ЛитГраф: читать начало 
    Миссия  Поиск  Журнал  Кино  Книжный магазин  О магазине  Сообщества  Наука  Спасибо!      Главная  Авторизация  Регистрация   

 http://akb-master.ru/ аккумуляторы дэу нексия купить. . Где взять деньги в долг срочно rbzaym.ru. 

E-mail:

Пароль:



Поиск:

Уже с нами:

 

Владимир Васильев

А-а-ап-чхи!
или
бу-здр!

  
  
  
   роман-трагифарсМогория
  
   Посвящается Форуму Хранителей
   и, в первую очередь, Тие – автору
   рецензии на этот еще
   ненаписанный роман
  
   «Дар веры пропорционален степени надежды…»
   Василид Александрийский
  
   «Словеса, что жизнью не оплачены,
   Божеством не могут быть услышаны…»
   Сказ о Певуне-Соловушке и ужасном Птенище
  
  
  
   Часть третья.
   Семена Бога
  
   «В мировом семени богом было заложено все то, что можно было уже назвать, и все то, о чем ничего нельзя было сказать, поскольку оно еще не проявилось»
   Василид Александрийский
  
  
   «Как к вершинам все-таки вскарабкаться,
   Доказать себе, богам, драконищам,
   Что свободен человек в дерзаниях,
   Что негоже тыкать в лужу рабскую
   Человека, изначально вольного.
   Что негоже поселять тюремщиков
   На пределах дворища тюремного,
   Что свободный богу внемлет искренне,
   Раб же – из боязни быть наказанным…»
   Сказ о Певуне-Соловушке и ужасном Птенище
  
   Глава 7. Богу – богово, кобелю – кобелиное…
  
   «Решив, что он здесь главный и, будучи прекрасным зодчим, он принялся за работу и начал строительство мира…»
   Василид Александрийский
  
   «Собралась душа в дорогу дальнюю,
   Но без тела призрачна дороженька…»
   Сказ о Белом Драконе и Черной Тоске
  
