Трилогия снов
Сон первый. Идес Эмпорос
Прохладная летняя ночь приятно контрастировала с жарой, стоявшей днем. Я свернул с центрального проспекта и оказался как будто в другом городе. Здесь, на соседней улице, не успели снести все здания, построенные еще в прошлом (а то и позапрошлом) веке. Некоторые из них сохранились очень неплохо, некоторые уже покосились, а от других осталось только напоминание в виде бревенчатой стены и обломков за сооруженным наспех ограждением.
Я еще раз сверился с адресом, записанным на скомканном листке блокнота. Я до сих пор не был уверен, стоит ли мне идти к НЕМУ, но ноги уже несли меня, голова не хотела соображать ясно, а сердце просто волнительно билось от ожидания предстоящей встречи. Мысли в голове мешали одна другой: но среди их балагана я мог выделить две основные противоборствующие идеи – осознание ЕГО возможностей и страх перед НИМ. Но выбор был сделан уже давно, иначе бы меня здесь и не было.
Нужный мне дом оказался двухэтажным зданием, хорошо сохранившимся с позапрошлого века. Оно осталось нетронутым между двух новостроек. Нужная мне дверь была помечена небольшой надписью, сделанной белой краской:
«Входи, не робей – в мир полный идей» .
Дверь выделялась из общей исторической стилистики дома, добавляя в старинные узоры современные прямые металлические ноты. Я потянул ее на себя, и она открылась.
Внутри было темно и я, посмотрев по сторонам, шагнул в неизвестную пустоту и чуть не упал с лестницы, которая начиналась сразу за порогом. Пока я на ощупь спускался по ней, глаза привыкли к темноте. Внизу лестница заканчивалась ещё одной дверью, за которой слышался слабый шум.
Я в последний раз подумал, стоит ли, и зашел внутрь. Это был вытянутый зал, наполненный слабым темно-красным светом. Вдоль стен стоял ряд столиков с полукруглыми диванами, спинки которых закрывали от других посетителей сидящих на них людей. В конце зала был еще один столик, который охраняли двое крепких парней в костюмах. Освещение там было слабее, чем во всем зале, но я знал, что один из двух сидящих именно ОН.
Я неуверенными шагами направился к нему. По мере продвижения мне стали видны немногочисленные посетители. Первый из них сидел через столик от входа. Это был одетый в джинсы и рубашку с длинным рукавом парень, который общался с одетой гораздо легче него девушкой. За следующим столиком сидел, развалившись, еще один парень, разодетый как рок-звезда. По бокам от него сидели девицы легкого поведения, которые гладили его обнаженную грудь и целовали. Следующий посетитель, точнее посетительница сидела за столиком слева, запрокинув голову назад. Из-под ее длинной юбки была видна мужская спина. Я быстро отвел взгляд и пошел дальше. От НЕГО меня отделяла пара столиков.
Теперь я мог разглядеть сидящих чуть лучше. Оба были одеты в светлые костюмы. Один из них был одет в ковбойскую шляпу, а из-под воротника рубашки другого был виден солидного размера галстук «боло». Мужчины курили сигары, а на столе стояла открытая бутылка виски, марку которого я не знал и не мог прочитать.
Приглядеться к названию мне не дали. Один из охранников преградил путь рукой.
- Ты понимаешь, к КОМУ ты идешь? – голосом перекаченного буйвола спросил он.
- Да, – я старался держаться смелее.
- Тогда пусть садится, – тот, что был без шляпы, наклонился чуть вперед, облокотившись одной рукой на стол.
Садясь, я рассмотрел его «боло», на котором был изображен крылатый единорог, стоящий на дыбах, и виски, которые называлисьDuncan Taylor.
- Так значит, говоришь, знал, к кому шел…а зачем ты пришел, знаешь?
- М…Мн…Мне нужна Ваша помощь.
- А чем ты готов заплатить за мою помощь? Я вижу, ты один…
- У меня ничего нет.
- Ну ты же понимаешь, что я не предоставляю услуги своих муз бесплатно. Либо ты отдаешь мне свою, либо… - тут он начал недвусмысленно намекать, показывая мне на грудь. Я почувствовал страх, хотя понимал, что к этому рано или поздно придет. Я сжал через рубашку мешочек, висевший у меня на груди.
