АХ, КАКАЯ ЖЕНЩИНА! Александр Долженко Началось всё банально: "в шумном зале ресторана, средь веселья и обмана", дружок Пашка взяв на грудь очередной стопарик ткнул меня в бок:
- Глянь-ка, кто за столиком напротив объявился среди торговых выдр. Видел бы ты походку - балерина! И пьет как артистично! Я лениво обернулся и сразу дернулся:
- Ого! Редкая птица в наших краях. Кармен-сюита. Срочно иду знакомиться. Не получится – повешусь! Кабацкие лабухи завели на бис модный шлягер "Ах, какая женщина!" и я согласился ними безоговорочно. Танец, другой, третий - голова кругом. - Мадмуазель, вы божественно танцуете! - В ответ усмешка:
- Возможно. Я раньше бальными танцами занималась. Кабацкий Поваротти в табачном дыму плачет в микрофон: "Так близки наши тела
И безумные слова
Без стыда тебе шепчу я
Ах, какая женщина! Какая женщина ...»
ему вторит хриплый саксофон: «…мне б такую!"
В зале гул, пьяные хохотки, звон посуды, в углу вообще поют свое. Словом сплошное "Федя - дичь!" и "карский раз, зубрик два, фляки господарские!" Но вот рояль закрыли на ключ, ополовинили свет в зале, уже официанты со столов сдирают скатерти, а я никак не могу от нее оторваться: - Дина, разрешите вас проводить? - Только до гардероба, у вас вид безумный. Нельзя же так откровенно. Вы не так пьяны, больше вид делаете! - Я опьянен вами - леди Ди! - А можно без пошлостей? Вы неплохо начали, вот и продолжайте в том же духе. Помогите мне поймать такси! Спустя час - зимней глухой полночью, простоволосые, стоим в сугробе под фонарем. Рядом какие-то кривые гаражи. Целуемся как школьники до полного изнеможения. Кружим обнявшись внутри лохматого клубка из ароматов коньяка, сигарет и горьких тягучих духов. У меня земля уходит из-под ног. И вместе со снегом падает, падает на нас мрачное городское небо с мутными звездами. Начались встречи мною вымоленные. Сначала – редкие. Потом - все чаще. Под пение хрусталя в ресторанах незаметно пролетел год. Привыкнуть не могу, трясет всего, каждый раз – первый. Отдыхаем - курим лежа. Ее волосы на моем плече. Решаюсь на разговор: - Не могу без тебя. Хочу видеть каждый день! – - У меня - сын. У тебя - жена и дети. Их куда? - Оформлю развод. Я устал от вранья. Сын – привыкнет. Парнишке мужик в доме нужен, а не кулек конфет. Будь мне женой! - Тебе нужна кухарка? Прачка? Предлагаешь мне законный брак, чтоб я плавала вокруг тебя в байковых трусах и замусленном халате? Максимум через год я перестану быть женщиной и хозяйкой в собственной квартире! Хочешь праздника каждый день?! Милый, так не бывает! - Раздавила сигарету в пепельнице, - Лично меня все устраивает. Разговор окончен!- Под звон бокалов, еще три года проскользнуло. Безумие какое-то. Морок. Сидим вечером за бутылочкой у неё на кухне. Наклонила голову, молчит. Вдруг из-под копны волос слышу: - Я так долго привыкала к тебе! И привыкла. Без тебя –тревожно. А по началу, только не обижайся! - кинула быстрый взгляд. - Я тебя всерьез не воспринимала. Ни как мужчину, ни как человека! - Я тоже сначала всерьез не воспринимал, что ты пьешь наравне со мной! Кино и домино у нас рука об руку, через день. Нас уже трое - ты, я и змий, не замечала? Такими темпами, обоим, до «белки» - рукой подать! - Опять ты за свое? Ах, ах! Женский алкоголизм - не лечится, да?! – лицо исказила усмешка. – Боже, я пропала, заблудилась! Помогите мне люди! Ау! - Люди только порадуются - им чужая беда побоку. Была красотка, да сплыла, а гонору было, что ты! «Уж сколько их упало в эту бездну»! И потом … - Хватит! Вечно ты нагнетаешь. У меня с головой всё в порядке. Проблем с алкоголем – никаких! Позвольте узнать, кто из нас двоих, по утрам водку лопает? Кто в прошлый раз «пионерскую зорьку» встречал одеколоном помидорным?! - Огуречным. Лосьоном. - - А что, есть разница: лосьон или одеколон?! И вообще, я думаю, алкоголь здесь не причем, это все мои тяжкие чары! Я так люблю тебя заводить под звон бокалов. Сама тоже завожусь. Это так романтично! Расслабься, это любовная горячка у нас третий год! - Четвертый. - Точно! Мне тогда было - 26, а сейчас я – старуха Изергиль. Иди ко мне. На колени! Целуй … Да… Мне больно … Еще, еще !
