Поиск:

Уже с нами:

В. ШЛИФОВАЛЬЩИК

ОПЦИИ МИРОВ

  
  
   ОПЦИИ
  
   Глава 1
  
   Только я сказал жене, что меня вытурили с завода, она тут же заявила, что уходит от меня.
   – Мне надоело терпеть твоё бездельничанье! – возмущалась Валька, поспешно складывая вещи. – Дитятко! Тебе же двадцать пять лет! Одноклассники твои уже и машины взяли в кредит, и квартиры в ипотеку, жён одевают как куколок… В Турцию каждый год ездят. А у тебя всё ветер не понять где играет: увлечения идиотские, друзья-дегенераты…
   Я виновато улыбнулся и развёл руками, мол, что поделать, если я такой. Это вызвало новую бурю негодования.
   – Три года жизни тебе отдала! – патетически произнесла она романно-сериальную фразу, комкая в руках белую блузку, которую собиралась запихать в сумку.
   – Три лучших года, естественно, – уточнил я, чтобы уж было совсем как в мелодраме.
   – Не паясничай! Даже сейчас не можешь удержаться, лицедей! От него жена уходит, а он кривляется, клоун!
   Она со злостью зашвырнула блузку в сумку.
   – Может, отметим это дело? – предложил я, улыбаясь.
   Валька посмотрела на меня, высоко подняв брови:
   – Что отметим?
   – Наш развод. Люди свадьбы празднуют, а мы, наоборот… Друзей соберём, кафе на вечер арендуем…
   Она повертела пальцем у виска, с визгом застегнула молнию на сумке и с сочувствием посмотрела на меня:
   – Как ты будешь без меня, убогий? Пропадёшь ведь. Сопьёшься и помрёшь где-нибудь в канаве через год-другой.
   – Конечно. Только ты меня спасала эти годы от канавы.
   – Да, спасала. От канавы, от твоего образа жизни паразитического и от твоих дебильных друзей. Я хотела из тебя человека сделать, а ты как был скотиной, так и остался. Неформал хренов! Уж лучше бы ты был футбольным фанатом, чем лофером. Лох ты, а не лофер! Ну, чего молчишь?
   Что тут возразить? Валька уже сама ответила на все вопросы.
   – Молчишь ты, потому что сам понимаешь: всё ваше лоферство – это прикрытие. И ты, и дружки твои не состоялись в этой жизни. А движение лоферов выдумали для того, чтобы подобные неудачники не чувствовали себя ущербными. Демократия, блин, толерантность! Да будь я президентом, я бы таких, как вы, в трудовые лагеря бы загнала, по лопате каждому всучила и рыть бы заставила.
   – Что именно рыть? – поинтересовался я.
   – Да хоть что! Канаву. До обеда выкапывать, а после обеда закапывать. И через годик всё ваше лоферство вылетело бы из ваших бестолковых голов!
   – Труд из обезьяны сделал человека, – произнёс я пафосно.
   – Вот именно. А вы – бездельники-лоферы – продукт обратной эволюции. Обезьяны, сделанные из людей.
   Она с трудом закинула на плечо сумку и нанесла последний удар:
   – Я уезжаю к маме, а ты будешь всю жизнь скитаться по съёмным квартирам.
   – Какая вся жизнь? Ты же мне канаву предсказала. В которой я сдохну через год-другой.
   – Вся твоя оставшаяся жизнь – от этого момента и до канавы. Вот этот год-другой ты и будешь мыкаться по коммуналкам и общагам.
  
   Высказавшись таким образом, Валька ушла, с удовольствием хлопнув железной дверью, так что сотрясся весь подъезд. Я хотел помочь стащить ей сумку вниз до машины, но она отмахнулась от меня, как от надоедливой мухи.
   – Вот и кончилась моя счастливая семейная жизнь, – объявил я сам себе и нервно хихикнул.
   Неплохая она была в своё время девчонка, Валька. Мы с ней познакомились ещё в университете. Я был на третьем курсе, а она на первом. «Никогда ещё не гуляла с философом», – мурлыкала она, когда я провожал её до юрфаковской общаги.
   Это понятно, для любого юриста студент-философ был всегда существом аномальным, как, впрочем, и для любого обывателя. Хорошо, что не попросила она тогда «объяснить, что первично», иначе я бы обозлился, и мы бы больше не встречались. Терпеть не могу, когда люди, узнав о моей профессии, выдают что-то вроде: «Ух ты, философ! Как же тебя так угораздило! А где работать потом будешь? Ну-ка, ответь, что первично, материя или сознание».
   С удивлением я прислушался к себе и понял, что не особо огорчился уходом жены. Всё равно она ушла бы рано или поздно: мы с ней заключили временный брак на пять лет. Но она ушла досрочно, не дождавшись пары лет до окончания брачного союза. Временные браки появились не так давно, но уже завоевали популярность, особенно среди нас – безответственной и бестолковой молодёжи.
   Чтобы развеяться, я включил компьютер и полез в социальную сеть. Мне доставляет удовольствие глядеть на глупо-радостные рожи бывших одноклассников-однокурсников, однообразно позирующих на фотографиях на фоне пальм, чужих иномарок и огромных тарелок с малоприятной едой по программе «всё включено», похожей на огородные сорняки. Я тоже в своё время зарегистрировался в сети, для смеха сфотографировался на фоне помойки в драном ватнике и облезлом треухе и выложил эти мерзкие фотографии на свою страничку. И потом время от времени я посещал свою страничку и с удовольствием читал адресованные мне сообщения: «Андрюха! Как же ты докатился до такой жизни! Возьми себя в руки, устройся на работу, ты ведь так молод!». Простейший тест для клинических идиотов – если бы я на самом деле был бомжом, откуда у меня был бы доступ в Интернет и фотоаппарат! Да и какой бомж станет выкладывать свои фото, где он позирует на подобном фоне.
   Валька была слишком правильной и постоянно пыталась сделать меня таким же. Например, она не разрешала пить дома пиво. Сейчас, ползая по мировой паутине, я об этом пожалел – глоток холодненького не помешал бы. В социальной сети было сегодня скучновато. Новых сообщений мне никто не присылал, наверное, надо придумать нечто свеженькое. Я немного порезвился на религиозном форуме, невинно задав вопрос, зачем Лот переспал с собственными дочерьми, чем вызвал бурю негодования. Затем некоторое время поторчал в каком-то унылом чате знакомств, где мне удалось вызвать на откровенно-интимный разговор болтливую дамочку, чтобы следом объявить ей, что я тоже женщина, и понаблюдать за её реакцией.
  