-Да-да, именно это.
Я запустил руку за пазуху и снял с шеи холщевый мешочек с черными завязочками. Мне сразу стало как-то не по себе. Внутри всё как будто опустилось. Мир вокруг поблек, настроение испортилось, а в памяти стало почему-то меньше хороших воспоминаний….как будто меня разом лишили и детства, и всех прочитанных книг, увиденных фильмов, услышанной музыки…Как будто я всегда был таким тусклым, печальным…и почему-то злым…Развязав мешочек и достав бледно-зеленый кристалл, совсем без огранки, я отдал ему камень. Он взял, оценивающе покидал в руке, посмотрел через него на свет, прищуривая один глаз, и неожиданно небрежно бросил мне его обратно.
- Это дешевка. Ты хотел продать мне ее? – он усмехнулся – Уведите его…
Я только и успел засунуть камень обратно в мешочек, как меня уже вытащили из-за стола. Уводимый двумя охранниками я кричал:
- Прошу Вас! У меня же больше ничего нет, что же мне делать?
- Поумней! Мой братец пока еще раздает знания бесплатно.
* * *
- Зачем ты отпустил его? – сказал незнакомец, который до этого времени сидел в тени и молчал. – Тебе больше не нужны души?
- Такие - нет. Он пуст, зачем он мне. Я уже достаточно богат, чтобы не гнаться за каждой никчемной душонкой. Пусть попробует огранить ее, попробует найти музу в свободном плавании - там все еще попадаются хорошие экземпляры.
- Ты стал мягче, братец.
- Зато ты всё так же жесток.
И засмеявшись, они выпили ещё по рюмке.
Сон второй. Доктор Эйсагтал
Он называл ее «Операционная», но я бы описал ее как «Камера пыток», если бы инквизиция действовала в наши дни. Стены были покрыты пожелтевшим кафелем, со следами запекшейся крови в некоторых местах. Пол был так же кафельный, но немного чище – скорее всего потому, что постоянно вымывался. Посередине был сделан слив, чтобы все жидкости, попадавшие на пол, стекали туда. Прямо над сливом был подвешен на ремнях голый человек. Лицо его было измучено, а тело в крови и в многочисленных синяках. Рядом с ним стояло два стола на колесиках с инструментами. По большей части это были разного рода ножи, клещи, молотки, хомуты разных размеров и форм, винты, палки, пилы. Но среди этого набора наблюдались и совсем непонятных форм устройства, описать которые я не осмелюсь, а об их назначении боюсь даже думать. Разумеется, это были не все инструменты, о чем говорили шкафы, стоящие вдоль стен. Но в любой момент он мог изготовить свои особенные на станке, стоящем в углу.
Сам Доктор был одет в бывший когда-то белым, а теперь покрытый желтыми пятнами разной насыщенности фартук. Волосы были полностью убраны под голубоватую бандану, а на лице надета марлевая повязка.
Доктор взял один из хомутов, надел на запястье правой руки «пациента» и начал его затягивать. Человек, до этого висевший без сознания, очнулся и голосом, то пропадающим, то хриплым жалобно сказал
-(Прошу В)ас, ОСТАНОВитесь…(я б)ольшЕ не мО(гу)
- Можешь! - бодро и с издевкой ответил доктор, – ты сам не знаешь, что можешь.
- Но про(шу) ВАС…(да)..дайте …пЕРЕДО..КГХ..нуть…
- Не скули. Хотел быть скульптором? Никто не говорил, что все будет просто... – и немного наклонившись к уху, прошептал, – Ты должен пройти все творческие Муки, чтобы стать мастером. Ха-ха-ха-ха! – одновременно с хохотом сделал два последних оборота ключом, что заставило человека кричать, охрипшим, пропадающим голосом, что делало крик еще более пугающим, пока он не потерял сознание.
После этого доктор зацепил за хомут канат и подошел к стене, на которой висело кольцо. Он пропустил через него канат и, опершись о стену ногой, с силой натянул и завязал его.
