Ира попробовала улыбнуться и изобразить благодарность, но улыбка получилась неестественной.
Кажется, начальница отдела кадров сама впервые увидела открытку. Дочитав поздравление, она бросила недовольный взгляд на одну из сотрудниц, но Ира и сама уже догадалась, кто подбирал стихи.
Пускай тебе давно не двадцать,
Морщинки на лице твоем.
Не стоит, право, огорчаться!
Есть прелесть в возрасте любом!
Наступило неловкое молчание. Всем хотелось разрядить обстановку, но никто не мог придумать, что сказать после таких странных пожеланий. Тогда, с трудом сдерживая эмоции, Ира произнесла избитую фразу, которую сама терпеть не могла:
— Наука не стоит на месте! Лет через сто снова буду, как девочка.
Голос у нее был нарочито веселый. Все облегченно заулыбались, посыпались комплименты, трудно сказать — дежурные или искренние. Но Ира отвечала чисто автоматически. Вообще-то, она и сама считала, что выглядит гораздо моложе своего возраста, но сейчас ей стоило немалого труда оставаться любезной. Она разлила по бокалам шампанское, выслушала тост за свое здоровье, угостила всех тортом и с облегчением вздохнула, только когда гости ушли.
Они остались с Ленкой вдвоем. Не глядя на коллегу, Ира вернулась за свой стол — в душе у нее все клокотало. Конечно, вирши Ленка скачала в Интернете, но для своей соседки по кабинету выбрала самые «лучшие».
Как будто Ире исполнилось семьдесят, а не тридцать три! Не говоря уже о том, что стихи совершенно бездарные. Впрочем, это скорее смешно, чем обидно... А может, у девушки плохо со вкусом? И где, интересно, она разглядела морщинки? Незаметным движением Ира достала было из ящика зеркальце, но бросила обратно, даже не посмотревшись.
— Отмечать будешь? — невинным голосом поинтересовалась Ленка.
— Нет, — стараясь оставаться спокойной, ответила Ира. — Родители работают, приедут только в выходной.
— Ну, при чем тут родители? С друзьями… С молодым человеком…
— Не с кем, — отрезала Ира.
— А как у тебя с тем парнем, помнишь, заезжал за тобой пару месяцев назад? Интеллигентный такой, приятный.
— Неделя общения — и все стало ясно.
— Ой, ну у тебя все плохие! Не мешало бы самой изменить имидж. Длинными волосами сейчас никого не удивишь. Чтобы кому-то понравиться…
— Послушай, дорогая, — не выдержала Ирина, — займись своими делами. Или вот — почитай стишки, может, пригодятся!
Она в бешенстве швырнула открытку на соседний стол. Конечно, стоило просто посмеяться над Ленкиными высказываниями, как она всегда и делала, но настроение с утра было отвратительное — последние несколько лет собственный день рождения вызывал у Иры депрессию.
— Псих… — пробормотала Ленка. — Сразу видно, что мужика лет сто не было. И с такими замашками — еще столько же и не будет!
— Лен, — неожиданно спокойно произнесла Ирина, — скушай лучше тортик. Он низкокалорийный.
Она собрала букеты, подарки и ушла, не прощаясь. По привычке, выходя из здания, чуть задержалась на крыльце. Еще не стемнело, в воздухе пахло осенней листвой. Ира медленно побрела к метро. Она представила, как придет, расставит по вазам цветы, а потом… Выпьет чаю и ляжет спать. Подруги уже отчитались, так что ей предстоит тихий вечер у телевизора. Такой же, как и всегда, даром, что день рождения.
Эх, надо было не забирать эти букеты, а отправиться в центр. Погулять, завернуть на какую-нибудь выставку. Впрочем, все выставки, которые только могли заинтересовать ее придирчивый вкус в этом месяце, она уже посетила. Одно радовало — в сумке лежал билет в театр, завтра они с подругой собрались на спектакль, о котором давно мечтали. Тем более что главную роль будет играть он, Брюсов. Впервые Ира сможет увидеть его не на экране, а так близко — на сцене. Но сегодня…
Нервы не выдержали, и по лицу потекли слезы. Ира шла, не обращая внимания на взгляды окружающих. Ну, пожалела себя раз в году, что тут такого! Стихи из открытки больно кольнули ее вовсе не из-за глупых слов про морщины. «Есть прелесть в возрасте любом». Все верно — есть. Если ты бежишь после работы в детский садик забирать малыша, а вечером приходит усталый муж и рассказывает о своих дневных передрягах.
Ира вспомнила Ленкины слова о мужиках. Знала бы сотрудница, как обстоят дела — вот повеселилась бы! Единственная попытка выйти замуж лет восемь назад начисто отбила у Иры способность кому-либо доверять. С тех пор ни с одним мужчиной отношения до близости не доходили. Кому сказать — не поверит.
Ей давно говорили, что она живет иллюзиями. Вот и лучшая подруга Вера утверждала, что Ира не способна принять обычного человека с его недостатками, а ищет совершенство, которого в реальной жизни не бывает.
Ира не возражала, только улыбалась. Ну, как им всем объяснишь, что ей вообще давно никто не попадается! Нет, она многим нравилась, на нее смотрели в метро, улыбались на работе, но… Все мужчины действовали по обычной схеме, и, кажется, не понимали ее ответных реакций. В итоге отношения так и не завязывались.
Возможно, Ира просто не умела делать встречных шагов. Родители не научили ее выказывать знаки внимания лицам противоположного пола, зато привили «женскую гордость» и убежденность, что благосклонности девушки мужчина должен добиваться долго и упорно. Неудивительно, что желающих этим заниматься что-то не находилось.
Вот только последний «экземпляр»… Он-то как раз не боялся быть настойчивым в своих ухаживаниях. Как там выразилась Лена — «интеллигентный»? Они познакомились у друзей. Действительно, интересный, начитанный парень. Программист. Правда, физического притяжения у нее к нему так и не возникло, но дело было даже не в этом. Этот милый молодой человек ни разу, ни в одном кафе или кинотеатре не заплатил за себя сам, не говоря уже о том, чтобы угостить женщину. Сначала она решила, что это просто случайность. Он так и говорил: «Забыл деньги». Или: «Что-то я сегодня пустой». Вскоре Ире стало смешно. Зарплата у менеджера финансового отдела была приличной, и ей ничего не стоило платить за них обоих, но мысль о вырождении мужского пола после недолгого общения с программистом приходила в голову все чаще. В общем, тоскливо и скучно.
Вернувшись домой, Ирина вспомнила, что Вера оказалась единственной, кто забыл поздравить. Понятное дело: семья, ребенок, домашние дела. Девушки дружили со школы, но последнее время перестали понимать друг друга. Нет, вкусы и интересы у них всегда совпадали, а вот проблемы стали разными. Вера вышла замуж шесть лет назад, и с тех пор они неизбежно отдалялись. Удивительно, у подруги всегда были такие претензии, а выбрала парня простого и, с точки зрения Иры, не очень глубокого. Впрочем, несомненно, порядочного и доброго, но такая жизнь казалась Ирине неинтересной. Хотя, после подобных вечеров…
«Нет, хватит на сегодня слез!» — приказала она себе. Поужинав без особого аппетита, Ирина открыла книгу. Недавно она решила перечитать всех любимых поэтов и уже «проглотила» на одном дыхании томики Цветаевой и Пастернака. А вот Мандельштам почему-то не «шел». И сейчас строчки расплывались у нее перед глазами.
Тогда Ира отложила книгу, включила DVD-плеер, поставила диск и прилегла на диван. Единственный мужчина, который вызывал ее восхищение, появился на экране. В этой роли он снимался совсем еще юным. Новые герои Брюсова, конечно, сильно отличались от того трогательного романтичного образа, созданного им несколько лет назад. Но — неважно! Ирине необходимо было кого-то любить, иначе ее жизнь стала бы совершенно пустой. Умные, понимающие глаза актера глядели на нее с экрана. Есть же на свете женщина, на которую он смотрит так прямо сейчас…
***
На другой день Вера, разумеется, объявилась:
— Ир… С днем рождения! Прости, а? Мы вчера к утреннику готовились, прикинь — костюм инопланетянина клеили! Вот и выпало из головы. Ну, прости бессовестную, Ириш!
— Да ладно, — сказала ей Ира, — ерунда. Про театр, надеюсь, не забыла?
— Вот не поверишь, — ответила подруга, — а только сегодня и вспомнила. Хорошо, хоть голову вымыла, а то бы всех распугала. Сейчас свекрови позвоню, чтобы забрала Полинку. Ты в чем пойдешь?
— Да в театр сейчас ходят, кто во что горазд.
Ира оделась так же, как и на день рождения. Темные бриджи, яркий джемпер с открытым горлом, сапоги на каблуках. Давно она не покупала себе обновки, что и говорить — не для кого. Работа стала привычной, коллектив — почти домашним.