   От плодотворного ползания по интернету меня отвлёк звонок в дверь. На пороге стоял молодой человек в деловом костюме. Он улыбнулся стандартной улыбкой и раскрыл папку. Я ответно просиял.
   – Здравствуйте! Валентина Дмитриевна Дёмина дома? – спросил он, заглянув в папку.
   – К сожалению, нет, – улыбнулся я ещё шире.
   – Как жаль. Мы с ней договорились провести апгрейд микроволновой печи. Усовершенствование, то есть, – добавил он, видя моё замешательство.
   – А в чём заключается усовершенствование? – спросил я, согнав с лица улыбку и озабоченно нахмуриваясь. – Вы хотите научить печь нянчить детей?
   – Увеличение мощности, благодаря которому печь будет греть в полтора раза быстрее, – невозмутимо ответил юноша. – К тому же Валентина Дмитриевна заказала новую опцию для печи: внутренняя видеокамера реального времени с доступом в Интернет.
   Каких только опций нет на белом свете, но про такое я слышал впервые.
   – А для чего нужен Интернет в печи? – удивился я искренне, скинув маску озабоченности.
   Молодой человек покровительственно улыбнулся:
   – Есть специализированные сайты, на которых хозяйки показывают другим хозяйкам процесс приготовления пищи в микроволновке. Имеется также возможность записывать и скачивать видеоролики.
   – Да… Действительно, это необычайно нужная опция. Даже удивительно, как люди до сих пор без неё жили!
   Юноша не понял иронии.
   – К тому же у нас проходит акция: подключившим данную опцию бесплатное обучение новым возможностям. Действует только этот месяц, – радостно объявил юноша таким тоном, что мне самому захотелось немедленно пройти это обучение.
   Молодой человек демонстративно поглядел на часы. Конечно, он ведь деловой человек, у них всегда дикая нехватка времени. Бизнес – дело серьёзное!
   – Так могу я видеть Валентину Дмитриевну?
   – Увы, вынужден вас разочаровать, – улыбнулся я. – Валентина Дмитриевна, к сожалению, приняла буддизм и уехала на Тибет искать смысл жизни. Доступно объяснил?
   Юноша уставился на меня стеклянными глазами. Видимо, этот ответ не входит в перечень возможных ответов, записанных в его мозгу.
   – Жаль… А как же печь? – спросил он. – Мы же договорились… Со скидкой тридцать процентов…
   – Печь она забрала с собой, – поспешно ответил я. Не хватало ещё, чтобы он мне начал навязывать дурацкие опции!
   – Нельзя в Тибете появляться без микроволновки, – добавил я шёпотом, оглянувшись. – Арестуют.
   – Понятно… – не очень уверенно произнёс он, теребя папку. – А вас случайно микроволновки не интересуют?
   – Только как функции для сотовых телефонов, – отреагировал я. – Чтобы можно было телефон навести на живую курицу, нажать на кнопку, и через минуту получить жаркое, поперчённое, посоленное и с аджикой. Есть у вас такие?
   Молодой человек на полном серьёзе заглянул в папку.
   – В настоящий момент таких нет, – бодро произнёс он, пятясь от меня. – Но в скором будущем могут появиться... Извините за беспокойство, меня ждёт машина.
   – Всего хорошего! Удачного окучивания! – злобно осклабился я и так же, как бывшая супруга, хлопнул дверью.
   Дура Валька, назаказывала всякой дряни, а мне теперь отшивай надоедливых агентов! Конечно, ей же надо было, чтобы всё как у людей. Чтобы перед подружками не было стыдно. Педали с подсветкой в машине, холодильник с движущимися картинками, прозрачная ванна, сотовый телефон толщиной с бумажный лист… Барахольщица!
  
