Бабушка Настя была очень набожной.

Когда родители отправляли Люську к ней на лето, она,  совсем маленькой, наблюдала, как бабушка молится и бьет поклоны.

Вся верхняя часть стены в горнице была завешана иконами. В углу висела главная, как определила Люська, икона, потому что под ней светилась лампадка.

Набожность бабушки никак не сказывалась на многочисленных внуках.

Люська никогда не слышала, чтобы бабушка что-то рассказывала, а, тем более, принуждала внуков к молитвам или каким-то ограничениям, связанным с верой.

При этом сама соблюдала все посты, ездила за тридевять земель в город в церковь молиться, так как жила в забытой Богом деревеньке за 8 км от железной дороги.

Единственное, в чем бабушка не смогла себе отказать - втайне от своей дочери - Люськиной мамы, ярой коммунистки, она покрестила всех ее детей.

Кроме шестого ребенка – Люськи.

Почему Люська выпала из списка, никто не знает, но она помнила разговор тетки Веры с бабушкой, когда та говорила - Люська спит с открытыми глазами, потому что не крещеная.

Свои отношения с верой и религией у Люськи были странные.

В детстве она ощущала присутствие в своей жизни кого-то большого и сильного, кто всегда наблюдал за ней, и старалась делать так, чтобы он не сердился.

Тогда это было довольно просто, потому что, если она и совершала что-то плохое, то потом находила виноватого - брата или одноклассника.

И всегда себя оправдывала.

В юности и молодости задумывалась об этом мало, наверное, потому, что в этом возрасте практически не бывает возможности побыть наедине с самим собой и, что называется, подумать о душе.

Потом был переезд в Израиль.

Первое посещение Иерусалима ошеломило.

Захватила атмосфера старого города, а при мысли, что все это происходило здесь, так закружилась голова, что пришлось срочно сесть. 

Экскурсовод объяснила, что головокружение – обычное явление, особенно для тех, кто первый раз в Святом городе.

И Люська немного успокоилась. 

Потом она приезжала не один раз, уже без головокружений проходила по Via Dolorosa - Дороге Скорби, воспринимая больше эмоционально, чем запоминая имена и названия исторических мест.

Представляя, как Он шел, неся крест, и даже о чем думал…

Странно было видеть: Крестный путь, улицы старого города, толпы паломников, идущих по базару, торговцы, предлагающие всякую всячину - все рядом…

На этих улочках у Люськи всегда было такое чувство, что вот - еще немного, она завернет за следующий поворот и окажется где-нибудь в 16-м веке.

Так сильно было ощущение перемещения во времени - прямо как в романе «Меж двух времен» Джека Финнея… 

И даже оказавшись снова у Львиных ворот, она еще некоторое время находилась под этим впечатлением, была рассеяна и с трудом возвращалась к реальности. 

Долгое время Люська думала о том,что надо восполнить упущение бабушки Насти и покреститься и даже начала наводить справки, как правильно это сделать - несколько дней поститься, посещать церковные службы и т.д.

Готовиться к таинству?

Что-то останавливало…

Она не могла понять – что именно?

И снова поехала в церковь просто послушать службу и чуть настроиться.

Почти ангельские голоса выводили песнопения, сквозь цветные стекла витражей внутрь проникали ажурные лучи света.

Душе было тепло, радостно, благостно…

Мысли о Боге и о себе захватили Люську, и она не заметила, что стоит на пути батюшки, который обходил по кругу молящихся, размахивая кадилом. 

Люська видела, что он идет прямо на нее, но, не воспринимая реально происходящее, не сдвинулась с места. 

Неизвестно, откуда - вынырнула пожилая женщина, не в облачении церковном, а в светской одежде, видимо, из тех, кто всегда чем-то помогают служителям. 

Она кинулась к Люське с таким зверским выражением лица и так зашипела на нее, прогоняя с места, на котором та стояла, что Люська, испугавшись, отпрянула. 

Батюшка прошел мимо, даже не взглянув на них. 

Люська вышла из церкви потрясенная, забыв даже перекреститься.

Все ее благостное настроение улетучилось, словно и не было.

В глаза бросился маленький ларек перед входом, где продавались открытки, свечи, иконки. 

Вспомнилось, как Он изгонял торговцев из храма, настроение стало еще хуже…

Опять увидела бабушку Настю, маленькую, худенькую в белом с горошками платке, как она сидит за столом и пьет пустой чай, макая в него черный сухарь – Великий пост…

Бог жил в ее душе – подумалось Люське, и вообще – а нужны ли посредники?

Живи правильно, старайся по мере возможности выполнять заповеди, молись наедине с собой, делай добрые дела, если получится – что еще надо?

И как часто случалось в Люськиной жизни, в тот же день она получила ответ на свои вопросы.

Позвонила подруга из дома по соседству и попросила пойти вместе с ней к соседу –инвалиду, который целый день не отвечает на телефон и звонки в дверь, а жена его, насколько известно, уехала за границу.

Пришли, долго искали ключ.

Открыли. 

Мужчина, еще не старый, лежал без сознания на бетонном полу, упав с инвалидного кресла.

В запущенной холодной квартире посреди полного хаоса, первое, что бросалось в глаза - стоявшая на центральной полке яркая позолоченная икона Святой Богородицы, печальными глазами взиравшей на этот ужас…