«Конечно, для любимого артиста можно было одеться и получше. Вот только на кой черт ты ему нужна, он и не глянет, даром, что места во втором ряду», — усмехнулась про себя Ирина.
Все-таки чувствовать себя привлекательной было приятно. Наверное, она могла бы ему понравиться, если бы оказалась где-нибудь рядом, в одной кампании. «Хватит обольщаться! — осекла себя она. — Посмотри лучше вокруг». В вестибюле, где Ира ждала подругу, у закрытых пока дверей собралось множество зрителей. Большинство из них составляли совсем юные девочки с огромными букетами. У Иры тоже возник порыв купить цветы и взять после спектакля автограф, но она тут же отмела эту мысль. Еще не хватало уподобляться фанаткам и унижаться перед мужиком, кем бы он ни был.
Хотя, стыдно признаться, но Ира представляла себе накануне, когда не могла заснуть, как он обращает на нее внимание во время спектакля, а после каким-то образом узнает на улице. И вот он говорит ей: «Я вас сразу заметил», а она отвечает… Да нет, хорошо, что такого никогда не случится. Артист в роли и в жизни — совсем не одно и то же. Она это прекрасно понимала и ругала себя за глупую детскую влюбленность в экранный образ — идеал, который сама для себя выбрала.
«А еще умная женщина! Да что там говорить, в душе ты считаешь себя намного умнее других», — посмеивалась над собой Ирина. В чудеса она, конечно, не верила. Но любила сочинять истории. Сюжеты иногда снились ей, словно целые кинофильмы с продолжением. В детстве она мечтала стать литератором, но не случилось, а случился финансово-экономический отдел, бухгалтерия по соседству и «любимый» начальник с вечно недовольным выражением лица.
Наконец, подошла Вера, они поцеловались. Подруга с трудом отдышалась.
— Все нормально, — проговорила она. — Ребенок с бабушкой, можно настраиваться на праздник!
Но уже через десять минут, когда девушки заняли место за буфетной стойкой, в глазах у Веры появилось беспокойство, и она полезла за мобильником.
— Да все у них там в порядке! — попробовала успокоить ее Ира.
Но та уже в тревоге слушала длинные гудки:
— Нет, ну почему они так долго не подходят!
И только проворковав пару минут со свекровью, убедившись, что Полиночка покушала кашу, жива и здорова, Вера снова приготовилась «наслаждаться жизнью». «Надолго ли?» — усмехнулась Ирина. Честно говоря, вот сейчас она подруге завидовала.
Они устроились во втором ряду, убедившись, что сцена возвышается прямо над ними, и даже посетовали, что не попросили места подальше — слишком уж близко, можно увидеть то, чего видеть и не стоило бы.
— Кстати, надо поблагодарить Толика, — вспомнила Ира.
Толик тоже был их одноклассником. На связь они вышли сравнительно недавно, нашли друг друга в Интернете, обрадовались и начали переписываться. Толик, конечно, оказался капитально женат, да и как мужчина никогда Иру не привлекал, что не мешало, а напротив, весьма способствовало их дружескому сближению.
Тем более что Толик работал в сфере искусства — в этом популярном театре он подвизался вторым режиссером, по звуку или свету… неважно. Ирина даже решилась показать ему несколько своих стихотворений, и он их не высмеял, а очень серьезно обсудил и с той, и с другой стороны.
Правда, он сразу заявил девушкам, чтобы в театре его не искали — жутко занят. Но Ира не оставляла надежды, что они встретят Толика, а рядом с ним окажется… Ну вот, опять…! Во-первых, она уже аккуратно расспрашивала его о Брюсове. Приятель отозвался пренебрежительно: мол, высокомерен, нагловат и меняет дам, как перчатки. Конечно, полностью верить Толику все же не стоило — он еще в детстве любил прихвастнуть и приврать. А может, все так и есть: в этой среде не принято быть постоянным и верным, что тут поделаешь?
Ленка недавно показывала фотографии, напечатанные в журнале: Александр Брюсов со своей девушкой Лизой на Московском кинофестивале. Вид у блондинки был гламурный, рост — чуть не выше, чем у него. Но Ира даже не стала вникать, кто такая — актриса ли, модель. Подобная информация вызывала у нее брезгливость. Ирина не желала знать, с кем спит или кого бросил Брюсов, ей становилось от этого больно и тоскливо, и она начинала ревновать, совсем, как девчонка. Поэтому Ира убеждала себя, что хочет видеть только то, как он играет и что хочет сказать своими ролями.
Кстати, внешне Брюсов не казался ей таким уж эталоном. Да, он обладал своеобразной мужской красотой и каким-то неуловимым обаянием. Но Ирину когда-то подкупила не внешность Александра, а его необыкновенный талант.
Впрочем, посмотрим сегодня вблизи, а не в кино. Вчерашний приступ сентиментальности прошел, теперь ей стало скорее любопытно. Ведь театр — совсем иное. Здесь надо быть настоящим не с десятого дубля, а сразу, вот в этот момент существования. И не сфальшивить. И не переиграть. Тем более Ира будет сидеть так близко к сцене.
И она не разочаровалась, хотя ей даже хотелось этого. Как только спектакль начался, и первый приступ учащенного сердцебиения прошел, Ира забыла, что пришла сюда смотреть на актера. Она видела не всем известного Сашу Брюсова, а его героя — глуповатого, но доброго, неловкого, но искреннего. Мальчика, который не понимает простых вещей и рвется в бой за чужие идеи. И это после всех его «мачо» в кино! Первый признак таланта настоящего — когда перестаешь думать, как хорошо играет актер, и забываешь, кто перед тобой. В его героя влюбиться было можно, но совсем по-другому, с жалостью и теплом.
Разумеется, в зал он не глядел — это все выдумки поклонниц, что кумир смотрит со сцены именно на них. Он не видел зрителей, а смотрел внутрь себя. Или вдаль. Или еще куда. Был внутри роли. А может, думал о своей блондинке, но глаза его располагали к сопереживанию.
Планка была высокая, но временами актеры ее теряли, и тогда Ирина сразу упускала нить спектакля и сравнивала Брюсова в кино и в театре. Сейчас как нельзя лучше представлялось, что у него своя жизнь. Отыграет спектакль и будет совсем другим — самим собой, никому из зрителей неизвестным и недосягаемым.
В антракте она побеседовала с Верой. Та похвалила спектакль, игру, сделала несколько метких замечаний, но, конечно, не находилась под таким впечатлением, как Ирина. Одной частью души подруга была дома, среди разбросанных игрушек и детских колготок, которые надо еще постирать.
Спектакль закончился на такой пронзительной ноте, что у Иры сжалось сердце. Но рассудок говорил: «Вот и все, посмотрела, и хватит». Актеры вышли на поклон, девочки потрусили вручать цветы, Брюсов от души расцеловал каждую, подарив всем свою широкую, открытую улыбку. Кое-кто из зрителей невоспитанно потянулся к выходу, не дожидаясь, пока актеры покинут сцену.
Наконец, овации закончились, и опустился занавес. Подруги пробрались сквозь толпу до гардероба и достали номерки.
— Спасибо тебе за праздник, Ириш, — Вера запахнула пальто.
Выйдя из здания, девушки остановились, вдыхая прохладный ночной воздух. Накрапывал мелкий дождик. Ирине не хотелось уходить от желтых слезящихся фонарей, из уютного маленького театра. А Вере, напротив, не терпелось домой — она дергала подругу за рукав:
— Идем? Ир… идем?
— Ну, как, понравилось? — раздался знакомый голос.
Значит, Толика они все-таки сегодня увидели. Довольный, он курил неподалеку с приятелем. Девушки подошли и, разумеется, рассыпались в благодарностях.
— Уже отработал? — поинтересовалась Ирина.
— Угу. Подвезти вас, девчонки?
— Да мы в разные стороны, — Вера беспокойно поглядывала на часы. — Что-то я стала бояться ходить по вечерам одна.
— Помнится, раньше гуляли до полуночи, а времена были смутные, — улыбнулась Ирина.
— Отвыкла…
У Толика зазвонил мобильный, он коротко переговорил и досадливо поморщился:
— Блин… унес ключи от подсобки, а там еще не переоделись. Девочки, одну секунду, развезу обеих, не дергайтесь. С Иришкой рядом живем.
— Я в другую сторону, — повторила Вера.
— В какую вам? — уточнил молчавший до этого момента приятель Толика.
— На Ленинский.
—С оседи, — кивнул тот. — Поехали со мной, раз торопитесь.
Вера растерянно глянула на подругу.
— Езжай, — кивнул Толик. — За Мишку ручаюсь, довезет куда надо. Да не стесняйся, будь проще.
— Я и не стесняюсь, — нетвердо ответила Вера.