   Чтобы не портить тёплый вечер беседами с агентами, я решил отправиться в «Старый причал». Лоферы давно облюбовали эту уютную кафешку на берегу пруда. От дома – десять минут ходьбы. Пешие прогулки, говорят, полезны. Нашу кредитную машину – тёмно-серый «Хамаки Аэролэндер» модели «зет восемь» – забрала супруга. И пускай, один чёрт ездить некуда.
   Бесспорно, машина – штука удобная в смысле поразвлечься. Например, мне нравилось в час пик остановиться посередине трассы и включить аварийные огни. С какими злобными рожами проносились мимо автоуроды, сигналя и матерясь, высунувшись из окон! А какая замечательная пробка при этом получалась! Но Вальке не нравилось подобное развлечение, потому что за рулём была она, и вся людская ненависть сыпалась на неё.
   Вечером народу в «Старом причале» не очень много. Я заказал кружку пива и подсел за столик к Чемодану. Лидер лоферов нашего Красногвардейского района лениво цедил пенный напиток из бокала, время от времени издалека закидывая солёный арахис в свою ненасытную пасть.
   – О, Валежник! Сколько лет, сколько зим! С чем пожаловал, брат-бездельник? – спросил Чемодан, кулаком вытерев пену с белёсых усов.
   Давненько мы с ним не виделись. Я уж думал, что он забыл моё прозвище. Помнит, собака!
   – Вечер бодрый, брат-бездельник! – ответил я, усаживаясь напротив. – Взаймы на квартиру у тебя хотел попросить. Ты ведь в областной администрации деньги лопатой гребёшь.
   – А что, у вас на заводе платить перестали? – равнодушно поинтересовался Чемодан, разглядывая клетки на своей рубашке.
   – Не знаю. Может и перестали. Я там уже не работаю. С сегодняшнего дня.
   Напускная лень слетела с широкой физиономии лофера:
   – Во даёт! Сколько ты там проработал?
   – Сам ты работаешь, Чемоданище! – возмутился я. – Я не проработал, а продержался полтора года. Чуешь разницу?
   – Да ладно, не цепляйся к словам, – миролюбиво произнёс Чемодан, возвращаясь к своему пиву. – Кем ты там… бездельничал?
   – Менеджером по операционным улучшениям.
   Лофер присвистнул.
   – Это что за должность такая?
   – Чёрт его знает! Полтора года назад я пришёл в отдел кадров. Спросили про образование, то, сё… Потом спрашивают, мол, пойдёшь в отдел операционных улучшений? Я говорю, пойду.
   – А что ты хоть делал-то? – заинтересовался Чемодан. – То есть, что должен был делать? Какие должностные обязанности?
   – Коллеги мои ходили по цехам и что-то записывали. Потом эти циферки вводили в электронную таблицу и распечатывали. А я писал планы на месяц и отчёты. Это ведь не запрещено Уставом?
   Лофер глотнул пива:
   – Ты же прекрасно знаешь, Валежник, что разрешено. Наш лоферский Устав воспрещает выполнять полезную работу. А планы, отчёты, концепции и прочие служебные записки таковой не являются. Это – имитация работы, она даже поощряется. Без неё никакой самый прожженный лофер и недели не продержится.
   – Это я и без тебя знаю, – ответил я.
   – На чём погорел? – поинтересовался Чемодан.
   Мне принесли пиво. Я, соскучившийся за последнее время по пиву, надолго припал к бокалу и оторвался, пока не опорожнил больше половины. Лидер лоферов терпеливо ждал.
   – Комиссия приезжала какая-то важная. Из головной компании. Американцы или британцы. Всё заводское начальство за месяц готовится начало. А в день приезда мы в отделе затеяли турнир в «Суперфайтер»…
   – Что за «Суперфайтер»? – перебил меня любознательный Чемодан.
   – Игра компьютерная, обычная сетевая стрелялка. Ну, мы, значит, с коллегами увлеклись, сидим, рубимся, а тут дверь в отдел открывается, и заходит вся эта комиссия и свита с ними из заводского начальства. А я спиной к двери сижу, не успел игру свернуть. Ну, меня первого и попёрли, как комиссия уехала.
   – А коллег?
   – Пару человек со мной вместе уволили. До кучи.
   – Молодец! – неожиданно похвалил меня лофер и процитировал строки из Устава: – «Пункт третий: каждый лофер должен стараться нанести максимальный ущерб компании, в которой он числится, законными способами».
   Я даже духом воспрянул.
   – Разве это ущерб для завода, что турнули пару менеджеров? Они и так не понять чем занимались, – на всякий случай решил поинтересоваться я у опытного лофера.
   – Нет, брат-бездельник, твоя заслуга в том, что ты научил сотрудников играть в стрелялку в рабочее время. А это и есть прямой ущерб предприятию.
   Чемодан замолчал и повернулся к соседнему столику. Я тоже последовал его примеру. Там сидел один из самых болтливых людей на свете, которых я знал – опытный лофер-ветеран Пурген. Прозвище он получил за способность нести пургу, то есть болтать всякую ересь в любое время суток и в любом состоянии. Пункт пятый Устава лоферов гласит, что от каждого лофера должен исходить информационный шум: большое количество речей и служебных бумаг. Лофер просто обязан быть демагогом. Для Пургена этот пункт явно был наиболее важным.
   Напротив болтуна сидела симпатичная девушка и держала на весу диктофон. Корреспондент? Интересно!
   – Каждое неформальное движение преследует какие-то цели. Какие цели у лоферов? – спросила девица Пургена.
   – Если вы читали наш Устав, то могли заметить, что основная цель лоферов указана в первом пункте, – понесло нашего демагога. – Лофер не должен выполнять никакой полезной работы для общества. Где бы он ни числился, в какой бы организации. Особо опытные лоферы могут ничего не делать по три-четыре года, и при этом руководство компании или организации считает их прекрасными работниками и даже ставит в пример. Это – высший пилотаж!