«Ах какая женщина !» Дома начался ад кромешный. Сколь веревочке не виться, а конец будет. Кто-то «заложил». Мир не без добрых людей, всегда «помочь» готовы. На работе вызвали к директрисе на ковер: - Анонимочка на вас в профкоме. И неудивительно, все бы так, любовниц по пять лет содержали. Проверим, проследим! Придется вас за аморалку на «треугольнике»* разобрать. А вы, товарищ старший инженер, пока суд да дело, с семьей определитесь: с кем вам жить и совместное хозяйство вести. Вопрос понятен? И действительно, давно пора. Дальше так нельзя. Встречу назначил в том самом ресторане. Столики в полумраке, блестит хрусталь, вякает саксофон. Официант открыл шампанское, разлил коньяк. Выпиваем - разговор ни о чем. Время идет, а я не знаю с чего начать. Она заметила мою тревогу: - Что-то случилось? Я это чувствую. Мы должны расстаться, да?! – - Никому мы ничего не должны! Только друг другу. Но, дальше так тоже нельзя. Со своей - разведусь. Ты - мне жена, или давай разбегаться! - Вечно ты все опошлишь! То белая горячка, то «жена». Я-то здесь каким боком?! Хочешь к кастрюлям приковать, к семейному болоту? Замуж я уже ходила и семейную рутину ненавижу! Не злись! Прошу тебя, ну? Сейчас белый танец объявят между прочим, а не белую горячку. Давай пригубим и танцевать! Потом поедем ко мне. И не пей ты по полной, я тебя умоляю! Танцуем, на нас обращают внимание. Я ее обнимаю - она прижалась. Подрагивает, тростиночка. Как добирались: смутно-смутно. Что вытворяли: ярко, но фрагментами. Утром очнулись крест-накрест, осипшие, со вдутыми губами в лохмотьях. - Крепенько мы, вчера попрощались! - Господи, я умираю. Как лебедь Сен-Санса. - А я, как собака Баскервилей. У тебя нет ничего в заначке? - Нет. Мать все прячет, глупая. А меня всю трясет. Тебе надо сходить за шампанским, не сына же посылать? Да и нет его. Я плоховато помню, как они вчера с матерью ушли. К вечеру вернутся. Сходи за шампанским, а? - Я не дойду. Сил нет. Нужен хотя бы глоток пива! Или… Найдется?- Вскинулась, провернулась на локоть: - Ты же обещал! - Клянусь, в последний раз! Сегодня что, суббота? Похмелиться - необходимо! Один хрен, дома сначала повесят, потом расстреляют! -
Легла на спину, устало махнула рукой: - Сам возьми…Там, на полке, "мята", что-ли … Ванная. Хватаюсь за кафель, стены качаются. На полочке ряд флакончиков. Нашёл нужный. Выкинул зубные щетки из стаканчика, набулькал, разбавил из-под крана. Залпом выпил белёсую теплую мерзость - искры из глаз! Стаканчик из рук выпал, покатился к щеткам. Шатаясь, добрел до дивана. Рухнул. Помаленьку стало отпускать. Смотрит на меня во все глаза: - Легче, да? Легче? - Сейчас, сейчас! Надо стабилизнуться. Мята должна разойтись… Ну вот оно и счастье – ожил организм! Так! Где пиджак? Пополз-ка я наметом за шампанским! Что такое? В карманах пусто? Я что, вчера все потерял вместе с документами? Весело! Не помнишь как в такси я рассчитывался ? - Вроде бы, часами тряс. - Точно! Значит часики тоже ушли. Таксиста этого, припоминаю. - А я ничего не припоминаю. Я просто - по-ги-баю! Твоя лебедь покружит-покружит во мраке твоего