Ее усадили в «Ауди», и подруга, оглянувшись на Иру, уехала.
— Ты-то хоть не спешишь? Вместе веселее. Подожди здесь, я быстро, — Толик бросил сигарету и придавил ее ногой.
Ира кивнула в знак согласия: небольшое, но приключение, да и с Толиком ехать куда интереснее, чем с Верой.
— А можно я с тобой? — неожиданно для самой себя попросилась она. — Никогда не была за кулисами.
— Пошли, — легко согласился приятель.
Толик провел ее вокруг здания и по-хозяйски распахнул тяжелую дверь служебного входа. Они поднялись по ступенькам и пошли по коридору, то и дело натыкаясь на кого-то, здороваясь или прощаясь. Ирина смотрела во все глаза. Встретить его — это ведь так реально. Наверняка Брюсов еще здесь, где-то рядом.
Они прошли в закуток, где висела рабочая одежда, и стояла аппаратура. Толик отдал ключи пожилой женщине с усталым лицом. Ирина поинтересовалась, где гримерки, и приятель махнул в сторону коридора. Актеров нигде не было видно.
— Может, сидят еще после спектакля, бывает, что отмечают. А бывает, и сразу расходятся. Пойдем, а то мне жена уже звонила, — теперь Толик сам посматривал на часы. — Все ревнует к актрисам. Видела бы она их вблизи и без грима!
Ира потухла, сникла, поняла: это все… Осталось только спуститься вниз и выйти на улицу. И тут ее надежды сбылись самым неожиданным образом.
Лампу в маленьком коридорчике зачем-то погасили, свет остался сзади, а внизу было темно. Ира внимательно смотрела себе под ноги. Ей показалось, что лестница кончилась, и она сделала большой уверенный шаг, но обнаружилась еще одна ступенька. Ира промазала и, только чудом не упав плашмя, с ускорением полетела вперед, где буквально врезалась в мужчину, стоящего у дверей. Только это ее и спасло — иначе травмы было бы не избежать.
— Да кто выключил свет? Достали уже уборщицы, — раздался голос Толика откуда-то сверху.
Кто-то, наконец, повернул выключатель, и Ира смогла оценить обстановку.
Внизу находились двое. Человеком, в которого она так неизящно влетела, оказался Брюсов — в длинном кожаном плаще и с букетом подмышкой. Романтическая встреча омрачилась еще и тем обстоятельством, что Александр тоже довольно сильно ткнулся в своего низкорослого спутника. Ирина узнала в этом господине актера, который был занят сегодня в спектакле на втором плане.
Брюсов смачно выругался и уставился на причину своей неприятности.
— Простите, — пробормотала она, подняв глаза.
Нет, на такую гримасу Ирина в своих мечтах не рассчитывала. Впрочем, во взгляде его было веселье — потешался над идиоткой.
— Простите, — повторила она уже тверже, стараясь вложить в голос побольше холода.
Совершенно ясно, что он считает ее очередной ненормальной поклонницей. Не отвечая на извинения, Брюсов перевел глаза — кто-то еще выходил из театра и подошел к нему попрощаться. Унижение обожгло Ирину, и она отвернулась.
— Это со мной, — поспешил объяснить спустившийся Толик, хотя никто его ни о чем не спрашивал, и подхватил Иру под локоть.
Около служебного выхода Брюсова караулили несколько расторопных поклонниц. Он остановился на крыльце со своим собеседником — то ли еще кого ждал, то ли думал, как добраться до машины, минуя девушек. Чтобы выйти, Ирине и Толику пришлось протискиваться мимо актеров с очередными извинениями.
— До свидания, Александр Борисович, — подобострастно произнес Толик.
— Давай, — коротко кивнул тот.
Анатолий гордо поднял подбородок: мол, гляди, мы почти приятели. Со вторым артистом он прощаться не стал.
— Смотри, — прошептал Толик Ирине на ухо, — вон тачка Брюсова! Скажи, не хило?
Все это не слишком вязалось с его презрительными отзывами, и ей стало смешно — неужели они все здесь такие подхалимы и снобы одновременно?
Раздраженная, разочарованная, Ира отправилась вслед за одноклассником. Вот и встретилась с Брюсовым! И он ей совершенно не понравился — совсем не такой, каким она его себе представляла. Чужой и неприятный человек — действительно, сплошное высокомерие. А лицо красное и нечистое — наверное, от грима. И, конечно, никакого внимания Брюсов на нее не обратил, ну, разве что как на досадную помеху. Да и не мог обратить, теперь это стало ясно.
Ира уже садились в автомобиль к приятелю, как вдруг его окликнули. Сзади нарисовалась знакомая фигура в плаще — со своим коллегой Брюсов, очевидно, уже расстался. Попятам за ним семенили три юных создания, очевидно, отчаявшиеся получить автограф, так недоволен был их кумир.
— Э-ээ, как тебя… Слушай, какой-то урод меня запер, — Брюсов кивнул в сторону своего огромного джипа.
Действительно, непонятно каким образом пристроившаяся на дороге «Газель» загораживала ему выезд со стоянки. Водителя поблизости не было.
— Меня ждут, через пятнадцать минут должен быть на Тверской. Подкинь, а?
— Ноу проблем, Александр Борисович, — мигом согласился Толик, даже не спросив согласия у своей спутницы.
Ирина злилась все больше и больше — на себя в ничтожной роли, на Толика, а главное, на своего кумира. Лучше бы она не встречалась с ним сегодня. Пропало все очарование от спектакля. А ведь могла вспоминать о нем весь вечер с замиранием сердца! Теперь даже этой радости у нее не будет…
Странное дело, она была убеждена, что влюблена в Александра, а сейчас не чувствовала к нему ровным счетом ничего. Не потому даже, что Брюсов не взглянул на нее, как на женщину — напротив, от этого стало очень обидно. А потому, должно быть, что он оказался иным. Не лучше и не хуже — просто совсем другим, не тем Брюсовым, которого она себе выдумала. Только очень похожим внешне, вот и все.
— Вы не против? — все-таки поинтересовался он у Ирины, усаживаясь рядом с водителем.
— Только если не слишком далеко. Я спешу, — заявила она, претендуя, чтобы с ней считались.
Ей показалось, Александр посмотрел удивленно. Ну, еще бы, такое счастье: ехать в одной машине с самим Брюсовым!
Толик завел мотор.
— Вот, Александр Борисыч, девушка только что со спектакля, — распинался он. — Ваша фанатка.
Убить этого Толика мало!
— Не заметил фанатизма, чуть меня с ног не сбила, — ухмыльнулся Брюсов.
— Не надо спать на ходу, — ответила Ира в тон.
Александр рассмеялся, и знакомая открытая улыбка немножко примирила Ирину с его обществом.
— Понравился спектакль? — спросил он.
— А вам нравится? Мне показалось, играете с удовольствием.
— Конечно, — кивнул Брюсов. — Где-то раз в месяц играем, пока не надоело. Правда, я не театральный актер… Так как вам?
Странно, неужели нужен еще один комплимент? Весь зал только что рукоплескал ему, девочки чуть не визжали, а когда Брюсов вышел на сцену в начале вечера, раздался один длинный вздох. Чего ему надо — мнения какой-то Иры из Чертаново?
— Вообще-то, я и правда хотела посмотреть на вас в театре, — призналась она. — И не разочаровалась, нет. Забыла, что это вы… И спектакль понравился. Не слишком глубокий, но милый, затягивает. Нет, а Васильева? Просто здорово! Наверно, с такой актрисой работать — классная школа, да?
Толик едва не проехал на красный, глаза его — она видела в зеркале — чуть не вылезли из орбит. А Ира и сама не знала, почему вместо общепринятых восторгов просто сказала, что думала. Брюсов даже соблаговолил оглянуться на нее, внимательно посмотрев в темноте салона.
— Да, не то слово, — подтвердил он. — Васильева — великая актриса.
Ирина замолчала, не желая задавать банальные вопросы и приставать.
— Следующий только в декабре, Александр Борисович? — подал голос Толик минуту спустя.
— Да, двенадцатого.
Похоже, Брюсов уже погрузился в свои мысли и отвечал чисто автоматически.
— Ир, устроить билетик? — Толик подмигнул ей в зеркало.
— Зачем? Второй раз смотреть — только впечатление портить, — пожала плечами она.
— Я знаю людей, которые по много раз ходят на один спектакль, — произнес Брюсов.
Кажется, он был задет.
— Согласна, есть вещи, которые можно смотреть и смотреть. Игрой наслаждаться или там подтекст расшифровывать. А есть спектакли — эмоции, которые проживаешь… единожды. А второй раз — уже не то совсем будет. Я не смогу снова испытать такие чувства... как сегодня в финале.