   Надо же, Пурген даёт интервью! Любопытно, зачем это прессе понадобилось писать про наше движение? Наверное, девица – корреспондент какой-нибудь захудалой газетёнки, падкой до сенсаций. И редактор ей дал задание: написать о современных молодёжных движениях. На её месте я бы выбрал неформалов поярче: панков или скинхедов каких-нибудь.
   – Как можно ходить на работу и при этом не работать? – удивилась девушка.
   Пурген покровительственно засмеялся:
   – Нет ничего проще. Ваш редактор или начальник отдела городской хроники, скорее всего, приходит на работу, часок пораскладывает пасьянсик, потом часок попьёт чай с такими же бездельниками, потом уходит на совещание...
   – Но он и работой тоже занимается, – возразила корреспондент не очень уверенно.
   – Этим он и отличается от лофера, у которого рабочее время полностью тратится на пасьянсы, чаепития и совещания. Только это, и никакой работы! Безделье прекрасно маскируется информационным шумом: докладами, служебной перепиской, отчётами. Попробуйте для интересу, это не так просто, как кажется.
   – А если все будут бездельничать? Кто работать будет? – возмутилась девушка.
   – Как вас, пардон, зовут? Светлана? Так вот, Светочка, автоматизация сейчас развивается такими темпами, что на одного работающего приходится по десять имитирующих работу. Причём, на экономике это никак не сказывается. Наше движение ширится. Скоро прогресс достигнет таких высот, что работающие люди станут огромной редкостью. Как в наше время, скажем, резчики по дереву.
   – Во даёт! – с уважением произнёс Чемодан, кивнув в сторону интервьюируемого. – Учись, Валежник!
   – Возьми его к себе в отдел, – предложил я в ответ. – Ты же начальник отдела программного обеспечения. Вот и устрой Пургена системным администратором.
   – Чтобы он всю локальную сеть обрушил? – засмеялся лидер.
   – Зачем людям нужно имитировать работу? – продолжала изумляться Светлана. От спора она раскраснелась и стала ещё симпатичнее. – Я не против автоматики. А люди, освобождённые от труда, пусть занимаются чем-то творческим. Ну, стихи там пишут или ещё что…
   – Прекрасная мечта коммунистов-утопистов! – так громко произнёс Пурген, что к нему повернулись все обитатели кафе, и лоферы, и нелоферы. – Автоматы выполняют всю тяжёлую работу, а люди занимаются высокими делами: творят, покоряют звёзды! Так вот, Светик-семицветик, беда в том, что люди не хотят покорять звёзды. И творить они тоже не хотят. Люди – существа более приземлённые, как оказалось. Они хотят сладко есть, крепко спать и весело развлекаться. Творчество – удел нищих неудачников. Раньше композитор творил, имея за душой гусиное перо, паршивую серую бумагу и свечи в качестве освещения. У современного композитора есть компьютер с мощным нотным редактором, синтезатор, имитирующий целый оркестр. Твори – не хочу! И где шедевры? Где первые концерты, девятые симфонии и высокие мессы? Нет их! Не хочет современный композитор творить. Обществу не нужны симфонии. Обществу нужны музыкальные заставки в рекламе и мелодии для сотовых телефонов.
   Мне даже захотелось поаплодировать, с таким пафосом произнёс Пурген свою речь. А того было уже не остановить.
   – Вы же знаете, Светланка, что восемьдесят процентов людей работает в сфере услуг. И то мы сильно отстаём от развитых стран. Наш век – это не век композиторов, поэтов и инженеров. Наш век – эпоха официантов, горничных и менеджеров по продажам, которые не хотят творить. Им и так неплохо живётся.
   Пурген запил свою великолепную речь бокалом пива. Симпатичная Света выключила диктофон.
   – Постойте, девушка! – обратился к ней Пурген. – Вы ведь из газеты «Городские легенды»? Вам ведь сенсации нужны? Не будете же вы кормить читателей рассуждениями о прогрессе и творчестве! Давайте я вам расскажу, что лоферы каждый месяц скачут голыми у костра. Якобы ритуал такой. Или, скажем, питаются жареными мышами. Редактор вас расцелует, я гарантирую. Пойдёмте, прогуляемся по набережной. Вечер какой тихий…
   Они встали из-за столика, Пурген галантно подставил девушке руку. Они вышли из кафе, и я с завистью посмотрел им вслед.
   – Приятная дивчина, – сказал я, возвращаясь к пиву.
   – Тебе-то какое дело? – поинтересовался Чемодан. – Ты же женатик у нас.
   Он с хрустом потянулся. Мне показалось, что клетчатая рубашка, обтягивающая его огромное пузо, сейчас лопнет. За внушительные габариты лофер и получил своё прозвище.
   – У меня уже нет жены, – произнёс я замогильным голосом. – Я холостой. С сегодняшнего дня.
   Чемодан с любопытством произнёс:
   – Ну и денёк у тебя! Насыщенный! С работы турнули, жена ушла, симпатичную корреспондентку увели… Денег у тебя тоже нет?
   – Есть заначка. С недельку протяну, – пообещал я не слишком твердо.
   – Стандартная завязка для приключенческого романа. На тебя свалились разные беды, ты пришёл в бар, заказал на последние медяки выпивку и думаешь грустную думу. А к тебе подсаживается некий человек и предлагает хорошо подзаработать. «Дело опасное и трудное, никто ещё оттуда не возвращался…».
   – Вот и напиши роман, – буркнул я, – раз завязка уже есть.
   – А дальше что писать? Тем более, что дела никакого я тебе предложить не могу. Пурген тоже вряд ли что предложит – сам на мели.
   В кафе погасили свет. В интимном полумраке недопитое пиво замерцало зеленоватым.
   – Новая опция? – спросил я, указывая на бокал. Никогда раньше не видел подобного мерцания.
   Чемодан не ответил, но моя фраза на счёт опции навела его на мысль.
   – Кстати, насчёт опций. Есть тут на примете одна конторка. Они с нашей администрацией работают. Я тебе завтра утречком позвоню, напомни-ка свой телефон. Должны же лоферы выручать друг друга. С новой работой я тебе постараюсь помочь, а вот уж новую жену ищи сам.
  