   Охота продолжается!.. Но зачем же при этом терять голову и самому оказываться в ловушке? Не успел я материализоваться в заданных координатах в теле Пси, единственном, кстати, теле, находящемся в моем распоряжении, как вокруг раздалось оглушительное и устрашающее улюлюканье, и от пары копий мне удалось с трудом увернуться, поджав хвост. Я даже заметить не успел, куда попал, как инстинктивно унес оттуда лапы. И хвост без вырванного копьем клока шерсти. Чтоб того, кто это копье бросил, лесные кошки задрали! Уносил меня, видимо, собачий инстинкт, потому что оказался я рядом с незабвенной моей Ягодкой, готовящейся стать матерью. Что ж, сейчас мужская, то есть кобелиная забота ей не помешает. Тут наши пути явно расходятся: богу – богово, кобелю – кобелиное…
   Пси лизнул свою Ягодку, а я оставил его тело ему, и дух его воспрял.
   Мой же дух вернулся по подсказанным лесавками координатам туда, откуда только что смылся. И сказать, что удивление мое было велико, когда я осознал, где оказался, это значит, ничего не сказать. Я сел бы, наверное, на землю, если бы у духа была задница, когда увидел, что нахожусь в непосредственной близости от нелепого розовоствольного дерева, хранившего мое тело! Что Добродею-Яхшигуду-Чужаку понадобилось здесь? Каким «добром» он собирается осчастливить этот мир? Упаси, Лесава… И кто он здесь?..
   Толпа оранжевых аборигенов с копьями, изготовленными из местной разновидности бамбука и острого каменного наконечника, растерянно крутилась чуть в стороне от дерева и тыкала в пустоту этими острыми палками. Видимо, недоумевали, куда странный зверь пропал? Я понимал, что этакое страшило они увидели впервые в жизни. Не было в их мире собак. И надеюсь, больше не будет. Представляю, как возвысятся в глазах земляков те, кто видел псину – в мифы войдут. Да ладно, мне не жалко, только зачем же сразу копьем тыкать? Я же не стал вас за конечности кусать.
   Возле самого дерева тоже что-то происходило – там колготилась еще одна группа вооруженных аборигенов, весьма агрессивно настроенная. Пора было обретать плоть и присущие ей органы чувств, потому что в виде духа я и воспринимал мир духовно – то есть воспринимал информацию о чувствах и мыслях участников событий, а для правильной оценки ситуации полезно было бы иметь и собственный взгляд на мир.
   И я воплотился в свое родное дерево.
   Мир сначала вывернулся наизнанку, потом его втянуло в воронку, покачало из стороны в сторону. Но я тут же сообразил, что это ветер раскачивает мою крону. Вот же научили Моги дурака… Да и Завета им поддакнула… Не нашел ничего лучше, чем одеревениться. И где?! В мире без деревьев – одни травы да кустарники, максимум – карликовый бамбук, который у них тут явно в ходу. Вблизи корней моих, слегка выступавших над почвой, жилистый оранжик в плетеной из трав одежде (рубаха да штаны) яростно отбивался обоюдоострой бамбуковой палкой от наседающей толпёшки оранжиков в доспехах с бамбуковыми пластинками, которые пытались ткнуть воина-одиночку своими бамбуковыми же пиками с каменным острием. Но он был ловок, силен и гораздо лучше владел оружием, чем нападавшие, и не позволял им приблизиться. Однако группа, пытавшаяся проткнуть призрак Пси, оставила свое пустое занятие и присоединилась к осаждавшим одиночку. Его ловкости стало недоставать для полноценной обороны, и некоторые уколы нападавших достигали цели. С истекающей кровью иссякали и силы. Сзади к нему подбиралась парочка оранжиков с сетью…
   Лесавка меня задери! И какого лешака я в дерево влез?! Никогда не любил, когда много на одного задираются. За дело или без дела, обычно не рассуждаю, а сначала восстанавливаю равновесие по мере сил и возможностей. А тут никакой возможности вмешаться! Хотя… Я попробовал пошевелить корнями, торчащими из земли, будто пальцами на ногах и, чтоб мне пнем розовым стать, если вру, у меня, похоже, получилось. Во всяком случае, один из оранжиков с сетью зацепился ногой за корень и брякнулся оземь, тут же схлопотав дырку в груди от обороняющегося одиночки. Когда толпой на одного, тогда и лежачих бьют. Второй сеточник, утянутый напарником, повалился следом и запутался в сетке. Но в тот момент, когда мой подопечный отвлекся на ловцов, одна из палок звучно вошла в слишком тесный контакт с его головой. Слава Лесаве, не острием, а только палкой. Острием бы точно убили, а так – только (я будто сам ощутил) звон в голове и темнота в глазах. Притулился мой защитник меж моих корней, на травушку-муравушку лег мягонькую, не шибко ударился. Тут его и повязали довольные собой оранжики. Отволокли в сторону и принялись деловито копошиться у моего подножия, ощутимо наступая на корни.