Ей не хотелось уточнять, что спектакль, хоть и замечательный, не относится к тем произведениям искусства, которые стоят внимательного изучения. Ну не на Брюсова же любоваться ходить, даже если очень хочется!
— Да вы просто не театрал, судя по всему, — голос его прозвучал суховато.
— Верно, выбираюсь раз в год. Зато праздник.
Брюсов, наверное, устал от разговоров. Он нервно потер глаза и откинул голову на подголовник. Дальше ехали молча.
— Приехали, вот сюда подрули, — скомандовал, наконец, Александр.
Толик послушно вывернул.
— Спасибо, выручил, — он протянул руку Толяну, а потом повернулся назад. — Извините, что задержал.
При свете уличного фонаря Ира заметила, что Брюсов часто моргает.
— Ничего страшного… Устали сегодня, да? — неожиданно для самой себя спросила она.
— Умотался малость. Глаза режет, хоть плачь.
Он вылез из непривычно низкой машины и еще раз обернулся, пригнувшись:
— Ну… до свидания.
— До свидания, — кивнула Ира.
Брюсов почему-то помедлил и через секунду спросил:
— А как вас зовут?
— Ирина, — ответила она слегка удивленно.
— До свидания, Ирина, удачи вам.
Он захлопнул дверцу и скрылся со своим букетом в подъезде особняка.
— Ну вот, сэкономил деньги. Цветочки с собой прихватил, — хохотнул Толик. — И верно, чё зря тратиться?
Маленькое приключение закончилось приятнее, чем она ожидала, но, несмотря на чудесную встречу, выглядело довольно обыденным. Всю обратную дорогу Толик обсуждал Брюсова, других театральных актеров, причем всем снова досталось по полной.
— А ты ему, видать, понравилась, — с усмешкой заключил он.
— С чего ты взял? По-моему, наоборот.
— Ну, спросил, как зовут.
— Так он, наверное, думал, я автограф попрошу. Актеры для автографа имя обычно спрашивают. Ну, знаешь, «Ирочке на память» и так далее.
— А чего же ты не попросила?
— Да неудобно как-то… Если честно, забыла.
Ира действительно огорчилась. В принципе, Брюсов вел себя достаточно мило, и можно было смело подписать у него программку. А завтра на работе всем рассказывать, что ехала с самим… Интересно посмотреть Ленкину реакцию!
Но завтра она никому ничего не рассказала, даже Вере, которую благополучно доставили домой. Наоборот, подруга позвонила сама и долго обсуждала своего спутника. Оказалось, Миша работает помощником главного режиссера. Всю дорогу он развлекал ее анекдотами из театральной жизни, так что у Веры тоже осталось множество впечатлений от вчерашнего вечера.
Сегодня конкретные реалии происшествия подзабылись, покрылись романтической дымкой и вызывали легкое радостное возбуждение. Разочарования Ира уже не испытывала. Теперь воображение рисовало ей образ усталого, задумчивого мужчины, с которым интересно было бы пообщаться и поспорить хотя бы еще разок. Ирине захотелось пойти и купить в киоске какой-нибудь фильм с участием своего «знакомца», поставить дома и посмотреть на Брюсова совсем другими глазами.
А через годы, усмехнулась она про себя, ей уже будет казаться, что они содержательно поговорили, он долго смотрел ей в глаза и никак не мог распрощаться. Память сольется с воображением, образ будет додуман и приукрашен. Ира станет хранить этот случай в сердце, доказательством того, что и она могла когда-то…
Ирина посмотрела на часы — пора на обед. Она полезла в ящик за деньгами и мобильником. Надо будет узнать, кто идет сегодня в кафешку… Хотя сегодня ей и одной будет не скучно. Она даже вздрогнула, когда телефон зазвенел прямо у нее в руках. На звонки своих близких Ира поставила «Времена года» Вивальди, а сейчас звучала стандартная мелодия телефона. Номер был ей неизвестен — то ли прямой мобильный, то ли городской.
Ира протянула немного настороженно:
— Алло…
— Ирина? Добрый день. Вы меня простите за неожиданный звонок?
— А кто это? — не слишком вежливо поинтересовалась она.
— Мы с вами вчера познакомились. Это Саша.
— Какой Саша? — она напряженно вспоминала.
Наверное, ошиблись номером. Или очередной идиот — звонит наобум в целях знакомства.
— Брюсов, — прозвучало в ответ.
— Кто?!
На секунду она замерла, а потом недоверчиво рассмеялась:
— Ааа, ну да.
Она все поняла — это Толик прикалывается после вчерашнего.
— Толь, хорош, не смешно.
— Да нет, — на другом конце трубки тоже засмеялись. — Это действительно я. Вы удивлены, понятно, мы ведь почти не знакомы. Знаете, странно… мы, как вечером расстались, я сначала и думать забыл. А утром почему-то вспомнил. И захотелось пообщаться. Вы не рассердитесь на Анатолия, что дал мне ваш номер?
Ира слушала и не понимала. Вроде бы голос не Толика… Да ладно! Сейчас она попадется на крючок, и вот он будет рад! Больно все походило на ее мечты — те же фразы и задушевные интонации… Чушь, мистика, не может такого быть. Она прекрасно видела вчера, что не произвела на Брюсова никакого впечатления, а несколько лет для того, чтобы заблуждаться на этот счет, еще не прошло.
— Нет, я понимаю, это выглядит странно, — продолжил мужчина после паузы. — Вы тогда просто пошлите меня… подальше. Но лучше не надо.
— А вас часто посылают подальше?
— Ну, если честно, давно не посылали.
Ирина замялась. Как бы не попасть впросак — вдруг это все-таки шутка? Да не может это быть чем-то другим!
— Мне казалось, вы занятой человек. Чем я заслужила ваше внимание?
Она произнесла это и уважительно, и ехидно одновременно. Как только все окажется розыгрышем, можно будет сказать, что она просто удачно подыграла.
— Занятой, конечно… А сейчас отдыхаю. Тихо, пусто. Ну, так всегда после спектакля бывает. А в голове — вы. Почему, сам не знаю. Ирин, вы только трубку не кладите! Я пока до вашего Толи добрался, несколько человек прозвонил. Фамилии его я не удосужился заучить.
И тут она поверила. Очч-чень похоже… Бедненький. Прямо герой! Наверное, девушка его куда-нибудь ушла или спит после ночного банкета, а ему стало скучно. Вспомнил единственного человека, который разговаривал с ним, не разбрызгивая слюну. И стало любопытно.
— Это просто подвиг с вашей стороны, — сарказм в ее голосе прозвучал слишком явно.
— Послушайте, Ира, — произнесли на другом конце трубки, — как вам такая идея? Давайте встретимся. Прямо сейчас, у меня как раз есть время.
Ну, все ясно. Ира даже задохнулась от оскорбления. Собственно, это был скорее комплимент: она давно изучила его биографию, он был на пять лет моложе.
— А у меня как раз нет. Прямо сейчас у меня обеденный перерыв, и еще пять часов рабочего дня, — отчеканила она.
— Тогда вечером, — не унимался он, не обращая внимания на ее тон.
— Слушайте, а что, рядом совсем никого нет? — Ира действительно очень этим интересовалась. — Ну, может до вечера найдется?
Нет, она догадывалась, что у богатых свои причуды — вот понадобился именно этот кусочек, а не тот, который сам лезет в рот. Скушает и забудет. Собственно, чего там удивляться, почему именно она? Вот так ему сейчас захотелось.
— Ира… вы меня, наверное, неправильно поняли. И зря обиделись, — он явно подбирал слова. — Я вовсе не в том смысле.
— Да вот и я думаю, что для «того смысла» не гожусь. Тогда зачем?
— Давайте встретимся. Разберемся на месте, а?
— Нет, давайте, вы позвоните часиков в шесть. Если до этого времени вам еще захочется встречаться, тогда и поговорим. Извините, у меня скоро обед закончится. До свидания! — Ирина нажала отбой.
А потом несколько секунд просидела неподвижно. Может, она ненормальная? Это было — или нет? И если было, то почему она так разговаривала с ним? Шикарный артист, в которого она много лет влюблена, ей звонит — вот это чудо! И она, вместо того, чтобы всеми силами удержать его на связи, хамит и бросает трубку. Идиотка, идиотка… странно, если она была бы замужем при таком характере — самовредительском!
И все же… голос Брюсова еще звучал у нее в голове, и Ирина вдруг поняла, что общалась совсем не с тем человеком, которого возвела в ранг своего идеала. С тем она не посмела бы так разговаривать. А здесь — вроде как обычный парень, только вчера она ехала с ним в машине, не испытывая особого восторга. Талант, роли, популярность — все это где-то сбоку. А на виду — живой характер, самоуверенный голос, банальные фразы. Короче, просто человек.
