Часть первая
Прелюдия
Много ли сейчас в мире мечтателей? Наверное, очень. А таких, кто верит в свою мечту несмотря ни на что? Немного меньше. А так, чтобы мечта стала явью?.. Вот…
Я – обычная девушка – и мечтатель. Настоящий, глубокий, искренний.
И я верю… В то, что в этом большом мире есть человек, с которым мы связаны судьбой, и даже сейчас, пока нас еще разделяет неизвестное расстояние, этот человек рядом. Духом и душой. И я почти точно могу сказать, как этот человек выглядит, какой у него характер. Он приходит ко мне во снах. А когда бывает плохо, мне кажется, что он рядом. Берет за руку. Называет по имени. Я чувствую, что люблю его. И он любит меня.
Думаю, у всех, кто верит в подобные теории, есть свои варианты имен для «суженого», но я бы назвала его так – Галатея (связано с древнегреческим мифом о Пигмалионе и Галатее).
Хотя в последнее время меня стали одолевать сомнения. Может, все, что я вижу и чувствую – только плот моего больного воображения?
Видимо, поэтому наша любимая Небесная Канцелярия решила подбросить мне очень занимательную задачку. И так как я была явно не в себе от колебаний, рвущих сердце и заодно разум на сотни маленьких личностей, то мне было очень непросто разгрести ситуацию. Может и сложнее, чем Гераклу очистить Авгиевы конюшни…
Было зимнее утро. Конец ноября. Я шла в университет. Луна скрылась за снежными опушками зданий, а еще незаметное солнце накинуло на все вокруг легкую серо-розовую дымку. Деревья казались едва тронутыми серебром. Снежинки лениво опускались вниз. Когда я уже зашла на территорию маленького парка напротив нашего корпуса, одна неспешно села на кончик носа, и я усмехнулась – предвестие хорошего дня. В парке почему-то стоял морозный туман. Он оказался столь густым, что, оглянувшись назад, я не увидела обратной дороги. Я полностью смешалась с сухой призрачной массой, не видя даже, куда идти. Однако я знала, куда нужно идти – просто прямо…
Часть вторая
По закону всемирного тяготения
Я вышла из тумана через несколько секунд после того, как вошла. Что это было? Мы же не в Лондоне? И закончился этот туман так резко, будто кто-то нарочно опустил его именно на территорию мини-парка.
Стойте!
Я шла в университет на занятия – было утро. Но сейчас уже темно… Я взглянула на часы – полшестого. Видимо, вечера. Я покрутила головой, надеясь вправить внезапно разошедшиеся извилины. Не может сейчас быть вечер…
Или у меня провал в памяти? Такое ведь бывает? Может, я упала по пути и так хорошо стукнулась головой, что забыла, что случилось за прошедший день?
Рассудив так, я пошла дальше, не представляя, зачем. Но что-то мне подсказывало, что именно так и надо.
Стеклянные двери корпуса университета светились ярким пятном на фоне темных стен. Снег вокруг таинственно поблескивал, снежинки неспешно опускались к земле, образуя замысловатые хороводы, светящиеся желто-оранжевым и лимонно-золотым цветом. Я стала заворачивать к широким ступенькам, тоже немного припорошенным снежком. Неподалеку стоял человек – черный силуэт в зимнем пейзаже, на который я почти не обратила внимания. И прошла мимо.
И внезапно услышала возмущенный голос:
– Ну, ты чего? Не узнала что ли?
Автор этих слов схватил меня за левое плечо и развернул к себе. И сердце мое полетело в пятки…
Помните, что я говорила в самом начале? О человеке, которого я видела во сне? О том, кто виделся мне и тут и там… Это был он.
Узнать нетрудно – кажется, по одному даже блеску в глазах мне бы стало ясно, кто передо мной. Высокий, в черном пальто с поднятым воротом, с бардовым шарфом вокруг шеи, с черной челкой набок, не особо длинной. Он смотрел сверху вниз игриво, по-доброму насмешливо, с улыбкой и озорными бликами в угольно-черных глазах.