равнодушия и упадет камнем на дно - бултых! И пузырьки перестанут идти - если не выпью прямо сейчас! - Может, к соседям? - Ты что?! Они меня осуждают. Я лучше умру - чем к ним! Тебя, кстати, тоже ненавидят. - Меня-то, за что? - Наглый, говорят. Помнишь, у подъезда, тебе бабушки замечание сделали, что пьяный за рулем. А ты взял и специально бампером скамеечку со старухами своротил. Они еле взлететь успели. Сломал скамеечку: им сидеть теперь негде бедненьким. - Найдут где крякать! Бабки с вертикальным взлетом. Скамеечку припоминаю, крепкая, как бампер у "восьмерки". Слушай, Ди, при всей моей наглости, я вернусь с деньгами и выпивкой через час, не раньше. - Слишком поздно! Я уже буду мертвая, в хрустальном гробу с мокрым хвостом, потому что утонула. - Как же, ты дохлая, с мокрым хвостом в гроб-то попадешь? - Меня добрые люди донесут. - Земной им поклон! Но лучше я сам тебя выручу: сначала сгоняю куда надо, потом оживлю! - Шампусиком? - Поцелуями, глупая! Сначала глаза, потом губы, потом худенькие плечики. - Они не худенькие, они – гордые. Только все это - мне не поможет! Поцелуи всякие, это потом. Я вот подумала. Мы же без комплексов, так? А голова разламывается сил нет, весь организм трясется. Чего ждать-то?! Может, мне - тоже? А? - Что тоже? - Элексира этого, или что ты там пьешь? - ?!? - - Для экзотики! - Здрас-с-те, я - ваша тетя! - Здравствуйте! И будьте добры, тетя, принесите дяде фужер одеколона!
- Охренела?!
- Хочу!! Для романтики. Пожалуйста! - Какая в задницу романтика!? Это - диагноз: вторая стадия! Следом - третья, она же и последняя. Ты что, не можешь потерпеть часок? - Принеси - и не зуди! Я жду. Ну?!Пошел, принес, подал.
- Как это пьют?
- Молча. Залпом!
Зажмурилась, стала пить, часть пролила на грудь, но выпила всё. Стакан пустой отшвырнула, он от стенки отскочил и под диван закатился. Пару раз подавила приступ рвоты, кое-как пришла в себя, отдышалась. Вцепилась в прикуренную мной сигаретку. Задымила и ожила. - Ну что, лебедь белая? Легче?! - Господи, конечно! Но, какая, однако, гадость - эта ваша микстура! А я то, как дура, мучаюсь всегда! Всего-то делов – запас надо иметь и маленько меру знать. - Так, так! Приплыли гуси-лебеди. Поздравляю! Первый жестокий похмелуй, да одеколоном, как первый поцелуй, – не забудется, веха жизни! Рубикон, однако! Теперь - только успевай, карман подставляй. - Какой вы тетя добрый сегодня и опять - за свое! Пришейте на задницу себе все эти карманы, меня это не касается!
- Как знать, это всех касается. Ты - не исключение!
- Не зуди, христа ради, не порть настроение. У меня, между прочим, от элексирчика этого, крылья на спине прорезались! Кайфово! - А метла пониже не прорезалась? – - Не хами! Ой, голова закружилась… Я - ведьма, да? Где моя ступа? Полечу-ка я, за трын-травой! Или сначала поспать? В ступу - бряк! При таком-то к нам, ведьмам, отношении. - А предполетная подготовка ? - Вот и займись, механик. Первым делом – самолеты, девушек на техосмотр потом. А лучше наоборот. Но сначала баки залить горючим! Взлёт разрешаю!Слетал, «заправились», улеглись. Что тут на аэродроме началось!
