В просторной комнате, с большими окнами, выходящими во двор, за двумя составленными вместе столами, собрались самые близкие родственники и соседи, которые пришли со своими стульями.
Каждый из гостей принёс к столу, что считал нужным.
Кто котлеты, кто соления, а кто то, двухлитровую бутыль самогона, запечатанную пробкой из кукурузного початка.
Посредине стола, среди угощений, стоял портрет тёщи, которая умерла десять лет назад.
Возле портрета стоял стакан водки, накрытый куском ландышевого мыла.
Когда все расселись за стол и наполнили стаканы, встал хозяин дома, который был пьян ещё со вчерашнего дня, поднял стакан и заговорил, глядя на портрет.
- Дорогая, …..мама – проникновенно сказал он и перевёл взгляд на окно, за которым стояла, надраиная до безобразия, новенькая семёрка.
- Что, теперь уже дорогая, а раньше, кроме как, твоя придурошная мамаша, я от тебя другого не слышала – недовольно вставила жена – так бы и продолжал ездить на своём ИЖе с коляской.
- Я был не прав, я был не прав – сорвался на фальцет хозяин, и по его щеке потекла кристально – искренняя слеза раскаяния.
Ты была ни придурошная, ты была ясновидящая.
Ты знала, что наступит такое время, когда в стране исчезнет всё мыло.
Он тремя глотками осушил стакан и сквозь слёзы снова посмотрел на мечту всех автолюбителей Советского Союза – новенькую “ Ладу“ василькового цвета.

II

Шёл второй год войны.
Немцы наступали.
Территория, которая ещё пол - года назад, считалась глубоким тылом, становилась прифронтовой.

В поле, обливаясь потом, под палящими лучами июльского солнца, работали только женщины и девушки, всех мужчин и парней забрали на фронт.
В основном это были местные жительницы, но среди них встречались и эвакуированные.
И хоть линия фронта, неумолимо приближалась, и есть было, практически нечего, девчонки продолжали оставаться девчонками. Поэтому, весть о том, что к ним в деревню переводят лётное училище, они восприняли с диким восторгом.
Училище разместили в пустующей сельской школе, а поля вокруг, были такие ровные, что, для учебного аэродрома и делать ничего не пришлось.
Девичьей радости не было предела. С начала войны, они вообще забыли, как выглядят мужчины, а тут, к ним в деревню прибыли не просто парни – лётчики.
Все красавцы, как на подбор. В новенькой, тёмно – зелёной форме и блестящих хромовых сапогах.
Целый день курсанты училища изучали конструкцию самолёта, постигали премудрости пилотирования и воздушного боя, прыгали с парашютом, а вечером в спортзале школы устраивали танцы под патефон.
Девчонки, после целого дня изнурительной работы, бежали купаться на речку, прихорашивались и летели на танцы, как мотыльки на свет.
А на следующий день, в поле, все разговоры были только про лётчиков, кто с кем танцевал, и кто кому что сказал.


Особенно, все были без ума от Дениса.
Он выделялся среди всех, своей артистической внешностью. И если бы не война, мог бы вполне стать киноактёром.
Девушки буквально разрывали его на части, вырывая друг у друга, чтобы хоть один танец станцевать с ним за вечер.
Только одна из них не приглашала его танцевать.
И не потому, что он ей не нравился, совсем наоборот.
Когда она его видела, сердце её начинало так биться, как будто в животе порхала бабочка.
Звали её Ксюша. Она была не местной, из эвакуированных.
Не легко было городской девушке, привыкать к тяжёлому сельскому труду, но она с этим справилась. К одному она не могла привыкнуть, к запаху пота, от которого, без мыла, избавиться было невозможно.
- Петровна, где можно достать мыло? – спросила она у своей хозяйки.
- Мыло? – удивилась женщина – да где ж ты его возьмёшь, война!
- И что, нигде нельзя достать?
- Почему же? Можно.
- Петровна, милая, где?
- В районе по воскресеньям, толкучка собирается. Там у спекулянтов на продукты обменять можно.
Всю неделю Ксюша почти ничего не ела, а все продукты, которые выдавали на работе, складывала в узелок и не могла дождаться воскресенья.

III

- Чего тебе – спросил мужчина в военной форме без петлиц, который возник не откуда.
- Мне мыло нужно – смутилась Ксюша.
- Иди за мной – сказал мужчина, не глядя на неё.
Они подошли к полной женщине, которая подпирала забор, как будто ей не чем было заняться.
- Вот клиента тебе привёл – обратился к ней Ксюшин провожатый – с тебя причитается.
- Не беспокойся, за мной не заржавеет – ответила торговка, сверкнув золотыми зубами.
Мужчина, хотел что - то ответить, но не успел. На горизонте появилась новая жертва, и он пустился вдогонку.
- Чего там у тебя – спросила торговка, кивая на узелок.
- Вот, две буханки хлеба, десять яиц и банка сметаны.
- Какое тебе мыло?
- А у вас что, разное есть?
- У меня всякое есть.
- Тогда ландышевое.
- Вот, держи – торговка достала из сумки кусочек и протянула Ксюше.
- Как, за это всё один кусочек?
- Не хочешь, не бери. Но мыло на всём базаре, только у меня есть.
- Нет, я согласна – сказала Ксюша и на глазах её выступили слёзы.