Проделав то же самое с левой рукой, Доктор надел на человека какое-то подобие бандажа для сломавших плечо, сделанное из грубой кожи, только предназначалось оно для другого. В области плеча и предплечья было по отверстию. Доктор вставил туда металлические прутья, на свисавшем конце которых была резьба, и закрепил их, повернув вокруг своей оси. Потом он взял небольшую коробочку с торчавшей из нее ручкой и соединил ею прутья.
Он обошел человека так, чтобы встать перед его лицом. Через секунду Доктор взял ведро воды, уже набранное и всё это время стоявшее рядом, и выплеснул на него. Человек сразу задергался и захрипел.
- Ты должен быть в сознании. Ощущай каждой клеточкой своего тела, как оно становится талантливей,- после этого он засмеялся. И с этим смехом подошел к ручке хитрого устройства и принялся крутить ее, так что один прут начал давить на человека, а другой тянул на себя, и чем дальше он крутил ручку, тем больше сил он прилагал для этого и тем громче кричал человек. Доктор докрутил до упора, передохнул и рывком сделал ещё один оборот. Раздался хруст ломающихся костей плеча и предплечья, заглушаемый криком человека. На фоне этих звуков из другой части дома послышался звонок в дверь. Прислушавшись, доктор сделал еще пол-оборота ручки. Он снял повязку с лица, вытер руки об фартук и тоже снял его вместе с банданой, взял лежащий на столе холщевый мешочек размером чуть меньше кулака и вышел.
Звонок раздался еще раз. Доктор проследовал через зал, подошел к шкафу, открыл средний ящик и положил туда мешочек к другим таким же. Звонок в дверь раздался еще раз. Доктор вышел из зала через другую дверь, которая вела как раз в прихожую, и открыл дверь.
-Здравствуйте, Доктор.
- Здравствуй, давно тебя не было видно…
- Кхм…Я был занят… - и после небольшой паузы, - можно я зайду?
- Смотря за чем ты пришел..
- У меня есть кое-что интересное для Вас…ну…так мне можно зайти?
Доктор молча отошел от прохода и резко кивнул, чтобы тот зашел.
Гость уже бывал раньше в этом доме и знал, куда следует идти.
Он прошел в зал и сел в кресло для гостей. Вскоре в зал вошел и хозяин и сел в кресло напротив.
Воцарилась тишина.
- Ну…- начал Доктор – что-то принес мне?
- Я полагаю, вы следите за последними научными достижениями? Если нет, то, наверняка, хотя бы слышали о такой штуке, как компьютер.
- Ты думаешь, мне это интересно? Это дело рук ученых, не мастеров. Это не моя область.
- Пока еще нет, но скоро…- тут он открыл портфель и извлек шкатулку, хотя шкатулкой это можно было назвать в последнюю очередь. В отличие от других шкатулок, которые видел Доктор, эта напоминала коробку, оформленную под книгу. Но то, что она не пустая, Доктор знал – он всегда чувствовал их.
- Что это?
- Это свеженький. Появился несколько лет назад.
- Что он умеет?
- Делать видеоигры. Это его конек.
- Ты хочешь сказать, что эта чушь скоро будет требовать талант?
- Вы видимо не пробовали. Это довольно забавно, – гость ухмыльнулся, – Я думаю, у них большой потенциал. Разве вам не нравится мой операторский талант, который я принес вам в прошлый раз?
Доктор задумался.
- Сколько?
- 200 душ.
- Ты обнаглел?!
- Ну…тогда я выпущу его. Но вы же знаете, как они быстро плодятся на свободе.
Доктор встал и подошел к шкафу, где хранилась его коллекция. Он смотрел на нее и думал.
- Хорошо. Я пришлю тебе их.
- Приятно иметь дело со знающим чел…со знающим, – с этими словами Гость встал, положил шкатулку на столик, стоящий рядом, и поспешил удалиться.
Доктор не провожал его, он смотрел на разнообразные шкатулки с талантами. А затем пошел обратно в «Операционную».
Непонятно, был ли Человек в сознании, но каждый его вздох сопровождался стоном.