– Меня вроде не так долго не было, чтобы ты меня не узнала, – сказал он. – Что с тобой? Удивлена? Забыла, что мы договорились встретиться здесь, сегодня, в половине шестого? – он шагнул ко мне, но я вдруг так смутилась, что шагнула назад. Парень недоуменно сдвинул брови.
Я не знала, что ответить. Во-первых, не отошла еще от шока после его внезапного появления, во-вторых, понятия не имела о какой-то там встрече. Вы о чем вообще?
Не зная, что делать, но не желая обижать человека, я дотронулась до его плеча настолько осторожно, будто боялась, что он растает, как дым. Хотя, я правда боялась…
Трудно выразить, как сильно стало мое смятение, когда парень не исчез, не растворился, и даже не отвернулся, и не убежал. Он продолжал с величайшим недоумением сверлить меня взглядом, чуть улыбаясь – видимо, его мое поведение забавляло.
– Эмм… извини… – наконец пробормотала я. – И правда забыла…
– Забыла? А зачем тогда шла сюда?
Повисла неловкая пауза. Ну как мне это объяснить?!
– Я… не знаю… – тихо отозвалась я.
Слова прозвучали настолько жалко, что хотелось сквозь землю провалиться. Лицо парня быстро стало серьезным с неким призвуком сочувствия, но он быстро нашелся:
– Тогда мне стоит напомнить, что мы договаривались сегодня сходить посмотреть на одну очень интересную вещь. Проще говоря, мы договорились о свидании.
Мое сердце екнуло. Свидание? Со мной?
– Серьезно? – невольно вслух произнесла я.
– Конечно, – с усмешкой ответил парень и вдруг, обняв меня одной рукой, наклонился к уху и прошептал:
– Мы же все-таки встречаемся…
И поцеловал в щеку. Мне показалось, что вся живая часть моего существа сползла вниз и приклеилась к снегу под ногами, а потом, как на трамплине, подпрыгнула до самого горла. Я содрогнулась всем телом и застыла, как ледяная скульптура.
– Ну что? Идем?
Я кивнула, смущено опустив взгляд, и, взяв его под руку, пошла рядом.
– Я только сегодня утром вернулся из Москвы, поспал и пришел сюда, – говорил он тем временем. – А с тобой мы договаривались еще вчера, вечером.
– Если честно, – почти сразу ответила я, решив, что, раз мы встречаемся, то ему можно доверять, – я не помню. Странно, но… я и тебя-то помню очень и очень смутно… и что мы встречаемся… Я помню только, как мечтала о тебе… И как мне хотелось, чтобы мечты стали явью…
Парень не прерывал – слушал внимательно, даже глаз с меня не спускал. Хотя это и было похоже на бред. Что бы вы подумали о любимом человеке, который вдруг заявляет, что почти вас не помнит и понятия не имеет, что вы встречаетесь?
– Значит, твои желания стали явью, так? – вдруг спросил парень.
Он сделал шаг. Я – следом. Но немедленно замерла, словно споткнулась: я не видела, куда шла, пока говорила с ним или молчала, но теперь осознала, что стою на огромной лестнице, ступени которой начинались на большой сцене на площади и отходили, как пандусы, вверх. И все никак не кончались.
– Этого не может быть, – со странной усмешкой протянула я.
Парень переспросил, и я повторила.
– Почему?
– Да потому что, – отозвалась я.
– Это не ответ. Все вполне реально. Для начала: ты ведь все чувствуешь?
– Да, – неуверенно отозвалась я. – Но… я не смогу зайти на вершину того, во что не верю… тем более в такой холод.
Парень рядом едва удержался, чтобы не засмеяться во весь голос, и я вдруг ощутила себя очень глупой девочкой.
– Ну, в меня же ты веришь? – он несколько обижено скосил глаза.
Он все еще держал меня за руку, стоя чуть впереди, готовый вести за собой, заботиться и понимать, и не делать при этом из меня тряпку. Я сама должна делать шаги. Пускай маленькие и осторожные. Главное – сама.
– Это лестница на пути к твоей цели, – сказал он. – К тому, чего так страстно желает твое сердце…
Мы поднимались все выше. Становилось все холоднее. Ступеньки оказались скользкими, покрытыми льдом и свежим снегом. Но чем дальше я ступала, тем проще это казалось сделать, тем сильнее во мне разгоралось пламя, желание чего-то достичь. Это ощущение уже было мне знакомо.