« Ах, какая женщина ! Какая женщина !….» - Слушай, Ди … Мы уже год, после твоего одеколона расстаемся, под треск стаканов! И все никак. Лично я - пить завязываю. Давай в последний раз выпьем и завяжем? - При чем здесь одеколон? Но выпить и завязать - в принципе можно! Только давай никуда не поедем, ни в какой ресторан. Там эти пилоты вечно под ногами путаются. Назад тяжело добираться. Я постоянно что-то теряю. - Согласен! И ехать не надо, и встречаться тоже. Решено - завязываем! - Не хочу - завязывать! Я запуталась немножко. Но если честно, умру без тебя! И замуж не хочу. Пропаду! - И я тебе признаюсь. Мне, кроме тебя, никого не надо. Совсем-совсем! Даже сам себе удивляюсь. Вот раньше, хоть какая у меня баба … - Я - не баба ! - Извини, оговорился. По сравнению с тобой - все бабы! Вот раньше, хоть какая женщина у меня. И все равно, я по сторонам не забывал поглядывать. А теперь - не интересно! Сам не хочу: никого кроме тебя не надо. Даже смешно, что начну приставать к какой-нибудь встречной макаке. Лучше тебя, у меня никого не было и не будет уже никогда! Это - я точно знаю! Присушила-опоила, колдунья зеленоглазая. Ты - лучшая! - Давай за меня, за кошку, которая гуляет сама по себе! - Давай! - клацнуло стекло. - По последней?! - По последней ! Расстались. Ножом по живому. Еще один год пролетел. Тошно! Не пью, дома - ад. Терплю. Привык: все проходит, пройдет и это. Вдруг звонок, голос мальчика: - Дядя Андрей? Это - Юра, сын Дианы. Маме - плохо! Она пьяная неделю уже лежит. Говорит, повесится, если вы к нам не приедете! Приехал, зашел, огляделся. Выяснилось - мать-старуха уехала к родственникам, погостить. А моя дама - в запой. Сын у родственников ночует. Встретила растрепанная, в дурацком, как у деда-мороза халате. Волосы грязные, поправляет по привычке. Косметика разлезлась по лицу. Перегар ножом можно резать. Кругом бардак. Гляжу и глазам не верю, неужто сломалась она так быстро? - Я одна , и одна. А тебя нет и нет! - Но пить-то так, зачем?! - Не могу. Плохо все! И на работе… - Выгнали? - Нет. По собственному написала. Останься у меня. Совсем. И - сходи пожалуйста… - За шампусиком? – - Сходи, а? Пожалуйста! Можно водки. - Понятно откуда мешки под глазами и синяки. И жалко, и больно. Лучшая женщина моей жизни. И видимо не зря про Пашку мне друганы говорили-намекали – дыма без огня не бывает. Раз уж пришел – сам спрошу, внесу ясность. Крутнулся за выпивкой. Уселись. Себе тоже налил: - У меня к тебе Диана вопрос. Но сначала – выпьем. За встречу! – Выпили, помолчали, поднял голову, гляжу в глаза: - У меня претензий к тебе нет. Ты женщина свободная, гуляю где хочу, так? Но непонятно - почему именно Пашка? Что, других - не нашлось? - А-а! Вот ты о чем, о дружке своем ресторанном! - Так было? - Не было, но ходила. - Это как так? – - Я, что, должна отчитаться ? - Можешь и не отвечать! Но ты мне не чужая, вот я и спросил. - Отвечу! Я не монашка и не старуха - это во-первых. И с тобой мы уже год не виделись. А у дружка твоего была - да! Но назло, чтоб ты узнал и расстроился. На то и рассчитывала, что эта гнида растреплется. Тебе хотела досадить. Чтоб ты - задумался и пришел! - Я задумался и пришел. - Не о том ты кручинишься, сокол мой ясный! И с Павлушей этим, не было ничего. Да! Я сама к нему приперлась, было дело. А - он, на радостях, так нахлестался, что полез на меня и - не смог. Я посмеялась: «Не по Сеньке шапка»! Да и не впустила бы я его. Хотела поиздеваться, а он - буханул и сразу отрубился. Полежала я, полежала растележеная - озябла. Встала. Выпила над чуть тепленьким Павликом на посошок. Оделась не спеша, накрасилась и ушла. - Правда? - Правда. После тебя, мне всё какие-то ублюдки попадаются! Останешься? Дрогнуло сердце. Напились-улеглись. Все, как всегда, если глаз не открывать. Она быстро уснула, захрапела тихонько. Долго лежал, курил. Потом сквозь сон уже слышал, как «сенькина шапка», встала тихонько, скользнула змейкой к столу. Звякнуло. Булькнуло. Сигаретный уголек в темноте. Еще побулькало. Со свежим водочным ароматом скользнула под одеяло, обняла, прижалась, через пару минут размякла от водки, захрапела. Утром будить не стал. Все! Сюда - ни ногой! Самому бы в запой не свалиться, год не пил, а тут оскоромился.