Доктор отвязал его от стены и снял с плеча бандаж. Кости «пациента» уже срослись по-новому, но он бессильно и изнеможенно повис на ремнях. Доктор взял его за кисть правой руки и, положив ее на стол, взял в руки молоток.
- ..(докт)ОР…(х)вА(тит)... – прохрипел «пациент».
- Важнее чем руки для скульптора – пальцы, - с этими словами, под крики человека, он со всей силы опустил молоток на пальцы руки, ломая кости, чтобы те смогли срастись в более талантливо-способной форме.
Сон третий. Филактис Гносис
Возле тропы, уводившей от дороги в горы, в лес, виднеющийся вдалеке, остановился старый дизельный пикап, кузов которого был завален сетками с всякими овощами. У кабины лежал заношенный рюкзак.
- Тебе туда, - водитель показал пассажиру на тропу, - там впереди есть деревня. Хорошие люди, но бедные. Плохая почва и немного скота - всё, что у них есть. Не знаю что их там держит...Ну да ладно, надо спешить, похоже скоро будет дождь, видишь как потемнело.
- Да, похоже, - сказал пассажир и вышел из машины. Пока он забирал рюкзак, вышел и водитель. Он взял небольшой мешок с картошкой и кинул его спутнику. - Вот, тебе пригодится.
- Спасибо. Удачной торговли в следующий раз!
Машина поехала дальше, а путник тем временем убрал картошку в рюкзак. Взвалил его на плечо и отправился в путь.
В просторном читальном зале городской библиотеки было немноголюдно. Группа студентов, вероятно лингвистов, что-то бурно обсуждала, но вела, тем не менее, себя тихо, и только их богатая жестикуляция намекала о происходящем споре. Ближе к центру зала сидели бодренький старичок с седыми, но густыми, аккуратно причесанными, волосами.
Напротив него сидел юноша, лицо которого выдавало в нем парня переходного возраста. Парню не сиделось на месте, и он то и дело дергал ногами, выстукивал пальцами ритм, одному ему известной песни.
-Не волнуйся, - старик понимал настроение внука. - Я затащил тебя сюда в первый и последний раз. В нашем роду принято передавать одну легенду. От отца к сыну. Так мой отец рассказал ее мне, так я рассказал ее твоему отцу...и он рассказал бы тебе.
Тяжелая молчаливая печаль накрыла их. Каждый вспомнил о том человеке, который связывал цепь поколений.
Раскаты грома прервали мысли еще борющегося со старостью мужчины. Его волосы уже начали терять цвет, но всё еще выдавали в нем брюнета. Густые кроны деревьев закрывали и без того хмурое серое небо. Начался дождь. Вскоре среди деревьев показались проблески света, и путник вышел из леса. Невдалеке виднелась деревня.
Это была маленькая деревушка всего в десяток домов, сбившихся в кучу, рядом с которыми было пара скудных огородов и небольшой загон для животных.
Изрядно промокший он постучал в первый же дом, где ему открыла дверь уже в возрасте женщина.
- Добрый день, - сказал он на местном диалекте. - Вы не могли бы пустить меня укрыться от дождя? Я поделюсь едой.
Хозяйка закрыла дверь, попросив подождать. Через несколько минут путник уже грелся возле разожженного камина, повесив свою куртку рядом, в надежде, что она высохнет за ночь. Хозяйка уже занималась картошкой, подарком водителя пикапа. Она была рада наконец хорошо поужинать хлебом и тушенкой, которая тоже перекочевала из рюкзака на кухонный стол. После вкусного ужина мужчина распаковал свой спальный мешок и постелил у огня. Он хотел выспаться перед трудным последним днем его путешествия.
Нарушил молчание старик, громко вздохнув и начав свой рассказ: «Когда-то давно. На заре человечества, на земле появились "имеры" - бестелесные помощники. Возможно, именно они послужили толчком для зарождения разума. Имеры были трех видов.
Первый из них - это идеи. Человек, зараженный идеей, развивал ее, жил ради нее. Они вдохновляли на работу над ними, на стремление довести их до совершенного воплощения.