   Глава 2
  
   Пункт седьмой нашего Устава гласит, что лофер ни к чему не относится серьёзно. Он может опаздывать, не сдерживать обещания и срывать сроки. Главное, у него всегда должна быть весомая отговорка. К тому же, если неотложное дело отложить, то через какое-то время оно перестанет быть неотложным.
   Чемодан был настоящим лофером, поэтому он позвонил только через неделю, когда все мои скудные сбережения закончились, и я заложил в ломбарде обручальное кольцо.
   – Как жизнь, Валежник? – радостно спросил Чемодан вместо приветствия.
   – Да не сдох пока, – ответил я сердито. – Хотя мог бы пару раз благодаря твоей милости.
   Лоферство лоферством, но немного совести полагается иметь даже самому отпетому лоферу!
   Чемодан сочувственно посопел в трубку и поведал:
   – Я тебе работёнку подыскал непыльную. Помнишь, в «Причале» о ней рассказывал? Подходи через пару часиков на собеседование. Только не тормози там. Корочки все свои захвати…
   – Да ладно, не первый раз…
   – Слушай, не перебивай! Ты будешь собеседоваться на вакансию опционального аналитика, запомни. И запиши координаты конторы…
   Своим звонком меня Чемодан порадовал. В небольших фирмульках дольше всего можно продержаться на никчёмных должностях типа «аналитик», «маркетолог» или «эксперт». А идеальная должность для лофера – советник босса по вопросам чего-либо. Просто мечта! У меня нет ни одного знакомого, который бы дополз до такой должности.
  
   Я очень долго собирался на собеседование. Без помощи Вальки было очень трудно найти галстук и чистую рубашку: она все вещи в доме хранила по какому-то только ей понятному странному принципу. И я вот уже неделю мучился, разыскивая каждую мелочь.
   Без привычных джинсов, в деловом костюме, при галстуке с кожаной папкой под мышкой я чувствовал себя неловко на многолюдной улице. А в метро меня слегка утомила длинная очередь за жетонами. Поэтому я решил немного поразвлечься: когда подошла моя очередь, я вынул кошелёк и начал не торопясь в нём копаться, пытаясь набрать нужную сумму самыми мелкими монетами. Нетерпеливая очередь уже через минуту начала возмущаться, а особо горячие граждане, спешащие по неотложным делам, грозились набить мне морду. Жлобьего вида мужик начал пробираться ко мне, угрожающе хрустя костяшками пальцев. Тогда я обернулся к очереди, изобразил мелкую дрожь в руках, выпустил уголком рта слюну и, заикаясь, извинился. Половина очереди в момент подобрела, а одна аккуратно одетая бабуля даже осадила жлоба.
   Радовало то, что до бизнес-центра «Чернолесье» остановки три на метро: на работу будет недалеко добираться. Я поднялся наверх и минут пятнадцать кружил по деловому району, разыскивая нужный бизнес-центр среди подобных. Наконец, я нашёл нужное здание, мало отличимое от своих собратьев: помпезный вид, зеркальные стёкла, кафешка на первом этаже и забаррикадированные личным автотранспортом подступы.
  