«Не возвращаются к былым возлюбленным! Былых возлюбленных на свете больше нет!» Через год шок от последней встречи сгладился, прошел. Одолели воспоминания - болит, поеду! А что такого? Просто шел мимо. Почему не зайти в гости к старой знакомой на чай? Ведь не ругались же. Одним глазком только, на минутку-минуточку! Вечер. Снежок падает. Свет горит на кухне. Поднялся, постоял у знакомой двери, потом дозвонился еле-еле. Открыла наконец. Господи! Какие воспоминания!? О чем?! Передо мной Иероним Босх в китайском халате с оголенной грудью. Тело родное, а голова на нем - чужая! Порог переступил машинально, шагнул как в туман. Запахнулась, засуетилась, залопотала: «Мать недавно похоронила. Девять дней, потом сорок отвели - все как у людей. Нельзя иначе, как же!» Только, как попозже выяснилось: уже давно - два по сорок! Не квартира, а притон. Как пацан-то, сын ее тут живет, какие уроки? Где материнская любовь, инстинкт? Сидит падла пьяная. Подурнела. Отощала. Похохатывает, шутит плоско, глаза пустые. Нахлесталась моментально. Все что с собой принес - одна выпила. Даже не заметила, что я из своего стакана не отпиваю. В конце спросил про работу, про деньги. Оставил немного, якобы в долг. Ушел кое-как, еле отцепил. Все:
« Гуд бай, мой мальчик! Гуд бай, мой миленький! Твоя девчонка уезжает навсегда…» Точка!Через неделю - звонок. Она! - Извините, сэр, за беспокойство. Леди Ди на проводе! Узнаете? - Узнаю. Просил же - не звонить ! - Приезжай, умру! - голос пьяный, с угрозой, – Повешусь! – - Делай, что хочешь! - бросил трубку. И все же поехал, водки прихватил на всякий случай. Зашел, огляделся. Не сразу нашел где сесть. Она по комнате мотыляется. Хохочет хрипло, капризно требует финь-шампань. Господи! Одна ведь шкурка от пантеры осталась, да и та потюльканая! На кухне, под столом: бутылки пустые стадами, сбоку разводной ключ лежит. В углу, под раковиной, сумка холщовая с остальными инструментами виднеется. Какую-то ахинею несет о многочисленных поклонниках, что в ногах у нее валяются. На колени мне без спросу брякнулась: - Угостите даму сигаретой и винцом, добрый сэр? - А может - белобрысой? Что дама на это скажет ? - Ха-ха-ха! Дама - не против. Самое-то, будет! Вдруг дошло: да меня же, элементарно - на выпивку раскручивают, на похмелку. Шлюха! Дрянь! Алкашка! Слесаря уже пользуются, под пьяну руку, судя по сумке. А я из-за нее с ума сходил, хотел семью бросить! Дурачище!! Выжечь каленым железом!!! Поднялась злоба. Стряхнул с колен: - Раздевайся ! - Что вы себе позволяете!? - Раздевайся, я - сказал! Сначала - в душ, потом - в койку! И потом только водка. После! Поняла?! После, а - не до! Ну?! Глаза полыхнули : - Да я! Я скорее сдохну!! - Сдыхай! Ты уже сдохла. А я – пошел! – приподнялся с табуретки. - Стой! Сейчас. Спотыкаясь и хватаясь за стенки мотнулась в душ, клацнула защелка. Потом брякнуло, загремели стекляшки, зашумела вода. Стихло, опять загремело, какая-то возня. Хлобыстнула дверь, вышла голая, злая, в пупырышках. Спиной рухнула на диван. Одна ножка на полу, другую согнутую на диван забросила. Руки закинула за голову, грива с «химкой» разметались, глаза – бешеные. Сквозь зубы процедила: - Чулочков не будет. Изодрались! – зло и трезво - Ну!? Чего ждешь, барин!? Девке водка нужна! Тело уже тронул тлен. Возле сосков, за кружками, появились первые крошечные морщинки, руки похудели, ребра на вдохе проявляются. Но кожа - атлас, как и прежде – шелк! Насиловал с ожесточением, крутил - как куклу. Никогда не думал, что во мне живет садист. После всего - грубо толкнул на диван. Закопошилась, некрасиво встала, подошла к столу. Налила. Выпила заикаясь пол-стакана и рухнула ничком обратно на диван, волосы разметались по спине. Тихонько заплакала. Через пару минут сжалась на бок, колени подтянула к груди и угасла - отключилась. Сел, выкурил сигарету. Вторую. Встал, закрыл форточку, чтоб не простыла, задернул шторы. Голая валяется – укрывать не стал: быстрее прочухается. Омылся, оделся. Оставил денег на грязном столе, ровно на похмелиться портвешком. В последний раз глянул на некогда божественное, загадочное тело. Дверь и душу захлопнул - навсегда! В душе – недоумение: « И вот это - я любил и боготворил? Зачем? Почему? Все, как у всех - и хвост, и грива! Ничего такого особенного. Баба, как баба. Только фигуристая и не толстая. Раньше гонористая была, в мать, польские корни. Не на всякой козе подъедешь, а теперь, мужику дала - за стакан водки! Куда делось волшебство обладания? Где - тайна соития?! Трахнул пьяную бабу на три вида, как проститутку и все дела! Вот так все и проходит, всему - есть предел. Конец мороку! « …какая женщина, какая женщина… » - ерунда все это. Сам - все выдумал, нагнал на себя. Романтик долбанный!
С тех пор пить завязал наглухо. Спустя несколько лет, уже при демократах, ездил ремонтировать квартиру, купленную про запас в ее районе. Утром приспичило машину помыть. Вышел на улицу с ведром горячей воды. Микроавтобус - это не седан. Пока мыл одну сторону, с другой раздалось в утренней мартовской свежести шарканье метлы. « Дворника, черт принес! Увидит, что помывку устроил на газоне, гундеть начнет!»- Поставил ведро: «Если что, дам деньжишек, пусть домывает!» Выглянул. Вижу, спиной ко мне, дворничиха взялась подметать от крайнего подъезда. Фигурка - ладненькая, метет- красиво, старенький шарфик мохеровый элегантно повязан. Палкой с гвоздем накалывает мелкий мусор и в ведерочко собачьи подарки аккуратно опускает. Стала разворачиваться в мою сторону, повернулась… Свет померк - Она! Успел заметить: губки накрашены, дешевенький макияжик. Мешки под глазами. Под глазищами. Меня не видит, метет себе. Ведерко переставляет. Тихонько уполз к соседнему дому. Долго курил на лавке - дожидался, когда она закончит. "Это до чего же надо допиться, чтоб с ее умом и образованием!? Да и при чем здесь образование?!" Краем уха слышал: машину продала, гараж. Квартиру поменяла на меньшую. Лечиться пробовала. Знакомые рассказывали: сын подрос, здоровый лось вымахал. Начал ее бить, деньги отбирать себе на наркоту. Еще несколько лет прошло. Квартиру в том районе уже продал и случайно, проездом, там снова оказался. Сигареты закончились, притормозил у магазина. У дверей гастронома бабки осеннюю распродажу устроили: кто лук продает, кто ранетки, кто астры. Одна, в замусленной кофтенке - семечками торгует жареными. Кулечки рядком разложила: соленые-несоленые. Где-то, я ее видел раньше? Где? Подняла голову, протянула кулек - ОНА! Кто-то еще подошел, отвлеклась, не узнала меня снизу вверх. В фокус не попал - успел повернуться спиной. Стою на ватных ногах, глаза закрыл, а за спиной - тот далекий вечер! Целая вечность, еще в СССР, пятнадцать лет назад "красивая" жизнь - дамы в вечерних платьях из кремплена, кавалеры на элеганте в микровельвете, сакс-тенор в кабацком полумраке хрипло вторит певцу, под хрустальный звон:
«… и во сне кричу я!
Ах, какая женщина! Какая женщина!