Однако к вечеру Ира вся извелась. И чего она кочевряжилась? Все носится со своим самолюбием. Чего бережет? Ну, выкинет он ее на другой день, зато какие воспоминания!
Какие? Что не нужна, как и все другие? Нет уж, лучше она будет вспоминать, что, в отличие от других, она его послала. Ирина ненадолго взбадривалась, но через секунду сердце снова сжималось от страха, что он больше не появится в ее жизни.
В половине шестого снова раздался звонок. Она схватила трубку — Анатолий.
— Слушай, я тут твой телефончик кое-кому дал. Думаю, возражать не будешь, — голос у Толика был игрив.
И как она могла принять Брюсова за него?
— Кому же?
— Твоему кумиру. Так что с тебя причитается. Я же говорил, он на тебя подвис вчера.
— И как он попросил телефон? Что сказал?
— Прикинь, через десятые руки. Не успел придти на работу, говорят, меня ищет Брюсов. Ну, я бегом. Костюмерша дает трубку. А он без предисловий: «Та девушка вчера с нами в машине, Ира, кто она тебе?» Я объясняю: туда, мол, сюда, просто одноклассница, девушка свободная. Я-то сразу понял, что к чему. Он и говорит: «Давай телефончик».
— А ты?
— Что я тебе — враг что ли? Он еще интересовался, чем занимаешься. Я говорю: «Поэт». Ну, как? Красивую я тебе легенду создал?
— Угу, — Ирина вспомнила свои слова об обеденном перерыве и восьмичасовом рабочем дне.
— А он: «Да я сразу понял, что она другая…»
— Угу, — с еще большим отчаянием выговорила Ирина.
Ясное дело, Брюсов больше не объявится…
— Так что, не звонил еще?
— Нет, — Ира положила трубку.
Ленка с интересом прислушивалась к разговору.
— Ты познакомилась с кем-то? — насторожилась она.
Беспокоится… вдруг «старая дева» кого-то найдет?
— Ага. С Брюсовым. Вчера, в театре.
— А-аа… — с облегчением захихикала Лена.
Так что же делать, если Брюсов все-таки объявится, соглашаться на встречу или нет? Выпендриваться дальше — значило испытывать судьбу. До завтра его запала, конечно, не хватит. Нет, отказаться от свидания Ира не в состоянии, но как согласиться с достоинством?
Он позвонил ровно в шесть.
— Ирин, как видите, я не передумал. Так как?
Ира чувствовала, что Брюсов не сомневается в ее ответе.
— Не знаю. Думала весь день, но так ничего и не решила, — честно призналась она.
— Давайте встретимся, а тогда и будем думать, — голос был напорист. — Вы где работаете? В центре? Подъезжайте к театру, что ли. Я объясню, где лучше припарковаться.
Как будто не помнит, что она ехала вчера на чужом авто!
— Я не за рулем, — поспешила вставить Ирина.
Хорошо, хоть хватило такта не спрашивать, почему.
— На метро? — способ этот был для него непривычен. — Какая станция?
— Работаю на Новокузнецкой, доеду до Театральной, — она и сама не заметила, как успела согласиться, все произошло само собой.
— Не надо, я подъеду к Новокузнецкой, буквально минут через тридцать. Машину мою видели вчера? Вылезать не буду, сами понимаете.
— Хорошо…
— Только, если задержусь в пробке, не убегайте, обещаете?
— Минут десять подожду, — сказала она, пытаясь сохранять достоинство.
— Если что, позвоню. Договорились?
— Да.
В трубке послышались короткие гудки. «Ладно. До метро — минут пять, — лихорадочно соображала Ира. — Может, опоздать, пускай сам ждет?»
Ее охватило возбуждение, близкое к панике, и все это плавно сменилось унынием. Видел-то он ее один единственный раз, в темноте, а потом в машине, вот и показалось, что девушка — вроде ничего. Конечно, возраст на ней не написан, заботами она не обременена, но что не двадцать, тоже видно. Как только Ирина представила разочарование на его лице, ей стало дурно. Будет еще думать, как от нее избавиться. Или отделается сразу? А ей что потом делать, как привести в порядок самооценку?
Перед выходом Ирина несколько раз сбегала к зеркалу в туалет — нет, вроде как все в порядке… Но устала после рабочего дня, да и не выспалась вчера совершенно. Ладно. Как будет, так будет. Попробуем отнестись с иронией. Для начала вернемся к исходной позиции: некий Саша — обычный парень, и она сама еще не уверена, нужен ли он ей. Она — интересная девушка. Нельзя комплексовать, мужчины сразу это чувствуют.
А еще… пусть одно противоречило другому, но Ира боялась и собственного разочарования, крушения своей последней мечты. Вдруг Брюсов окажется человеком, недостойным ни ее восхищения, ни того волнения, которое она сейчас испытывает? И после встречи останутся только досада и оскорбление?
Ладно, что будет, то будет, обратного пути нет. Ох… Трудно вспомнить, когда она последний раз вообще ходила на свидание, ну, не считая встреч с жадным программистом. Да лучше и не вспоминать.
Громадный черный джип с тонированными стеклами она увидела сразу. Но его ли это машина? Такие джипы в Москве давно не редкость. Номера Ира не знает. Вот попала! Не звонить же Брюсову? Она решила встать в пределах видимости и ждать, пока он сам ее узреет. А что еще делать?
Зазвонил мобильник, она трясущимися руками достала его из сумочки.
— Ира, я вижу вас. А вы?
— Я смотрю на черную машину…
— Это я. Вы могли бы подойти?
Ира кивнула и направилась к авто. Брюсов открыл правую дверцу:
— Садитесь скорее.
Ирина села и посмотрела на него в некотором замешательстве.
— Здорово, что вы пришли. Может, на «ты»? Так проще, — сразу предложил он.
Пытаясь выехать с места парковки, Брюсов смотрел не на нее, а в зеркало заднего вида.
— Проще что? — не утерпела она.
— Общаться.
— Ну, раз проще, давайте на «ты», — угрюмо произнесла Ирина.
Он бросил на нее смеющийся взгляд:
— Знаешь… Со мной давно так никто не разговаривал.
— Как — так?
—Колко, — Брюсов уже снова смотрел на дорогу.
— Просто я в идиотской ситуации, не знаю, как себя вести, и не представляю, чего от меня надо, — выпалила Ира на одном дыхании.
Ей сразу стало легче, а он расхохотался во все горло:
— Откровенно! Но насчет последнего можешь не беспокоиться.
— Спасибо, — буркнула она. — Остаются мелочи… Понять, что я тут делаю.
Вопрос Ира адресовала скорее самой себе, но Брюсов пожал плечами:
— А ты что, привыкла так сразу все выяснять? Может, я и сам не знаю.
— А куда мы едем, вы знаете?
— Мы договорились на «ты».
— Пока не получается...
— А куда бы ты хотела?
— Я могу выбирать?
— Угу.
— Может, просто погулять по Москве? — робко предложила она.
— Хочешь, чтобы с нами гуляло еще человек десять?
— Ну, может, у вас… у тебя есть черные очки?
— Не помогает. Ладно, стемнеет побольше, посмотрим.
— Тяжела доля кумира молодых девушек, — иронично вздохнула Ира.
— Не то слово! — снова засмеялся он. — Но я не жалуюсь — еще не надоело. Вот когда перестанут узнавать на улице, вот тогда будет хреново. У меня предложение: пока не стемнело, давай поужинаем. Есть одно местечко, где пальцем не тычут. Согласна?
Она неопределенно пожала плечами. За ужином обычно следует приглашение домой. Хотя дома, наверное, ждет блондинка?
— А где сейчас ва…твоя девушка?
Вот уж поистине, что на уме, то и на языке. Нет, так он ее долго терпеть не будет!
— Какая девушка? — с некоторым напряжением спросил он.
— Блондинка из «ТВ-парк». Официальная девушка Брюсова.
Он несколько секунд молчал, а потом ответил небрежно:
— Какая тебе разница? Забудь про нее.
— Главное, чтобы ты не забыл, — нахмурилась она.
— Слушай, — Брюсов начал раздражаться, — я же тебя не спрашиваю, с кем ты была вчера. Сейчас есть только ты и я. Договорились?
— Знать бы еще, что это значит…
— Ты, наверное, зануда по жизни, да? Пытаешься узнать то, что никто еще знать не может. Обязательно расставляешь точки над «и». Ну, можешь ты жить вот этим моментом, а?
— Не могу, — упрямо ответила Ира.
Обвинение в «занудстве» было справедливым и больно кольнуло ее.
— А ты попробуй, — безмятежно улыбнулся он. — Приехали, вылезаем.
Здесь его, очевидно, привыкли видеть. Не успели они выйти из машины, как подбежал швейцар и широко распахнул дверь. Навстречу вышла девушка:
— Александр Борисович, добрый вечер! Рады вам.