– Стоп!
Я снова замерла и посмотрела вверх перед собой – пандусы не кончались. Они упирались в самый дальний чертог, выше горизонта, но и там не останавливались, превращая небо вокруг себя в сгущающуюся воронку красок из плавных и резких переходов от цвета индиго и светло-голубого до розовато-фиолетового и пламенно-красного. Я тихо спросила, недоумевая:
– Почему лестница не кончается?
– Нет предела совершенству, – спокойно ответил замерший рядом парень. – Но ты и так много добилась. Посмотри, – он кивнул назад.
Я отрицательно потрясла головой:
– Ты наверняка знаешь, что я несколько боюсь высоты…
– Нет, ты боишься не высоты, а падения. А чтобы понять, насколько высоко ты уже забралась, нужно хотя бы разок глянуть вниз.
Я понимающе кивнула – все оказалось так просто…
– Стыдно признаться, но… я даже не помню, как тебя зовут, – сказала я смущенно, а он, снова усмехнувшись, ответил:
– Видимо, так же, как и звали в твоих мечтах…
– Опять загадка? – я даже затылок осторожно почесала. – У тебя не было имени.
– Да ну!
– Я его не знала.
– Да ну?
Парень тихонько засмеялся. Его это умиляло. Мне было стыдно смотреть на него, но я все же это сделала: и после нескольких секунд, которые отчего-то замедлились для нас обоих, на меня мерно накатила волна странного, но все же знакомого ощущения. И ответ пришел сам собой.
– Галатея… – тихо произнесла я, облегченно улыбнувшись.
Он вздохнул с шутливым облегчением: наконец-то, догадалась. Лукаво взглянул мне в лицо и…
Внезапно лестница ушла из-под ног, и я со всего маху полетела вниз! Резко перехватило дыхание. Показалось, что сердце сейчас остановится. Я зажмурилась, летя вниз маленьким камнем, трясущимся от страха.
Холодный порыв ветра, ударивший прямым потоком в лицо, заставил с визгом ужаса расцепить руки и распахнуть наполнившиеся слезами глаза – я будто падала с самой высокой точки небес и видела перед собой лишь серо-сине-белые облака и густой туман.
Часть третья
Азбука фантазий
Я ошарашено осмотрелась, снова ощутив, что стою на земле: что все это значит? Я стояла за кулисами, уже объявили минутную готовность. Галатея внезапно, вынырнув из тьмы мира за сценой, появился рядом, мягко положив руку на плечо, но я все равно вздрогнула. Легкое ехидство угадывалось в уголках его губ, едва приподнятых в сравнении с загадочным равнодушием.
– Волнуешься? Ничего, – мягко сказал он и уже сделал шаг за край кулис.
– Постой, – зашипела я, схватив его под локоть. – Стой! Где мы?
– Ты что, спишь? – спросил он, шутя. – Мы в театре. Скоро спектакль…
– Я не о том! Что это за мир?
Галатея повернулся ко мне, ненадолго задумавшись: что ответить? Не спорю, вопрос странный. Нормальный человек вообще мог бы покрутить пальцем у виска. Но заминка Галатеи действительно длилась недолго. Обрадовало то, что обманывать он меня не собирался.
– Это, с позволения сказать, мир твоих фантазий.
Я на мгновение обмерла, растеряв радость от откровенности парня, но спросить ничего не успела: раздались фанфары. Галатея резво подхватил меня под руку. Мы вместе с еще одиннадцатью парами замерли по кругу в разных позах классического танца. Волнение нарастало просто потому, что я не знала, что мне делать на этой огромной сцене с уже включенной бело-голубой и снежно-серебристой подсветкой. Под ногами разлился мягкий туман, превращая пол в лазурные облака. Мне танцевать?
Сердце билось о ребра, я дрожала всем телом от волнения, и вот… Бум!