   Они размотали веревку, в узлы которой были вплетены острые каменные зубья, и обхватили ею мой ствол. В этот момент стукнутый мой подопечный очухался и возопил:
   – Остановитесь, безумцы! Не смейте трогать Бога! – он так и крикнул с прописной буквы. – Вы навлечете беду и на себя, и на весь наш род!
   – А-а-пчхи! – дружно чихнули всей толпой его оппоненты, заставив меня внутренне напрячься. Чиха было слишком много, чтобы верно сориентироваться.
   – Да чихали мы на твоего бога! Спилим на хрен под самую кочерыжку, чтоб вид не пакостил, и ничего он нам не сделает! – выкрикнул самый решительный. – Ну, сам посмотри, клоп тебя жуй, страховище какое, а не растение! Не может страховище добро в мир нести, а только все под себя изуродует!
   С чего он взял, что я, вообще, собираюсь нести что-то в их прополотый мир?.. Похоже, что пора сматывать корни и помахать им листиками. Спрятал, называется, свое драгоценное тело в надежное место!.. Лучше бы в камень на вершине какого-нибудь десятитысячника обратился. В своем мире. Нет десятитысячников? Ничего – и восьмитысячник сойдет. Главное, чтоб туда никто не вскарабкался. Особо – человек.
   – Не спилишь, травяная твоя душа, – усмехнулся узник. Пока я жив, не спилишь, потому что порчу наведу и на род твой, и на урожай. Ты знаешь – я это могу, ибо зло творишь! Потому что ничему, что Мать Земля дала, нельзя вред причинять.
   – Это страховище не Мать Земля дала, а небесный огонь обронил – вишь, такое же кривое и страшное. Даже цветом похоже. А тому, что в небе рождено, на земле места нет… Однако ты дал нам неплохую идею: надо раз и навсегда покончить и с тобой, и с твоим корявым богом. Тебя на нем повесим, а его спилим. Последняя жертва твоему богу – его верный жрец. Ты ж вешал на него тварь живую, кормил ненасытного… Теперь пусть тебя жрет.
   – Не только я вешал, вы сами этого требовали и приносили мне жертвенных тварей, – огрызнулся связанный. – То вам потомство здоровое вымолить, то урожай сберечь, то беду отвести… Он вам помогал, если вспомните, пока вас бешеный комар не укусил – чихать начали и богохульствовать! Разве ж здоровый человек против бога грубое слово скажет? Больные вы! Лечить вас надо!.. Развяжите меня, и я попрошу Его помочь вам!..
   – А пусть он сначала тебе поможет… – ехидно предложил оппонент. – А-апчхи!.. Если не даст тебя повесить на себе, значит, он есть, а если примет жертву, то страховище он прожорливое, а не бог, и спилим его, нахрен!.. Ну-ка, петельку соорудите, ростки благородных растений, – распорядился он, и оранжики засуетились. Один вытащил из плетеной котомки веревку и принялся вязать петлю, четверо схватили узника за руки-за ноги и потащили под крону. Остальные оживленно их подбадривали. Чувствовалось, что предстоящее их веселит. Они начали потихоньку отбивать ритм ладонями и ногами, чуть приплясывая, а потом и голоса подключили:
   – Тумба-тумба-тум… Тумба-тумба-тум… Хряк… Тумба-тумба-тум… Тумба-тумба-тум… Хряк…
   Честно признаюсь – мне этот ритм не понравился, примитивный какой-то.
   Веревочник ловко перекинул веревку через толстую мою ветвь, и петля призывно принялась раскачиваться на высоте человеческого роста. Узника поставили на ноги и накинули на голову петлю.
   – Ну, моли своего бога о спасении, – ухмыльнулся распорядитель казни. – Только стебель мяса не разумеет…
   Он заботливо проверил качество узла на петле, свободен ли ход веревки в ней, остался доволен и приказал:
   – Тяните!..
   Двое оранжиков с воодушевлением натянули веревку так, что казнимый вынужден был привстать на цыпочки.
   – Интересно, – хихикнул распорядитель, – долго ли ты так простоишь? Твоя жизнь в твоих ногах, хы-хы…
   – Тумба-тумба-тум… Тумба-тумба-тум… Хряк… Тумба-тумба-тум… Тумба-тумба-тум… Хряк… – приплясывал хор оранжиков, постукивая о землю древками копий.
   До чего ж занудный ритм!..
   Подвешиваемый и, правда, выдержал не очень долго – одновременно раздался его стон бессилия и хрип сдавленного петлей горла.
   – Тяните, тяните, – махнул рукой распорядитель. – Посмотрим, на что его бог способен.
   Однако он начал меня сильно раздражать. Я, конечно, дерево, но не бревно, и издеваться над собой не позволю!
   Как только ветвь моя ощутила давление веревки, она согнулась, и натяжение веревки ослабло. Они еще натянули, ветвь еще согнулась. Вообще-то, ветви такой толщины настолько не гнутся, но тут особый случай – пришлось постараться. Кончилось все тем, что ветвь согнулась до земли, и веревка соскользнула. Вешатели протащили хрипящего моего жреца по траве, но распорядитель остановил их, посерьезнев.