— Вика, нам столик где-нибудь в углу.
— Конечно, проходите.
Ирине тоже досталась ее приветливая вышколенная улыбка. Приятно удивило, что администратор не позволила себе оглядеть посетительницу с ног до головы. На лице у Вики не отразилось ни одной эмоции, только радушие. А эмоции-то, наверное, были.
Ира не часто ходила в рестораны, но немножко в них разбиралась. Она сразу поняла, что публика здесь исключительно своя, почти все женщины — в вечерних туалетах, или, по крайней мере, в одежде от известных брендов. Хорошо, что Ирина этого не знала и не имела времени подготовиться. Все равно любая попытка нарядиться, даже в свой лучший английский костюм, выглядела бы здесь смешно. Джинсы и ярко—синий свитер смотрелись, разумеется, неуместно-эксцентричными, ну и плевать. Самым странным явлением, наверное, была она сама. Немногочисленные посетители, люди, очевидно, воспитанные, только незаметно проводили их глазами, кто—то кивнул Александру. Ира не смотрела на них, но кожей чувствовала любопытство. Теперь напишут, что видели Брюсова с неизвестной девушкой в свитере из «Панинтер».
Они сели за столик, и официантка подала меню.
— Не боишься газетчиков? — поинтересовалась Ирина, оглядевшись по сторонам.
— Здесь не бывает газетчиков, а остальным все равно. Мало ли, с кем я пришел. Может, со своим агентом или даю интервью, например. Я же не на тусовке.
Ира хотела съязвить, но решила подождать. Все-таки было очень интересно, как он себя поведет и что скажет. Она уже совершенно успокоилась. Стало понятно, как с ним держаться, да и общаться с Брюсовым оказалось просто. Он ничего из себя перед ней не строил, хотя действительно имел, по крайней мере, одно неоспоримое, в отличие от денег или популярности, преимущество — талант, а некоторая доля снобизма исходила из его образа жизни и не была оскорбительной. Если бы ему сказали про эту долю, он бы, наверное, удивился — Брюсов явно хотел выглядеть простым. Кроме того, она усекла у него вполне человеческие недостатки, например, излишнюю раздражительность и некоторую бесцеремонность. Небожитель спустился на землю, и собственно, не было причин комплексовать. Да и красавцем вблизи он оказался еще меньше, чем на экране. Хотя улыбка… Улыбка у него была бесподобная, за такую улыбку многое можно отдать.
— Что будешь заказывать?
Ирина открыла меню, сдержала возглас при виде цен, и отложила его в сторону.
— Какой-нибудь салатик и чай.
— Бережешь фигуру?
— У меня все в порядке с фигурой.
— Я заметил, — в глазах у него появились лукавые искорки. — Пить будешь?
— Можно мартини. А ты?
— Я же за рулем.
Брюсов подозвал официантку и сделал заказ, навязав Ире горячее и пирожное к чаю. Наступила пауза.
— Ну, во-от… — протянул он и уставился на Ирину.
Глаза у него при довольно неправильных чертах лица были красивые — живые, выразительные и глубокие. Вот только белки красные, словно от недосыпа. Как и вчера, он часто щурился и моргал.
Брюсов молчал, а Ира не собиралась облегчать ему задачу. Она спокойно смотрела и ждала, что он скажет. Выражение его подвижного лица несколько раз странно менялось. Веселая ирония превратилась в задумчивость, потом он немного помрачнел. Им принесли напитки.
— У тебя, наверное, дел полно. А ты здесь время со мной теряешь, — не выдержала долгой паузы Ирина.
Она не кокетничала, ей действительно показалось, что он чем-то озабочен.
Александр повертел в руках вилку.
— Это еще вопрос, что считать потерей времени. Я даже отключил мобильный. Хочу, чтобы этот вечер был спокойным. Расскажи мне о себе. Все, что хочешь.
— Рассказывать нечего... Может, объяснишь, почему меня пригласил? Что я такого вчера сказала или сделала?
— А если просто понравилась?
— Чепуха.
— Чепуха? Почему? Считаешь, что не можешь понравиться? Или напрашиваешься на комплимент?
— Считаю, что могу. Но не тебе — раз. Я видела твоих девушек в журналах. А во-вторых, таких, как я, вчера был полный театр.
— Пожалуй. Но это необъяснимо. Почему, к примеру, одна книга ложится тебе на сердце, а другая — нет?
Сравнение, хоть и не слишком оригинальное, ей понравилось. Ира сразу представила свой любимый книжный магазин:
— Но среди тысяч книг трудно выбрать одну, если они стоят к тебе корешками.
— О, меня предупреждали, что ты — поэт, — хмыкнул он.
— Да где там… Толик соврал. Я — экономист.
— Одно другому не мешает. Я вот пытался стать инженером-машиностроителем.
— Я в курсе. Так почему именно эта книжка? — улыбнулась она.
— А, кажется, знаю! Ты же в меня влетела вчера, как ураган. Значит, книжка упала в руки, обложка понравилась, первые страницы заинтриговали. Да я вообще давно не брал в руки толстых книжек. Все больше рекламные проспекты.
— Нет, поэт — это ты, — засмеялась Ира. — И фамилия у тебя поэтическая.
— Стыдно только, не читал своего тезку не разу.
— Неуч…
Он мотнул головой, чем-то очень довольный:
— Слушай, так здорово с тобой. Можно говорить обо всем, и слов не подбирать. А я тебе нравлюсь? Только честно.
— А зачем врать? — пожала плечами Ира. — Нравишься, конечно. Как актер. И даже очень. Только не все твои роли нравятся. И зачем ты снимаешься в тупых сериалах? Уж насколько я тебя люблю, но и то смотреть не могу.
— Э-э-э… Ты так сразу все не выкладывай, а то я совсем голову потеряю. Значит, любишь, говоришь?
— Как актера, я же сказала.
— А как мужчина я тебе нравлюсь?
— Ну, чисто внешне ты не красавец, хотя обаятельный. Да ты и сам знаешь. Но, видишь ли, трудно отделить экранный образ от реальности. Поэтому девушки и влюбляются. А кто его знает, этого артиста, что он за человек? Это ведь еще понять надо.
— Ну и как? Как я тебе, как человек?
— Откуда же я знаю? Я с тобой пятнадцать минут знакома.
— Ладно. Оставим эту скользкую тему. Мы собирались беседовать о тебе. А ты меня ловко сбила.
Брюсов отодвинул от себя тарелку и демонстративно уставился на Ирину.
— Только не говори, что это тебе неинтересно, — усмешка в ее голосе прозвучала слишком явно.
— Звездной болезнью я не страдаю, заметила? — нахмурился Брюсов.
— А звездная болезнь здесь не причем… повышенной любовью к себе страдают все мужчины. Ты не исключение.
— А ты — язва!
— О, вот это в точку. Как раз обо мне, — Ира, допив мартини, почувствовала, что начала болтать, что ни попади.
На часы она не глядела — дома никто не ждал, что они, кстати, выяснили довольно быстро. Все, что Ира могла о себе рассказать, она рассказала, не пытаясь выставить себя в лучшем свете. Училась, работала, не замужем. Читаю — то-то, смотрю — это. Он тоже много говорил, все очень интересное: с какими режиссерами работал, кто из артистов вредный, а кто классный. Как оказался во ВГИКе… Про родителей и даже про дедушку-железнодорожника. Короче, совершенно нормальное первое свидание — такое приятное и занимательное, что она забыла о нереальности происходящего и просто получала удовольствие.
Они смеялись, острили, ему нравилось, когда Ира говорила ему в лицо все, что думала. Кажется, он тоже развлекался и не смотрел на время. Наконец, официантка стала поглядывать в их сторону, очевидно, собираясь предложить заказать что-то еще. «Пора закругляться», — подумала Ирина, и ее охватила тоска. Ну, вот и все…
Брюсов сразу почувствовал перемену в ее настроении:
— Что? Что-то не так?
— Нет… Все замечательно. Но пора.
— Да, пойдем отсюда. И правда, прогуляемся.
Прогуляемся? Ира ухватилась за слово. Прогуляемся — значит, еще не прощаемся.
Александр расплатился, и они вышли на свежий воздух.
— Банально, но люблю осень, — он сделал глубокий вдох.
— Да, чудесное время, — согласилась она, — для тех, кто помнит, что все заканчивается.
Он нахмурился, снова задумавшись о чем-то своем.
— Так и не включишь мобильный? А вдруг тебя ищут, что скажешь? — осторожно спросила Ирина.
— Я ни перед кем не отчитываюсь. Сам найду, если кто нужен, — ответил он высокомерно.
Разговаривая, они шли по пустым, ярко освещенным улицам и добрели до набережной Москва-реки. Остановились у парапета.
— Сто лет не гулял вот так, как молодой.
— Можно подумать, ты старый!