Занавес поднят. Грохот аплодисментов ударил по ушам. И заиграл вальс. Я и сообразить не успела, как уже кружилась в легком танце, словно порхая над землей в воздушном тройном ритме. Чуть задохнувшись от восхищения и удивления, что тело само движется в гладком потоке, я подняла глаза на Галатею, но… лица его не увидела: оно оказалось скрыто за холодной золотой маской. И в следующую же секунду Галатея, загадочно ухмыльнувшись, отпустил…
Меня подхватили еще чьи-то руки, не позволив утонуть в облачном мареве – другой танцор. Но это уже был не Галатея…
Он будто решил поиграть со мной. Мало ему факта, что мы находились на сцене театра, то есть по определению играли, так он еще такие штуки выкидывал. Я не знала, где он: облики слились в единое пятно.
Живые легкие нотки медленно смолкали – хоть и вальс, танец был быстрым – и меня тревожила мысль, что я должна успеть найти Галатею до завершения. Я скользила в танце от партнера к партнеру, пристально вглядываясь каждому в глаза – то единственное, по чему, как мне казалось, я могла узнать его. Даже несмотря на маску. Скорый ритм беспокоил сердце: как бы не пропустить…
Последние аккорды… И вдруг я поймала на себе знакомый взгляд. Знакомый давно, будто являвшейся еще в детских снах. Внутренне вздрогнула, но…
Я оглянулась назад – в потоке вальса все перемещались так быстро, что я проскочила мимо. И снова его потеряла…
Я ощутила горький укол внутри, в груди заболело, но всего на пару секунд. Как раз на смене музыкальной темы, когда очередной партнер подхватил меня, обняв за талию, я поняла – все. Лукавые черные глаза остановили свой взгляд на моих, и наши тела самопроизвольно, повинуясь новой мелодии, приняли новую позу – танго.
Огонь! Я так его люблю!
Всегда любила и всегда желала раствориться в нем, выпустить себя!
Но теперь… я боялась… потеряться в жарком пламени. Вокруг все словно горело, утопая в огненно-рыжем свете, музыка и движения пьянили, как багряно-красное вино: горькое, как мои сомнения, сладкое, как эти прикосновения, горячее, как наши тела… Они так тянулись друг к другу, обжигаясь от каждого вздоха. Раньше я и представить не могла, что простой танец с Галатеей – пусть даже танго – унесет и мысли и тело в самые далекие дали жгучей страсти. И на этот раз танец не торопился – время тянулось долго.
Финальный аккорд не успокоил нас. Я ухватилась за Галатею, который одновременно сдержанно и страстно обнял меня, и старалась отдышаться. Его руки пылали, огонь угасал медленно, в глазах тлели угольки чувств, и мысленно мы еще продолжали танцевать только друг с другом…
Только бы остаться вдвоем. Меня страшило то, что после спектакля мы не сможем побыть вместе – с нами будет еще множество восхищающихся людей. Но это восхищение ничего не стоит, если он не до конца мой!..
Я закрыла глаза в изнеможении и отчаянии, которые ледяной волной захлестнули меня.
И вдруг ощутила приятный ветерок, принесший будоражащий горький запах полевых трав. Я несмело подняла веки и снова опешила: мы стояли на крыше высокой башни из дерева посреди огромного поля на расстоянии метров пятидесяти от нас. Оно походило на черно-синее море, колышущееся в ночи под легким индиговым покровом неба, усыпанного, словно морскими жемчужинами, яркими звездами.
– Где мы? – ошеломленно спросила я.
– Ты же хотела уйти из театра и остаться только вдвоем, – его ответ был прям и прост. – Маленькая собственница.
Галатея ласково смотрел. И так же ласково говорил. Но моей метущей душе все равно казалось, что что-то здесь не так.
– Не играй со мной, – серьезно произнесла я. – Я терпеть этого не могу.
– И не собирался, – отозвался Галатея, искренне удивляясь, что я, кажется, начала обижаться. – Ты же сама так хотела.
Я была в замешательстве: ведь я сама его создала – этот образ. Образ, который оформился в абсолютно реальное существо. Наша встреча в «мире фантазий» стала настоящим шоком. Потому что и весь этот мир, и сам Галатея были совершенно реальны.
