычным набор слов Проводница.

– До завтра, – улыбнулся Виктор.

…А ведь ей осталось совсем немного, чтобы окончательно превратиться в древнюю, как она сама выразилась, старушку. Увы, для той, что всю жизнь творила чудеса для других, чуда уже не произойдет. Она обречена.

Виктор поднес к глазам свежий снимок и тяжело вздохнул. Несчастная женщина, делающая счастливыми тех, кто никогда не узнает, какая цена была заплачена за то, чтобы их мечты осуществились. Всё, что осталось от былого великолепия, – лишь глаза, над которыми страшное заклятие почему-то оказалось не властно. Наверное, так и должно быть. Годы – вещь неумолимая, но если человек всю жизнь творил добро, оно обязательно сохранится во взгляде, таком же лучистом, пускай и печальном. А эти глубокие морщинки вокруг глаз – о чем они говорят? Что человек был открыт миру и много улыбался. И бороздки на щеках свидетельствуют о том же. А так называемой складки гнева на переносице нет вообще. Что же получается, лицо Проводницы не просто старело? Меняясь внешне, оно всё больше отражало прекрасное внутреннее содержание своей хозяйки?

Виктор взволнованно провел рукой по волосам, глубоко вздохнул.

А что если представить, будто он раньше Проводницу не видел и снимок с её изображением держит впервые? Что он подумал бы о незнакомке? Принялся бы её жалеть? Отнюдь. Среди его клиентов было немало пожилых и старых, но люди в возрасте с настолько добрыми лицами встречались крайне редко. И Виктор всякий раз невольно отмечал их особую притягательность. Ведь можно не заметить идеального профиля или правильной формы бровей, но мимо чужой доброты пройти невозможно.

Виктор снова посмотрел на снимок. Изображение старой женщины лишь отдаленно напоминало совершенное лицо Проводницы. Но теперь оно показалось Виктору неожиданно прекрасным.

* * *

Она не пришла ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю.

Виктор сначала недоумевал, что же случилось с новой знакомой такого, отчего она решила не забирать последнюю фотографию, потом заволновался и, наконец, утвердился в ужасающей мысли: произошло действительно непоправимое.

В тот вечер Виктору было настолько тяжело на душе, что он впервые пожалел, что несколько недель назад, в злополучный дождливый день, Проводница появилась на пороге именно его студии.

* * *

Сегодня в студии непривычно посветлело: выпал первый снег и укрыл белым покрывалом весь город. А пройдет совсем немного времени – и наступит Новый год, волшебная пора, когда почему-то особенно верится, что любое желание, не говоря уже о самом заветном, обязательно сбудется.

Виктор подошел к окну и оглядел улицу. Красота! Легкий снежок на тротуаре, белый иней на ветвях деревьев, бледно-голубое высокое небо. Лишь черные следы редких пешеходов слегка нарушали атмосферу идеальной чистоты. К вечеру этот роскошный наряд должен, судя по прогнозу погоды, растаять, и ощущение близящегося торжества исчезнет вместе с ним, но Виктор знал, что это ненадолго: уже скоро придет настоящая зима, и город снова станет предновогодним.

Странно, но сегодня ему почему-то совсем не хотелось работать. Так бы стоять, опершись о подоконник, и смотреть на происходящее за окном. И думать о чем-нибудь приятном. Или даже ни о чем не думать, а просто смотреть.

Мелодичная трель колокольчика неожиданно разорвала тишину. Виктору показалось на миг, будто его не просто оповестили о приходе очередного посетителя, а вырвали из неглубокого, но очень приятного сна.

В студию вошел мужчина средних лет в легком фиолетовом пуховике и синих джинсах. Короткая стрижка, темный загар. Явно не офисный служащий. В руках он держал большой белый конверт.

– Здравствуйте, – поприветствовал посетителя Виктор.

– Добрый день, – кивнул головой мужчина. – Вы Виктор Вершигоров?

– Я, – подтвердил Виктор.

– Отлично, – обрадовался мужчина. – Значит, я к вам. А меня Сергей зовут.

Потрясающая информация, абсолютно необходимая для съемки.

– Очень приятно. Фото на документы? – сдержанно уточнил Виктор.

– Нет, – махнул свободной рукой незнакомец. – У меня к вам более интересное предложение.

– Вот сюда садитесь, а куртку на вешалку можно.

– Как сегодня морозно, а! – энергично произнес мужчина. – Вы, кстати, к холоду как относитесь?

Это что-то новенькое. Обычно клиентов интересовали сроки изготовления и качество снимков, но никак не отношение Виктора к погодным проявлениям.

– Нормально, – пожал плечами Виктор, – как к неизбежности. Лето, правда, больше люблю. А вот слякоть терпеть не могу.