IV

Она мылась и плакала, мыло таяло на глазах. Особенно, когда она мылила свои пышные, каштановые волосы.
Потом отбелила хлоркой парусиновые туфли, нагладила ситцевое платье, заплела косу и выпорхнула из дому.
Как только Денис её увидел, после мыльной диеты, такую стройную, худенькую и нежную, он отбился от всех девчонок и бросился приглашать её танцевать. А в животе у Ксюши вновь запорхала бабочка и забилась с неистовой силой.
Весь вечер он её не отпускал. Она так прекрасно танцевала и так обворожительно пахла ландышами, что Денис, просто, потерял голову.
- Ты где была раньше? Тебя, что, мама не отпускала? – спросил Денис, когда пошёл провожать Ксюшу домой, после танцев.
- Я и раньше приходила, просто, ты меня не замечал.
- Не обманывай, я бы тебя сразу заметил.
- Я никогда не обманываю.
- А сколько тебе лет?
- Восемнадцать.
- Опять обманываешь, тебе, наверное, и шестнадцати нет.
- Я никогда не обманываю – обиделась Ксюша и отвернулась.
Денис обнял её за плечи и прижал к себе. Запах ландыша от её волос окончательно вскружил ему голову.
Он резко развернул её к себе, так, что губы их почти соприкасались.
- Может, ты и целоваться умеешь?
- Нет, целоваться я не умею.
- Тогда учись – прошептал Денис и впился поцелуем в её приоткрытый рот.

V

Их роман вспыхнул внезапно, как сверхновая звезда во Вселенной.
Любовь придавала им силы. Почти все ночи, когда Денису удавалось сбежать в самоволку, они проводили вместе, отдаваясь друг другу.
А днём полностью отдавались работе, каждый своей.
Денис, был всегда избалован вниманием хорошеньких женщин, но такое с ним было впервые. Он был готов ради Ксюши на всё.


- Хочешь, я для тебя звезду с неба достану – спросил, как то он её, провожая домой под утро.
- Нет, у меня уже есть одна и другой мне не надо – она обвила его руками за шею и нежно поцеловала в сотый, а может быть в тысячный раз за ночь.
Ему и в голову не приходило, что любой звезде с неба, она предпочла бы, обыкновенный кусочек хлеба из армейской столовой.
Брикетик мыла Ксюша растягивала на неделю, а в воскресенье, вставала рано утром и пешком шла на базар.
- Какое хочешь? – спросила, успевшая к ней привыкнуть, торговка.
- Розовое.
- На держи, только это в последний раз.
- Почему?! – испугалась Ксюша.
- Мыло подорожало.
- На сколько?
- Ровно на десять яиц.
- Где ж я возьму столько?
- А это уж, милая, не моя забота.

А в лётном училище выходных не было, и полёты начинались как всегда в восемь.
Курсанты сидели на траве, задрав головы к небу. наблюдали за пилотированием своих товарищей и ждали своей очереди.
Вдруг из за тучки вынырнул боевой истребитель с красными звёздами на крыльях, мастерски заложил вираж и зашёл на посадку.
Из истребителя выпрыгнул молодой подполковник с золотой звездой героя и направился к курсантам.
Они тут же вскочили на ноги, заправились, застегнули верхние пуговички на гимнастёрках и стали по стойке “смирно”.


- Вольно – скомандовал подполковник. – Бойцы, где ваш начальник училища полковник Кравцов.
- Он вон там, в зелёной палатке – хором ответили будущие ассы.
Подождав, пока подполковник скроется за брезентовой шторкой, курсанты бросились к самолёту и облепили его.
- Вот это техника.
- Не то, что наши “ учебные ишаки “.
- Полетать бы на такой.
- Смотрите, у него пушка, сквозь лопасти винта стреляет -
делились друг с другом впечатлениями восхищённые курсанты.
- Здорова Серёга – сказал подполковник и пожал протянутую левую руку начальника училища. Пустой правый рукав гимнастёрки был заправлен за пояс.
- Не дам, ни одного не дам, они ещё как слепые котята.
- У меня разнарядка на пять курсантов.
- Под трибунал пойду, а не дам.
- Я не поверю, чтоб во всей учебке, ни одного талантливого летуна не было.
- Только один и есть.
- Ну, хоть одного дай.
- Зачем он тебе?
- Приказ срочный получили, переправу с воздуха прикрывать.
Людей нет, я сам эскадрилью поведу, мне ведомый нужен.
- Смотри Пётр, если с ним что - то случиться, это будет на твоей совести.
- Всё будет нормально, сегодня же тебе его верну, завтра прибывает пополнение.

VI

Дорога в район занимала много времени, поэтому по воскресеньям Ксюша всегда опаздывала на танцы.
Но твёрдо знала, что Денис будет стоять у стеночки и ждать только её.
Так случилось и в этот раз.
Перепрыгнув через три ступеньки школьного крыльца, она вбежала в спортзал, и сразу же встретилась глазами с
Денисом.
Он улыбался ей с фотографии в чёрной рамке.
Она стояла на столе, покрытом красной скатертью.
Музыки не было, курсанты с девушками расположились вдоль стен и слушали подполковника.
Он стоял за столом вместе с начальником училища. Сквозь бинты на голове проступало большое красное пятно крови.
- …а когда Денис расстрелял всё, до последней железки, он набрал высоту и тараном, снял у меня с хвоста ”месер “.
Я буду ходатайствовать о присвоении Вашему училищу его имени.
Ксюша по стенке сползла на паркет спортзала и потеряла сознание, которое к ней, полностью, так и не вернулось.
Она родила дочку уже в эвакуации. Сначала помогали подруги, а когда девочка подросла, уже она, стала заботится о своей матери.
Всю свою жизнь Ксюша, как могла, работала, но почти все заработанные деньги тратила на мыло и аккуратно складывала его везде, где только находила свободное место.
Это была, наверное, самая большая коллекция в мире, в несколько десятков тысяч экземпляров.
Розовое, сиреневое, лавандовое……, но больше всего она любила ландышевое.
Умерла она во сне, от остановки сердца, так и не узнав, что самым дорогим запахом для него, который сводил его с ума и дурманил голову - был запах пота её тела.