Я вздохнула, все еще чувствуя себя скованно и сконфуженно. Волна нежности совсем сбила с толку, когда Галатея, заметив, что я немного замерзла (кстати, уже было лето), аккуратно укрыл мои обнаженные плечи пиджаком. Ведь была-то я в том же открытом платье с легкой юбкой…
Мы устроились лежа на не казавшемся жестким деревянном полу, глядя в бесконечное пространство ночного неба. Я чувствовала, как моя душа дрожит, словно в ознобе. Все существо сжалось в груди, глубоко, и стало крохотным сгустком чувств. Я ощутила легчайшее прикосновение кончиков длинных пальцев к моим пальцам – это не могло быть сном.
– Этот мир… – я смущенно дотронулась до его ладони – живая и теплая. – Более всего меня убивают эти резкие переходы, падения... Это ты делаешь?
Я заглянула в его глаза, а он приподнялся на локоть, так что взгляд мой шел снизу вверх:
– Это мир фантазий, но ни ты, ни я не можем им управлять, находясь внутри. Подумай, это же азбука. Если ты находишься внутри сновиденья, ты не можешь им управлять. То же и с жизнью. Это игра.
– Игра? – это словно не вызвало во мне положительных откликов.
– Но я с тобой не играю, – запнулся Галатея. Он сдержанно вздохнул. – Это было бы слишком жестоко…
Я не отрывала сосредоточенного взгляда от его зрачков. Казалось, что я заглядываю в самую душу.
Я всегда видела его таким. Именно таким, как сейчас. Я любила его каждой клеточкой…
– Ты мне веришь? – спросил он вдруг.
Легкий кивок. Галатея загадочно улыбнулся, во взоре мелькнуло смущение, и он внезапно сказал, взглянув на небо:
– Смотри, звезда упала…
Я отвлеклась, и тут же ощутила мягкие губы на своих губах. И едва не лишилась чувств – настолько сильна была волна холода, которой обдал ветер, и взрыв сладостного жара, ударивший в грудину ребра. Когда же я положила ладонь на его грудь, то словно ощутила это яркое и горячее сердце в своей руке. А его ласка была обволакивающей, как шелк, с горьковатым запахом его одеколона и трав далеко под нами.
Часть четвертая
Высота паденья стоит
Пол вышки вдруг начал исчезать, и я дернулась, вскочив на ноги, судорожно дыша: не хочу больше падать!
– Это все-таки ты?!
– Нет, – отчаянно бросил Галатея, поднимаясь. – Я же сказал, я не управляю этим миром.
Он сделал шаг ко мне, я подалась назад, но едва не оступилась: до земли лететь было бы слишком далеко.
– Ты не веришь мне, потому что боишься упасть. Но в итоге ты упадешь, потому что боишься.
– Хватит! Не будь таким! Это… нереально, – вдруг процедила я сквозь зубы. – У меня уже крыша от тебя едет!
– Знаешь что?! Ты боишься счастья! – не совладав с собой, повысил голос Галатея. – Я столько раз слышал о твоих мечтах. Я все видел, всегда был рядом. И как только они начинают становиться явью, ты упираешься руками и ногами, не веришь. Ты просто боишься пресыщения… Боишься, что когда найдешь счастье, то и искать тебе больше будет нечего. Но не забывай, что счастье – вещь слишком непостоянная, чтобы так думать! Сейчас я тебе противен, а в следующее мгновение – я тебе нужен.
Вулкан во мне пришел в движение… Огонь, сброшенный минуты назад, разгорелся вновь…
– Пойми же, что в счастье нужно погружаться с головой – иначе оно просто уйдет от тебя. В него нужно прыгать, как в море с реактивного самолета…
Шлепок: пощечина. Он меня довел.
Я медленно вздохнула, сглотнула горький комок, пробкой осевший в горле, пересилила себя и подняла глаза на Галатею. Он смотрел на меня такими глазами, что душа моя дрогнула – я испугалась. Он не мог поверить в то, что я сделала. И во мне боролись два чувства: обиды оттого, что он, казалось, считал меня слабой, неспособной противостоять, и страха оттого, что может случиться дальше…
– Ты мне не веришь? – спросил он наконец, медленно, растягивая слова.
Я не могла прямо сказать «Нет», ибо это было не совсем так…
Тогда я сжала губы и, не в силах даже отрицательно или положительно покачать головой, просто стыдливо опустила глаза.