– Ну и отлично. Значит, меня к вам направили не зря.

– Кто направил? – удивился Виктор. – И потом, вам что, принципиально важно, чтобы фотограф любил холод?

– Конечно, иначе нам с вами в дальнейшем трудно было бы найти общий язык. Потому что там, куда я вас хочу пригласить поработать, холодно. А иногда даже очень.

Сердце Виктора учащенно забилось.

– И куда же вы хотите меня пригласить?

– На Дальний Восток. И эта поездка для нас крайне важна, поскольку связана с дальнейшим развитием бизнеса. Поэтому нам необходим человек, который красиво и вкусно преподнесет то, что увидит вместе с нами. Вы понимаете, о чем я?

Виктор даже дышать на какое-то время забыл. Поэтому лишь молча кивнул.

– Оплата ваших расходов на дорогу и проживание, разумеется, за наш счет. За работу заплатим отдельно, а если снимки потрясут воображение шефа, то не просто хорошо, а очень хорошо. Ну как, вас заинтересовало наше предложение? Сможете на какое-то время закрыть свой салон?

– Конечно. А когда выезжать?

– Через две недели. Нормально?

– Нормально.

– Тогда давайте договоримся так: пока готовьтесь, а на следующей неделе я либо позвоню вам, либо заеду. Нам с вами всё равно встретиться придется, ещё билеты покупать надо. В этом конверте вся информация о поездке, договор, который мы будем с вами заключать, и наши координаты. Возникнут вопросы – звоните. А если решите передумать, сразу нам сообщите, договорились?

– Хорошо, – Виктором начало потихоньку овладевать давно позабытое ощущение радостного волнения и даже возбуждения, связанное с началом нового и, без сомнения, очень радостного жизненного этапа. – Но как вы меня нашли?

– Ах да, – спохватился Сергей. – В конверте есть ещё кое-что. Нам ведь вас порекомендовали, а то, знаете, мы уже беспокоиться начали, кого же с собой брать.

– Почему? – удивился Виктор. – По-моему, сейчас с этим никаких проблем нет.

– Это только кажется, а как станешь с человеком договариваться, то начинается: или условия для себя нереальные требует, или цену заламывает аномальную. Вы вон сразу спросили, когда выезжать, значит, вам само дело интересно, а многие мнят себя Гогенами от фотографии и оплату требуют в том же ценовом диапазоне. А вас нам порекомендовала одна девчонка, она знакомая жены нашего шефа. Они, хоть и были из одного города, познакомились в Турции – в одном отеле отдыхали. И та всё ахала да охала, какой потрясающий фотограф её когда-то снимал, и вот бы его сюда, он бы им такую фотосессию забабахал, что хоть в любой глянцевый журнал снимки посылай. А тут как раз шефу для дела фотограф понадобился, его жена про слова приятельницы вспомнила, и вот я у вас. И в конверте ещё что-то от этой знакомой для вас, просила передать. Ну ладно, мне пора. Тогда до следующей недели?

И он ушел, оставив Виктора одного в пустой светлой студии, неожиданно ставшей маленькой и тесной.

Виктор разорвал конверт. Договор подождет, сначала нужно выяснить, кто же эта загадочная знакомая жены шефа.

Внутри оказался ещё один конверт – с фотографией. Белая бумажная поверхность была исписана ровным почерком, и Виктор хотел было прежде ознакомиться с изображением, однако бросившаяся в глаза первая фраза заставила сначала прочитать текст.

«Мой дорогой спаситель! То, что совершили Вы, на нашем языке называется чудом классическим настоящим. С помощью своего волшебного таланта распознавать прекрасное Вы вернули мне то, что казалось безвозвратно потерянным. Ведь Вы были тогда правы: я действительно могла стать прежней, но только если кто-то, с кем мне предстояло работать, стал бы по-настоящему любоваться моим изменившимся обликом. Я считала, что это условие невыполнимо, но Вы оказались куда мудрее меня, и наказание с меня было снято. Почему именно Вам это удалось? Причина не только в Вашем даре. Чудо свершилось ещё и потому, что Вы были одним из тех, чьё заветное желание я должна была осуществить. Благодарю Вас за мое спасение и безусловно верю, что реализация Вашей мечты поможет Вам в Вашем Деле. Удачи и огромного вдохновения! Ваша Проводница.

P.S. А теперь – очень важная информация! Через два года на Вашей персональной выставке к Вам подойдет девушка с русыми волосами до плеч, в длинном пестром свитере, с зеленой сумкой в руках и выразит свое восхищение. Обратите на неё внимание: ведь у неё тоже есть заветная мечта».

Дочитав послание, Виктор перевернул снимок.

С глянцевой поверхности на него смотрело, улыбаясь, знакомое совершенное лицо.