   Фирма «Опцион» занимала огромное помещение на пятом этаже. Войдя, я у входа наткнулся на миловидную юную секретаршу, которая хорошо отработанным движением свернула пасьянс на экране и приветливо уставилась на меня. Сама любезность, даже симпатичные веснушки на её курносом носике излучали доброжелательность.
   – Добрый день! – улыбнулась она, вопросительно глядя на меня.
   – Здравствуйте! – просиял я в ответ. – Я по поводу труб.
   – Каких труб? – удивилась она.
   – От вас звонок был, что нужно трубы поменять в офисе. Я пришёл замеры сделать.
   Приятно было глядеть, как она растерялась, засуетилась, начала судорожно рыться в блокноте, защёлкала мышью, и на экран предательски вылез недоигранный пасьянс.
   – Это какая-то ошибка… – неуверенно мямлила она. – Мы не заказывали замену труб… Может, вам в соседний офис нужно? Сейчас у Владимира Николаевича спрошу.
   Она уже сорвалась с места, но я остановил её:
   – Извините, я пошутил. Я на собеседование пришёл. Шеф у себя?
   Секретарша рассердилась так, что даже веснушки покраснели:
   – У себя!!
   Она подняла трубку и доложила о моём приходе.
   – Владимир Николаевич занят, у него клиенты. Придётся подождать, – повесив трубку, сообщила секретарша злорадно.
   – Возле вас подожду, хорошо? – робко предложил я, без приглашения опускаясь на краешек стула.
   – Присаживайся, – холодно ответила она. – Желаю тебе не пройти собеседование. Без тебя идиотов полный офис.
   – Лишний идиот работе не помешает…
   Некоторое время мы сидели молча. Моё присутствие очень раздражало конопатую секретаршу. Ещё бы: ни пасьянс не разложить, ни по социальным сетям поползать, ни машинки с котятами в Интернете поискать. Время от времени она демонстративно вздыхала, отрывалась от экрана и недовольно зыркала на меня.
   Пару раз в приёмную заглядывали сотрудники, мои будущие коллеги: лощёные мальчики в костюмах и девочки в строгих юбках и блузках. Они клали на стол секретарше одни бумаги, забирали другие и при этом исподтишка посматривали на меня, пытаясь понять, кто я такой. От того, что мне вскоре также предстоит бегать с бумажками, я пришёл в плохое настроение. Чтобы убить время, я внимательно оглядел комнату: стол секретаря с дурацкой выдвигающейся полочкой под клавиатуру, кучу сертификатов в рамках, висящих на стене за спинкой секретарского стула, отгороженный закуток для чаепития за спиной, плакатики с идиотским офисным юмором. Как в сотнях подобных офисов. Тоска!
   Стол секретарши был заставлен всяким хламом, который имеется у среднестатистической офисной девушки: «прикольные» статуэтки мишек и зайчиков, фото дегенеративного бойфренда и – святая святых – кружка с надписью «Работа – не волк». Довольно чистая, кстати. Как правило, замызганные кружки встречаются у мужской половины офисного обиталища. Книга с аляпистой обложкой была прикрыта всякими входящими-исходящими бумагами, но на корочке я прочёл название и автора. Это был модный в этом месяце Вилли Зельц с очередным бестселлером «Под знаком индиго».
   – Как тебе книга? – спросил я, указав на бестселлер.
   Девушка смутилась и получше прикрыла книгу бумагами.
   – Ничего, – ответила она, помявшись. – А ты читал?
   – А как же! По-моему, каждый умный человек в нашей стране должен прочесть эту книгу, – выдал я.
   Конечно, я не читал ни одной книги этого автора. Неохота забивать голову всякой чушью.
   – Тебе понравился Джефри? – спросила секретарша, более благосклонно поглядывая на меня.
   – Ещё бы! И Джефри понравился, и все остальные. Особенно эта…
   – Марта?
   – Да, да, именно Марта! У меня плохая память на иностранные имена.
   Маленькие зеленоватые глазки девушки засияли:
   – А ведь интересная идея в книге? Дети индиго?
   – Потрясающая идея! – с вдохновением ответил я. – Самое главное, свежая. К тому же необычайно красиво выстроена фабула, наличествуют оригинальные характеры, сочные метафоры, обилие эллипсисов и синекдох…
   Секретарша с лёгким испугом глянула на меня. Пожалуй, с синекдохами я погорячился, но меня уже несло:
   – Топонимика, семы, гиперболы и литоты… Всё это накрепко прошито нитями сюжетных линий и судьбами людей. Это поистине великая книга! Она достойна занять место между «Анной Карениной» и «Тихим Доном».
   Наверное, сам Пурген позавидовал бы моей речи. К величайшему сожалению, наша интеллектуальная беседа прервалась звонком телефона.
   – Я вас провожу на собеседование, – предложила секретарша, повесив трубку.
   Почему-то она снова перешла на «вы». Литоты её поразили, что ли, или семы. Я сам толком не знаю, что это такое. Одно время, ещё до Вальки, встречался с девушкой-филологом, от неё и нахватался.
  