— Через два года будет тридцать.
— Просто ужас, — усмехнулась она.
— А тебе сколько? Ну, знаю, знаю, девушек об этом не спрашивают. Но до тридцати еще можно.
— Значит, уже нельзя. Позавчера тридцать три исполнилось.
— Да ладно! — он посмотрел на нее с искренним изумлением.
— Вот тебе и ладно, — вздохнула она. — Так что ты для меня совсем мальчик.
— Ну-ну… мальчик. Забавно. День рождения, говоришь? Нужен подарок! Что бы ты хотела?
— Подарки дарят только близкие. От тебя ничего не требуется.
— Значит, я тебе никто?
В голосе его прозвучала настоящая обида, так что Ира даже посмотрела на него с удивлением. Он помрачнел, потом повторил упрямо:
— Подарок с меня, ясно?
— Да эта прогулка уже подарок! Лучший за долгое время, так что успокойся.
Ира в который раз заметила, что в некоторые моменты вечера столь живо протекающая беседа перестает клеиться, и ее спутник становится задумчивым и угрюмым.
Она решилась спросить:
— У тебя проблемы?
— Нет, с чего ты взяла, — очнулся Александр. — Просто решаю для себя одну задачку.
— У тебя глаза красные. До сих пор болят?
— Лучше немного.
— Это от грима?
— Вряд ли. Грим сейчас качественный.
— Наверное, аллергия. Есть капли хорошие.
— Вылечишь? — произнес Брюсов игриво, но во взгляде его была непонятная тоска.
Ира подумала, что не стоит больше утомлять его своим обществом. Во всем хороша мера… Им будет приятнее вспоминать этот вечер, если расстаться на нужной ноте.
— Мне пора домой, — заявила она.
Некоторое время Александр не отвечал, потом кивнул. Тем же маршрутом они вернулись к машине.
— Здесь недалеко Третьяковская, так что… — проговорила Ирина.
— Собираешься удрать от меня на метро? За кого ты меня принимаешь? Если я приглашаю девушку, то доставляю ее до дома.
— Повезешь в Чертаново? — ухмыльнулась она.
— Хоть в Новокосино.
Ира решила согласиться — в конце концов, метро закроется через десять минут, да и страшно ехать ночью одной. На обратном пути больше молчали, она старалась часто к нему не поворачиваться. Зато его редкие отрывистые фразы стали более сердечными.
— Устала, наверное? Утром во сколько встаешь?
— Около семи. А ты?
— Когда как. Смотря, какое расписание.
— А что у тебя завтра?
Завтра, понятное дело, подумала она, у тебя другая жизнь, настолько отличная от ее собственной, что непонятно, как две параллельные линии могли пересечься в этот странный вечер.
— Съемки после обеда. С утра отосплюсь.
Ей все-таки очень хотелось понять, живет ли с ним Лиза в одной квартире. Про девушку свою он так и не рассказал, даже вскользь не упомянул. Но Ира удержалась. Кто она такая, чтобы его допрашивать?
Удивительно, что в это позднее время Москва все еще стояла в пробках. Видимо, народ гулял по вечерам, сидел в ресторанах. Наконец, доехали до дома, Александр припарковал автомобиль, Ирина вылезла, а Брюсов — следом за ней. Она не знала, стоит ли ожидать соответствующей сцены, но события развивались по всем законам жанра.
— Уф… Неужели сразу обратно? — Брюсов в очередной раз потер глаза и хитро улыбнулся. — Пригласишь меня на минутку? Кофейку бы выпил, а то засну за рулем.
— Нда-а… — Ира глядела на него изучающе. — Я, кажется, не слишком честно с тобой поступила. Ты потерял целый вечер, а кофейку-то не будет.
— Как это — не будет? Тебе кофе жалко, что ли? — прищурившись, он тоже вглядывался ей в лицо.
Собственно, до этого момента Брюсов не позволял себе никаких посягательств или намеков, за весь вечер ни разу не распустил руки. Поэтому Ире на мгновенье показалось, что она заблуждается и выставляет себя дурой перед исключительно дружески настроенным молодым человеком.
— Да, жалко, — ответила она, не поддаваясь на его невинные интонации.
— А, ты из тех девушек, которые на первом свидании кофе не пьют? — продолжал он в том же духе.
— Или из тех, которые и на десятом не пьют. Но не будет же у нас десять свиданий.
— Это еще почему?
— Ну, посуди сам. Если ты пойдешь пить кофе прямо сейчас, то второго раза не будет по определению. А если поймешь, что до кофе, как до луны — то охота тебе время терять, когда кругом столько кофе?
Он покачал головой:
— Ты мне зубы не заговаривай. Я тебе что, не нравлюсь? Так и скажи…
— Мы же договорились — чтобы ответить, надо узнать человека получше.
Брюсов недовольно посмотрел на нее, а потом вдруг искренне рассмеялся:
— Слушай, за всю жизнь меня так обламывали только в десятом классе.
— Ну, ты сам выбрал такую неподходящую книжку.
— Что это за книга такая, которая не дает себя читать?
— Просто ты хочешь читать ее сразу с конца. А мне жалко содержания. Надо было купить себе комикс.
— Я лучше знаю, что мне надо было, — пристально глядя в глаза, Брюсов привлек Иру к себе и провел рукой по ее волосам.
Она спокойно смотрела на него, точно зная, что сейчас будет. Он действительно наклонился к ней и поцеловал. Через полминуты Ирина отстранилась от него и сказала тихо:
— Саша, тебя ждут дома.
— Никто меня не ждет.
— Все равно. До свидания.
Она выскользнула из его рук и торопливо направилась к подъезду. Больше всего на свете Ира боялась сейчас передумать и оглянуться. Он не пошел за ней, и это и успокоило, и огорчило ее.
Увы, бороться с собственными чувствами оказалось труднее, чем с его напором. Она была влюблена, влюблена смертельно. Поэтому, когда через несколько минут после ее возвращения домой раздался звонок по мобильному, и Саша коротко пожелал спокойной ночи, Ира едва удержалась от желания позвать его.
Но она удержалась. Она знала, как будет больно, если он больше не появится. Но понимала — намного больнее будет, если он не позвонит после проведенной вместе ночи. А это, увы, гарантировано.
Так что же теперь? По какому сценарию пойдет Брюсов? Забудет о потерянном времени или решит добиваться своего? Какая разница… Конец все равно будет один. Сказать, что она смогла заснуть в эту ночь — значило соврать.
Неизвестно, на что и рассчитывая, утром она оделась с особой тщательностью. Под глазами, правда, были синяки. На работу Ира, разумеется, опоздала. Лена глянула на нее с подозрением, наверное, гадая, куда это Смалькова вырядилась.
А Ира никак не могла сосредоточиться на отчете. К тому же директор привел к ним в отдел для знакомства нового сотрудника — симпатичного парня, руководителя одного из проектов. И Лена совершенно преобразилась, пытаясь казаться обворожительной.
Поскольку Ира себе такой цели не ставила, Дмитрий — так звали молодого человека, решил, очевидно, что с ней общаться будет проще, и все утро бегал к ее столу, выясняя нужные для работы моменты.
В одиннадцать часов зазвонил телефон. Она так и не ввела номер Брюсова в телефонную книжку, из вполне понятного суеверия. Значит, уже проснулся? Ира вышла в коридор, чтобы не разговаривать при всех.
— Привет! — голос у Саши был бодрым, но слегка напряженным.
— Привет! Выспался?
— Да мне плоховато спалось.
Все понятно. Брюсов пошел по сценарию «получить свое». Но сдержать внутреннюю радость, что общение продлится еще какое-то время, она не могла.
— Хочу извиниться за вчерашнее, — продолжал Александр. — В начале вечера я знал, что с тобой так не стоит, но…
— Но решил попробовать.
— Прости. Нам надо увидеться сегодня.
— Что, дубль два?
— Нет, поговорить хочу.
— У тебя же вечером съемки…
— Заеду к тебе домой после съемок. Часов в десять — не поздно?
— Хорошо, позвони снизу, я спущусь.
Он засмеялся:
— Ладно, договорились. До встречи.
Не успела она положить трубку, как раздался новый звонок — Толик.
— Ириш, услуга за услугу. Кстати, как там Брюсов — звонил?
— Нет, конечно.
— Странно… — в его голосе послышались сомнения. — Ну, не хочешь, не рассказывай. А мне от тебя нужен Веркин телефончик.
— Зачем?
— Угадай.
— Толь, ты вроде женат…
— С ума сошла? Мишка просит. Нет, ты только подумай: весь театр у ног моих одноклассниц! Думаешь, он правда на Ленинском проспекте живет? Как бы ни так! Ему до Ленинского, как до луны. Девочки, с вас точно по коньяку!
— А он в курсе, что у Веры семья?
