Корабль был красив. Большой, ослепительно-белый,  с  ярким флагом на мачте и золотыми буквами по борту, он легко скользил по поверхности реки. Всякий, кто смотрел с берега, восхищался: «Отличная машина! Отличный ход! И какой мужественный человек стоит на капитанском мостике!» Никто не  видел, что по противоположному берегу, впрягшись в лямку, шли бурлаки. 
         Они тащили корабль, и их босые ноги увязали в песке, а спины были согнуты. Время от времени бурлаки роптали. «Это возмутительно, – говорили они, – мы выбиваемся из сил, чтобы везти одного-единственного человека. Этот человек держит нас на хлебе и воде, а себе стяжал горы золотых монет. Мы тратим на это драгоценные годы нашей жизни, не видя в том никакой радости». Громче других говорил бурлак, который стоял в центре упряжки, он призывал товарищей пойти к хозяину и высказать ему в лицо протест. «Ведь это и наш корабль, мы строили его. Мы судоводители, а значит, наше место в команде, а не в этой лямке, и мы можем пройти по любой стремнине!» – убеждал он товарищей, но в их лицах читал неверие. Никто его не поддерживал.
         Когда встречный ветер приносил на палубу обрывки этих разговоров, хозяин хмурился. Много лет назад он тоже работал на реке, строил корабль, но потом объявил себя его владельцем и с тех пор глядел на своих помощников другими глазами. Как бы они ни старались, он всегда говорил им, что работают они плохо. В глубине души хозяин мечтал избавиться от строптивого бурлака, который призывал  всех к протесту. Но он не мог уволить его, потому что работник был сильным, сообщал кораблю хорошее ускорение, и заменить его было некем.
         Тем временем дождь мочил палубу, а волны трепали борт. Под тяжестью груза судно все больше давало осадку и начало увязать в иле. Идти бурлакам становилось все труднее и труднее. И тогда Строптивый снял с себя хомут и сказал, что он дальше не пойдет. «Вот как! – удивились товарищи. – Что же ты будешь делать? Кругом нет ничего, кроме этой пустынной реки и этого сыпучего песка, что шуршит у нас под ногами». – «Вы заблуждаетесь, – отвечал Строптивый, – кругом  мир. А мы не видим его лишь потому, что спины наши согнуты, а глаза  опущены вниз. Я не могу больше быть рабом. Прощайте». И он ушел.
         И когда он, расправив плечи, двинулся вдоль берега, то увидел на реке много других кораблей, барж и лодок, которые сигналили ему и звали с собой. Потому что это была река Жизни, и она никогда не была пустынной. Она предлагала каждому свой путь, но не все этот путь видели.