   Мы с секретаршей вошли в небольшой коридорчик, в который выходили ещё четыре двери. Мы вошли в левую, на котором красовалась табличка «Генеральный директор». Секретарша пропустила меня в кабинет. Я оказался лицом к лицу с тремя молодыми людьми и одной женщиной. За массивным столом, имитирующим красное дерево, в мягком кожаном кресле сидел грузный тип с обширной лысиной, лисьими хитрыми глазками и бледным лицом цвета сметаны пятнадцатипроцентной жирности. По всем признакам это и был Владимир Николаевич, генеральный директор фирмы «Опцион».
   – Спасибо, Дашенька, – поблагодарил он секретаршу и кивнул ей на дверь.
   Когда симпатичная Даша вышла, он приветливо указал мне на пустой стул напротив себя. Я скромно присел на краешек, положив папку на колени и всем видом изображая непреодолимое желание устроиться на работу именно в «Опцион».
   – Добрый день, уважаемый… – начал генеральный и тут же запнулся.
   – Андрей Геннадьевич. Можно просто Андрей, – подсказал я, ослепительно улыбнувшись.
   – Видите, как плохо беседовать с человеком без резюме! – засмеялся Владимир Николаевич. – Однако вас рекомендовал господин Власов из областной администрации, поэтому мы пошли на такой шаг в виде исключения.
   Я с трудом сообразил, что речь идёт о Чемодане.
   Вслед за генеральным директором хихикнул молодой человек невзрачной внешности, сидящий по правую руку, и сделал какую-то пометку в блокноте.
   – Вы в курсе, чем занимается наша компания? – строго спросил Владимир Николаевич, отсмеявшись.
   – Конечно, – ответил я, не имея ни малейшего понятия. – Ведь «Опцион» – настолько известная компания, что об её деятельности известно любому добропорядочному гражданину как в нашей стране, так и за рубежом.
   Невзрачный молодой человек с сомнением покосился на директора, но тот никак не отреагировал.
   – Но было бы лучше услышать о деятельности компании от вас, – спохватился я, опасаясь, как бы Владимир Николаевич не начал расспрашивать меня подробности, и подхалимски добавил: – Ибо никто лучше генерального директора не знает своей компании.
   – Мы занимаемся новыми идеями, – со значением произнёс директор, купившись на мою лесть. – Наш креаторный отдел выдаёт свежие идеи для любого бизнеса, и мы продаём их заказчикам. Айдиа-услуги – вот смысл нашей работы.
   – Великолепно сказано: коротко, ясно и в точку! – подхватил я, когда Владимир Николаевич замолчал. – Новые идеи крайне необходимы для успешного развития отечественного бизнеса. Это – кровь экономики, и я был бы рад принять участие в столь важном и интересном проекте.
   – Костя, у тебя есть вопросы к Андрею? – обратился директор к полноватому чернявому молодому человеку, сидящему по левую руку.
   Спохватившись, Владимир Николаевич представил его:
   – Это – Сандалов Константин… Как тебя по батюшке? Хотя, ладно, у нас в компании отчества не приняты! Константин – начальник аналитического отдела. Ваш будущий непосредственный начальник, если вы пройдёте собеседование.
   Константин уставился на меня чёрными маслинами и насморочным скучным голосом спросил:
   – Вам приходилось ранее заниматься аналитической деятельностью?
   – Да, некоторый опыт у меня есть. В частности, на последнем месте работы мои должностные обязанности как раз заключались в проведении анализа с последующей обработкой полученных данных, – с трудом продрался я к концу сложной фразы.
   Чернявый уныло покивал и вопросительно поглядел на директора, давая понять, что вопросов ко мне он больше не имеет.
   Невзрачный умоляюще посмотрел на Владимира Николаевича, и тот его представил:
   – Мой заместитель, Холин Ставр.
   Молодой человек с чудовищным именем немедленно забросал меня вопросами:
   – А почему вы решили поменять место работы?
   Это самый коварный вопрос на собеседовании. Скажешь, что из-за денег – решат, что ты алчный, из-за конфликта с начальством – подумают, что ты любишь качать права, из-за нехватки карьерного роста – скажут, что ты карьерист. Но у меня, лофера со стажем, на это заранее подготовлен ответ:
   – Отдел реорганизовали. Предложили либо вышестоящую должность в другом отделе, либо заявление по собственному желанию. Я выбрал последнее, так как новая должность не предусматривала аналитической работы. Меня долго не хотели отпускать, уговаривали, но я настоял на увольнении.
   – А почему отдел реорганизовали? Сотрудники работали неэффективно? – продолжал въедаться в душу Ставр.
   – Как раз наоборот. Наш отдел работал настолько эффективно, что нас решили раскидать по другим отделам в качестве руководителей. С целью повышения общей эффективности предприятия, – выкрутился я.
   – И почему вы не захотели стать руководителем? Вас не привлекают руководящие должности? – недоверчиво сощурился заместитель. – Неужели так нравиться болтаться в аналитиках?
   – Как раз таки привлекают. Поэтому я и принял нелёгкое решение поменять место работы. Ведь в такой молодой динамично развивающейся компании, как «Опцион», карьеру сделать гораздо легче, чем на огромном заводе. Лучше синица в руках. – И я постарался подкупающе улыбнуться, чтобы развеять напряжение.
   Генеральный директор, на мой счастье, был в благодушном настроении. Он рассмеялся и с укоризной посмотрел на зама:
   – В самом деле, Ставр, какая на заводе карьера! Двадцать лет карабкаться до замначальника отдела, ещё двадцать – до начальника… Так и вся жизнь пройдёт.
   – Успешную карьеру можно сделать в любом месте, – неподкупно заявил Ставр, делая очередную пометку в блокноте. – Всё зависит от личности… карьериста.
   – Разумеется, – согласился я. – Однако для меня карьера – это вторичное. А первичное – это огромное желание работать на благо фирмы для её процветания. Тем более мне было бы приятно работать в такой известной компании, как «Опцион».
   – А почему вы выбрали именно «Опцион»? – не отставал прилипчивый Ставр. – Ведь есть же другие компании, занимающиеся айдиа-бизнесом. Например, «Мегайдиа»…
   – Я изучил динамику роста десятка отечественных айдиа-компаний, – сообщил я, испытывая лёгкие угрызения совести от такого чудовищного вранья. – И ни одна из изученных не обладает таким потенциалом и человеческим капиталом, как «Опцион».
   – У вас, Светлана, есть какие-нибудь вопросы к кандидату? – прервал мои дифирамбы Владимир Николаевич, обратившись к некрасивой женщине, до сих пор не подающей признаков жизни.
   – Это наш хуманресоурсез-менеджер, Борисова Светлана, – представил директор женщину.
   – Есть, – ответила кадровичка хриплым прокуренным голосом. – У меня, собственно, вопрос кадровый. Трудовую и диплом кандидата я рассмотрю позже. А сейчас хотелось узнать, заканчивал ли кандидат ещё какие-нибудь курсы помимо вуза. Имеет ли сертификаты, дополнительные дипломы и прочее?
   Это был выгодный для меня вопрос. За полтора года работы на заводе я успел пройти целую кучу всяких курсов и обучений, от которых у меня в голове ничего не отложилось, зато накопилась приличная подборка красивых разноцветных сертификатов, имеющих малопонятные аббревиатуры вроде IHDG, GJV-3000, BSLIO или QWS.
   Я с готовностью расстегнул папку и начал выкладывать на директорский стол цветастые бумажки:
   – Пожалуйста: сертификаты по стандартам «ЭсДжиАй» и «БиОуКью», технология «ЭмПиЭкс», блоки «АрЭйч восемь тысяч» и «ИЭфЭн». Стандарт «СиКейТи», международный между прочим, – со значением сказал я.
   – А с аналитической методикой «УайЭй семнадцать» вы знакомы? – прогундосил чернявый начальник аналитического отдела.
   – Именно знаком, – нагло ответил я, понятия не имея, что это за методика. – Но надеюсь её изучить поглубже под вашим руководством.
   – У нас сотрудники изучают всё самостоятельно, – встрял в разговор вредный Ставр. Я ему явно чем-то не понравился.
   – Само собой. И я не хочу отличаться от остальных сотрудников. Я имел в виду то, что помощь руководителя в отдельных сложных вопросах методики «УайЭй семнадцать» просто необходима. Ибо руководитель гораздо опытнее любого подчинённого.
  