И ему все стало ясно…
Лицо Галатеи изменилось. Уголки глаз и губ опустились, веки расширились, подбородок поднялся выше, а взгляд так и остался прикованным ко мне. Но со своего роста он мог видеть только мою рыжую макушку. Бомба замедленного действия начала работать. И несчастный туман в его глазах выдавал боль сердца.
Галатея горько усмехнулся, проведя рукой по лицу вверх, зачесывая челку назад.
– Мне что, в небе написать, что я тебя люблю?!
Во мне вдруг все похолодело, тело казалось не моим, я не могла и пальцем шевельнуть. Лишь вскинула голову, чтобы посмотреть на парня, так, что мои волосы на мгновение превратились в шальную золотую волну.
– Я докажу, даже если ты не веришь, – медленно сказал он. – Докажу, что счастья можно достичь, отдавшись и доверившись ему полностью. Докажу. И не только тебе…
Что?
Я огляделась и увидела множество людей, толпящихся на площадке башни, ждущих продолжения. Видимо, это были все, кто нас знал, и кого знали мы. Я вдруг поняла, что если он признается при них, то потеряет уважение. Каким они знали Галатею? Высокомерным, но целеустремленным человеком, чьими предками были дворяне (он сам рассказывал). Он был безупречен. Но… лишь я знала обо всем, что происходило за кулисами его души – меня не задевала его маска. Умный и талантливый игрок, вспыльчивый участник подпольных боев… Это там жизнь, частью которой я была. И если я проявлюсь также явно в другой части… Что с ним будет?
Меня разбирали сомнения. А люди стояли, как стадо, и смотрели, ожидая продолжения банкета. Меня это взбесило! Это же не представление!
– Пусть все видят, – продолжал Галатея. – И слышат все, кто здесь стоит. Я знаю, что создавал свою репутацию среди этих людей очень долго, но я не собираюсь никого обманывать в этом… Я люблю тебя. И мне плевать, кто и что об этом думает. Слышишь? Плевать с высокой колокольни!
По народу вокруг прошлось нарастающее волнение, грозящее расплющить. Оно давило, как свинцовый молот. Но Галатея схватил меня за руку и притянул к себе. Я могла бы попытаться вырваться, но своими признаниями он будто вышиб из меня дух.
– Если нужно, я и всю свою репутацию сброшу в пропасть…
Его голос скрипел, как ржавая натянутая струна, он сверлил всех волчьим взором, готовый порвать на кусочки.
Я взглянула на Галатею: его лицо было серьезно настолько, что меня пробрало. Он задумал что-то жуткое…
– Не бойся… – шепнул он на ухо, когда проходил мимо, коснувшись пальцами щеки.
Галатея дошел до края вышки и замер. Я просто окаменела, когда поняла, что он хочет сделать, а сердце почти перестало качать кровь. И я проклинала себя за то, что ничего не могу. Я лишь развернулась в ту сторону и смотрела, как Галатея стоит уже на краю вышки, готовый сбросить вниз все, что у него было, только бы я ему поверила, и мы могли быть вместе. Он занес ногу над пустотой и медленно расправил руки в стороны, как крылья. Он походил на падшего ангела с развевающими черными волосами и аристократически бледным лицом, с глазами черными, как угольки догорающего костра. На лице его появилась открытая полуулыбка…
Он сделал шаг.
Внутри меня что-то оборвалось. Я ничего не слышала, кроме, как мне казалось, свиста падения. Я закрыла глаза – по щекам покатились соленые капли – и закричала:
– Не надо!!!
Мой крик будто разрезал пространство и время. Земля, казалось, содрогнулась под ногами, раздался страшный скрежет, сводящий с ума, и все стихло. Я боялась пошевелиться, боялась посмотреть, что случилось, почему так тихо…
Время вокруг остановилось. Все замерло и медленно стало заволакиваться белесым дымом без запаха.
Кто-то осторожно взял мои ладони и убрал их от заплаканного лица.
Я несмело открыла глаза: передо мной стоял Галатея, как ни в чем не бывало. Вокруг больше никого. Только мы в густом тумане. Я едва не задохнулась от счастья, глотнув холодного воздуха, и резко обняла его. Он по-доброму засмеялся.