— Ну, Ир, не будь ребенком. Дай номерок.
— Нет.
— Ира!
— Ты с ума сошел? Она замужем. Не буду давать никаких телефончиков. Хотела бы Верка — дала бы сама.
— Чего ты за нее решаешь?
— Да пожалуйста, могу спросить! Слушай, у нее ребенок маленький, озверели вы, что ли, со своей богемой?
— Ладно, обещаешь?
— Спрошу. Толь, я ее прекрасно знаю. Так что Миша твой пусть отдыхает.
— Посмотрим…
Рабочий день тянулся долго, мысли ее были далеко, а Дима этот не давал посидеть спокойно. Приходилось улыбаться, что-то долго объяснять ему, да еще ловить на себе недовольные Ленкины взгляды.
Хорошо, что Брюсов, если и объявится, то только к вечеру — она сможет привести мысли в порядок. Теперь Ирина находилась в постоянном напряжении. Может, было бы легче, если бы ничего такого с ней не случалось?
Одиночество стало для нее по-своему комфортным. Например, когда из Саратова приезжали двоюродная сестра с племянником, Ирина радовалась, но через день уже с нетерпением ждала, когда сможет остаться одна. Правда, она никогда не жила, просыпаясь рядом с любимым человеком, это, конечно, совсем иное. Так хотелось семью, детей, все, как у людей… О чем это она? Эпизод с Брюсовым останется ярким пятном в ее жизни, но ждать от него чего-то большего не стоит, чтобы не сделаться совершенно несчастной.
К десяти часам вечера Ира находилась во всеоружии и беспокойно мерила шагами комнату. Дома она навела идеальный порядок, хотя и не собиралась приглашать Сашу. Но так было комфортнее на душе.
Брюсов объявился в начале одиннадцатого, извинился, сказал, что только вырвался и уже едет. Наконец, пытка ожиданием кончилась, он послушно позвонил снизу, и Ира спустилась. Соседка, гуляющая с собакой, таращилась на огромный черный джип у подъезда и еще больше вылупилась, увидев, как Ира залезла на переднее сиденье.
— Больше не буду приезжать на «Хаммере», — сказал Александр вместо приветствия, — слишком много внимания привлекает. Для Чертаново твоего подберем что-нибудь попроще.
Ира отметила про себя, что он собирается приезжать сюда еще. Но ему не хочется, чтобы его здесь видели…
— И сколько у тебя машин?
— Только эта. Возьму в прокат другую. Поедем сегодня ужинать?
— Я только из дома. А ты голоден?
— Ужасно. Пока доберемся до центра, могу сдохнуть.
— Мне нечем тебя угостить, — поспешила сказать она.
— А я и не напрашиваюсь. Здесь есть что—нибудь поблизости?
— Есть. «Мак-Дональдс» и «Ростикс». Только не знаю, до которого часа работают. А, еще «Пицца—Хат», в автосалоне.
— Ладно. Попробуем «Пицца-Хат». На «Макдональдс» я не способен даже ради тебя.
— Думаешь, я там завсегдатай? — улыбнулась Ирина.
Доехав до автосалона, Александр надел темные очки, надвинул пониже кепку, и они отправились в ресторанчик. Брюсов сел спиной к залу, но его все равно узнали, и пока они находились там, несколько посетителей порывались подойти и взять у него автограф. А кое-кто специально проходил мимо и здоровался. Иру это раздражало, он тоже дергался.
— Нет, ну что за люди! — возмущалась она. — Как будто у них есть право лезть к совершенно чужому человеку только на том основании, что видели его по телевизору.
— Ну, это психология такая — вроде как знакомого встретили. А что я-то их не знаю — не суть важно.
Нормально поговорить не удалось. Проглотив по куску пиццы, они поспешили вернуться в автомобиль. Но Брюсов не стал заводить мотор. Некоторое время он сидел молча, поглаживая руками баранку, а потом повернулся к ней.
— Знаешь, я собирался сказать тебе вот что, — голос у него стал серьезным. — Ты, как я понял, мыслишь стандартами. Думаешь, я девушек каждый день меняю? Но представь, я — не любитель приключений. Мне эти связи не льстят. И для здоровья опасно.
Он усмехнулся и продолжил:
— Конечно, я вчера поспешил. Если тебе еще не надоело сравнение, то я просто давно не читал хорошей литературы. Я понял, скорочтение — не наш с тобой случай.
«Интересно, — подумала Ира, — он каждый раз тратит на обольщение столько энергии, или давно не тренировался?»
— Короче. Сегодня одна, завтра другая — не мой стиль. Ир, я предпочитаю серьезные отношения. Хочу, чтобы ты это четко осознала и не боялась.
— Я осознала. Значит, твой стиль — это две одновременно, так? — Ира понимала, что нарывается, но раз уж он взялся все объяснять…
— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Брюсов.
— У тебя есть Лиза, но ты предлагаешь мне серьезные отношения. Ты ведь не считаешь меня идиоткой? Или возможны серьезные отношения сразу с двумя? Или отношения бывают серьезными в разной степени?
Похоже, Ирина действительно перешла грань. Кто она такая, чтобы качать права? Глаза у Брюсова стали узкими, она ясно прочла в них ярость. Ну, сейчас пошлет ее подальше... И чего ей неймется, чего она добивается? Ну не мечтать же, в самом деле, о настоящем романе с ним! Так зачем полезла в бутылку?
— Значит, послушай меня! — желваки у него так и ходили. — Хочу сказать тебе раз и навсегда — не тычь мне Лизой и не задавай вопросов. Мы знакомы всего два дня, однако я точно знаю, что ты мне нужна. Тебе этого мало? Что касается остального, я сам разберусь. Не стоит сейчас предъявлять мне претензии!
Она кивнула, тоже взбешенная до такой степени, что стало даже радостно, и сказала тихо, но яростно, отчетливо выговаривая слова:
— Послушай меня теперь ты. Я тоже говорю раз и навсегда. Мне этого мало! Я никогда и ни с кем не буду одновременно. Исключения для знаменитого Брюсова делать не собираюсь. Я-то пока не в чем не уверена… насколько ты мне нужен. Не нравятся вопросы — расходимся прямо сейчас!
Ее даже трясло от гнева. Нет, она не позволит себя унижать. И ждать, когда он ее выкинет, тоже незачем. Ирина взялась за ручку, но двери в машине оказались заблокированы.
— Открой, пожалуйста, — спокойно попросила она.
Брюсов смотрел на нее, и на лице его отражалась внутренняя борьба. Он молча кусал губы, а потом буркнул:
— Не надо торопиться! Я тебя уважаю. И все понимаю… И мне бы не понравилось, если… Просто мое отношение к тебе приобрело серьезную форму быстрей, чем... чем жизнь успела поменяться.
Собственно, надо было быть полной дурой, чтобы на это купиться. Какая серьезная форма? Они действительно видятся только второй день. Просто обычная отговорка, чтобы потянуть время и добиться своего.
Брюсов взял ее за руку:
— Такое со мной впервые, хочешь верь, хочешь нет. Я не отказываюсь объяснять, просто прошу подождать. Прошу, понимаешь?
Теперь он смотрел так глубоко и искренне, что невозможно было ему не верить.
— Хорошо, — выдохнула, наконец, она.
Лицо у него стало взволнованным:
— Ир… Все будет нормально, я знаю…
Она видела — ему было все равно, что говорить, он обнимал ее — крепко, настойчиво. Потом поцеловал: не так, как вчера — осторожно и нежно, а страстно и долго. Так, что когда они оторвались друг от друга, еще пару минут не могли отдышаться.
Оба какое-то время молчали.
— Что ты делаешь на ноябрьские праздники? — поинтересовался, наконец, он, и, не дожидаясь ответа, предложил:
— Мы выезжаем за город, на съемки эпизода. Поехали со мной?
— И где ты будешь меня прятать — в гостиничном номере? В твоем или отдельном?
— Как захочешь. А зачем мне тебя прятать? Тебе неинтересно посмотреть на съемки?
— Интересно, конечно. А что ты скажешь — кто я такая? Все знают про Лизу...
Он поморщился, как от головной боли, но сдержался.
— Думаешь, кому-то есть дело? Не собираюсь отчитываться.
— Попадешь со мной в новости, а я не формат для журнала.
— Прекрати, Ир. Какой-то бред, говорю тебе, мне все равно.
Зазвонил мобильный, и она привычно схватилась за сумочку, когда поняла, что телефон звонит у него. Саша взглянул на номер и отрубился, не отвечая. Ира не произнесла ни слова — все было написано в ее глазах.
— Я разберусь с этим, — твердо сказал Брюсов, — и как можно скорей, не волнуйся.
__________________________________________________________________________
Это были первые главы книги. Приобрести книгу можно здесь:
http://www.litres.ru/galina-markus/sdelka/