   Петля ослабла, жрец судорожно хватал ртом воздух. Глаза выпучились, похоже, он мало что соображал. Спасибо Лесаве, соображал распорядитель зрелища. Похоже, он был существом осторожным, и, убедившись, что дерево защищает своего жреца, решил не искать лишних осложнений на свою зеленую голову.
   Да, я, кажется, забыл сообщить, что у оранжиков волосы зеленые, поэтому, если они присядут в траве, их ни за что не обнаружить. Да и сами волосы не как у нас, а на траву похожие – толстые и плоские, полосочками узенькими. Интересно – пользуются они гребнями или пятерней обходятся? Нашел чем интересоваться, хвост собачий! Корни выдергивать из земли пора и драпать. Уж как-то, помнится, являлся им в человеческом облике – обделались со страху. Небось, легенды про то рассказывают и детишек пугают: вот придет человеко-дерево огромадное, уж оно тебя научит послушным быть… А ведь можно и проще – невидимкой сделаться и в свой мир скоренько… Однако зачем я сюда пришел? За чихом Василидовым, лесавки не врали мне – был он здесь, если против бога оранжики восстали, чихать начав, как пить дать, был… А может, и сейчас здесь. Вот только, как его из толпы выделить? В которой его, возможно, и нет – наблюдает издалека и посмеивается над бестолковым могенышем. Не могу же я влезать в чужую шкуру по первому чиху! Навлезался уже… А Могии не чувствую, стало быть рядом его нет. Конечно, если я смоюсь, вешать моего жреца им будет не на чем, но, похоже, Добродей именно этого добра и добивался… Кажется, он не просто по мирам болтается, а играет со мной в кошки-мышки. А нафиг я ему сдался? Кто я такой, чтобы со мной эдакие игры затевать?.. Если я смотаю корни, то потеряю след Чужака, значит, и задание Василида профукаю… Нехорошо… Что-то он про судьбу мира заикался. Хотя сомнительно, чтобы судьба мира от чиха зависела, пусть и могического. Но кто его знает, тот мир?.. И этот тоже… Неужто все миры на одном чихе держатся?.. Ну, Василид! Ну, старый рас… кидистый дуб! Желудем тебе по лбу. Как же тебя угораздило собственный чих пропить? А я теперь расхлебывай… Э-эх…
   Но тут меня выдернули из размышлений: ствол пронзила такая неимоверная боль, что я дернулся всеми ветвями и самим стволом и, мне показалось, заорал благим матом. Но поскольку деревьям орать нечем, тем более, матом, ор мой разнесся эмоциональным разрядом в пространство, разметав в стороны принявшихся меня пилить оранжиков. Не все поднялись после полета. Я не виноват – сила противодействия: как аукнется, так и по сусалам схлопочешь… А они, оказывается, что учудили, пока я на размышления отвлекся: приладили вокруг моего ствола веревку-пилу с каменными зубьями и принялись пилить. Распорядитель решил проверить, как далеко моя божественная сила простирается. Любознательный, саранча его загрызи!.. Сам-то вон, в сторонке стоит, хоть и побледнел, аки облачко небесное. А подчиненные кто за ногу держится, кто за руку, а кто и вовсе голову свернул. Отцвел цветочек полевой…
   Подбежал исследователь сил божьих к связанному жрецу, споро развязал узлы и отскочил подальше в сторону. Зря боялся – развязанный взвыл от боли, причиненной хлынувшей в жилы кровью. Знаю я, что это такое, испытывал – будто тысячи тупых иголок разом в тело вонзаются и раздирают его в разные стороны. Катался бедный жрец по траве-мураве и завывал зверем раненым. Мучитель же его терпеливо ожидал в стороне. Знал, чем дело кончится, не первого связывал и развязывал в своей жизни.
   Когда жрец перестал выть и несколько удивленно прекратил кататься по земле, мучитель его склонился в поклоне, а потом и колени преклонил, признавшись:
   – Ты победил, жрец Дерева-Бога! Я признаю силу твоего Бога и склоняюсь перед ним.
   – Болван! – откликнулся жрец. – Чтобы понять очевидное, тебе понадобилось искалечить и убить несколько человек, не говоря уже обо мне.
   – Знание – источник печали, – философски заметил Болван в доспехах, на всякий случай отодвигаясь подальше. Жрец уже начинал подниматься, и вскоре окажется дракоспособным в отличие от команды Болвана, который, конечно же, был не болваном, а хитрецом. Может, он и есть Чужак?.. Давно что-то не чихал… Точно хитрец, потому что, не давая жрецу очухаться, озадачил его:
   – Позволь упокоить убитых лично Богом у корней его, дабы искупили свою вину, напитав Его плотью своей…
   А ведь прав хрен тертый – перегной зело полезен для дерева. Надо же, какой гадостью я здесь питаюсь! Хотя, если вдуматься, то жареная и вареная мертвечина в моем мире не многим лучше. Дерево лишено возможности подвергать пищу обработке огнем и кипятком, посему использует иные процессы превращения ее в удобоваримую форму. По пути и с прочей живностью щедро яствами делится.

Далее читайте в книге...

ВЕРНУТЬСЯ

 

Рекомендуем:

Скачать фильмы

     Яндекс.Метрика  
Copyright © 2011,