– Прости, не хотел тебя пугать. Но ты меня озадачила: я не думал, что ты можешь вот так перестать мне верить после всего… После такой долгой веры в меня…
– Прости, наверное, это был перебор… – стыдливо пробормотала я, по привычке шмыгнув носом.
– Ничего. Но теперь мне пора.
– Куда это? – удивилась я.
Он грустно улыбнулся, и по одной этой улыбке я поняла: я просто больше его не увижу.
– Ты все прошла, и мне пора…
Пора? Какое «пора»? «Мне же… Не выжить без тебя…» – вот, что я хотела сказать.
– Не бойся…
– Разве ты не хочешь… – начала говорить я, даже не зная чем закончить предложение, но он лишь произнес:
– Я был бы не прочь…
– Ты мне обещал…
– Знаю, девочка…
Перед моими глазами все плыло, и не только от слез, которые текли и текли, но и изображение передо мной расплывалось, превращаясь постепенно в непроглядный белый туман, в котором тонул силуэт моего друга… моего Галатеи.
– Как мне тебя найти?! – внезапно бросила я в неизвестность, подавив рыдания.
– Уверен, ты сама знаешь… во сне…
Я не помню, как снова оказалась в городе. Мир продолжил существовать, будто ничего и не случилось. Время ступало дальше. Но мне ничего не хотелось. И я все еще была в «мире фантазий».
Разве… я забыла тот сон?
Я пыталась вспомнить, напрягая память до головной боли, ведь именно в нем был мой единственный шанс.
Грудь медленно налилась тяжестью. Было больно. Неприятный осадок из свинцовой пыли остался в душе после всего случившегося. Так много событий. И эмоций еще больше.
Внезапное осознание, что счастье не повторится, свалилось на бедную голову, как груда кирпичей, как гигантская сосулька с мерзлого утеса. Я мелко задрожала, будто смертник, который видел перед собой высокую фигуру в черном плаще с длинной косой в руках. Мне жутко хотелось сорваться с места сию же минуту и убежать прочь из этого места, даже если придется расшибить себе и лоб, и все прочее. Меня раздражал этот мир, потому что в нем больше не было того, что мне было нужно более всего на свете.
Сон… с четверга на пятницу… Что в нем было?
Моя память, расслабившись под тяжестью горя, стала осторожно просыпаться.
Точно! Почему-то в том сне у меня и моей подруги была особенность – мы забирались на подоконник и вылезали из форточки наружу. Однако попадали не на улицу, а в неизвестный мир, где наши желания исполнялись…
Я открыла глаза, обнаружив себя дома, в своей комнате, и внезапно вспомнив то, что видела, когда вылезала из форточки: вокруг все было абсолютно белым, словно припорошенное легким воздушным снежком и окутанное дымкой тумана со специфическим запахом, а посреди – дерево, красно-розовое, с цветами на ветках, легко покачивающимися от ветерка. И еще – человек – высокий черный силуэт в пальто…
Я открыла глаза и почти сразу осознала, что нашла… подсказку!
Добравшись до дома, я влезла на подоконник и открыла форточку. Лицо обдало прохладным ветром, меня передернуло: все-таки я жила на пятом этаже. «Ты боишься это сделать, потому что боишься упасть. Но в итоге ты упадешь, потому что боишься», – вспомнились мне слова Галатеи. И снова он оказался прав.
Я высунулась в форточку так, что оказалась снаружи почти по пояс. Тут же голова закружилась, повело в сторону, я начала падать, но… подалась назад, часто дыша от ужаса, сморозившего вдруг сердце.
От новых мыслей меня отвлек внезапный звук из коридора – в замке поворачивали ключ.
Паника во мне усилилась: если мама, даже в этом мире фантазий, увидит, что я делаю, бесплатная путевка в желтый домик с белыми столбиками, именуемый психбольницей, мне обеспечена.
Я постаралась успокоиться. Несколько раз глубоко вздохнула. Медленно открыла глаза. В расширенных от возбуждения зрачках светилось осознание: «Я упаду, потому что боюсь. Конечно! Если я боюсь, я упаду. А если я просто доверюсь ветру, то…».