Второй вид имеров - это таланты. Они давали человеку способность творить совершенство. Физически или нет, не важно - человек с талантом мог создать неповторимое произведение искусства.
И, наконец, третьи - это знания. Переводчики между умом людей и законами мироздания. Знания давали понимание мира, в котором они живут. Давали опыт, позволяющий жить лучше».
Он проснулся, едва стало светать. Перекусив чуть теплой картошкой, предусмотрительно оставленной им с вечера возле огня, он надел успевшую высохнуть куртку, упаковал мешок, обулся и взглянул напоследок на комнату в поисках забытых вещей. Не найдя ничего, он открыл дверь и уже перешагивал через порог, когда проснувшаяся хозяйка пожелала ему удачи. Он поблагодарил ее, пожелал добра и вышел.
Погода сегодня была значительно лучше. На чистом небе было совсем мало облаков, а вершины гор уже освещало восходящее раннее солнце. Путник направился вверх по склону, думая про себя, что каменистая почва всё же имеет свои плюсы - не так грязно.
«У каждого из вида имеров был хранитель. Идес Эмперс, хранитель идей, и Эйсагтал, хранитель талантов, стали использовать свои возможности с целью получать души смертных. Они запрещали имерам самим выбирать себе достойных носителей, вместо этого они, в обмен на душу человека, открывали смертному доступ к вдохновению и таланту.
Но Филактис Гносис, хранитель знаний, отказался от предложения своих двух братьев. Он позволил имерам-знаниям выбирать себе достойного носителя, стремящегося к ним. А людям позволил бесплатно учиться и узнавать больше. Сам он скрылся где-то в мире, оставив смутные подсказки как его найти в книгах и науках. Говорят, что если отыскать его, возможно, он согласиться наделить нашедшего всеми нужными ему знаниями».
К полудню деревня осталась далеко позади. Хорошая погода помогала двигаться в запланированном темпе, и до заката он должен будет достигнуть вершины. Преодолевая последние километры, мужчина вспоминал свою богатую событиями жизнь – и радовался, что в свое время выбрал отказ от вредных привычек в пользу спорта. Иначе бы он вряд ли смог в таком возрасте позволить себе это трудное путешествие.
Он достиг своей цели, когда солнце только коснулось горизонта. С обратной стороны горы был отвесный склон, и это открывало прекрасный вид на лежащую впереди долину. Густой лес, не тронутый людьми, сливался в одну зеленую массу. Казалось, что там внизу раскинулось неведомое зеленое море, краев которого не было видно. В созерцании этой красоты он не заметил, как солнце уже на половину скрылось. Он поспешил развести костер, поужинал остатками мяса и прикинул, что воды и пары банок консервов должно хватить на обратную дорогу до деревни, а там будет видно.
Завтра утром, когда первые лучи солнца осветят долину, он сможет увидеть цель своего путешествия. С этими мыслями он уснул.
Он спал без снов и только под утро увидел один. В нем он идет по своему городу и видит, как тот изменился за время его отсутствия. Но здание библиотеки все также выделяется из общей массы торговых центров и пятиэтажек. Он зашел внутрь, но там никого не было. Интуиция вела его на этаж с надписью «Фольклор». На знакомом месте уже ждал его дедушка. Все такой же, как и был в тот день – бодрый, с аккуратно причесанными седыми волосами. Мужчина подошел к своему деду, который сказал, своему, уже почти догнавшего его возраст внуку:
- Рад тебя видеть здесь, я давно за тобой наблюдаю и ждал тебя. Позволь, я познакомлю тебя кое с кем, – произнося это, он показал рукой на человека, сидевшего рядом, но которого не было видно раньше.
Проснулся мужчина, когда лучи солнца достигли его глаз. С губ его не сходила улыбка. Радуясь, сам еще не осознавая до конца чему, он собирал вещи, совсем забыв про голод. Он был сыт чем-то большим, он знал, что ему еще предстоит огромная работа, чтобы понять все то, что он узнал.
Но если бы вы видели его за минуту до того, как он проснулся, вы бы заметили, что его грудь, освещенная солнцем, светилась слабым изумрудным светом.