   В таком словоблудии мы провели больше часа. Потом меня на некоторое время удалили из директорского кабинета, потому как руководству было необходимо посовещаться. Я оставил им диплом, трудовую книжку, кучу сертификатов и вышел из кабинета. Поскольку я никого тут пока не знал, я вернулся в прихожую к курносенькой секретарше с приятным именем Даша.
   Девушка украдкой слушала какую-то бумкающую попсу нижайшего пошиба. Поэтому я немедленно вывалил на неё все сведения о музыке, которые помнил с музыкальной школы. Я рассказал ей о модуляциях, квинтовом круге и пентатонике, чем ввёл Дашу в непреодолимый ступор.
   Из состояния оцепенения её вывел директор, вошедший в прихожую и торжественно объявивший о том, что я принят на работу аналитиком с трёхмесячным испытательным сроком. Мол, хоть диплом у меня и не профильный и даже несколько странный (кто в наше бурное время выбирает специальность философа!), но опыт работы, сертификаты и ходатайство областной администрации впечатлили. Выходить можно с завтрашнего дня. Я, отулыбавшись в ответ, хотел уже пойти домой, потому как меня процедура собеседования порядком утомила, но Владимир Николаевич снизошёл до того, что решил самолично провести меня по отделам и показать работу «динамично развивающейся компании» вживую.
   В «Опционе», как я узнал из рассказа директора, работает двадцать пять человек. Мы прошлись по аналитическому и креаторному отделам, отделу продаж, заглянули в бухгалтерию и завершили наше путешествие в кабинете заместителя. Меня несколько обрадовало то, что на глаза попалась пара симпатичных девичьих мордашек – будет чем заняться в повседневной рутине. К сожалению, в аналитическом отделе приятных девчонок не обнаружилось. Была одна, мощная ширококостная шатенка с квадратной челюстью, совершенно не в моём вкусе. Остальные – унылые молодые люди, пялящиеся в мониторы, изображая при появлении директора бурную трудовую деятельность. Придётся искать развлечений в других отделах.
   Кабинет заместителя поразил меня огромным стендом со всевозможным барахлом.
   – Это – подарки от благодарных клиентов нашей компании, – гордо объявил директор, указывая на стенд. – Подарки непростые. Всё это – материализованные идеи, возникшие в светлых головах сотрудников креаторного отдела. Покажи-ка, Ставр, что-нибудь эдакое!
   Холин с готовностью встал из-за стола и подошёл к стенду.
   – Что показать… – произнёс он задумчиво, избегая встречаться со мной взглядом. – Ну, вот, хотя бы это…
   Заместитель снял с полки толстую ручку и щёлкнул кнопкой.
   – Воздручка – ручка, пишущая в воздухе.
   Он поводил воздручкой, и перед ним возникли светящиеся корявые буквы. Надпись «Наша компания – лучшая на свете» посияла в пространстве пару минут, затем медленно растворилась.
   – Впечатляет, – медленно произнёс я, изображая вдумчивость и серьёзность.
   – Медиапузыри! – Заместитель снял с полки следующий экспонат – трубочку с металлическим блеском.
   Он вынул из кармана сотовый телефон и включил задорную попсовую мелодию. Затем Ставр дунул в блестящую трубочку, и в воздухе засияли пузыри, похожие на мыльные. В такт песне они начали подёргиваться и мигать разными цветами.
   – Очень полезное изобретение! – похвалил я. – Самое главное – нужное.
   – Видеотату, – объявил Ставр, с трудов вытащив с самой верхней полки огромный рулон. – Наклеивается на тело. Так сказать, это – живая татуировка. Очень многим молодым людям хочется иметь на теле живую картинку.

Далее читайте в книге...

ВЕРНУТЬСЯ