Можете считать меня сколь угодно безумной, но я все же сделала это, перевалившись через край оконной рамы. Я действительно ощутила падение – подо мной ничего не было. Я закрыла глаза, меня подхватил порыв ветра, а перед собой я на мгновение увидела ту же картину: белое полотно, небольшое деревце с розово-красной кроной и человек возле него… Ощутила приятный сладковато-свежий запах, кажется какого-то ореха и чего-то вроде… И теперь страшно не было. Я расправила в стороны руки и ноги и расслабилась, летя навстречу своей мечте.
Часть пятая.
Снежная рябина.
Я ударилась о землю. Причем, казалось, что на самом деле земля врезалась в мои ноги, а не я свалилась с неба.
Я снова оказалась в тумане посреди миниатюрного парка напротив нашего корпуса. На улице было светло и холодно. Совсем, как тогда, в самом начале… Часы исправно показывали половину десятого – всего десять минут до начала следующей пары.
Я вернулась.
Я пошла дальше и остановилась у самого входа в университет: рябина неподалеку привлекла внимание. Она чуть согнула ветви под тяжестью валившего снега, но держалась стойко. А на гроздьях, алых как кровь, крупными шапками осел снег, еще сильнее выделяя кораллового цвета бусинки.
Пока я на это смотрела, вокруг все словно замерло. Тишина сковала само время и пространство, даже секундная стрелка перестала двигаться и застыла, слегка подрагивая. Я даже забыла, где стояла. Оставалось лишь белое пространство и деревце с красной кроной…
Оно напоминало мне то дерево… из сна…
Внезапно рядом раздался хруст снега. Но стоило повернуться на звук, как резкий порыв заставил меня зажмуриться, бросив в лицо пригоршню снега и сорвав капюшон с головы. Сквозь щелки между веками я различала перед собой темный силуэт.
Когда ветер перестал баловаться, я отряхнулась, поправив растрепавшиеся волосы, и подняла взгляд. И остолбенела…
Думаю, вы догадались…
Галатея смотрел на меня, чуть улыбаясь. И его улыбка еще расширилась и разбавилась усмешкой, когда вдруг одна из потревоженных ягод упала с ветки и щелкнула меня по носу. Я издала тонкое восклицание, а парень поднял ягодку-бусинку с земли и протянул мне.
– Наверное, это теперь твой талисман, – сказал он, и в черных глазах его мелькнули знакомые теплые искры.
Я взяла ягодку, сдерживаясь, чтобы не броситься на шею парню, который… кивнув и опустив глаза, прошел мимо.
Я забыла! Мы же… не знакомы!
Я уже хотела отчаяться, но подумала, что сейчас мне уж точно никто не поможет. И потому, развернувшись к уходящему парню, крикнула:
– А… мы с вами раньше нигде не встречались?
Парень замер и обернулся. Затем повернулся ко мне лицом и внимательно, без притворства, осмотрел. Я ждала вердикта: помилование, арест или смерть.
Парень улыбнулся, признавшись, что все может быть:
– Вы здесь учитесь? – он кивнул на корпус университета позади.
– Да, – я улыбнулась.
– Ммм… – протянул он задумчиво. – Тогда я как-нибудь вас здесь найду…
Он, явно чувствовал себя неловко – тут же вежливо попрощался и скрылся в снежном тумане. Сердце мое чуть опустилось, однако я хотела верить в его слова.
Пары тянулись медленно, но отчего-то душа пребывала в блаженном покое. Когда же я вышла после занятий на ступеньки крыльца, то поняла, почему улыбка не сходила с моего лица.
Тот самый парень уже стоял на нижней ступени и стряхивал с бардового шарфа снег. Он был смущен, но усмешка скрыла это чувство, и он сказал:
– Я просто подумал… как мне вас найти, если я имени вашего не знаю?
Его улыбка радовала, глаза играли и притягивали, голос пробирал до костей, и мурашки бежали по спине вовсе не от холода. Я усмехнулась, милостиво согласившись дать подсказку по поводу имени, и жестом пригласила пройтись. Ну, что я могу сказать теперь, когда мы с моей мечтой буквально столкнулись нос к носу в реальности? Лишь время покажет, как глубоко счастье, в которое мы решились шагнуть…
